Отношение Ф. А. Келлера к происходящему в 1918 году на Украине не было однозначным. С одной стороны, создание независимого украинского государства и немецкая оккупация были для него неприемлемыми, с другой — некоторые обстоятельства давали надежду на изменение ситуации к лучшему. Это прежде всего касалось деятельности монархических организаций в Киеве и надежд на появление вооруженной силы, открыто провозгласившей бы борьбу за восстановление монархии. Предполагая, видимо, что кадры армии Украинской державы могут быть впоследствии использованы для создания армии монархической, Федор Артурович открыто не осуждал П. П. Скоропадского. В гетманских войсках было немало сослуживцев Ф. А. Келлера, с которыми он воевал на фронте Великой войны (генерал от инфантерии А. Ф. Рагоза, полковник А. В. Сливинский, генерал-майор В. В. Чеславский и др.), что делало вполне реальным использование кадров армии Украинский державы для строительства новой вооруженной силы.
Очевидно, что нахождение больше года вне каких-либо дел, связанных с армией и политикой, тяготило Федора Артуровича. Разыгрывающиеся в стране события не позволяли ему оставаться безучастным. Летом 1918 года он совершил поездку на Юг России, побывал в Екатеринодаре, только освобожденным к тому времени от большевиков Добровольческой армией, и Крыму, где жила вдовствующая Императрица Мария Федоровна. Главной целью поездки была встреча с руководством Добровольческой армии — Верховным руководителем генералом М. В. Алексеевым и Командующим — генералом А. И. Деникиным. Федор Артурович, наблюдавший за событиями со стороны, не видел на тот момент ни одной приемлемой для себя силы, определенно и без немецкого участия выдвинувшей бы лозунг восстановления монархии. Не стала ею и Добровольческая армия, официально придерживавшаяся непредрешения будущего политического устройства России.
Взаимоотношения Ф. А. Келлера с Добровольческой армией, имевшей в его глазах республиканскую окраску, не были простыми. С одной стороны, убеждения Федора Артуровича делали невозможным борьбу против большевиков в ее рядах. С другой — политическая ситуация на Юге России и немецкая оккупация Украины приводили его к мысли о необходимости как минимум совместной работы против общего врага — большевиков. Первый засвидетельствованный контакт Ф. А. Келлера с представителями Добровольческой армии состоялся в июне 1918 года, когда в Харькове его навестил уже упоминавшийся генерал Б. И. Казанович. По его словам, он безуспешно пытался уговорить Федора Артуровича вступить в Добровольческую армию, которой в то время не хватало настоящих кавалерийских начальников. Но Ф. А. Келлер решительно отказался, заявив ему, что программа Добровольческой армии «слишком неопределенна», и не известно «кто мы — монархисты или республиканцы?» Более того, полагая, что в скором времени может появиться сила, провозгласившая монархический лозунг, он не обещал Б. И. Казановичу не отговаривать офицеров-кавалеристов, среди которых обладал высоким авторитетом, от вступления в Добровольческую армию: «…Пусть подождут, когда настанет время провозгласить Царя, тогда мы все выступим"1.
Поддержать проект установки памятника графу Ф.А. Келлеру можно, переведя любую посильную сумму на наши реквизиты:
Напоминаем наши реквизиты:
Карта Сбербанка: 5469 5500 4529 6537
Яндекс-деньги: 41001639043436
Пайпэл: elenasemyonova@yandex.ru
Веб-мани: WMZ Z394357048005; WMR R203398837668; WME E246509408441
Время шло, но такой силы на Юге России не появлялось. Еще до поездки в Екатеринодар 20 июля (2 августа) Ф. А. Келлер направил письмо М. В. Алексееву, одновременно разослав его копии ряду других политических деятелей: «Единственной надеждой являлась до сих пор для нас Добровольческая армия, но в последнее время и к ней относятся подозрительно, и подозрение, вкравшееся уже давно, растет с каждым днем… - писал он. -…Большинство монархических партий, которые в последнее время все разрастаются, в Вас не уверены, что вызывается тем, что никто от Вас не слышал столь желательного, ясного и определенного объявления, куда и к какой цели Вы идете сами и куда ведете Добровольческую армию. Немцы это, очевидно, поняли, и я сильно опасаюсь, что они этим воспользуются в свою пользу, то есть для разъединения офицерства…
Боюсь я также, что для того, чтобы отвлечь от Вас офицеров, из которых лучший элемент монархисты, немцы не остановятся перед тем, чтобы здесь в Малороссии или Крыму формировать армию с чисто монархическим, определенным лозунгом. Если немцы объявят, что цель формирования — возведение законного Государя на Престол и объединение России под Его державою, и дадут твердые гарантии, то для такой цели, как бы противно ни было идти с ними рука об руку, пойдет почти все лучшее офицерство кадрового состава.
В Ваших руках, Михаил Васильевич, средство предупредить еще немцев (чистым намерениям коих я не верю), но для этого Вы должны честно и открыто, не мешкая, объявить — кто Вы, куда и к какой цели Вы стремитесь и ведете Добровольческую армию.
Объединение России великое дело, но такой лозунг слишком неопределенный, и каждый даже Ваш доброволец чувствует в нем что-то недосказанное, так как каждый человек понимает, что собрать и объединить рассыпавшихся можно только к одному определенному месту или лицу. Вы же об этом лице, который может быть только прирожденный, законный Государь, умалчиваете. Объявите, что Вы идете за законного Государя, если Его действительно уже нет на свете, то за законного же Наследника Его, и за Вами пойдет без колебаний все лучшее, что осталось в России, и весь народ, истосковавшейся по твердой власти…"2
Опасения Ф. А. Келлера о том, что для укрепления собственных позиций Германия может пойти на формирование подконтрольных ей монархических формирований, не были напрасны. Стремясь расколоть антибольшевистский лагерь и не допустить воссоздания Восточного фронта, летом 1918 года с подачи немецкого командования и при поддержке Донского атамана П. Н. Краснова было начато формирование Южной и Астраханской армий, действительно провозгласивших борьбу за восстановление монархии.
Фактический провал пронемецких монархических формирований на Юге России, в распоряжении которых находились немалые финансовые средства, был связан не столько с противодействием добровольческого командования, сколько с отсутствием к ним реального интереса как со стороны инициаторов их создания, так и большей части русского офицерства, надежды на широкий приток которого не оправдались. Помимо этого, организаторам пронемецких формирований так и не удалось привлечь к себе серьезной фигуры, которая могла бы встать во главе такой армии.
Показательно здесь донесение агента «Аз» шульгинской «Азбуки» от 12 (25) июня 1918 года: «Планы немцев, состоящие в том, чтобы для парирования восстанавливаемого союзниками Восточного фронта воссоздать союзную Германии монархическую Россию, терпят крушение. В настоявшее время это можно сказать с уверенностью. Первоначальные расчеты немцев в этом отношении не оправдались. Главной причиной неудачи немцев явилась непреклонная твердость династии*. В то время как наши рабочие и солдаты братались с немцами и предавали Россию в прошлом году, а аграрии и крупная буржуазия братаются и предают Россию ныне, наша династия стоит на высоте положения, верная велениям патриотизма, долга и чести. Немцы долго и настойчиво искали сближения с нашей династией, но не имели никакого успеха. Династия проявила такое же величие духа, которое в будущем заставит русский народ благоговейно склониться перед ней на коленях. Прошлый обзор мой был закончен сообщением о сношениях Вильгельма II с отрекшимся ИМПЕРАТОРОМ НИКОЛАЕМ II. Отрекшийся ИМПЕРАТОР с непреклонной твердостью отклонил предложение Вильгельма II, чем последний был очень раздражен. Если бы ужасное известие о смерти НИКОЛАЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА подтвердилось, то это злодеяние необходимо было бы поставить в прямую связь с неудачей переговоров Вильгельма II с отрекшимся ИМПЕРАТОРОМ.
Выступление чехословаков поставило немцев перед возможностью стать в близком будущем лицом к лицу с манифестом отрекшегося ИМПЕРАТОРА, содержащим в себе призыв хранить верность союзникам. Ни одного кандидата в Императоры России среди Романовых немцы не нашли. Они уже склонились к мысли посадить на престол России герцога Лейхтенбергского, но выступление чехословаков и общее движение на Востоке России, а затем исчезновение Великого князя Михаила Александровича и т. д. — все это заставило немцев отбросить свои прежние планы и принять иные решения. Немцы хорошо понимают, что их монархия в России не может иметь никаких шансов на успех, если все главные и законные преемники отрекшегося ИМПЕРАТОРА будут на стороне союзников и будут физически находиться в их лагере"3.
Ситуация на Украине и Юге России была крайне неустойчива, что, как следствие, порождало всевозможные слухи. Интересно донесение «Азбуки», отправленное из Киева генералу А. И. Деникину в начале осени. Несмотря на довольно высокую осведомленность агентов, сообщение по сути не имеет ничего общего с реальной обстановкой. Возможно, что представители шульгинской группы в Киеве пытались так оказать влияние на руководителей армии. Вместе с тем документ показывает, что с формированием Южной армии правые общественные круги связывали поначалу большие надежды, которым тем не менее не суждено было сбыться. 2 сентября агент «Азбуки» писал А. И. Деникину: «Из авторитетных и серьезных германских украинских источников известно, что через две-три недели в Киев пребудет Цесаревич Алексей с Матерью (к тому времени были уже убиты большевиками. — Авт.). Будет провозглашен Императором. Регентом кто — пока неизвестно. Это известие подтверждается вновь. Если это совершится, то наше положение (Добровольческой армии. — Авт.) крайне осложнится. Необходимо Ваших директив и указаний. Южная армия численностью 75 000, по слухам, явится ядром будущей армии Цесаревича Алексея (цифра о численности армии чрезвычайно завышена. — Авт.). Ввиду этого нами предложено постараться заполнить все командные должности своими. Необходимо для этого распоряжение генерала [М. В.] Алексеева и Ваша санкция. Единственный исход из могущего создаться положения, — это немедленное провозглашение в Добровольческой армии монархического лозунга: «Монархия во главе с Цесаревичем Алексеем и регентом Великим Князем Михаилом Александровичем». Этим будет вырвана инициатива из рук немцев и крайне правых их ориентации. Формирование Южной армии идет полным ходом. Говорят, что она будет содержаться на деньги монархических организаций и что у них есть средства на год. Будто бы Донецкий район дал им 100 млн (сведение о выделении средств также не соответствуют действительности. — Авт.)"4.
Мнение о Добровольческой армии как о «демократической» после поездки в Екатеринодар у Ф. А. Келлера только укрепилось. Генерал П. И. Залесский писал, что, не услышав призыва о восстановлении монархии, «граф Келлер сам отправился в Добровольческую армию, чтобы лично на месте сориентироваться, за что и в компании с кем он может идти. Вернулся обратно из этого путешествия он крайне разочарованным. Его узкая приверженность к самодержавной идее нигде не встретила поддержки. Он очень хотел принять активное участие в борьбе с большевиками, но только при условии, что она будет вестись [под] открытым именем «самодержавного Царя всея Руси""5. В то же время, не приемля взглядов М. В. Алексеева и А. И. Деникина, Федор Артурович настоятельно рекомендовал им объединить руководство всеми антибольшевистскими силами на Юге России. Но конфликт между командованием Добровольческой армии и атаманом Всевеликого Войска Донского П. Н. Красновым, откровенно прогерманская ориентация Украинской державы делали такое объединение на тот момент невозможным**. В результате, не добившись успеха и так и не найдя силы примкнуть к которой или возглавить которую он бы мог, Ф. А. Келлер вернулся в Харьков.
Именно там в октябре 1918 года его застали бывшие члены Государственной Думы Г. М. Дерюгин, Н. Н. Лавриновский, А. П. Горсткин, сенатор Н. И. Туган-Барановский и др., называвшие себя «Советом обороны Северо-Западной области». Они рассказали Федору Артуровичу об организации белых отрядов в районе Пскова и предложили ему возглавить формируемую Северную армию, монархическую по своей идеологии6. После некоторых раздумий Ф. А. Келлер согласился. Приняв предложение Совета обороны Северо-Западной области, Келлер сразу же приступил к формированию штаба Северной армии. В это время он выпустил воззвание — «Призыв старого солдата», в котором обращался к своим боевым товарищам. «…Настала пора, когда я вновь зову вас за собою… (Выделено нами. — Авт.) За Веру, Царя и Отечество мы присягали сложить свои головы — настало время исполнить свой долг… Вспомните и прочтите молитву перед боем, — ту молитву, которую мы читали перед славными нашими победами, осените себя крестным знамением и с Божьей помощью вперед за Веру, за Царя и за целую неделимую нашу родину Россию», — заканчивал свое обращение Федор Артурович7.
В конце октября, готовясь к отъезду в Псков, Ф. А. Келлер приехал в Киев, где продолжал собирать вокруг себя офицеров для создаваемой Северной армии. После поражения Центральных держав в Мировой войне Келлер, рассчитывая на помощь союзников, отправил генерала А. Н. Розеншильд-Паулина в Яссы. Федор Артурович надеялся на получение кредитов, считал необходимым занятие союзным флотом Ревеля и Либавы. Рассчитывал он и на передачу в его распоряжение богатых русских складов в Пскове, Двинске, Вильно и других городах, находившихся в зоне оккупации Германии8. «Ему не суждено было узнать, что он вновь был обманут в своих ожиданиях. Больно говорить, но трагическая и преждевременная гибель уберегла его еще от одного разочарования — приехав в Псков, он бы ничего не нашел там, кроме разрозненных и слабых полупартизанских отрядов, зависимых от немцев, не имевших дисциплины и не доверявших своему командиру, генерал-майору Вандаму…"9
Приехав в Киев 30 октября (12 ноября), Ф. А. Келлер уже 2 (15) ноября отправил телеграмму генералу А. И. Деникину, поставив Северную армию в зависимость от Екатеринодара и выразив готовность в случае отрицательного ответа отказаться от этой должности. «Признаете ли Вы меня командующим Северной Псковской монархической армией или мне следует сдать эту должность? — писал он. — Если признаете, то с какими полномочиями? Необходимо разрешение принять меры к охране разграбляемых в Малороссии военных складов, воспользоваться украинскими кадрами и продолжать формирование, для чего необходим немедленный отпуск денег, которые можно добыть в украинском правительстве"10. Командующий Добровольческой армии ответил на письмо Келлера «принципиальным согласием», что фактически, несмотря на имевшиеся расхождения в политических взглядах, делало Федора Артуровича подчиненным А. И. Деникина.
К середине ноября подготовительная работа по созданию Северной армии была фактически завершена. Ф. А. Келлер был готов отправиться в Псков. За несколько дней до предполагаемого отъезда митрополит Антоний отслужил в Киево-Печорской лавре молебен, дав Ф. А. Келлеру свое благословение. Федора Артуровича благословил и Святейший Патриарх Московский и всея Руси Тихон***. Через епископа Нестора Камчатского Келлер получил от него просфору и шейный образок Державной Божией Матери11. «И как знать, на что благословлял его Патриарх, наделенный от Бога даром прозорливости?.. На борьбу? Или на мученичество?"12
Вскоре, однако, ситуация в корне изменилась. 29 октября (11 ноября) 1918 года Германия заключила перемирие со странами Антанты. По соглашению с союзниками она задержала свои войска на занятых ею российских территориях до ноября-декабря 1918 года. Германские оккупационные войска, покидающие после поражения в войне Украину, перестали быть сдерживающим фактором: повсеместно по Украинской державе вспыхивали восстания против гетмана П. П. Скоропадского, руководимые как большевиками, там и петлюровцами. Части гетманской армии, созданные летом 1918 года, не представляли серьезной боевой силы. В этой обстановке П. П. Скоропадский обратился к Ф. А. Келлеру с предложением возглавить «все вооруженные силы, действующие на территории Украины». Келлер, по словам генерала В. А. Кислицина, принял предложение гетмана, понимая отказ в этой ситуации как уклонение «от поддержки страны в критический момент"13. 5 (18) ноября Федор Артурович телеграфировал генералу А. И. Деникину, что «по настоянию общественных кругов, гетмана Украины и его правительства (он) принял на себя всю полноту военной и гражданской власти на Украине…"14
Возглавив войска Украинской державы, Ф. А. Келлер полагал, что в его распоряжении находятся также и кадры его Северной армии, и отдельные подразделения Южной и Астраханской армий, а также офицерские дружины на территории Украины, больше тяготевшие к Добровольческой армии. Фактически Федор Артурович воспринимал свою деятельность на посту главнокомандующего как начало объединения всех антибольшевистских сил на Юге России. «До сведения моего дошло, — писал он вскоре после назначения, — что некоторые из призванных… отказываются принимать участие в подавлении настоящего восстания, мотивируя это тем, что они считают себя в составе Добровольческой армии и желают драться только с большевиками, а не подавлять внутренние беспорядки на Украине. Объявляю, что в настоящее время идет работа по воссозданию России, к чему стремятся Добровольческая, Донская, Южная, Северная и Астраханская армии, а ныне принимают участие и все вооруженные силы на территории Украины под моим начальством. На основании этого все работающие против единения России почитаются внутренними врагами, борьба с которыми для всех обязательна, а не желающие бороться будут предаваться военно-полевому суду как за неисполнение моих приказов"15.
Впрочем, это вовсе не означало преодоления всех разногласий с Добровольческой армией. Через три дня после назначения командующим украинскими войсками Ф. А. Келлер, по словам А. И. Деникина, «дал неопределенное объяснение» представителю Добровольческой армии генерал-лейтенанту П. Н. Ломновскому. «По вопросу об установлении общего фронта и единого командования [Келлер] держится своего прежнего взгляда, — докладывал Ломновский командующему по прямому проводу, — однако [по его мнению] Украина столь тесно связана с Доном и столь зависит от него, что единое командование возможно только и включая Дон». Учитывая, что между добровольческим командованием и донским атаманом продолжался конфликт, такая позиция Федора Артуровича ставила А. И. Деникина в сложное положение. Ломновский сообщал, что согласно представленному Ф. А. Келлером и одобренному гетманом плану на Украине предполагается создать особую Юго-Западную армию, без участия представителя Добровольческой армии, но, тем не менее, для этого создателями нового формирования просился «флаг Добровольческой армии». «Ломновский категорически отказал, — писал Деникин. — Тем не менее взаимоотношения его с Келлером не нарушались. Генерал Ломновский, имея от меня общее указание предоставить добровольческие отряды в оперативном отношении высшей украинский власти, в интересах борьбы и спасения Малороссии от большевизма исполнял эту директиву с большой выдержкой…"16
Стоит отметить, что напряженность и недосказанность в отношениях между Киевом и Екатеринодаром сохранялась до последнего момента. Несмотря на договоренность о совместных действиях против большевиков обе стороны, как показывает доклад П. Н. Ломновского А. И. Деникину и другие документы, не вполне верили друг другу. Ситуация на Украине менялась с калейдоскопической быстротой, что еще больше осложняло отношения двух сторон и порождало взаимные подозрения в неискренности.
Прямой и не терпящий двусмыслия Федор Артурович, стремившийся к воссозданию русской государственности и сильной власти, не мог не войти в конфликт с правительством Украинской державы. И если командующий Добровольческой армией вполне обосновано не доверял прогермански ориентированному гетману П. П. Скоропадскому, при участи которого и на немецкие деньги создавались Южная и Астраханская армии, то Ф. А. Келлер в ноябре 1918 года и вовсе оказался заложником сложившейся ситуации. По сути он был вовлечен в авантюру, где любой его шаг не мог не привести к еще большему осложнению ситуации.
В своих воспоминаниях А. И. Деникин отмечает, что связь между Екатеринодаром и Киевом в ноябре то и дело прерывалась. Тем интереснее представляется доклад, сделанный начальником штаба представителя Добровольческой армии в Киеве на имя начальника Военного и морского отдела генерал-лейтенанта В. Е. Вязьмитинова. Очевидно, что напряженность в отношениях между П. Н. Ломновским и Ф. А. Келлером отразилась на характеристике последнего и его действия получили невысокую оценку. Однако доклад во многом показывает безнадежность ситуации, в которую фактически был втянут Федор Артурович.
«Начальник штаба представителя главнокомандующего Русской Добровольческой армии
Отдел политический
27 ноября 1918 года
N 875, г. Киев
Секретно
начальнику Военно-морского отдела
Русской Добровольческой армии
Рапорт17
Назначение Келлера
Под воздействием министра внутренних дел [И. А.] Кистяковского гетман согласился на вручение диктаторских полномочий графу Келлеру. Последний принял власть после долгих уговоров. Графа Келлера выдвигали представители разных монархических организаций в Киеве (союз «Наша Родина», Соединенный монархический блок, Союз хлеборобов, [нрзб.] монархические группы). Выступление [С. В.] Петлюры угрожающее интересам крупных промышленников и финансистов на Украине, дало графу Келлеру поддержку влиятельной организации «Протофис» (объединены промышленность, торговля, финансы и сельское хозяйство).
Граф Келлер является ярким представителем крепких монархических воззрений, а в военных кругах известен как генерал смелый, решительный, но непоследовательный, неспособный разобраться в средствах и политической обстановке, весьма запутанной, которую он своим поведением еще больше осложняет. Вокруг графа Келлера группируются исключительно представители разных объединившихся монархических организаций, выдвинувших из себя Совет обороны под председательством полковника в отставке [Ф. Н.] Безака (бывший член Государственного совета от Киевской губернии).
Членами Совета обороны и вообще лицами, имеющими влияние на графа Келлера, являются: [А. А.] Катенин (бывший начальник [Главного] управления по делам печати), [П. В.] Скаржинский (бывший Волынский губернатор), [генерал-лейтенант] князь [А. Н.] Долгоруков (бывший командир [1-го кавалерийского] корпуса), Щегловитов (есаул, [нрзб.]), [И. А.] Добрынский (организатор Астраханской армии), Григоренко (представитель министерства земледелия при Главсоюзе), Соколов, Свистунов, Хомутов (полковник, секретарь Монархического блока), Дидина (чешский общественный деятель), Замысловский (бывший член Государственной Думы). Точно не установлено, вышла ли из совета группа «Наша Родина» с [М. Е.] Акацатовым во главе. По слухам, Акацатов арестован.
Общественное настроение
В общественных кругах, представленных Союзом возрождения России и левым крылом Национального центра, отношение к графу Келлеру и особенно к лицам, его окружающим, — резко отрицательное. Правое крыло Национального центра, относясь отрицательно к лицам, группирующимся около штаба, готово поддержать графа Келлера как представителя власти, борющейся с повстанцами. В министерских и других правительственных учреждениях среди служащих украинцев переворот на Россию встречен весьма враждебно. Эти элементы ведут подпольную работу во вред Русскому делу. Особого внимания в этом отношении заслуживают главное управление Генерального штаба, Министерство иностранных дел и Министерство торговли и промышленности. Произведен арест.
Деятельность графа Келлера
Действительной силы в руках графа Келлера нет. Против Петлюры на позиции под Киевом ему удалось выдвинуть около 1500 человек при нескольких орудиях. Военные операции предпринятые им, кончились неудачно, и на фронте установилось равновесие. Главная надежда — на выступление германцев, но и тут, по слухам, вредит неумеренно проявляемый монархизм графа Келлера, так как германский совдеп не желает служить орудием «явной реакции».
В организационной работе по созданию войсковых частей из добровольцев проявляется необыкновенная сумбурность. Прежде всего бросается в глаза возникновение ряда организаций, формируются армии, корпуса, летучие и партизанские отряды и прочее, без связи между собой и обыкновенно одна в ущерб другой. Все эти формирования дальше создания громадных штабов обыкновенно не идут, причем первым делом изыскиваются между политическими единомышленниками крупные денежные средства и устанавливаются большие оклады.
Штаб главнокомандующего, по-видимому, неспособен внести порядок и планомерность в это дело и со своей стороны вопросы снабжения разрешает бессистемно, а финансовые — явно пристрастно, в пользу одной организации и в ущерб другой. Назначения старших чинов в различные формирования происходит сплошь и рядом помимо их желания, под угрозой поставить рядовыми в строй. Неразборчивость в подборе ближайших помощников характеризуется привлечением к работе полковника [А. В.] Сливинского и назначением [генерал-майора А. И.] Спиридовича на должность заведующего гражданской частью штаба (в штабе смущаются тем впечатлением, которое создалось с этим назначением в различных общественных кругах).
Следствие сложившегося положения
Деятельность штаба графа Келлера и различных самочинных организаций приносит большой вред делу создания единой армии.
1) Вносится политическая рознь в военную среду, так как каждое новое формирование носит яркую политическую окраску своего командного состава и явных и тайных организаторов и советчиков.
2) Подрывается престиж офицерства и Добровольческой армии, так как в общественном мнении смешивается представлении о Добровольческой армии с представителями всех этих малочисленных дружин и многочисленных штабов.
3) Затрудняется сбор денежных средств, так как на частные пожертвования идет яростный поход со всех сторон.
4) Разъединяется и рассеивается офицерство.
5) Развращается офицерство большими окладами и фиктивной службой в больших штабах.
Настоятельно необходимо при первом же объявлении о едином командовании упразднить все эти штабы и организации, передав их дело в одни руки.
Выводы
Деятельность графа Келлера и лиц, его окружающих, не соответствует настоящему политическому моменту. Политическая физиономия графа Келлера и общее недоверие и нерасположение к гетману создают обстановку, при которой в массах [вместо] прежних симпатий к русскому национальному движению распространяются большевистские настроения, раньше не замечавшиеся, появляется чувство недоброжелательности к самой Добровольческой армии.
Для успешного осуществления единого командования и создания действительной силы для борьбы с большевизмом необходимо скорейшее прибытие войск союзников и удаление как гетмана, так и графа Келлера ".
Искренне полагая, что в сложившихся на Украине условиях в его руках находится и гражданская власть, Ф. А. Келлер фактически не считался с правительством Украинской державы. Впрочем подобные действия с его стороны имели под собой реальные основания. Согласно опубликованной 5 (18) ноября грамоте гетмана П. П. Скоропадского Федор Артурович не только принимал «общее командование над всеми вооруженными силами, действующими на территории Украины». В связи с тем, что вся страна объявлялась театром военных действий, ему подчинялись и гражданские власти. Тогда же А. И. Деникин получил от Ф. А. Келлера телеграмму, содержание которой говорило о том, что он воспринял свое назначение как скрытую капитуляцию гетмана и передачу ему диктатуры — «всей полноты военной и гражданской власти на Украине».
Вскоре после назначения Ф. А. Келлером был образован Совет обороны, в который вошли многие представители монархических кругов Киева. Федор Артурович отдавал приказания министрам и вызывал их к себе для доклада, со свойственной ему откровенностью он не признавал искусственной украинизации, проводимой державным правительством. «В высокой степени достойный и храбрый генерал, граф Келлер, — вспоминал А. И. Деникин, — как политический деятель был прямо опасен своими крайними убеждениями, вспыльчивостью и элементарной прямолинейностью. Уже на третий день по пришествии к власти он написал приказ — призыв о восстановлении монархии, от распространения которого его, однако, удержал «блок», считавший такое обращение к пылающей Украине преждевременным"18.
Такая политика уже в скором времени привела к серьезному конфликту с правительством Украинской державы и отставке Ф. А. Келлера. 13 (26) ноября по поручению правительства к Федору Артуровичу пришли министры Афанасьев и Рейнбот, заявившие ему, что он «неправильно понимает существо своей власти: ему не может быть подчинена власть законодательная, какою до созыва Державного сейма является Совет министров». Келлеру было также поставлено в вину то, что в своих воззваниях он «говорит об единой России, игнорируя вовсе Украинскую державу». В ответ на это Ф. А. Келлер потребовал всей полноты власти. В тот же день П. П. Скоропадский издал приказ об его отставке и назначении на место Федора Артуровича его заместителя — генерал-лейтенанта князя А. Н. Долгорукова. Прощаясь, Ф. А. Келлер объяснял причины своего ухода: «1. Могу приложить свои силы и положить свою голову только для создания Великой, нераздельной, единой России, а не за отделение от России федеративного государства. 2. Считаю, что без единой власти в настоящее время, когда восстание разгорается во всех губерниях, установить спокойствие в стране невозможно"19.
Представитель Добровольческой армии в Киеве докладывал в Екатеринодар: «Утром 14 (27) ноября состоялось увольнение графа Келлера от занимаемой им должности и назначение на его место князя [А. Н.] Долгорукова. По существу эта перемена ничего нового в положение вещей не вносит, так как князь Долгоруков лично входил в состав тех политических организаций, которые поддерживали графа Келлера, и несомненно, что лица, группировавшиеся вокруг штаба главнокомандующего, останутся те же, и перемен в направлении политики и деятельности главнокомандующего ожидать нельзя"20.
На посту главнокомандующего Ф. А. Келлер находился всего десять дней. Несмотря на то что в его распоряжении находились далеко не самые сильные в боевом отношении части, Федор Артурович, тем не менее, успел несколько улучшить ситуацию с обороной Киева. Необученные и необстрелянные сердюки (гетманская гвардия), до этого терпевшие на фронте неудачи, с приездом на фронт Ф. А. Келлера неожиданно перешли в наступление, отбросив в первом же бою петлюровцев и захватив четыре орудия. Федор Артурович лично вел цепи в атаку, прихрамывая и опираясь на палку21.
1 (14) декабря в Киев вошли войска Украинской народной республики. Гетман П. П. Скоропадский, равно как и главнокомандующий украинскими войсками князь А. Н. Долгорукий, несмотря на данные им ранее обещания «умереть среди вверенных ему войск», скрылись. Между тем отправленный менее трех недель в отставку Ф. А. Келлер продолжал оставаться в городе. Именно к нему обратились некоторые из офицеров и добровольцев, дружины которых, оставшись без командования, отступали к центру столицы. Возглавив небольшой отряд, в состав которого вошли в основном представители штаба Северной армии, Федор Артурович после небольшой стычки с петлюровцами отвел его в Михайловский монастырь, где «со слезами на глазах» предложил офицерам разойтись.
Сам Ф. А. Келлер с несколькими оставшимися с ним офицерами остался в монастыре. Вечером того же дня к нему приехал майор германской армии, предложивший ему укрыться в немецкой комендатуре, где его жизнь была бы в безопасности. Федор Артурович отказался. Находившийся в тот вечер с ним Н. Д. Нелидов вспоминал, что несмотря на это «мы вывели графа почти силой из кельи во двор и довели уже до выхода из ограды». По просьбе немецкого майора на Келлера накинули германскую шинель, а его огромную папаху заменили фуражкой. Однако когда майор попросил его снять шашку и Георгия с шеи, чтобы эти предметы не бросались в глаза, Федор Артурович «с гневом сбросил с себя шинель и сказал: «Если вы меня хотите одеть совершенно немцем, то я никуда не пойду». После чего он повернулся и ушел обратно в келью. Ни мольбы, ни угрозы не могли уже изменить его решения"22.
После этого в монастыре появились петлюровцы. Во время ареста с Федором Артуровичем остались лишь два его адъютанта — полковник А. А. Пантелеев и ротмистр Н. Н. Иванов. Около недели они находились под арестом. Германское командование, которое, надо отдать ему должное, немало сделало для спасения попавших в плен к петлюровцам русских офицеров, спустя какое-то время потребовало от новых властей перевести арестованных в Лукьяновскую тюрьму, очевидно, рассчитывая так обезопасить Ф. А. Келлера. Однако спасти Федора Артуровича не удалось: 8 (21) декабря 1918 года, в четыре часа утра, при переводе в Лукьяновскую тюрьму Ф. А. Келлер, А. А. Пантелеев и Н. Н. Иванов были убиты выстрелами в спину на Софийской площади у памятника Богдану Хмельницкому.
Стараясь избежать огласки, комендант города, командующий Осадным корпусом Директории Е. М. Коновалец разрешил похоронить старого генерала лишь с условием, что за его гробом будут идти «только самые близкие родственники"23.
Генерал от кавалерии, герой русско-турецкой и Великой войн, один из немногих русских офицеров, сохранивших верность присяге, граф Федор Артурович Келлер был похоронен под чужим именем в Покровском монастыре в Киеве24.
Примечания
1 Казанович Б. Указ. соч. С. 201−202.
2 Лейхтенбергский Г.Как началась «Южная армия» // Архив русской революции. Т. VIII. Берлин, 1923. С. 173−174; Деникин А. И. Указ. соч. Т. 2. С. 465.
3 РГВА. Ф. 40 238. Оп. 2. Д. 34. Лл. 20−20 об.
4 Там же. Лл. 28−28 об.
5 ГА РФ. Ф. 7030. Оп. 2. Д. 172. Лл. 10−13.
6 Авалов П. М.Указ. соч. С. 51.
7 Кручинин А.Христианский рыцарь // Военная быль. 1993. N 3. С. 23.
8 Деникин А. И. Указ. соч. Т. 3. С. 29−30.
9 Кручинин А. Указ. соч. С. 22.
10 Деникин А. И. Указ. соч. Т. 3. С. 30.
11 Е. Б.Еще раз о Державной иконе Божией Матери // Православная Русь. Джорданвиль, 1967. N 8. С. 9.
12 Кручинин А.Указ. соч. С. 23.
13 Кислицин В. А.В огне гражданской войны. Мемуары. Харбин, 1936. С. 11.
14 Деникин А. И.Указ. соч. Т. 3. С. 29−30.
15 Кручинин А.Указ. соч. С. 23.
16 Деникин А. И.Указ. соч. Т. 3. С. 282.
17 РГВА. Ф. 40 238. Оп. 2. Д. 11. Лл. 37−40.
18 Деникин А. И.Указ. соч. Т. 3. С. 280−281.
19 Там же. С. 281.
20 РГВА. Ф. 40 238. Оп. 2. Д. 11. Лл. 37−40.
21 Дружинин.Последние дни Гетманской власти // Донская волна. Ростов-на-Дону, 1919. N 7 (35). С. 11.
22 Нелидов Н.Гибель русского патриота. Из личных воспоминаний // Возрождение. Париж, 1926. 21 декабря. С. 2.
23 Черячукин А. В.Донские делегации на Украину и в Берлин в 1918—1919 гг. // Донская летопись. Белград, 1924. N 3. С. 224.
24 Тальберг Н. Д.Указ. соч. С. 20.
* Показательны дошедшие до нас свидетельства, показывающие отношения Императорской Семьи к заключению Брестского мира и возможной помощи в освобождении со стороны германского императора.
Записи в дневнике Николая II.18 ноября 1917 года: «Получилось невероятнейшее известие о том, что какие-то трое парламентеров нашей 5-й армии ездили к германцам впереди Двинска и подписали предварительные с ними условия перемирия! Подобного кошмара я никак не ожидал. Как у этих подлецов большевиков хватило нахальства исполнить их заветную мечту предложить неприятелю заключить мир, не спрашивая мнения народа, и в то время, что противником занята большая часть страны». 7 (20) февраля 1918 года: «…Судя по телеграммам война с Германией возобновлена, так как срок перемирия истек; а на фронте, кажется, у нас ничего нет, армия демобилизована, орудия и припасы брошены на произвол судьбы и наступающего неприятеля! Позор и ужас!». 12 (25) февраля: «Сегодня пришли телеграммы, извещающие, что большевики, или, как они себя называют Совнарком, должны согласиться на мир на унизительных условиях Герман. Правительства, ввиду того, что неприятельские войска движутся вперед и задержать их нечем! Кошмар!» (Дневники Императора Николая II. Москва, 1991. С. 658, 667).
Из книги С. П. Мельгунова «Судьба Императора Николая II после отречения»: «Воспитатель Наследника Цесаревича Алексея Жильяр писал в своем дневнике от 19 марта (н. ст.): «…После завтрака говорили о Брест-Литовском договоре, который только что подписан. Государь высказался по этому поводу с большой грустью: «Это такой позор для России; это равносильно самоубийству. Я бы никогда не поверил, что император Вильгельм и германское правительство могут унизиться до того, чтобы пожать руку этих негодяев, которые предали свою страну…» Когда князь Долгорукий несколько времени спустя сказал, что часто говорят об одном из условий, согласно которому немцы требуют, чтобы Царская Семья была передана им целой и невредимой, Государь воскликнул: «Если это не предпринято для того, чтобы меня дискредитировать, то это оскорбление для меня», Государыня добавила вполголоса: «После того, что они сделали с Государем, я предпочитаю умереть в России, нежели быть спасенной немцами»».
В своем письме А. Вырубовой 2 марта Александра Федоровна высказалась более ярко и определенно, чем в восприятии мемуариста: «Боже, как родина страдает… Бедная родина, измучили изнутри, а немцы искалечили снаружи… Если они будут делать порядок в нашей стране, что может быть обиднее и унизительнее, чем быть обязанными врагу. Боже спаси, только не смели бы разговаривать с Папой и Мамой». В каждом из последующих писем Александра Федоровна возвращается к волновавшему ее вопросу и сравнивает немцев с «ползущим, все съедающим раком». «Но что решается в Москве?» — мучительно спрашивает она ( Танеева А. (Вырубова).Страницы из моей жизни. [Берлин], 1923. С. 164−165).
На другой день, 3 марта 1918 года в конспиративном письме, написанном по-русски «сестре Серафиме» (Вырубовой): «…Такой кошмар, что немцы должны спасти всех и порядок наводить. Что может быть хуже и более унизительно, чем это? Принимаем порядок из одной руки, когда другой они все отнимают. Боже, спаси и помоги России! Один позор и ужас. Богу угодно это оскорбление России перенести: одно меня убивает, что именно немцы — не в боях (что понятно), а во время революции, спокойно продвинулись вперед и взяли Батум и т. д. Совершенно нашу любимую родину общипали… Не могу мириться, то есть не могу без страшной боли в сердце это вспоминать… Только бы не больше унижения от них, только бы они скорее ушли…»» (Там же. С. 166) ( Мельгунов С. П.Судьба Императора Николая II после отречения. Париж, 1951. С. 303).
** Отношения между Командующим Добровольческой армией генералом А. И Деникиным и донским атаманом генералом П. Н. Красновым (избран атаманом Кругом спасения Дона 3 (16) мая 1918 года) с самого начала приобрели напряженный характер. Наиболее существенным был вопрос о снабжении Донской армии германскими оккупационными властями, против чего высказывался А. И. Деникин, и прогерманская позиция донских властей. Немало споров вызвал и вопрос о направлении нового похода Добровольческой армии весной-летом 1918 года. Если Деникин высказывался в первую очередь за занятие Кубани и обеспечение тыла перед походом на Москву, то атаман Краснов, напротив, считал, что Добровольческой армии необходимо заняться российскими делами и вести наступление в направлении на Царицын. В мае 1918 года генерал П. Н. Краснов отдал приказ по Всевеликому Войску Донскому N 272, предписывавший всем донским казачьим офицерам покинуть ряды Добровольческой армии. Начался отток донского казачества в приступившую к активному формированию Донскую армию. А. И. Деникин, отмечая негативную роль приказа атамана, писал, что уход донцев «расстроил сильно некоторые наши части, особенно Партизанский и Конный полки». В дальнейшем напряженность в отношениях между Новочеркасском и Екатеринодаром продолжала нарастать. Одним из главных вопросов был вопрос о едином командовании — П. Н. Краснов и его окружение выступали против объединения всех сил под началом А. И. Деникина. После поражения Германии в Мировой войне и прибытия на Дон представителей союзных держав, поддерживающих идею о едином командовании антибольшевистскими силами, П. Н. Краснов согласился вступить в переговоры с представителями Добровольческой армии. 26 декабря 1918 года (8 января 1919 года) было заключено соглашение об объединении сил Добровольческой и Донской армий под общим руководством генерала А. И. Деникина (созданы Вооруженные силы Юга России). 2 (15) февраля, после того как Большой войсковой круг потребовал отставки командующего Донской армией генерал-лейтенанта С. В. Денисова и начальника его штаба генерал-майора И. А. Полякова, Краснов подал в отставку, которая была принята Войсковым кругом.
*** По сей день распространено мнение, что Ф. А. Келлер — единственный участник Белого движения (собственно, и само участие Федора Артуровича в Белом деле ставится под сомнение), получивший благословление Святейшего Патриарха Тихона. Однако это не так. Еще в начале 1990-х годов в России неоднократно публиковались отрывки из до сих пор, к сожалению, малоизвестных «Записок» ротмистра В. В. Князева, служившего адъютантом у Верховного правителя России адмирала А. В. Колчака в годы Гражданской войны. Ротмистр вспоминал: «В первых числах января 1919 года к адмиралу приехал священник, посланный Патриархом Тихоном с фотографией образа Св. Николая Чудотворца с Никольских ворот Кремля. Так как фотография была очень малого размера, с ноготь пальца, она была отдана в Пермь для увеличения. Священник был в костюме бедного крестьянина с мешком на спине. Кроме крошечного образа с большим риском для жизни священник пронес через большевистский фронт еще письмо от Патриарха, зашитое в подкладке крестьянской свитки. Мне удалось наскоро выхватить части прекрасного благословляющего письма Патриарха Тихона адмиралу: «Посылаю фотографическую копию этого чудотворного образа (речь идет о фотоснимке, сделанном в захваченной большевиками Москве, на котором изображен изуродованный артиллерийским и ружейным огнем образ Св. Николая Чудотворца, украшавший Никольскую башню Московского Кремля. — Авт.) как мое благословение Вам, Ваше Высокопревосходительство, Александр Васильевич — благословение — на борьбу с атеистической властью, временной над страдающим народом Руси. Прошу Вас, усмотрите, досточтимый Александр Васильевич, что большевикам удалось отбить левую руку с крестом, что и являет собой как бы показатель временного попрания веры Православной… Но карающий меч в правой руке Чудотворца остался в помощь и Благословение Вашему Высокопревосходительству, в Вашей христианской борьбе по спасению Православной Церкви и России»» (Жизнь за всех и смерть за всех. Записки личного адъютанта Верховного правителя адмирала А. В. Колчака, ротмистра В. В. Князева. Джорданвиль, 1971. С. 20−23). Авторы благодарят за предоставленный материал московского историка В. Г. Чичерюкина-Мейнгардта.
Руслан Гагкуев, Сергей Балмасов
Источник
|
