 Про этот рассказ напомнил всем нам Президент:
«В нем речь идет о том, что племя бросало своих стариков, ставших обузой. Дети давали им немного еды и уходили, оставляя родителей на съедение зверям, оставляя их умирать. А старик отец, оставшийся в одиночестве у костра, до конца верил и надеялся, что сыновья вернутся за ним… Это не наш генетический код».
Есть несколько выразительных деталей, о которых не упомянул В.В. Путин. Например, о том, что главный герой рассказа старик Коскуш «вспомнил, как он сам бросил своего отца в верховьях Клондайка, – это было той зимой, когда к ним пришел миссионер со своими молитвенниками и ящиком лекарств… в особенности вспоминался ему "болеутолитель", но миссионер был обузой для племени, он не приносил дичи, а сам ел много…»
Вот и я стал обузой для московских властей – у меня тоже есть ящик с молитвенниками и духовными «болеутолителями», но я не приношу дичи и ем слишком много. Поэтому мне – настоятелю двух Патриарших подворий – с сегодняшнего дня не продлили пропуск для передвижения по Москве, запрещено под страхом штрафных санкций поехать в аптеку, на почту, в магазин за продуктами. Нет такого пропуска у моей жены и у всех моих троих детей и взрослых внуков. Слышал я и о том, что и некоторым другим московским священнослужителям тоже не продлили пропуска.
И кстати, одноразовый пропуск мне тоже не выдают. Почему-то попал в «черный список».
Нас всех оставили «в одиночестве у костра».
Кроме меня, отобрали пропуски штатным сотрудникам храма мученицы Татианы – диакону, бухгалтеру, уборщице, которая ежедневно производит дезинфекцию храма, двум певчим, редактору храмового сайта, который обеспечивал онлайн трансляцию всех служб, и некоторым внештатным волонтерам, трудящимся при храме.
Я бывал растроган тем, что в последние пять лет мне лично писал по электронной почте и в смсках мэр Москвы – поздравлял с праздниками и с днем моего рождения, призывал ходить на выборы. Но в период карантина от мэрии, от пенсионного фонда и от городских социальных служб мне ни разу не была предложена помощь. Впрочем, она мне была не нужна, пока у меня был пропуск, – в отличие от старика Коскуша я не потерял слух и не стал беспомощным. Кроме того, при храме до сегодняшнего дня существовала волонтерская служба, к которой я мог в любой момент обратиться. Но и она у нас уничтожена.
Интересно, о каком таком «генетическом коде» шла речь в обращении Президента?
источник |
