Приобрести книгу В.С. Правдюка в нашем магазине

Слова, как и люди, живут свой срок, стареют, отживают и уходят из жизни.

 Кажется, что слово «лишенец» ушло из нашего быта давным-давно, но многие носители этого слова ещё живы…

 Родилось оно в те годы, когда большевики стремились доплеваться до самого неба. К лишенцам принадлежали «граждане, согласно Малой советской энциклопедии (МСЭ, т. 4, М, 1930, с. 694), лишённые избирательных прав в советских республиках. Принадлежность к числу лишенцев влечёт за собой ряд ограничений, в частности -лишение права быть членом суда, членом коллегии защитников, состоять в профсоюзе и т. п.»

 Ах, как лукавят интернациональные авторы статей в этой малой энциклопедии!

 Разве только в суде нельзя было заседать и состоять в советских профсоюзах, которые не судом, не профсоюзами не были на самом деле? А учиться? А преподавать? Стать офицером? А приехать и поселиться в столицах? А отсутствие полноценного паспорта, «краснокожей паспортины»? Может, у главного советского трубадура и дикаря Маяковского кожа и была красной, но у лишенцев она без всяких сомнений была белая…

 Автор знает о лишенцах не понаслышке -мой отец и три его брата были лишенцами от рождения, потому что их отец служил на врангелевском крейсере «Генерал Корнилов» (сначала крейсер назывался «Очаков», потом, после того как нервнобольной, находившийся под судом за кражу судовой кассы, лейтенант Шмидт его опозорил, корабль переименовали в «Кагул»)

 А кого в первую очередь расстреливали, когда надо было отчитываться о весомых успехах в борьбе с врагами? Конечно, тех же лишенцев.

 Надо сказать, что после большевицкого переворота все русские мгновенно стали лишенцами. Их лишили Церкви, Царя, государства, пытались лишить Бога, но это оказалось не под силу даже такому агрессивному и террористическому отряду, каким были большевики. Наших ближайших предков, а значит, безусловно, и нас лишили славной истории, отодвинули от нас уникальную русскую культуру, отняли и упрятали в спецхраны весомую часть великой русской литературы. Нет, я не преувеличиваю. Величайшее явление русского духа - литература 19 века наполнена прежде всего поисками христианского православного смысла бытия. Там, где писатель пытался поставить на место Церкви себя, рождались примитивные прописи… Когда всякого рода назначенные литературоведы делали из Пушкина революционера-нигилиста, атеиста и бунтаря, они лишали русского гения его пути к постижению духовной сути православия. А грехи юности? - спросите вы. Так каждый человек был молодым, среднего, а потом пожилого возраста. Если это не три разных личности в одном позднем лике, то речь идёт не о человеке, о кукле. Кукла не стареет…

 Представьте себе изъятие из сегодняшнего алфавита (и так уже усеченного, израненного в 1918 году) одной из основных гласных. Представили? Ведь невозможно и помыслить, что в русском языке, к примеру, отсутствует буква «О». Но вот из дневников Александра Блока, оказывается, можно изъять одну из основных тем, даже не обозначая изъятия квадратными скобками!

 Печатать полное собрание сочинений Гоголя без его духовных произведений.

 В самое полное собрание сочинений Горького не включать целые книги и отдельные публицистические статьи.

 Не печатать прозы Державина.

 Сделать вид, что не существует очень важных для сегодняшнего дня сочинений Крестовского, Вельтмана, Аполлона Майкова, Фёдора Крюкова и других русских классиков - очень длинный был бы список, «поезд журавлиный», если мы перечислим все утраты…

 А кто в первой половине 20 века из русских писателей, живших за рубежами Отечества, был самый читаемый в Европе? Кого перевели на все европейские языки? У кого были наибольшие тиражи изданных книг? Думаете, Нобелевский лауреат Иван Бунин? Или претендент на эту же премию Иван Шмелёв? Мережковский? Не угадали - самым читаемым оказывается генерал Пётр Николаевич Краснов, большинство романов, повестей и публицистики которого до современного читателя всё ещё не дошло…

 Потаённая русская литература, закрытая в советские годы, ещё ждёт своего часа, своего издания и своего читателя. Постепенно к нам возвращается, в дискуссионных муках, истинная русская история, которой мы можем гордиться. Очень медленно, но мы перестаём быть лишенцами в области русской духовной философии.

Без неё наша жизнь было некоей кантовской целесообразностью без цели.

Две работы двух русских Иванов, классиков литературы и мысли девятнадцатого века, Ивана Александровича Гончарова «Необыкновенная история» и Ивана Сергеевича Аксакова «Еврейский вопрос», издаваемые под одной обложкой, без лишних слов прояснят вдумчивым читателям причины, по которым они были в советское время преданы забвению.

 Надеемся, что это только первая ласточка в издании потаённой русской классической литературы. Не по вине авторов она стала потаённой.