Через несколько лет после окончания Второй мировой войны Молотов на встрече с финской делегацией, вспоминая Зимнюю советско-финскую войну скажет: «Мы тоже тогда были виноваты!» Интересно вот это «тоже»… То есть кто-то ещё. А кто этот «кто-то», кого имел в виду большевицкий нарком? Может быть, Гитлера?
Ближайший соратник Сталина признал тогда возможность мирного окончания пограничных проблем Советского Союза (если они действительно были?). Финляндия была согласна в конце ноября 1939 года отодвинуть свою границу от Ленинграда, уступить несколько островов в Финском заливе, но роковым для мира оказался вопрос о советской военной базе на полуострове Ханко. Финское правительство считало его пистолетом, приставленным к виску независимости Финляндии, а СССР был «озабочен» безопасным выходом Балтийского флота, который был тогда самым мощным и многочисленным в стране Советов, из Финского залива в Балтику. Ключи от выхода, по мнению большевицких экспертов, находились на Финском полуострове Ханко. Следует напомнить, что Латвия, Литва и Эстония были тогда ещё независимыми государствами, использовать их балтийские порты советский флот ещё не мог, хотя аэродромы Эстонии уже находились в аренде у военной авиации СССР.
«Незнаменитую войну» – по определению поэта Александра Трифоновича Твардовского, мы считаем не локальным пограничным конфликтом, а частью, весомой частью Второй мировой войны.
Начало декабря ознаменовалось наступлением Красной армии большими силами с трёх оперативных направлений. На Карельском перешейке, в Приладожье и в Карелии. Готовность советской армии к зимним боям оказалась на удивление низкой. Немалая часть солдат была без зимнего обмундирования. Не был учтён рельеф местности и отсутствие дорожной сети. В результате войска начинали наступление в затылок друг другу, и финская армия меньшим числом останавливала атакующих и наносила им большие потери в живой силе и технике. В действиях же советского высшего командования в первые дни наступления проявилась нервозность, неуверенность, отсутствие тактической хитрости. Вперёд шли напролом, не печалясь о потерях. Согласно плану операции, на неё отводилось три недели, в конце которых Красная армия должна быть в столице Финляндии Хельсинки. Нарком обороны Ворошилов обещал к юбилею Сталина, к его 60-летию в качестве подарка «положить на блюдо Финляндию» и преподнести вождю. Оказалось на деле, что советские стратеги «забыли про овраги, а по ним ходить». С первых же дней наступление провалилось. Тогда стали по большевицкому обычаю искать виновных, и в репрессиях были, как всегда, достигнуты большие успехи. Свирепствовали трибуналы, приговаривавшие к расстрелам не справившихся с поставленными задачами командиров младшего и среднего звена. В моральном смысле мир безоговорочно признал Советский Союз агрессором. СССР был исключен из Лиги Наций. В Швеции и в Норвегии открыли запись добровольцев для пополнения финской армии. В защиту Финляндии выступили правительства Соединённых Штатов, Великобритании и Франции. Гитлер дал указание министерству иностранных дел не допускать антисоветских настроений в деятельности германских посольств. Немецкие газеты не комментировали неудачи Красной армии в начальный период Зимней войны, ограничиваясь короткими информационными сообщениями. Демонстративно бурной была реакция итальянского диктатора. Триумф Гитлера в Польше вызвал у Муссолини приступ зависти. Мысль о том, что Гитлер ведёт войну без Италии и выигрывает её была просто невыносимой для дуче. Поэтому Муссолини воспользовался возможностью указать на унизительное положение, в которое попала Германия из-за вынужденной необходимости одобрить действия Советской России в Зимней войне.
Во второй половине декабря морозы на советско-финском фронте достигли минус двадцати пяти градусов. Свирепый холод был на стороне финской армии, прекрасно готовой к морозам.
Уже первые бои 7-й армии под командованием командарма Яковлева на Карельском перешейке показали утопичность представлений о будущей войне Военного Совета штаба Ленинградского округа. Темп продвижения вместо запланированного в 12-15 километров в сутки составлял не более пяти. Поэтому на правом фланге наступления войска 50-го стрелкового корпуса в составе трёх дивизий вышли к линии Маннергейма только 4-5 декабря, а на левом фланге ближе к побережью Финского залива только к 8-12 декабря. Первая попытка прорыва линии Маннергейма в районе реки Тайпалайокке, на правом фланге советского наступления была предпринята силами 49-ой стрелковой дивизии в период с 8 по 12 декабря и закончилась полным крахом. Дивизия потеряла за несколько дней боёв около трёх тысяч бойцов и командиров убитыми и ранеными. Потери 7-й армии оказались невероятно велики, несмотря на то, что финны не обладали достаточным числом противотанковой артиллерии и тяжёлым вооружением. Только за декабрь 1939 года войска 7-й армии потеряли около 700 танков, более 120 было уничтожено финнами безвозвратно. К тому времени уже последовала смена командования. Разочарованный Сталин сменил командарма Яковлева на посту командующего 7-й армии и заменил его командармом Мерецковым, намекая тем самым на его личную ответственность за преодоление полосы линии Маннергейма.
Главные события в боевых действиях на Западном фронте безусловно связаны с действиями на море. Подводные лодки Германии и минные поля были большой угрозой английскому судоходству вокруг британских островов. А одиночные немецкие рейдеры успешно охотились за английскими судами в Атлантическом океане. Для противодействия британскому королевскому флоту приходилось снаряжать целые эскадры и гоняться фактически за призраками. Эпоха полного господства авиации на морях и океанах была ещё впереди.
Германский карманный линкор «Адмирал граф Шпее» был отправлен в Южную Атлантику за десять дней до начала Второй мировой войны, 21 августа 1939 года с чёткими инструкциями на случай войны. К декабрю линкор потопил уже 9 британских торговых судов. Его командир капитан первого ранга Ганс Ламсдорф придерживался строгих международных правил ведения войны на море. Он топил суда противника без гибели людей, давая им возможность спустить спасательные средства, хорошо обращался и с пленными. Это в конце концов стало одной из причин гибели германского рейдера. В начале декабря остановленный Ламсдорфом танкер успел отправить радиограмму с точными координатами линкора «Адмирал граф Шпее»… Ранним утром германский корабль был обнаружен двумя британскими и одним новозеландским крейсерами. В двухчасовом бою немецкие артиллеристы вывели из строя два британских крейсера, но и германский корабль получил повреждения. Англичане с помощью дымовой завесы стремились прервать тяжёлый бой и скрыться. Командир линкора мог бы добить британскую троицу, но он принял другое, теперь, очевидно, что неверное решение. Ламсдорф вместе с пленными на борту направился в нейтральный уругвайский порт Монтевидео. Так выигранный германским рейдером бой превратился для него в поражение. Уругвайское правительство дало Ламсдорфу минимальный срок пребывания в гавани: 72 часа. За это время англичане средствами дезинформации и радиоигры создали впечатление, что в открытом море, у входа в порт Монтевидео сосредоточилась крупная британская эскадра. Это был блеф, но немцы в него поверили. Линкор «Адмирал граф Шпее», отойдя от причала, неожиданно остановился в широком устье реки Ла Платы. Рейдер был подготовлен к взрыву, а его командир заявил, что останется на корабле один… Но офицеры отказались покинуть линкор без Ламсдорфа, и он перешёл вместе с ними на катер.
17 декабря «Адмирал граф Шпее» был взорван. Через два дня, простившись с офицерами, Ганс Ламсдорф застрелился. По мнению врагов и друзей это был прекрасный моряк, совершивший роковую ошибку: заход в Монтевидео оказался ловушкой. История эта имела для немцев неприятное продолжение. Дело в том, что «Адмирал граф Шпее» был оснащён первоклассным радаром «Зеетакт». Англичане купили у правительства Уругвая корпус затонувшего корабля, демонтировали и разобрали германский радар. И вскоре британские крейсеры уже оснащались подобным весьма важным для наводки артиллерийских орудий радиолокационным прибором.
Мы так подробно остановились на этом эпизоде ещё и потому, что во Второй мировой войне было так мало благородства, что история с гибелью Ганса Ламсдорфа напоминает нам о тех временах, когда на полях сражений люди не забывали о чести и благородстве…
Война на море приобретала всё больше ожесточения и интенсивности. И в то же время на сухопутном фронте царило затишье, и армады бомбардировщиков союзников вместо бомб разбрасывали листовки, как бы приглашая противника к мыслям о возможном мире или по крайней мере к близости мирных переговоров. Даже «железный Сталин» заволновался, ведь запланированная им долгая и кровопролитная война могла сорваться с крючка, разумеется, не рыболовного, а спускового, автоматного или винтовочного. Уинстон Черчилль называл эту странную войну «войной в потёмках». По иронии судьбы в этих потёмках и Черчиллю, и Гитлеру мерещилось одно и то же: захват нейтральной Норвегии. Как западные союзники, так и Германия с одинаковой бесцеремонностью планируют вторжение в нейтральные страны. В декабре Гитлер по дипломатическим каналам трижды получил сообщение о том, что Великобритания интенсивно готовится не только к высадке десантов в Норвегию, но и к блокаде шведских железорудных шахт. Главнокомандующий ВМФ Германии гросс-адмирал Эрих Редер энергично подталкивал фюрера к решению норвежского вопроса. Альфред Розенберг, идеолог Третьего Рейха, пригласил в Берлин лидера норвежских националистов Видкуна Квислинга. После войны стало известно, что Розенберг прямым текстом обсуждал совместные действия в случае захвата Норвегии. Интересно, что часть беседы Розенберга с Квислингом проходила на русском языке, которым оба владели…
Судя по записи в дневнике начальника германского Генерального штаба Франца Гальдера, 14 декабря началось интенсивное планирование при ставке Гитлера комбинированной операции сухопутной армии и флота по одновременному захвату Норвегии и Дании. На захвате Дании особенно настаивал командующий германской авиации Герман Геринг, равнинная Дания была для него идеальным аэродромом. К этому времени германские подводные лодки уже получили возможность базирования в одной из советских бухт в районе Мурманска, что позволяло немцам планировать челночные действия в окружающих Норвегию водах. Советский Союз дал на это согласие, но германские подводники не успели оборудовать базу до захвата Норвегии, а затем она им была уже просто не нужна: норвежские фиорды были удобнее и стратегически ближе к британским островам…
События на морях в декабре 1939 года явно ужесточили войну, которая на сухопутном Западном фронте казалась не нужной никому и выглядела отдыхом от военных действий…
В самом конце декабря Гитлер издал приказ топить без предупреждения в районах жизненно важных для Великобритании и Франции все идущие по морю суда, кроме плавающих под флагами Италии, Испании, Японии, Португалии и Советского Союза. Это был явный знак, что Германия победой над Польшей не ограничится. Великобритания на ужесточение германской подводной войны попыталась ответить несколькими массированными бомбардировками Вильгельмсхафена и Киля, основных баз немецкого флота. Эти налёты показали полную неготовность англичан к воздушной войне. Самолёты были устаревших моделей, ни одна бомба не поразила военный объект, а 14 бомбардировщиков были потеряны. Этот трагический урок поставил английское бомбардировочное командование перед выбором: или временно отказаться от бомбардировок, или искать другие способы их проведения. В любом случае, тихоходные английские бомбардировщики в конце 39-го года были пригодны только для самоубийства их экипажей.
По поводу неограниченной подводной войны споры длятся до сих пор. На Нюрнбергском процессе немецким адмиралам Эриху Редеру и Карлу Деницу было поставлено в вину стремление вести такую войну и были предъявлены соответствующие документы. Но только в одностороннем порядке. Но не лишним было бы посмотреть распоряжения аналогичных штабов союзной коалиции, потому что неограниченную подводную войну вели и они. В послевоенное время на основании документов английские и американские историки войны на море пришли к выводу, что немецкие моряки, за исключением нескольких случаев, достойно вели себя на море, разумеется, с учётом условий тотальной войны. А в дни Нюрнбергского процесса только у группы американских адмиралов хватило мужества и чести заявить, что если судят Деница и Редера, то на скамье подсудимых должны быть и они, американские адмиралы, потому что их лозунгом в годы войны был «Топи их всех»!
Но тогда это был глас вопиющего в пустыне…
Совершим «остановку в пустыне»: что касается госпитальных судов с большими красными крестами на надстройках и на бортах, хорошо видных и с моря и с воздуха, то наибольшее число таких судов, отправленных на дно вместе с немалым количеством раненых, принадлежало Германии…
После этого примера - только не приписывайте мне реабилитацию нацизма. Меня тревожат совсем другие чувства…
Не секрет, что в декабре 1939 года западных союзников, вместе с отражением возможной германской агрессии, в немалой степени занимал советско-финский конфликт. Открытие Советским Союзом полномасштабных боевых действий против Финляндии позволило Великобритании и Франции задуматься о возможности убить двух зайцев сразу. С одной стороны оказать существенную военно-техническую помощь стране Суоми, подготовить экспедиционный корпус, куда предполагалось включить и польские части. Представляете, фантастический вариант Зимней войны: польские батальоны обороняют Карельский перешеек!
С другой стороны, ударом с воздуха уничтожить бакинские нефтяные промыслы и тем самым лишить Германию той части нефти, значительной части, которую ей поставлял Советский Союз! Сама мысль об этом убеждает нас, что тогда в Лондоне и Париже рассматривали СССР как прямого союзника гитлеровской Германии! Это были очень опасные мысли западных демократий, потому что осуществление их вынудило бы СССР активно вступить в большую войну ещё в конце 1939 года, но на стороне Третьего Рейха…
17 декабря начался второй этап Зимней войны. Первый показал, что надежды на разгром соседа силами одного усиленного Ленинградского военного округа не сбылись. Из внутренних округов были подтянуты войска, танки, авиация. Бомбардировки финских городов заставили правительство Финляндии обратиться за помощью к Англии, Необходимы были срочные поставки самолётов-истребителей. Англичане начали неспешное обсуждение условий этих поставок.
Лобовые атаки Красной армии на Карельском перешейке и в Центральной Финляндии никаких успехов не принесли. Кроме больших потерь. Более того, в 20-х числах декабря началось контрнаступление финских войск.
26 декабря Сталин, который по воспоминаниям командующего Балтийским флотом адмирала Трибуца, единолично руководил действиями советских войск и отдавал все необходимые распоряжения, отдал приказ о переходе войск 7-й армии по всей линии наступления к обороне. Потери были очень большими. Войска боялись продвигаться вперёд ввиду чрезвычайной минной насыщенности в зонах наступления. И прорыв линии Маннергейма, который поначалу казался советским стратегам таким простым и лёгким, неожиданно вырос в трудно разрешимую проблему. Хотя и тогда, и сейчас непроходимость «линии Маннергейма» сильно преувеличивается.
Советско-финская война в отчётливом виде показала, что Красная армия – это по сути своей феодальная армия, где не существовало ни ветеранских традиций, ни взаимовыручки, ни той поддержки, которые были свойственны Русской Императорской Армии. Громадный разрыв между солдатом и офицером – моральный, выраженный ещё и в материальном обеспечении, - создавал атмосферу, в которой воевать можно было только числом, но ни в коем случае не умением. Полки и дивизии Красной армии в декабре с лёгкостью обрекались на истребление во имя одной цели: с помощью жертв и крови преодолеть линию Маннергейма.
Вооружёнными силами Финляндии командовал маршал Карл Густав Эмиль Маннергейм, бывший русский генерал, путешественник, разведчик, блестящий кавалерист, писатель, знаток этикета и моды, участник Первой мировой войны, награждённый офицерским Георгиевским крестом за отвагу и личное мужество. Уступая на порядок в живой силе и технике, императорский генерал показал, что умение бьёт даже такие гигантские цифры в танках, пехоте, артиллерии и авиации, какие выставил на поля сражений марксистко-ленинский Советский Союз. Позже, будучи вынужденным союзником Гитлера – по прямой вине бездарной сталинской дипломатии – во время блокады Петербурга, Маннергейм остановил финскую армию на реке Сестре и запретил бомбёжки и артобстрел города с финской стороны. В день 75-летия маршала 4 июня 1942 года в Финляндию прилетел Гитлер. Конечно же, не только с поздравлениями, но и с целью вынудить финского маршала принять участие в наступлении на Петербург. Маннергейм вежливо, но твёрдо отклонил это требование германского диктатора. О разнообразных гранях этой выдающейся личности можно вспоминать долго. Мы ещё не раз встретимся с ним на страницах нашего повествования.
А сейчас приведём его мнение о знаменитой линии Маннергейма, которая была возведена на Карельском перешейке в 1931-1938 годах. «Оборонительная линия, - вспоминал Маннергейм, - конечно, была, но её образовали только редкие долговременные пулемётные гнезда, да два десятка выстроенных по моему предложению новых дотов, между которыми были проложены траншеи. Эту позицию народ и назвал линией Маннергейма. Её прочность была результатом стойкости и мужества наших солдат, но никак не результатом крепости этих сооружений».
К новому году немецкий военно-морской флот потерял 14 подводных лодок – погибло около 400 подводников. Но в результате подводной войны германские субмарины торпедировали 199 судов. Плюс на минах, выставленных лодками, погибли ещё 155 судов. Итогом атак германских подводников было потопление линкора, авианосца, нескольких крейсеров, тяжелые повреждения ещё нескольких военных кораблей. «Умейте считать», -говорил в своё время английский флотоводец Нельсон. Ясно, что первый этап войны на море был выигран германскими подводниками.
В этот период войны германский флот мог бы добиться и гораздо более весомых успехов… если бы не традиционная вражда морского и воздушного ведомств Германии. У немецкого флота не было морской авиации, потому что руководитель германских Люфтваффе Герман Геринг категорически возражал против создания морской авиации, самоуверенно полагая, что его пилоты сумеют обеспечить флот воздушной разведкой и авиационным прикрытием. В этот период авторитет Геринга, считавшего, что «всё, что летает, должно принадлежать ему», был в глазах Гитлера выше, чем позиции главкома ВМФ Эриха Редера. Отсутствие морской авиации ещё не один раз приведёт германский флот к тяжёлым потерям и катастрофам.
На сухопутном Западном фронте весь декабрь царило полное затишье. Союзники гадали о наступательных планах немцев, а в германском Генеральном штабе в этом месяце разыгрывалась драма планирования. Мы уже говорили, что Гитлера тревожило то, что план наступления на Западе был стратегическим повторением плана Шлиффена 1914 года. В любом случае атака через Бельгию и Голландию не стала бы неожиданностью для командования союзников, которые могли бы запланировать на полях Бенилюксов встречное сражение или ловушку для наступающих. И тогда блицкриг превратится в окопное сидение, как в годы Первой мировой!
В германской группе армий «А» под командованием генерал-полковника Герда фон Рундштедта начальник штаба Эрих фон Манштейн предложил свой весьма оригинальный план наступления на Западном фронте. Манштейн предусматривал при тщательной имитации наступления через Бельгию массированный танковый удар и прорыв через горный массив Арденны, который считался для танков непроходимым.
Эстетически, с точки зрения военного искусства и военной эстетики – это был очень красивый план, и Гитлер сразу в него поверил и почти уже считал «своим».
Исторически важная встреча Рундштедта и Манштейна с Гитлером состоялась 18 декабря. Пожалуй, именно этот день определил судьбу Франции будущей весной и летом 1940 года. Хотя начальник Генерального штаба Франц Гальдер был изрядно обижен свёртыванием его тщательно продуманного, но всё же не оригинального плана и немедленно начал интриги против не уважившего его Манштейна, Гитлера уже было не остановить.
Гальдеру пришлось нехотя подчиниться. Стало ясно, что в преддверии ориентации танковых сил на Арденны, необходима большая предварительная работа по сосредоточению войск и значит намеченное на конец декабря наступление против французского фронта вновь откладывается…
Военные действия в Европе создали благоприятный фон для войны Японии в Китае. Заявив о своём нейтралитете в европейских конфликтах, Япония довела численность своей армии в Китае до полутора миллионов человек. Особенности японо-китайской войны, в которой, как в болоте, увязала Страна Восходящего Солнца, состояли в том, что китайские Вооружённые Силы были разделены на коммунистические и гоминдановские, откровенно враждовавшие между собой. Это разделение по идеологическим мотивам сильно ослабляло китайское сопротивление. Чан Кайши и Мао Цзедун больше думали о захвате единоличной власти, чем о борьбе с японскими оккупантами. Тем не менее, ресурсы Китая, как великой державы, позволяли парировать японское наступление в декабре 39-го года в направлении на северо-запад. Японская армия уверенно чувствовала себя в прибрежных районах, где могучий флот Японии всегда мог оказать ей поддержку и где этому флоту не было равных.
В течение всего декабря продолжались интенсивные советско-германские торговые переговоры. Немцы стремились получить как можно больше зерна, нефти, редких металлов, но не торопились расплачиваться высокоточными станками и новейшим вооружением. Переговоры несколько раз заходили в тупик. Сталин был вынужден лично участвовать в переговорах и, как отмечали немцы, продемонстрировал такое знание деталей, память и напор, что германские представители должны были согласиться на умеренные советские требования.
О том, что Сталин внимательно следил за выполнением Германией своих обязательств, говорит и журнал «Посетителей кремлёвского кабинета». Сталин, даже накануне Нового года, 31 декабря, принимает наркома внешней торговли Микояна, наркома тяжёлой промышленности Тевосяна и заместителя торгового представительства СССР в Берлине Бабарина. После этого сталинского нажима Гитлер распорядился о пунктуальном выполнении всех германских обязательств перед Советским Союзом.
Подведём итоги военных действий на Западном фронте: с 1 сентября по 31 декабря 1939 года немецкая армия – убитыми, ранеными пропавшими без вести потеряла – 696 человек и всего 11 самолётов. Французская армия - потери 1439 человек, английская армия на континенте – потери 3 (три!) человека за четыре месяца войны.
Сравните эти цифры с потерями сторон, хотя бы в японо-советском сражении на Халхин-Голе: десятки тысяч убитых и раненых, сотни потерянных самолётов и танков.
Сталина накануне Нового года беспокоила неудачно начавшаяся Зимняя война с Финляндией, запаздывание германских поставок важного военного оборудования, но более всего премудрый Иосиф боялся, что на Западе будет заключён мир.
Перед концом года два убеждённых атеиста обменялись рождественскими поздравлениями.
Гитлер – Сталину: «Лучшие пожелания личного благополучия Вам, а также будущего процветания народам дружественного Советского Союза».
Сталин – Гитлеру: «Дружба народов Германии и Советского Союза, скреплённая кровью, имеет все основания быть длительной и прочной».

Заказы можно также присылать на orders@traditciya.ru