 В интервью Молотову А. Баркашов объясняет закат «Памяти» тем что Д.Д. Васильев проиграл борьбу за монархическую идею сторонникам Ельцина: «в первой половине 90-х только ленивый не стал монархистом. Опять же, про Чубайса и Немцова, которые, как с писаной торбой, прыгали и с наследниками Гошей и Машей, и с цареубийством, обыграв всё по-своему. И типа, они белые, а все остальные красные, если против них» (с.179).
Действительно, знаменательные антисоветские достижения эпохи 90-х во многом основывались на промонархической политической волне. Какое значение придавали монархической идее правые либералы в окружении Ельцина видно, например, по тому как В. Аксючиц в документальном фильме А. Кара-Мурзы вспоминает, что захоронение останков Царской Семьи Б. Немцов считал самым важным из всего им сделанного. И хотя не подлежит никакому сомнению, что Чубайс и Немцов не являлись беломонархистами, зато их противники, если поддерживали курс на восстановление СССР типа ГКЧП-91, ФНС-93, Зюганова-96, НПСР-99, Путина-2000 – безусловно являлись красными, а настоящими белыми были критики либерализма – справа, а не слева. Аналогично, необходимость критики фашизма, не значит, что возможно хоть в малейшей степени поддерживать критику фашизма слева, а не вести её справа.
Чубайс и Немцов мигом бросили конституционно-монархический проект Ельцина, как только он перестал обещать им карьерные перспективы, и это исчерпывающий приговор их беломонархизму. Того же рода приговор РНЕ и «Памяти» за измену монархической идее в пользу национал-большевизма и фашизма.
В 2014 г., расхваливает очередной кремлёвский проект ленинский пропагандист Игорь Молотов, НПФ «Память» и РНЕ объединились для участия в Украинской войне (с.185). Другая, антипутинская «Память», это чекистское движение не поддерживает. Но и «Память» Владимира Басманова не исторгла до конца фашистские черты из своей относительно недурной программы.
В 1993-м, в отличие от Баркашова, Васильев призвал поддержать Ельцина на апрельском референдуме да-да-нет-да, предпочёл и осенью парламентской советской власти сильную президентскую. Однако уличного публичного противопоставления монархической позиции красному ФНС и коричневому РНЕ «Память» не организовала, т.е. не заявила спасительной ценности монархического движения как охранителя от наступательных нападок большевизма.
И это когда «Фронт национального спасения, обеспечивший полный контроль над действиями парламента, опьянённый этим успехом, стал проговариваться об идее вооружённого сопротивления» [О. Попцов «Хроника времён “царя Бориса”» М.: Совершенно секретно, 2000, с.346].
Все первые лица осеннего мятежа 1993 г. зарекомендовали себя сторонниками возврата в СССР, поклонниками Ленина и (или) Сталина, ненавистниками монархической России и Императора Николая II. Это А. Руцкой, Р. Хасбулатов, Ю. Воронин. Сюда же обязательно надо каждый раз добавлять Ю.А. Квицинского, который по замыслу мятежников должен был стать министром иностранных дел. Насколько этот человек воплощал идеи большевизма можно убедиться по его собственным низкопробным клеветническим сочинениям о генерале А.А. Власове, а также по подборке воспоминаний о нём, в том числе по аттестации от Г. Зюганова [«Дипломат Юлий Квицинский» М.: Международные отношения, 2013].
Существование двух параллельных структур РНЕ и НПФ предполагало оставление их в выигрыше при любом исходе противостояния Б. Ельцина и В. Совета, но активность проявила только просоветская, втайне согласованная (будто бы) с Васильевым “параллель” «Памяти». Скорее стоит подозревать, что откол РНЕ прежде был организован в интересах КГБ, однако насколько чекистское руководство продолжало оказывать влияние на РНЕ и «Память» с 1992 г. – вопрос не прояснённый. Возможно, они оказались брошены в самостоятельное плавание.
Дословно повторяя более ранние части книги, не меняя ни буквы в официально заданной пропаганде, Игорь Молотов настаивает, что Васильев не желал подставлять под удар «Память», но был не против, чтобы РНЕ устраивала независимые от «Памяти» агрессивные насильственные акции.
Несмотря на эти меры предосторожности, в 1994 г. НПФ «Память» не был зарегистрирован как общественная организация из-за прописанных в уставе целей монархической реставрации.
Насильственно навязанная террором и ложью пантеистических революций принудительная государственная атеистическая светскость является не достижением свободы вероисповедания, которая так нравится критикам синодального церковного имперского управления, а формой повсеместной, равной дискриминации каждой религии и всех верующих. Предложение свободы отказа от вероисповедания не даёт возможности отказаться от общеобязательной конституционной доктрины либерализма и демократии, которые исключают само существование националистических и монархических сил, изначально поражённых в своих политических правах.
Принципиальное разоблачение системной лжи и насилия революционного либерализма гораздо важнее заведомо неудачных попыток встроиться в республиканскую систему власти, получить от неё официальное признание ценой компромиссов и идейных капитуляций.
При этом важно отметить что именно правые последовательные антиподы либерализму, гуманизму и пантеизму служат гарантией против водворения идейно смыкающегося с левым демократизмом тоталитарного социализма (большевизма). Левая крайняя степень анархической свободы переходит в левый же тоталитарный социализм, поскольку одно принципиально связано с другим и вытекает одно из другого.
Нет нужды подробно доказывать, что «рабство и бунт неотделимы друг от друга». Поклонение великим вождям, цезаризм возникает в качестве компенсации хаотической бесформенности [К.Г. Юнг «Синхрония: аказуальный объединяющий принцип» М.: АСТ, 2010, c.61]. «Тирания происходит именно из демократии, сильнейшее и жесточайшее рабство – из величайшей свободы» [В.Ф. Асмус «Платон» М.: Мысль, 1975, с.129].
Обеспечить либеральный утопизм свободы каждого отдельного человека можно, только если приставить к каждому чекиста-надсмотрщика, который будет за соблюдением таких свобод следить и их обеспечивать. Отсюда либеральные режимы разрастаются чудовищными номенклатурно-чекистскими аппаратами, не способными к уменьшению своих социалистических охватов, доходящих вплоть до ювенальной юстиции и бесконечного умножения законодательного опутывания жизненной активности. Такая демократия – проблема, требующая решения.
К примеру, о проблеме однопартийного социал-демократического тоталитаризма, который загоняет людей в рабство хуже закона о трёхдневной барщине по количеству уплачиваемых налогов, о социалистическом загоне в чёрный рынок и мн. др. см. в книге Майкла Бута «Почти идеальные люди. Вся правда о жизни в «скандинавском раю»» М.: Эксмо, 2018.
Как и любая советская конституция с 1918 г., Ельцинская 1993 г., люстрировала монархистов, верующих и националистов, но не дала никаких политических гарантий против возможности восстановления СССР. Такой гарантией могло быть только максимальное усиление правого политического фланга с соответствующим устранением левого, но случилось наоборот из-за силы советской идейной инерции, которой ничего не было противопоставлено.
В том числе, от советской идейной заразы далеко не избавилась и сама «Память», которая регулярно компрометировала своей политической неразборчивостью монархический принцип.
В декабре 1994 г. состоялся съезд НПФ «Память», принявший социалистическую резолюцию о присвоении олигархами несуществующей (за исключением мира левой политической мифологии) общенародной собственности (с.277) вследствие предательства правительством национальных интересов. При такой формулировке получалось, будто осуждается – предательство социализма и требуется его возврат. Принимавший такую резолюцию съезд, возможно, даже не понимал дурного смысла используемой им лживой коммунистической лексики, которую пускала в ход вся национал-большевицкая левая оппозиция, далеко не избавившаяся от устаревшего марксизма, как ей самой хотелось бы всех уверить.
Не весь тогдашний левый фронт удовлетворился кожиновским слиянием большевизма и национализма во имя торжества социализма. Многие увидели в осуществлённом «Нашим современником» венчании Сталина с Солоневичем недопустимые уступки монархистам. Журнал «Молодая гвардия» опубликовал «Великого государственника» Михаила Лобанова, где Сталин прославлялся с самых ортодоксальных коммунистических позиций, а крушение СССР объявлялось делом рук последователей то ли Троцкого, то ли Хитлера. Там же печатался Виктор Филатов с бредовыми сталинистскими теориями «Сколько было лиц у генерала Власова?», призванными очернить русское антисоветское движение как управляемое чекистскими агентами (обе книги вышли отдельным изданием в 1995 г.).
Довольно известным стало появившееся с ними вместе произведение Татьяны Глушковой «Элита и «чернь» русского патриотизма. Авторитеты измены», где бичевалось предательство всех, кто отступил не только от Сталина, но и от самого Ленина, как посмел сделать Кожинов. По её убеждению, СССР зловредно разрушали совокупно правые и левые диссиденты, работающие на распад ленинско-сталинистского единения. Главным изменником, конечно, титуловался А.И. Солженицын. Ленин и Сталин призывались как знамёна борьбы с белогвардейским монархизмом, национализмом и капитализмом, которые, надо признать, с немалым основанием ею отождествлялись. Особенно сильную ненависть вызывал монархо-капитализм Владимира Солоухина, провласовский монархизм Михаила Назарова из эмигрантского НТС, и то что «Наш современник» Ст. Куняева не сражается, а смыкается с проромановской кампанией, которая расцвела в ельцинской печати [«Молодая гвардия», 1995, №7, с.135-169].
Беломонархистам желательно в полном объёме осознавать все эти отличия правых и левых и не думать, будто перемешивание противоположных принципов даст золотую середину. Конституционно-монархические, христианско-демократические или национал-большевицкие химеры не подтверждают теории сочетания всего лучшего. Совмещение противоположного либо даёт взаимное обнуление, либо какой-то один принцип съедает второй.
Для более отчётливого порядка мышления и выражения следует избегать использовать в качестве положительных терминов «свободу» (нигилистическая безграничность) вместо права, «интеллигентность» (формация носителей идей революционного пантеистического гуманизма) вместо интеллектуальности и благородства. Особенно нежелательны все производные от «социализма». Выражения типа социальной политики или социальной защиты подразумевают положительное наполнение социализма и социальности, тогда как под ними следует понимать разновидности большевизма. Будет полезно всюду заменять “социальную защиту” благотворительностью и благотворительными учреждениями и отцепить от социализма положительные смысловые оттенки. “Социальную защиту” пусть лучше ассоциируют с советскими расстрелами и повешениями, так в СССР именовали смертные приговоры.
В Российской Империи благотворительные учреждения Императрицы Марии содержали среди множество бесплатных больниц лечебницу для слепых в Сергиевом посаде. С 1897 г. по 1914-й в ней была оказана помощь 77 600 больным и профессиональными врачами-окулистами произведено около 10 тыс. операций. Так что, если социализм лживо называет бесплатным то что оплачивается налогами, то не следует ориентироваться на левую лексику и опыт, когда важна правая альтернатива.
То что монархисты ни коим разом не должны использовать понятие “демократичность” в наималейшем положительном смысле “народности” или “доступности”, едва ли стоит объяснять. Следует продвигать правую монархичность и иерархичность.
Фридрих Хайек не точно определял социализм как реорганизацию общества на иерархической основе. Иерархично любое общество и государство. Однако либеральный эгалитаризм, всё равно как и номенклатурный социализм, устраняет иерархические структуры, существующие в обществе помимо бюрократического аппарата, бросая народ в полное ему подчинение, тогда как в Царской России наряду с чиновнической оставалась династическая, дворянская аристократическая иерархия, церковная, купеческая, и всякая иная сословная (юристов, казаков), существующие относительно независимо и гарантирующие предотвращение угроз деспотизма и олигархического произвола.
Социализм действительно стремится к равенству в рабстве, но предлагаемое демократическое равенство в свободе – значит равенство либо в анархии, либо в бессилии бессословной атомизации и в обмане предвыборных манипуляций, утопление в зле низменных побуждений завистливых, обманутых и дезориентированных [Ф.А. Хайек «Дорога к рабству» М.: АСТ, 2010, с.64-65].
Совокупно с разоблачением противника, чрезвычайно важно разрабатывать линейку наших, антисоветских героев. Наряду с Императором Николаем II, И.Л. Горемыкиным, Д.С. Сипягиным, П.Н. Красновым, из позднего поколения место Юрия Гагарина (1934-1968) из числа его современников куда более заслуженно может занимать представитель провласовского НТС Юрий Галансков (19 июня 1939 – 4 ноября 1972). Закончившаяся трагическим исходом его борьба с тоталитарной террористической партией тяжелее и важней любых космических перегрузок.
Инфантильным пустым космическим мечтам следует предпочитать немедленную борьбу с большевизмом. Юрий Галансков, как всякий белый рыцарь, вступил в неравный безнадёжный бой с деспотизмом КПСС. В ходе расправы над диссидентами он взял на себя вину близкого ему монархиста, чтобы облегчить его участь. Вместе с тем на суде Галансков не стремился полностью излагать свои крайние антисоветские взгляды и признаваться в прямой принадлежности к НТС, т.к. это навредило бы ему без пользы. Аналогично, никакие высказывания, приписываемые П.Н. Краснову на суде в коммунистическом плену, не могут служить примером его подлинной жизненной позиции.
России никем не были представлены в полном объёме такие герои, заменившие бы имена захороненных у кремлёвской стены и работающих на прокоммунистическую репрезентацию.
Поэтому, по недавним опросам ВЦИОМ главным кумиром “нашей страны” за ХХ век назван Гагарин с рейтингом в 35% (среди молодёжи даже 40%), выросшим с 2000 г. на пять пунктов. За ним следует Высоцкий, человек исключительно советский (см. «Всё не так, ребята…» Владимир Высоцкий в воспоминаниях друзей и коллег. М.: АСТ, 2017) и маршал Г. Жуков (браконьер русского народа).
У Солженицына, который для нас предпочтительнее всех, кого относят к первым лицам советской эпохи, 14%, что значительно меньше чем у Сталина с Лениным и сжалось с 2000 г. Торжественно разъяснить такой разительный прокоммунистический перекос приглашают представителя когорты самых лживых сталинистов и приспешников Д. Пучкова: «именно Ленин создал страну, которая потом запустила Гагарина в космос, и которая победила в войне, одним из лучших полководцев которой оказался Жуков» https://www.gazeta.ru/social/2018/01/23/11622811.shtml
Дабы уточнить, как и зачем создаются и продвигаются советские культы, следует добавить, что Газета.ру, книгоиздательства, кинотеатры, LiveJournal и всё что только можно принадлежит миллиардеру Александру Мамуту, находящемуся в родстве с Л.И. Брежневым и являющемуся сыном деятеля АН СССР, делавшего карьеру на «Учении Карла Маркса о государстве» и ставшего соавтором конституции 1993 г. Вся эта пропагандистская олигархическая махина СССР и РФ преемственно прославляет нам Ленина, запустившего Гагарина в космос и упокоившего у одного мавзолея.
Дабы ненароком не проиграть в честном соревновании, современные путинские большевицкие пропагандисты и сталинисты более всего на свете заинтересованы в устранении деления на советское и антисоветское, после чего объявляют, например, антикоммунизм В.П. Астафьева неприятием им всего Отечества [Захар Прилепин «Леонид Леонов» М.: Молодая гвардия, 2010, с.474].
Большевикам надо, чтобы советскими стали все и никакие антисоветские взгляды не могли высказываться и продвигаться. Потрясая своими великими победами и Гагариными, им удалось добиться немалых успехов в распространении такой системы ценностей.
Дословно то же требование отказа от деления на советское и антисоветское высказывал и представитель оккультистских дугинских кругов Юрий Мамлеев, по-прохановски поддерживая культ 9 мая, считая что в 1917 г. был бунт бедных против «богатых и тупых», что «Советский Союз сохранил Россию», «социализм вовсе не так плох», а крушение СССР означает потерю всего самого лучшего. Про общество «Память» он рассказывает, что с ним связался их единомышленник Гейдар Джемаль, учитель Дугина [Ю.В. Мамлеев «Воспоминания» М.: Издательская группа Традиция, 2017, с.255, 259, 279, 283, 287]. (Не путать с издательством «Традиция» Русского Просветительского Общества им. Императора Александра III, которое выпустило мои 2 книги «Генерал Краснов. Монархическая трагедия» 2018 и книгу «Революция и заговор. В окружении последнего Императора» 2019)
Ввиду очевидного характера устройства советизированной РФ, стоп-сигналы надо непременно выставлять и перед позорной склонностью натравливать чекистские преступные организации на любые несимпатичные кому-либо явления современной жизни и на ничтожных идейных оппонентов, к чему так склонны национал-большевики и лица, находящиеся под их прямым или косвенным влиянием.
В общем, достаточно полистать околополитических микроблоггеров (графоманов) озабоченных высказыванием собственного мнения по каждому популярному поводу, чтобы удостовериться, чего не следует делать.
В 1994 г. Дмитрий Васильев напомнил, что большевики «грабили национальное достояние страны» «через партийные кассы» (с.288). Но сказать так недостаточно, партийные кассы ещё не самое худшее сравнительно со всеми без исключения социалистическими кассами в СССР, которые все можно считать партийными, но не факт, что он подразумевал такое прочтение, а не буквальное.
Чего только стоило самое большое в мире число научных работников, которые ничего не делали. Или самый большой в мире экспорт оружия из СССР. Все такие предметы гордости коммунистов и обеспечивали их неизбежное крушение.
Всесторонняя картина разграбления СССР приведена в не получающем заслуженного внимания множестве исследований вроде изданной в эмиграции книге Игоря Ефимова «Без буржуев» (1979) или более новой работе «Экономическая преступность в СССР от Хрущёва до Горбачёва (2012).
Дмитрий Васильев не повёл достаточно определённо выраженной борьбы с социализмом, остававшимся центральным пунктом национал-большевицкой пропагандистской стратегии. Васильев угрожал судебным процессом распущенной и запрещённой КПСС, но, может показаться, не отрицал основную социалистическую идею этой партии, поддерживаемую сразу многими претендентами на преемство.
Демагогия о том что социализм или коммунизм всегда будут идеалом человечества служит попыткой обеления сторонников СССР и способствует возрождению большевизма.
Для ясности, полагалось определённо сформулировать, что «либеральная утопия рыночного общества совершенно чужда капитализму» [П. Розанваллон «Утопический капитализм. История идеи рынка» М.: Новое литературное обозрение, 2007, с.220].
Капитализм, не являющийся искусственно выращенной революционерами системой, следует прямо противопоставлять как социалистической, так и либеральной доктрине освобождения всего и вся. Анархизм угрожает наступлением тоталитаризма, а эгалитаризм оставляет бесправный и беззащитный народ беспомощной жертвой олигархических манипуляций.
Шкала экономической свободы ошибочно используется для принадлежности к правым политическим учениям для злонамеренной подмены настоящих правых. Либерализм по определению ранжируется по левой стороне варьирований. Правые показатели — это реализм, эффективность, функциональность, профессионализм, которые не нуждаются в бессодержательной категории свободы и не признают её.
Безальтернативность демократического эгалитаризма, стараниями либеральных сил, устраняет всякую возможность для противостояния наиболее порочным псевдоэлитам ввиду насильственного устранения сословного дворянского аристократизма. А при любой демократии, как и монархии, все решения принимают элиты, вопрос только в качественном состоянии элит, их происхождении и принципах взаимодействия с государством.
Не признающие сословный принцип технократические теории не дают правильного механизма воспроизводства элит и потому не представляют подлинную альтернативу лжи демократии.
Игорь Молотов старается утопить всякое уважение к Д.Д. Васильеву заявлением, будто эпоха Путина стала временем воплощения программы НПФ «Память» (с.299), но при проверке выясняется, что это лживая уловка необольшевицкого агитатора. Вот программу ФНС-93, КПРФ-96 или НПСР-99 Путин воплотил очень во многом, отдаляя нас от Российской Империи, а не приближая.
Стоявшая на первых пунктах постановления съезда монархическая реставрация, напротив, совершенно снята с повестки дня, сравнительно с тем как было до него («идея возрождения монархии в России была довольно распространена в ельцинском правительстве» с.325), т. Путин неоднократно заверяет интересующихся в своей чекистской верности советским и революционным подходам к монархии и в её неактуальности.
По всем остальным пунктам. Формирование монархического правосознания также находится в упадке сравнительно с прежним уровнем распространения литературы, масштаб исторических фальсификаций ползёт близко к советским показателям. Работы по возрождению сословий, потомственной передачи профессионального мастерства, ликвидации левых паразитирующих профсоюзов – нет. Сословного представительства и отмены территориального депутатства – нет. Единения славянских стран – нет. Традиционных, т.е. досоветских экономических структур – нет. Отказа от социалистического номенклатурного управления экономикой и сокращения чекистского аппарата – нет, куда ни ткни, огромный сдвиг в противоположную сторону.
Поддержки сельского хозяйства – нет, напротив, путинское импортозамещение, как и во всё другом, приняло сугубо вредоносные формы закармливания коррупционных социалистических агрохолдингов, ведущее к повышению цен и снижению качества производства.
Перечисленные не исполненные пункты программы «Памяти» надо признать, прилично сформулированы и подлинно актуальны. Они показывают, что монархисты «Памяти» выполняли и положительные функции в продвижении правых идей.
То как Путин пошагово выстраивает социализм нашло бы полное одобрение у старых вождей КПСС, которые с чувством глубокого удовлетворения отмечали как дружественные СССР страны движутся к социализму: «национализация собственности», т.е. номенклатурно-террористический грабёж, «позволяет укреплять и развивать государственный сектор, который является, по сути дела, экономической базой революционно-демократической политики. В такой стране как Объединённая Арабская Республика, государственный сектор охватывает теперь 85 процентов всего промышленного производства, в Бирме – государственный сектор контролирует свыше 80 процентов добывающей и около 60 процентов обрабатывающей промышленности» (доклад генерального секретаря ЦК товарища Л.И. Брежнева 30 марта 1971 г.) [«Материалы XXIV съезда КПСС» М.: Политиздат, 1972, с.18].
Не знаешь что и думать, то ли т. Брежнев сновидчески угадал будущую экономическую политику реставраторов СССР, то ли т. Путин держит под мышкой заветы Ильича Второго и регулярно сверяется с его рекомендациями и поправками т. Горбачёва, в 1986 г. на очередном съезде КПСС призывавшего ещё более усиливать значение Госплана под трескотню о народоправстве.
Для сравнения, данные США по разным штатам колебались возле 16-18% доли государственной экономики [«Современные Соединённые Штаты Америки. Энциклопедический справочник» М.: Политиздат, 1988]. Однако США со временем становятся чуть ли ни на половину социал-демократическими. Доля бюрократизации экономики в США выросла с 7,5% в 1913 г. до 32% в 1996-м [А.М. Столяров «Освобождённый Эдем» М.: АСТ, 2008, с.236].
Этот губительный социалистический процесс всё далее разрастается.
Выдвижение сословной идеи – основное средство выстраивания правильной схемы неравенства посредством системы воспитания и наследственной преемственности. Леваки и социалисты лишили все слои общественной структуры возможностей сознательно выстраивать накопление и передачу культурного опыта и мотивирующей к действию сословной идентичности, растоптав и уничтожив русское национальное наследие и хвалясь его подменой круглым нулём либерального шиша.
Сами же возникшие в результате насильственных демократических революций псевдоэлиты, возвещая обманное всеобщее равенство и устарелость монархии, сами не думают отказываться от выгод, какие даёт использование сословного принципа, но предоставлять эти же выгоды каждому рабочему и служащему они не желают. В сокрытом, урезанном или изуродованном виде сословный принцип продолжает действовать при любом демократическом строе, который только благодаря ему не скатывается в хаос и раздор, а в состоянии чего-то достигнуть, вопреки угрозам демократии.
Политические исследования давно признают, что эгалитаризм остаётся пустым звуком, т.е. намеренным обманом, и решающее значение имеют закулисные формы организации и объёмы финансирования избирательных кампаний, при котором «социальное неравенство переводится в неравное политическое влияние», что приводит к пониманию «бессмысленности демократических институтов». Это не решаемая проблема, как и то что в рамках демократии невозможно сочетать правление большинства с экспертной точностью принимаемых решений, которые откровенно привносятся в жертву ради торжества либерализма: «демократия—это дело свободы, а не истины». «Она лучше любого другого режима не потому, что порождает хорошие решения», а поскольку позволяет людям чувствовать себя самовластными повелителями [Н. Урбинати «Искажённая демократия. Мнения, истина и народ» М.: Институт Гайдара, 2016, с.106, 202].
Расхождение демократии с истиной должно приводить к устранению демократии и восстановлению истины. Именно это предлагает монархическая альтернатива. И.Л. Горемыкин, наиболее выдающийся политик из состоявших при Императоре Николае II, выступая в мае 1914 г. в Государственном Совете, выразил самые последовательные правомонархические принципы, объявив, что признаёт только самые обоснованные и точные суждения, и только знание дела даёт основание для принятия решений. Этим статс-секретарь Иван Горемыкин отвергал соображения партийной борьбы, популизм и любые отвлечённые от национальных интересов доктринальные установки и привычки. Политика Императора Николая II показывает насколько оправданно Царская Россия отвергала ложный принцип главенства свободы и количественности мнений во имя правды.
Как экономическое развитие, так и другие основные жизненные показатели нации, в том числе уровень этнической конфликтности, почти не зависит от уровня демократизации, вопреки либеральной мифологии [Т. Ванханен «Этнические конфликты и их биологические корни в этническом фаворитизме» М.: Кучково поле, 2014, с.92].
Уровень успешности государств зависит именно от того, насколько правящий слой в состоянии превратить демократию в фикцию и использовать свою власть во благо. Без правильно выстроенной наследственной системы возникновение таких положительных намерений затрудняется. В случае с РФ ничего кроме устремлений восстановить СССР советская культура воспитания не даёт. В США актёрская игра на публику некомпетентного шоумена Д. Трампа против вашингтонского “болота” – популистская фикция, не меняющая установившуюся структуру власти.
Будучи полностью лишённым всякого политического опыта, новоиспечённый президент Трамп ничего не в состоянии изменить благодаря знаменитой системе сдержек и противовесов, коей так хвалятся демократы. Более того, они не очень и хотят подлинных перемен. См. отличные расследования: Боб Вудворд «Страх. Трамп в Белом доме» и Майкл Волф «Огонь и ярость. В Белом доме Трампа», качественно выделяющиеся на фоне множащегося пропагандистского мусора.
Трамп и его сторонники считают своими заклятыми врагами авторов американских научных публикаций, совершенно точно указывающих: «граждане имеют право на компетентное правительство. Но тогда демократия – это правило невежественное и иррациональное», «приносит мало пользы», демократические процессы «делают людей хуже» [Ньют Гингрич «Понимая Трампа» М.: Эксмо, 2018, с.106].
Сословная преемственность, как и церковная, не позволяет каждой новой партийной узурпации фальсифицировать историю и культурные ориентиры под свои корыстные цели, т.к. только в пустые (свободные) умы можно вложить всё что угодно.
Когда И. Молотов, уподобляясь советским пропагандистам, рассказывает, как новый гениальный вождь воплощает вековые мечты трудового народа и революционной интеллигенции, это новая ложь про соху и атомную бомбу.
Движение к Российской Империи обратно социалистическим тенденциям, оно требует не допускать смешения монархической фразеологии с советской и более отчётливо формулировать задачи противостояния с большевизмом.
Недостаток антисоветской активности «Памяти» или ошибки в её позиционировании объясняют поддержку Д. Васильева со стороны «Завтра» и А. Проханова на выборах мэра Москвы в 1999 г.: беседа между ними выглядит, как будто Васильева числили по дружественному разряду советских монархистов, как любого сталиниста, а Васильев с тем же одобрением относился к деятельности национал-большевиков.
Проханов смолоду отличался тем что долго не раздумывал над тем о чём писал. Ему и поныне свойственно мгновенно «осмысливать ситуации» [«Наш современник», 1983, №12, с.166].
Братание с большевиками было крайне губительно для монархистов в 90-е. К примеру, митрополит Иоанн (Снычев) постоянно печатался в прохановских и советских изданиях, заимствовал их лексику и настрой, также общался с Прохановым, не обозначая его и группы его единомышленников как противников монархистов [«Был человек от Бога… Жизнеописание митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского» СПб.: Царское Дело, 2005, с.530-531].
В результате борьба с большевизмом в 90-е уходила на второй план, а последовательные монархические позиции перебивались советскими внешними влияниями.
В декабре 1999 г. лидер «Памяти» уже заявил о своей полной поддержке премьера Путина (с.349) и приветствовал назначение его президентом (с.353) – ещё одни типичные признаки национал-большевизма, которые указывают на неспособность Дмитрия Васильева и «Памяти» развернуть подлинную монархическую повестку, заменяемую полубезумным антисионистским и антимасонским невежественным бредом.
В васильевском духе книгу И. Молотова венчает рассказ о смерти «воеводы» в 2003 г. в результате отравления, произведённого в 1988-м. Лучше и нельзя была закончить эту книгу с бестолковыми повторами, привираниями и рашатудеевщиной.
Март-август 2019.
Источник |
