Одним из малоизученных феноменов пореволюционной истории России, особенно в местном разрезе, остается так называемое «зелёное» движение. Правильнее его называть бело-зеленым или белопартизанским, ибо фактически это был еще один, внутренний, лесной фронт сопротивления большевизму, причем, руководящее ядро «зелёных» формирований во многих случаях составляли бывшие армейские офицеры, ориентировавшиеся на Белое движение. В Нижегородской губернии в начале 1919 г. самым боеспособным из таких формирований был «Семеновский белогвардейский батальон» поручика Леонида Владимировича Успенского, действовавший в лесах семеновского Заволжья и вобравший в себя членов организации Союза защиты Родины и Свободы уездного города Семенова.
Год 1919-й отмечен эскалацией противостояния большевизму. Ширилось Белое дело – организованное военно-политическое движение, вобравшее в себя разнородные общественные силы, сплоченные национально-государственной идеологией и неприятием интернационального большевизма. Философ Иван Александрович Ильин рассматривал белую идею как государственную и религиозную одновременно, а Белое движение – как «дело Божье на земле». Во главе Белого дела встал адмирал Александр Васильевич Колчак (4.11.1874–7.2.1920), выдающийся флотоводец, ученый-полярник, герой русско-японской и Отечественной 1914 г. войн, избранный 18 ноября 1918 года Верховным правителем России и признанный руководителями областных белых правительств Юга (А.И. Деникин), Северо-Запада (Н.Н. Юденич) и Севера (Н.К. Миллер) в качестве общенационального лидера и Верховного главнокомандующего всеми белыми армиями.
Образованное из трех разрозненных частей Российское государство во главе с А.В. Колчаком стало преемником Российской империи. В нем действовал Свод Законов, в качестве государственного символа был принят российский триколор, основу наградной системы составляли прежние отличия, включая орден Святого Георгия, официальная доктрина непредрешенства не исключала в будущем любой формы правления, в том числе и монархии. Близко знавшие адмирала Колчака люди свидетельствовали, что он был верен престолу и отечеству, а после февраля 1917 года лишь не афишировал свои взгляды, подчиняясь обстоятельствам. Характерна отмена Верховным правителем празднования годовщин февральского переворота как приведшего к узурпации власти большевиками. К лету 1919 года белые армии займут Северный Кавказ, Крым, Донбасс, на Восточном фронте – Пермь, Уфу, подступят к Казани, дойдут до Орла и Глазова (Вятская губерния).
Угроза краха и расплаты за содеянное торопила большевиков как в мобилизации в Красную армию с задачей довести её численность до 3 млн, так и в заготовках хлеба для их прокорма. Последнее выразилось в издании 11 января 1919 года декрета о натуральной хлебной повинности (продразверстке), обрекавшей крестьянские семьи на голод. Сопротивление не заставило себя ждать. По сути, ленинский режим загонял себя в порочный круг: поход на крестьян обострял гражданскую войну, а её углубление, ведшее к разбуханию аппарата насилия, толкало власти в центре и на местах к еще большему нажиму на село. Из-за жестокой продразверстки и всё новых мобилизаций разгорались крестьянские мятежи и ширилось массовое уклонение от призыва. Для одних бегство из Красной армии было стойким нежеланием участвовать в братоубийственной бойне, для других – выражением непримиримой оппозиции большевизму.
Дезертирство приобрело громадный масштаб. Общее количество уклонившихся от службы в Красной армии только за 1919 год оценивалось в 1, 5 млн человек, а за всю войну достигло 3 млн чел. Для борьбы с этой угрозой постановлением Совета рабоче-крестьянской обороны от 25.12.1918 были созданы центральная (цекомдез) и губернские (губкомдез) комиссии по борьбе с дезертирством. В соответствии с этой и последующими директивами к дезертирам применялся широкий набор репрессивных мер от расстрела и заключения в концлагерь до ареста членов семьи (укрывательство) и лишение её имущества и земельного надела (пашня, покос, огород).
В Нижегородском крае только с февраля по июнь 1919 года было официально зарегистрировано 50269 дезертиров. Пик пришелся на май, когда уклонились от призыва или совершили побег со сборных пунктов или из воинских частей 14482 красноармейца. Случались и массовые побеги. Так, в ночь с 8 на 9 мая 1919 года из расположения, как писала газета, N-го запасного стрелкового батальона бежал весь командный состав в числе 9 офицеров военного времени и 15 красноармейцев, среди них адъютант Всеволод Логинов, начальник батальонной школы Николай Базилевич, ротные командиры Григорий Базилевич и Анатолий Белозеров, начальник хозчасти Иван Никонов, инструктор Николай Вяткин, все – жители Пермской и Вятской губерний в возрасте 21-26 лет.
Возникло движение сопротивления, прозванное «зелёным» и выразившееся в уходе уклонистов и дезертиров в леса и неповиновении властям вплоть до партизанской войны. Особенно острая ситуация сложилась в Васильсурском, Выксунском, Лукояновском, Павловском, Семёновском, Сергачском и Нижегородском уездах.
В приграничном Урень-крае дружины зелёноармейцев пополнились участниками недавнего крупного восстания, охватившего в августе-сентябре 1918 года ряд волостей Варнавинского и Ветлужского уездов с населением 100 тыс. чел. Такие группы активно действовали, например, в Вахромеевской волости (ныне Тонкинский район). Исследователь Уренского восстания Михаил Алексеевич Балдин считал главной причиной сопротивления продразверстку, указывая, что ушедшие в леса после мятежа люди создавали отряды «зелёных» и вставали на защиту крестьян против отбирания хлеба.
Широкий размах такое движение приобрело в Сёменовском уезде. Еще в апреле 1918 года, после изгнания большевиками эсеров из уездного Совета и разгоне Совета крестьянских депутатов в Семёнове возникла организация «Союз защиты Родины и свободы». Её ядро составили представители местной интеллигенции, в основном молодые демобилизованные офицеры: Н. и В. Гуляевы, Н. Зуев, А. Майоров, Л. Морозов, А. Пирожников, Л. Успенский, И. и П. Чернигины, М. Шляпников. Некоторые из них участвовали в Уренском восстании (подробнее о нем: http://rys-strategia.ru/news/2018-07-06-5598 ), а после его разгрома ушли в заволжскую глушь в надежде найти спасение от красного террора и отвечая на чекистские облавы партизанской войной.
Для борьбы с массовым дезертирством в Нижегородской губернии создаются особая комиссия по борьбе с дезертирством и бандитизмом (губкомдез, «комиссия трех») и полевой военно-революционный трибунал. Оба чрезвычайных органа возглавил председатель губЧК Воробьев, а после его отъезда в сентябре 1919 года на Южный фронт – член коллегии ЧК Наталий Исаакович Бурцев, который в 1920 году займет пост начальника особого отдела комиссии, а в 1924-м ненадолго возглавит и весь губотдел ОГПУ.
Вопрос о дезертирстве, отчасти перешедшем в ожесточённую партизанскую войну, рассматривался 3 июля 1919 года на специальном заседании губкома партии с участием председателя губЧК. Воробьев назвал Семёновский уезд «гнездом белых», сообщив, что там удалось арестовать около ста повстанцев, и потребовал «развязать руки революционным органам». Председатель губкома Л.М. Каганович одобрил план чекиста, добавив, что в мятежный уезд уже послан отряд численностью до 700 человек. Участник заседания Кабанов сообщил, что банды дезертиров в губернии насчитывают до 1000 человек. Он также отметил, что «население их активно поддерживает и не выдает», а местные власти «покрывают». По предложению Я.З. Воробьева было продлено военное положение, дававшее губчека право на административные расстрелы.
В июле-августе партийный официоз регулярно освещал карательные акции губкомдеза и губчека по отношению к зелёноармейцам и их семьям. Крупная облава с участием отряда ЧК численностью 200 штыков прошла 24 июля 1919 года в лесу близ села Суроватиха Нижегородского уезда. Вскоре губчека приговорила к расстрелу 11 задержанных в ходе спецоперации лиц. При этом организатору Суроватихинской зелёной армии под лозунгом «Долой войну!» жителю Куриловской волости и члену ПЛСР Ивану Киселёву удалось скрыться, видимо, благодаря своевременному оповещению. Как писала «Нижегородская коммуна», в каждом селении у повстанцев имелись большие группы сочувствующих, которые предупреждали их об облавах.
В современных публикациях на эту тему, немногих и скудных, упоминается партизанский отряд зелёных под командованием бывшего подпоручика Леонида Успенского, действовавший в лесах Семёновского уезда. Биографию молодого офицера можно считать типичной для выходцев из семей среднего достатка периода мировой войны. Леонид Владимирович родился 10 марта 1893 года в Семёнове в семье полицейского чиновника. Перед войной поступил учиться в Киевский политехнический институт. В сентябре 1916 года по призыву студентов его мобилизовали в действующую армию, направив рядовым в 183-й пехотный Пултусский полк, а затем в 4-ю Киевскую школу прапорщиков, откуда он был выпущен младшим офицером и воевал в составе 48 инженерного полка и 3-й инженерной роты. Будучи беспартийным, в период демократизации армии он был избран председателем ротного комитета, в бою 2 августа 1917 года получил контузию. По демобилизации вернулся в Семёнов, однако уже 15 ноября 1918 года вновь подвергся призыву с назначением сотенным командиром уездного всеобуча.
Возможно, на активную борьбу Леонида Успенского толкнул арест уездной ЧК отца и старшего брата Николая, последовавший в период массовых убийств заложников, 6 и 7 сентября 1918 года. Оба оказались затем в губернской ЧК, рискуя попасть в очередной расстрельный поток. Такая участь постигла, в частности, 24-летнего поручика Константина Усевича, состоявшего в том же, что и отец и сын Успенские, семёновском списке из 24 «заложников буржуазии» и 17 сентября расстрелянного по приговору Нижгубчека.
Обстоятельства гибели Л.В. Успенского не вполне ясны. Авторы книги «История нижегородских органов безопасности: 1917-2006 гг.» пишут о нем как о «белогвардейском офицере и командире бандформирования под названием Семёновский белогвардейский батальон» численностью до 150 бойцов, совершавшего «массовые грабежи и налеты на совучреждения и склады с оружием». Там же говорится, что «в конце 1919 года бандитский атаман Успенский был пойман и по постановлению НГЧК расстрелян». Вместе с тем газета «Нижегородская коммуна» от 24.06.1919 сообщала не о поимке Успенского в ходе очередной облавы на дезертиров, а о доставке его из Семёнова в Нижний вместе с девятью другими арестованными в связи с «предполагаемым выступлением против советской власти». Возможно, июньский арест был лишь промежуточным, и решение уйти в лесное подполье состоялось позднее.
В июле-сентябре полевым военно-революционным трибуналом под председательством Воробьева при секретаре Артанове и члене Скоробогатом в отношении пойманных дезертиров был вынесен ряд приговоров. Применялся обычный спектр наказаний: направление в штрафные роты, конфискация имущества, заключение в лагерь принудительных работ, условный (до очередного побега в течение полугодия) или реальный расстрел. Приведем список казнённых по приговорам военно-полевого трибунала красноармейцев, чьи имена напечатаны в газете «Нижегородская коммуна» с апреля по сентябрь 1919 года или приводятся в других источниках:
Абрамов С.Д., д. Желнуха Хахальской вол. Семёновского у.; Аверьянов Ф.П., д. Никитино Ямновской вол. Семёновского у.; Александров Ф.Н., д. Анниковка Богоявленской вол. Семёновского у.; Баранов М.А., д. Максимиха Богоявленской вол. Семёновского у.; Буров И.Ф., д. Ежово Юрасовской вол. Семёновского у.; Буяльский Андрей, г. Н. Новгород; Власов Павел Алексеевич, 27 лет, с. Старое Тепелево Куриловской вол. Нижег. у.; Воробьев А.И., с. Городищи Ивановской вол. Макарьевского у.; Воронцов Петр Дмитриевич, 42 г., с. Большая Пица Нижег. у.; Вырошников Петр, с. Большие Бакалды Княгининского у.; Гиршман Михаил, гр. Москвы; Гуляев Василий, Евсеев В. Гр., Кантауровской вол. Семёновского у.; Евсеев Гр. Фл., д. Здорово Кантауровской вол. Семёновского у.; Жаров Г.П., д. Ежово Юрасовской вол. Семёновского у.; Заботин Андрей, г. Н. Новгород, Канавино; Завьялов Павел, д. Линдо-Пустынь Кантауровской вол. Семёновского у.; Зеленцов Григорий, гр. Царевосанчурска Яранского у. Вятской губ.; Зиман Шлема Ицкович, гр. Калишской губ.; Иванов Сергей, с. Сормово Балахнинского у.; Калинин Александр Алексеевич, 18 лет, д. Кужутки Куриловской вол. Нижег. у.; Карпов С.М., д. Плотинки Ивановской вол. Макарьевского у.; Кирпичников Василий, д. Линдо-Пустынь Семёновского у.; Кобурасов В.В., д. Максимиха Богоявленской вол. Семёновского у.; Колобяников А.А., д. Максимиха Богоявленской вол.; Коротков Н.М., д. Ежово Юрасовской вол.; Кузнецов К.М., д. Максимиха Богоявленской вол.; Кузнецов К.П., д. Васильково Дроздовской вол. Семёновского у.; Кузнецов Л., д. Максимиха Богоявленской вол.; Лабутов Иван Дмитриевич; Лашманов Кузьма Михайлович, с. Кокино Сергачского у.; Макаров М.А., д. Остреево Чистопольской вол. Семёновского у.; Максимычев И.Е., д. Гранино Зиняково-Смольковской вол. Семёновского у.; Миляков Н.Е., с. Медведево Хвостиковской вол. Семёновского у.; Миронов Иван Дмитриевич, 29 лет, д. Малое Сескино Терюшинской вол.; Морозов П.З., д. Кузнецово Хохломской вол. Семёновского у.; Паршин Василий Михайлович, 25 лет, д. Малое Сескино; Петухов Андрей Степанович, с. Безводное; Пильцев Самуил, гр. Риги; Покровский Яков, г. Н. Новгород; Реутов Николай Иванович (б. унтер-офицер); Сафронов В.Ф., д. Зимёнки Хвостиковской вол. Семёновского у.; Селиков Николай Иванович, 21 г., д. Кужутки Куриловской вол.; Сиверов Михаил Васильевич, д. Зимёнки Хвостиковской вол. Семёновского у.; Симаков Иван Петрович (б. унтер-офицер); Сироткин А.М., д. Сафроново Варнавинского у.; Смирнов П.К., д. Казанцево Хохломской вол.; Солодков Е. Ст., д. Казанцево Хохломской вол. Семёновского у.; Сосников Иван, г. Н. Новгород; Суханов Михаил Сергеевич, 30 лет, д. Кужадон Тепелевской вол.; Тарасов Степан; Телегин Фёдор Михайлович, 24 г., с. Суроватиха Сарлейской вол. Нижег. у.; Тимерман Ю.И., д. Петкюль Сутклепской вол. Эстляндской губ.; Толмачев Павел Дмитриевич (Семёновский у.); Трефилов М.Ф., д. Орлово Останкинской вол. Семёновского у.; Трусов Фёдор Александрович, д. Кужутки Куриловской вол.; Федотов А.Ф., д. Ежово Юрасовской вол. Семёновского у.; Успенский Леонид Владимирович, 26 лет, г. Семёнов; Федотов Иван, д. Ежово Юрасовской вол.; Хорев Ф.М., д. Орлово Останкинской вол. Семёновского у.; Цирульников Петр Васильевич, 27 лет, с. Малое Сескино Терюшевской вол. Нижег. у.; Чернигин; Шведов Ал-др Е., д. Максимиха Богоявленской вол. Семеновского у.; Янцов Фёдор Петрович, 20 лет, с. Курилово Нижег. у.
К концу 1919 года ситуация оставалась сложной. Уполномоченные губЧК докладывали о предполагаемом количестве дезертиров. В Павловском уезде, согласно таким сводкам, их насчитывалось 870, в Воскресенском – 80, Арзамасском – 250, Сергачском – 500. В Макарьевском уезде, по данным уполномоченного Генриха Благовещуна, еженедельно вылавливалось и доставлялось в Нижний Новгород по 50-80 человек. Только в одной волости Нижегородского уезда было выявлено около 30 дезертиров из категории «самых злостных». Власти объявили зелёноармейцев уголовниками и бандитами. В статьях на эту тему советские да и современные авторы приводят предвзятые и тенденциозные, заимствованные из времён гражданской войны, трактовки тех событий, в подробностях описывая жестокости, чинимые зелёноармейцами по отношению к продотрядам и коммунистам, и игнорируя тот факт, что всякая война сопровождается обоюдными зверствами. С демонизацией зелёных, однако, соглашались далеко не все. В партизанах из заволжских лесов многие видели своих защитников. К тому же в селениях проживало немалое количество их родственников. Уполномоченный ЧК в Семёновском уезде Л.Я. Кребс докладывал, что «бандитам нередко помогает само население, давая продовольствие и скрывая местонахождение», и что для борьбы с этим злом практикуется арест родственников и конфискация имущества.
К тому же облик многих «зелёных» лидеров имел мало общего с уголовниками и убийцами. Выше мы рассказали о Леониде Успенском – студенте Киевского политехникума, офицере военного времени. Не приходится сомневаться, что мотивы его участия в зелёном движении были сугубо политические. Это был активный саботаж гражданской войны, а переход его участников к войне партизанской обусловлен, во-первых, абсолютной безысходностью их положения, во-вторых, – непримиримостью к большевизму. Не случайно глава Нижегородской ЧК Воробьев именовал Семёновский уезд, где дезертирское движение приобрело характер осознанного сопротивления большевизму, «гнездом белых». Ярлык бандита подходит Успенскому не больше, чем, скажем, И.В. Сталину или М.М. Литвинову, причастным к так называемым экспроприациям 1900-х годов, в ходе которых совершались грабежи и убийства мирных жителей, с той лишь разницей, что оба видных большевика встали на путь политического бандитизма, повинуясь мотивам гораздо менее уважительным, чем спасение от террора и уклонение от братоубийственной бойни.
Политические мотивы «зелёных» подтверждаются и материалами дела по обвинению Кузьмы Тимофеевича Дегтярёва, задержанного ОГПУ в сентябре 1923 года и год спустя приговоренного губернским судом за бандитизм к 8 годам лишения свободы с конфискацией имущества. На дознании, которым руководили начальник губотдела ОГПУ Запольский, начальник СОЧ Овощников и начальник 1-го отделения Калашников, арестованный рассказал о себе: родом из крестьян деревни Малиновка Семёновского уезда, образование незаконченное среднее, профессия народный учитель, ранее член ПЛСР. В обвинительном заключении, датированном 24.04.1924, говорилось, что летом 1919 года призванное в Красную армию офицерство, не желая служить на пользу рабочих и крестьян, в пределах Семёновского уезда объединилось в организацию под названием «Союз защиты Родины и свободы», имевшую целью спасение страны от большевиков. Для вооружённой борьбы её членами был создан «Семёновский белогвардейский батальон», в который вступил и Дегтярёв.
В рамках этого дела чекисты стремились предельно расширить круг обвиняемых. В качестве соучастников к следствию были привлечены родственники известного фотографа М.П. Дмитриева братья Пирожниковы. Александр Викторович Пирожников (зять фотохудожника) был воспитанником Нижегородского императора Александра II дворянского института, из студентов московского университета был призван на мировую войну и произведён в офицеры, после демобилизации избран председателем Семёновской земской управы. В октябре 1919 года по постановлению НГЧК заключён в лагерь принудработ, освобожден через два года. На допросах в феврале 1924 года принадлежность к СЗРС отрицал.
К слову, в следствии по указанному делу фигурировали два видных чекиста-уроженца Н. Новгорода. Начальник СОЧ Михаил Овощников впоследствии станет замом краевого прокурора и замнаркома юстиции Казахской ССР, в 1938 году сам попадет под каток репрессий, но год спустя будет оправдан. Его подчиненный Иосиф Калашников, сын приказчика мучной торговли и выпускник губернской гимназии, до прихода в органы ВЧК активно воевал на разных фронтах гражданской войны, а демобилизовавшись и проявив себя на чекистской работе, дослужился до начальника окротделов ОГПУ, причём, также в Казахстане. Во время чисток в НКВД в 1939 году, в звании лейтенанта госбезопасности, он подвергнется увольнению по статье 38-в («невозможность использования») и возвратится в Горький. В 1942 году по призыву Куйбышевского РВК Калашников воевал рядовым и был награжден медалью «За боевые заслуги».
О ликвидации «зелёного» движения председатель Нижгубчека Иван Рыжов доложил на совместном заседании губкома партии и губисполкома только 15 декабря 1920 года, но отдельные группы лесных повстанцев действовали вплоть до середины двадцатых годов.
Станислав Смирнов
для Русской Стратегии
http://rys-strategia.ru/ |
