Никогда во вражьем стане

Не считал бойцов казак.

Лавин видит на поляне

Девятнадцать австрияк.

Сзади лес; своих не видно;

Он один на скакуне;

Избегать же боя стыдно:

Он на то и на войне!

И помчался он в атаку

И гичал издалека,

Но идти австрийцы в драку

Не смогли на казака.

Все от страха затряслися,

Издавая жалкий стон,

И Донцу они сдалися

И пошли за ним в полон.

Так пленил отважный Лавин

Девятнадцать человек!

Тем казак всегда и славен:

Не считал врагов вовек!

Эти незамысловатые вирши донской поэт Сергей Сулин посвятил своему земляку герою-казаку Лавину, в одиночку пленившему 19 австрийцев. Дело было так. Во время утренней разведки в окрестностях Люблина Лавин, отделившись от своего отряда, один, верхом на лошади, направился в близлежащий лес. Выехав на поляну, он заметил на противоположной стороне опушки пеший отряд из 19 австрийцев, среди которых было 3 офицера. Отважный и находчивый казак бросился на противника, указывая рукой на лес и громко выкрикивая: «Сюда, братцы, сюда! Нашел ребята, здесь они, бери их, держи!». Поверив, что они попали в засаду, австрийцы в испуге бросили оружие и сдались. Лавин слез с коня, отобрал у пленных оружие и приказал идти за ним. Весь отряд был благополучно доставлен в расположение русских войск.

К схожей военной хитрости в куда более горячих условиях прибег старший унтер-офицер Субботин. В жестоком бою он вынес с поля боя до 30 раненных товарищей, а затем, когда остался совершенно один и израсходовал все боеприпасы, выскочил из окопа и с криком «ребята, за мной, ура!» бросился на австрийцев. Те, испугавшись штыкового боя с русскими, бежали.

Замечательным примером доблести служит унтер-офицер Иван Начевный, удостоенный за свои подвиги 4-х Георгиевских крестов. Ни в бою, ни в разведке этот чудо-богатырь не знал неудач. Не знал он и страха. «Все равно, ребята, от своей судьбы не уйдешь. Если близка «твоя» пуля, от которой тебе суждено помереть, она тебя везде найдет, а далеко, - тебе боятся нечего: другая, все равно, тебя не тронет», - любил говаривать Иван.

Находясь на позициях, он никогда не стрелял через бойницу, а обязательно поднимался из окопа и стрелял поверх бруствера. На гневные требования командира сойти в окоп, герой невозмутимо отвечал: «Стрелять через бойницу мне неспособно, - места мало, а я стоя привык стрелять. Я немцев прямо в лоб бью».

Прекрасный стрелок, он и в самом деле бил врага в лоб, как заправский охотник. В штыковой атаке Иван действовал яростно и деловито одновременно. На своей винтовке он делал зарубки, отмечая каждого убитого им неприятеля. Всего таких зарубок оказалось 47… Последние же герой не успел нанести.

В тот день рота Начевного покинула позиции, отправляясь в резерв на отдых. Пройдя версту, Иван вспомнил, что забыл свой кисет с табаком. Вернувшись назад, он забрал кисет и поспешил догонять роту. В этот момент герой заметил трех немецких пехотинцев, по-видимому, отбившихся от своей части. Начевный убил двоих из них, а третий бежал в лес. Нагнувшись к одному из убитых, фельдфебелю, чтобы достать его документы, Иван бросил винтовку на землю и не заметил, как из леса появились ещё пять немцев. Они набросились на него и, понимая, что русский богатырь одолеет их в рукопашной, подняли его на штыки.

- Приходится умирать, - говорил умирающий Начевный, когда пришедшие на подмогу русские разведчики принесли его на перевязочный пункт. - Ну, что ж! Умирать, так умирать. Не жаль. Нехай смерть. Жаль только, что третий немец убежал, не успел я его догнать.

Ещё один чудо-богатырь, казак Филипп Приданников, в одном из боев за Галицию был ранен в ногу и потерял лошадь. С раздробленной ногой герой продолжал биться, заколол трех австрийцев пикой, а затем, когда пика у него выпала, саблей зарубил еще троих, после чего сам свалился. Доставленный в Киев на лечение, Филипп получил за свой подвиг Георгиевский крест.

Герой Русско-японской войны фельдфебель Дмитрий Труфанов отправился «воевать немца» уже будучи трижды Георгиевским кавалером и вскоре получил четвёртый крест. «Попав на театр военных действий, ‒ писала газета «Унтер-офицер», ‒ этот неграмотный русский самородок без устали проявляет геройскую отвагу в делах, требующих исключительной инициативы и находчивости. Он вызвался на очень опасную и трудную разведку, которую выполнил блестяще, за что и получил Георгиевский крест первой степени. 17-го по 20-е сентября он опять участвует в разведке и точно определяет расположение противника и орудий. Производит поразительную по точности сведений разведку. Целый ряд мелких и крупных услуг оказывается им между делом».

Спустя год во время штурма одного из вражеских укреплений, Труфанов, первым вскочивший на бруствер редута, был убит выстрелом в сердце.

Вестовой одного из гусарских полков Давид Выжимок стал народным героем, чей образ украшал многочисленные лубочные картины, благодаря тому, что спас своего командира. Во время сражения у Гегенсдорфа русские вынуждены были отступить. Отъехав 500 метров, Давид обнаружил исчезновение своего командира. Сраженный вражеской пулей, тот был оставлен на поле боя. Под ураганным огнём Выжимок бросился на поиски офицера. Нельзя было не то что ехать верхом, но даже идти. Герой вынужден был передвигаться ползком. Найдя тяжело раненого в голову офицера, Давид взвалил его на плечи и пронес на себе несколько верст под градом пуль и картечи, скрываясь под мостами и в канавах от неприятельского дозора. Как сообщала газета «Утро России», «уцелели они оба каким-то чудом. Заметив на поле битвы лошадь, потерявшую седока, Выжимок поймал ее, и, перекинув офицера через седло, помчался к русским позициям. Здесь, в полевом лазарете, офицер был перевязан и в санитарном поезде отправлен в Москву. С ним поехал и Выжимок. По дороге санитарный поезд посетил Главнокомандующий. Узнав о подвиге Выжимка, он поблагодарил его и сам повесил ему на грудь Георгиевский крест».

Сам Выжимок неохотно рассказывал о своём подвиге, полагая, что не совершил ничего особенного.

Таковы образы подлинно русских воинов, коих не зря величали в веках «Христовой рати лучшими солдатами».

  Е. Фёдорова

для Русской Стратегии

http://rys-strategia.ru/