Общественный строй в России не только после, но и до октябрьского переворота семнадцатого года был весьма далёк от совершенного и идеального, особенно до отмены крепостного права, когда крестьянин, не разгибая спины, работал на барина и когда его подобно скотине могли продать и купить. С каждым годом, постепенно улучшилось социальное и материальное положение крестьян после их освобождения от крепостной зависимости. Однако проходили десятилетия, а некоторые помещики не торопились освобождать своих крестьян. Многие из них вовсе не занимались сельским хозяйством и не интересовались крестьянскими проблемами, а продолжали строить себе дворцы, устраивали увеселительные балы и развлекались, кто как мог, а подневольные крестьяне работали в поте лица, чтобы хоть как-то свести концы с концами и прокормить свои многодетные семьи. Конечно же, работать на барина никому не хотелось. Таких подневольных крестьян в конце девятнадцатого века было не так уж много. Все крестьяне, жившие преимущественно не в центральной части России, не испытали на себе крепостной зависимости и были свободны до и после отмены крепостного права. У рабочих в городе были свои проблемы – мало кому хотелось работать на своего хозяина-промышленника, если он не проявлял заботу о них и не стремился улучшить условия их труда и жизни.
Переломный период отечественной истории наступил, когда подневольные крестьяне постепенно освобождались от крепостной зависимости без всяких революционных потрясений. Такой свободы крестьяне ждали столетиями. Казалось бы, живи и радуйся. Однако радоваться пришлось совсем недолго. По воле большевиков-самозванцев, метивших в наполеоны, началось искусственное, целенаправленное деление вполне свободных крестьян на богатых, обозванных «кулаками», и бедных, причисленных к «батракам», а промежуточное положение при таком делении ради власти занимали «середняки» в большевицком определении.
Как же такое преднамеренное и целенаправленное деление производилось в каждой деревне и в каждом селе? Для этого были брошены все нечистоплотные, грязные силы большевицкой пропаганды, включая газету «Правда», весьма далёкую от житейской сермяжной правды. Под лукавым лозунгом якобы освобождения «батраков» большевицкие вожаки добивались главной своей цели – разделяя властвовать. Трагические и печальные следствия такой безумной цели сегодня всем известны. Крепкие крестьяне без суда и следствия были арестованы, наиболее сильных из них расстреляли либо бросили в тюрьмы, а остальных сослали. Многие крестьяне, лишённых земли и имущества и насильно загнанные в колхозы, стали не только малоземельными, но и безземельными, и получали за свой нелёгкий труд не заработанный хлеб и не деньги, а пресловутые палочки. В результате такого варварского нашествия на деревню, земля перестала родить и приносить прежний богатый урожай. При этом исключительно все крестьяне не стали зажиточными, а превратились в бедных, едва сводивших концы с концами. В дальнейшем партийные правители-генсеки, преемники «гениальных вождей», чтобы спасти народ от голода, вынуждены были закупать хлеб за рубежом, а не продавать его, как это было в России, великой и богатой, до октябрьского большевицкого переворота.
Эксплуатация в крестьянской среде, или эксплуатация одного крестьянина другим, после освобождения от помещичьей кабалы и зависимости – это один из многих мифов, придуманный большевицкими «мудрецами», «борцами» за «светлое будущее». Он придуман вовсе не для улучшения жизни народа, а ради обретения и удерживания власть путём столкновения друг с другом миролюбивых сельских тружеников, никогда не помышлявших ни о власти, ни о славе.
В России редко употребляемое слово «эксплуатация» французского происхождения вовсе не означало эксплуатацию человека человеком. В переводе на русский его смысл заключается совсем в другом: нележанье чего в пустоте, извлеченье из чего промышленных выгод и доходов; добыча, добывание, разработка и т.п. – об этом свидетельствует Словарь великорусского языка Владимира Даля.
Что же сподвигло большевицких «мудрецов» позаимствовать это непонятное заморское слово, относящееся к неживым объектам, и применить его для характеристики трудового человека? Сделать это при своей скудости ума и необразованности они вряд ли смогли. Поэтому они воспользовались тем, что придумали и изобрели их предшественники – «гениальные классики» светлого будущего, считавшие, что ликвидируя эксплуатацию человека человеком, можно построить рай на земле. Более того, полуобразованные и дурно воспитанные последователи марксизма не только воспользовались «теорией, которая верная, потому что правильная», но и совершили страшный эксперимент над русским и братскими народами путём насилия, террора и массовых убийств, не проверив «правильную теорию» сначала на себе. И начинался этот трагический эксперимент, казалось бы, с малого – с обзывания честных тружеников-крестьян ругательным словом «кулак», а малоземельных крестьян – «батраками». Наиболее многочисленную промежуточную прослойку деревенских тружеников окрестили середняками, надеясь на их опору и поддержку в своём варварском нашествии на мирную деревню. Всё это деление навязывалось партийными прихвостнями, дабы, разделяя властвовать, хотя труженики-крестьяне и знать об этом не хотели. Деление всего и вся на этом не ограничивалось – «кулаки» в свою очередь делились на три категории. Главы семей первой категории арестовывались и как «злостные контрреволюционеры» расстреливались, оставшихся же в живых загоняли под вооруженным конвоем чекистов в тюремные лагеря, а их семьи ссылались на вечные поселения на край света. «Кулаки» второй категории выгонялись из родных хат в холодные необжитые края с суровым климатом, где они были обречены на голодную, мучительную смерть. А третьей категории после раскулачивания с конфискацией имущества разрешалось устраиваться на пресловутые «стройки социализма» для выполнения тяжелой физической работы при строительстве дорог, каналов и промышленных гигантов.
Бесцеремонное деление крестьян на классы и категории производилось в каждой деревне и в каждом селе, и выполнялась такая архиважная задача методично и целенаправленно, чтобы посеять страх, ненависть и вражду в крестьянской среде. Посеять лютую ненависть и непримиримую вражду не только между крестьянскими семьями, живущими в одной деревне или селе, но и внутри семей между родителями и детьми. Для этого были все средства хороши: и якобы доносы несовершеннолетних детей на своих родителей, и зверские убийства, и вымышленный героизм, о чём свидетельствует трагический миф о Павлике Морозове, который широко и насильственно внедрялся в сознание каждого человека с самого раннего возраста. Начинались все эти нечестивые, грязные дела с заманчивых, лукавых призывов к справедливости, равенству, братству и свободе и продолжились массовым кровопролитием, а заканчивались голодом, разрухой и нищетой. Под лживым, кровавым флагом диктатуры пролетариата большевики-карьеристы пролезали на вершину власти при полном и чудовищном закабаления народа, а пролетарии оставались по-прежнему прикованными к своему рабочему станку, не получив хоть какой-то доли власти, обещанной наглыми большевицкими горлопанами, метившими, как минимум, в наполеоны.
В последнее время всё чаще говорят о многих миллионах человеческих жертв варварского, большевицкого нашествия на русскую деревню. А сколько же было их на самом деле? Об этом известно из многих открывшихся архивных источников. В частности, о гигантских масштабах человеческих жертв косвенно свидетельствует и высказывание Сталина, гения зла и насилия при его беседе с Черчиллем, премьер-министром Великобритании, выразившим соболезнование по поводу огромных людских потерь СССР во время Второй мировой войны. На это соболезнование Сталин ответил: «При коллективизации мы потеряли не меньше». На что его собеседник заметил: «Я так и думал, ведь вы имели дело с миллионами маленьких людей». «С десятью миллионами, – уточнил Сталин. – Всё это было очень скверно и трудно, но необходимо. Основная их часть была уничтожена своими батраками».
«Великий вождь всех народов» преднамеренно заводил своего собеседника в заблуждение, владея статистикой массового кровопролития при своём бандитском нашествии на русский народ и зная невообразимо огромные потери в войне. По последним официальным сведениям, число жертв Великой отечественной войны – не менее сорока миллионов, а не десять, как это следует из лукавого откровения «вождя». Общий же печальный и скорбный итог большевицкого эксперимента на русской земле после октябрьского переворота семнадцатого года – потери около одной трети населения России…
При утверждении об уничтожении крестьян своими батраками «гениальный вождь» тоже явно лукавил. Сейчас можно определённо сказать, что уничтожал русский народ именно он, но только не своими, а чужими руками – руками партийных вооружённых служак, к которым примыкали «великие голодранцы» и деревенская рвань, поражённая непробудным пьянством и не желавшая добросовестно трудиться в поле. А ряды партийных убийц, палачей и карателей пополняли чаще всего заблудшие люди, по принуждению продававшие душу дьяволу. Они не по своей воле, а по обязанности, по приказу и по отмашке сверху приводили в действие большевицкую кровавую мясорубку, не пощадившую и некоторых самых преданных власти карателей, убийц и палачей, неизбежно становившихся её жертвами.
Справедливости ради следует добавить, что далеко не все большевики были настолько бесстыдны, жестокосердны и безрассудны, чтобы не понимать трагических, кровавых последствий своих руководящих и в то же время преступных действий. Среди них были и достойные люди, поверившие в светлое будущее, овеянное романтикой равенства, братства и свободы. В частности, Алексей Рыков открыто выступал с критикой раскулачивания и военного коммунизма: «Наступление на кулаков нужно проводить, разумеется, не методами, так называемого раскулачивания... Нельзя допускать давление на индивидуальные хозяйства в сёлах и деревнях». За поддержку и в защиту зажиточных крестьян высказывался и Николай Бухарин, призывавший не ссориться с мужиком и считавший возможным постепенное врастание кулака в социализм через кооперацию. Однако их открытые призывы и смелые выступления, как и разумные высказывания многих других большевиков, не повлияли на безумные решения большевицких вожаков, опьянённых властью и выбравших «единственно верный», но совершенно другой путь – путь бандитского нашествия на деревню, повлекшего за собой многомиллионные жертвы. Судьбы же и Рыкова, Бухарина и многих других партийцев, пытавшихся противостоять большевицкому безумию, сложились трагически – они были выброшены за борт партийного репрессивного корабля, плывущего в потоке человеческой крови.
Каково же отношение «классиков» светлого будущего было к зажиточным крестьянам? Отношение их было однозначное и вполне определённое. Так, Маркс, не стесняясь в крепких выражениях, писал «о собственническом свинстве и идиотизме деревенской жизни». А его верный последователь Ленин, демон революции, пошёл ещё дальше своего наставника – он обзывал зажиточных крестьян кровососами, мироедами, пауками, пиявками и вампирами. Все эти и другие подобные им революционные лукавые «мудрецы», были далёки от народа и мало что знали о реальной трудовой крестьянской жизни. Погрузившись в свои «глубокие», но бредовые мысли, они забывали о том, что ели-то хлеб, выращенный не их руками, а добытый в поте лица чужими мозолистыми руками – руками тружеников-крестьян, обозванных свиньями, кровососами, пиявками и другими похабными, оскорбительными и непристойными словами.
Все мы помним: бандитское нашествие на деревню в советское время в газетах и учебниках истории для школьников и студентов преломлялось через сплошную коллективизацию, которая проводилась якобы с целью подъёма сельскохозяйственного производства путём перехода на рельсы крупного машинного производства. И такая благозвучная цель преподносилась многие десятилетия за истину в последней инстанции не только в советских учебниках, но и в многоликих средствах массовой информации и в литературе, целиком и полностью скованной невидимыми цепями социалистического «реализма» и весьма далёкой от реальной жизни. Любому здравомыслящему человеку вполне понятно: разрушать деревню и разорять крестьян, лишив их земли и имущества и насильно загнав в колхозы, вовсе не означало поставить их на индустриальные рельсы и дать им сельскохозяйственную технику. Чтобы грабить крестьян, большего ума не нужно, а чтобы разрабатывать и производить отечественную технику для полевых работ, нужны опытные специалисты с профессиональными знаниями, которыми партийные властители в подавляющем большинстве своём не владели, обманывая и заводя в заблуждение русский и братские народы, в чём и заключалось их истинное призвание.
В применении сельскохозяйственной техники без всяких указаний сверху и без всяких красивых воззваний и партийных демагогических директив были заинтересованы, прежде всего, сами крестьяне, и некоторые наиболее крепкие и состоятельные из них ещё до большевицкого переворота и сразу после него закупали её, дабы облегчить свой тяжёлый физический труд. Заманчивая, но лукавая цель индустриализации крестьянского труда, даже обрамлённая красивым словоблудием, вовсе не означала её достижения, что и подтвердила горькая правда жизни. В сельском хозяйстве произошёл не подъём, а катастрофический спад, особенно в животноводстве: с 1928 по 1934 год поголовье коров снизилось на 10 миллионов, лошадей – почти в три раза, свиней – в два раза, коз и овец – втрое. Резко снизилась урожайность всех сельскохозяйственных культур – засевали много, а собирали мало. Из истории известно, что ни одна из войн на российской земле не приводила к таким огромным потерям в сельском хозяйстве. Возникает вполне правомерный вопрос: чьими же руками собирались партийные диктаторы поднимать разорённое ими сельское хозяйство?
Ответ на этот вопрос сейчас многим известен. Поднимать было некому: крепкие крестьяне были уничтожены либо сосланы, либо посажены в тюрьмы, а у более бедных крестьян, попавших в колхозную кабалу, отпала всякая охота добросовестно трудиться, причём трудиться задаром на чужой земле. Крестовый поход на деревню привёл и к другим трагическим и не менее печальным последствиям: за злодейским, бандитским раскулачиванием, погубившим миллионы русских крестьян, разразился в 1932–1933 годах страшный голод, жертвами которого, по официальной статистике, стали около шести миллионов человек. Множество крестьян, оставшихся в живых, были оторваны от своего любимого дела и посажены в тюрьмы и лагеря, где их мозолистыми руками строились гидроэлектростанции, каналы и другие промышленные монстры. Многие из строителей-невольников, вчерашних крестьян преждевременно умирали от тяжёлого, непосильного труда. Строительство «объектов социализма» велось поспешно, по приказу невежественных партийных властителей и без должного научного обоснования. Поэтому некоторые из них приносили и приносят до сих пор больше вреда, чем пользы…
Сегодня каждый просвещённый человек знает о трагических последствиях бандитского нашествия на деревню большевицких и партийных диктаторов. Знает и о тяжёлых испытаниях русского и братских народов в первой половине прошлого века, когда целенаправленно и методично с привлечением вооружённых отрядов и служак уничтожались и лишались свободы десятки миллионов крестьян в репрессивном враждебном вихре построения социализма на крови.
Библиографические ссылки
Карпенков С.Х. Русский богатырь на троне. М.: ООО «Традиция», 2019. – 144 с.
Карпенков С.Х. Стратегия спасения. Из бездны большевизма к великой
России. М.: ООО «Традиция», 2018. – 416 с.
Карпенков С.Х. Незабытое прошлое. М.: Директ-Медиа, 2015. – 483 с.
Карпенков С.Х. Воробьёвы кручи. М.: Директ-Медиа, 2015. – 443 с.
Карпенков С.Х. Экология: учебник в 2-х кн. Кн. 1 – 431 с. Кн. 2 – 521 с. М.: Директ-Медиа, 2017.
Степан Харланович Карпенков
для Русской Стратегии
http://rys-strategia.ru/
|
