Любимая советская традиция – уничтожение кладбищ и отдельно взятых могил. Начисто стёрты с лица земли все кладбища героев Первой мировой войны, снимали даже верхний слой почвы, чтобы и следа не осталось от «зотопогонников». Взорваны мемориалы Бородина, могила Багратиона, обращён в помойную яму некрополь Тучковых. Вскрыты могилы четырёх адмиралов в Севастополе, и черепами героев мотросня играла в «футбол». Во Франции санкюлоты также обошлись с черепом Ришелье – традиция, объединяющая всю революционную нечисть. Уничтожена могила генерал-метеора Котляревского – и теперь не желает восстанавливать её российское военное ведомство – де, помешает это отдыхающим! Большевизм неизживаем… В Сергиевом Посаде навсегда утрачена могила великого русского философа Льва Тихомирова – кладбище, на котором он был похоронен, было уничтожено. А сколько ещё погостов уничтожено по всей России! В Москве было уничтожено большинство кладбищ: все кладбища на территории Кремля (чудом удалось спасти останки цариц и царевен из взорванного Вознесенского собора), огромное Дорогомиловское, Рогожское старообрядческое, Лазаревское, Ново-Алексеевское… При ликвидации Скорбященского некрополя были утрачены могилы таких выдающихся деятелей, как Н. Ф. Фёдоров и историк Д. И. Иловайского. Лазарь Каганович размышлял, как поступить с ценными гранитными плитами московских кладбищ. На помощь пришёл Горький, посоветовав Лазарю Моисеевичу мостить ими берега Москвы-реки. И мостили. И делали поребрики для тротуаров (их и теперь ещё можно найти в центре столицы), и пускали в продажу, как стройматериал…

Читаем у княгини Урусовой: «Когда взорван был храм Христа Спасителя в Москве, который весь внутри, начиная с громадных икон знаменитых художников и кончая полом, был из мрамора и тонкой мозаики, вы могли видеть, как из нагроможденных гор развалин этих увозили на грузовиках и превращали в щебень святые мозаичные остатки икон, которыми мостили улицы. Это было сделано, чтоб люди под ногами топтали святыню. Волей неволей приходилось ходить по таким тротуарам и улицам. Все роскошное метро, которым большевики гордятся. построено из разноцветных мраморов разрушенных старинных церквей и памятников с уничтоженных кладбищ. По улицам сбирали мусор и навоз в мешки, сшитые из дорогих золотых и серебряных риз. На месте богатейшего кладбища «Скорбященского» при Скорбященском бывшем монастыре, снесенном целиком, устроен парк культуры с разными увеселениями. Там был похоронен мой отец, скончавшийся в 1914 г. Родственникам было предложено открыть могилы и перевезти гробы с покойниками на Ваганьковское кладбище. Я в то время была на Кавказе. Сестра моя перевезла отца. Это было крайне трудно и стоило очень дорого, но она сумела кое-что спрятать, до чего ГПУ не добралось. Прошло десять лет уже с его смерти. Был подведен цинковый гроб и в него сдвинут прежний. В 1941 г. весной было предложено опять отрыть, перевезти за много верст от Москвы, т.к. на месте Ваганьковского кладбища должно было быть вырыто озеро для спортивных целей и катанья. Не знаю, что сделала сестра моя с могилой отца, матери, брата и другой сестры, но я не имела средств, чтоб перевезти мою дочь, скончавшуюся в 1930 году. Было объявлено, что все оставленные в земле гроба будут вырыты и сожжены. В июне началась война, и дальше я ничего не знаю. На месте бывших храмов устраивались обычно какие-нибудь увеселительные места: кино, кафе, пивная и т. д., а на месте алтарей танцевали, распутствовали, устраивали также модные ателье, и где были престолы, там раздевались, примеряя белье и платья.»

Война с мёртвыми шла по всей стране. В Ленинграде ликвидировали кладбище Фарфорового завода, Выборгское римско-католическое кладбище, аристократический некрополь Приморской Сергиевой пустыни и самое «населённое» Митрофаниевское кладбище… На костях власти разбивали парки, строили дома и дороги, располагали рынки (как в г. Александров Владимирской обл.). И все мы живём теперь и ежечасно ходим по костям, не зная и не задумываясь об этом. Мы – страна разорённых могил и осквернённой памяти. Уничтоженные многочисленные монастырские некрополи ликвидировались вместе с самими монастырями. Владимир Солоухин описал лишь один такой акт кощунства, в Симоновом монастыре:

«Взрывали Симонов монастырь. В монастыре было фамильное захоронение Аксаковых и могила поэта Веневетинова. Священная память перед замечательными русскими людьми не остановила взрывателей. Однако, нашлись энтузиасты, решившие перенести прах Аксакова и Веневитинова на Новодевичье кладбище. Так вот сохранился протокол. Ну, сначала идут обыкновенные подробности:

-7 часов. Приступили к разрытию могил...

-12.40 Вскрыт первый гроб. Хорошо сохранившиеся кости скелета. Череп наклонён на правую сторону, руки сложены на груди.... На ногах сапоги, .... с низким каблуком. Все кожаные части сапог хорошо сохранились, но нитки, их соединявшие, сгнили...

При извлечении останков некоторую трудность представляло взятие костей грудной части, так как корень берёзы, покрывавший всю семейную могилу Аксаковых, пророс через левую часть груди в области сердца

Вот я и спрашиваю: можно ли было перерубить такой корень, ронять такую берёзу и взрывать само место вокруг неё?»

Несколько прахов (Аксаковых и Веневитинова) из Симоновой обители перенесли в Новодевичий монастырь. Туда же – но уже из разорённого некрополя монастыря Данилова – перенесли Гоголя. При этом советская «интеллигенция», участвовавшая в осквернении могил, не побрезговала мародёрством: украли перстень, с которым завещал себя похоронить Веневитинов, украли на сувенир ребро Гоголя…

С той поры минул почти век. Казалось бы, пора прекратить не имеющую исторических аналогов войну с могилами предков? Пора восстанавливать то, что возможно ещё восстановить? Не тут-то было!

Если вы наведаетесь сегодня в Новодевичий монастырь, то у вас явится ощущение, что вы угодили в какой-то недоброй памяти 30-й год. Или уж в «оттепельные» 50-е, когда была завершена программа ликвидации кладбищ.  Перерытая вдоль и поперёк до стадии «ни пройти, ни проехать» территория. Разбросанные кое-как, перебитые и переломанные надгробия наших выдающихся соотечественников, включая герое Бородинского сражения. Кусочки праха в разрытой земле…

«Реконструкторы» объекта уверяют: памятники будут восстановлены. И возвращены на «свои места». С погрешностью… в 10 метров! Помилуйте, какие же это «свои места»?!

Конечно, уже и теперь надгробия монастырского некрополя размещены кое-как, ибо ещё после первой, большевистской «реконструкции» на месте осталось примерно лишь одно надгробие из двадцати. После «реконструкции» необольшевистской не останется и этих 20%, и памятники нашим героям окончательно обратятся кенотафами. Прах же их мы – по советской традиции - будем попирать ногами.

Характерно, что это чудовищное кощунство не вызывает, по крупному счёту, никакого возмущения в нашем обществе. Как ранее не вызвал проект застройки звенигородских ландшафтов и разрешение на вырубку Архангельского, осквернение Третьяковки гельмановскими гельминтами и т.д. Молчит Церковь, точно не видя богопротивности поругания могил. Молчат творческие союзы. Молчит патриотическая «интеллигенция». Кажется, что с уходом в мир иной старшего поколения – Ямщикова, Глазунова, Непомнящего и др. – наша страна уже окончательно лишилась своей культурной элиты, уже окончательно некому стало защищать нашу культуру и память от нашествия нео-вандалов. Или, по крайней мере, не осталось таких защитников, чьи голоса были бы слышны и в обществе, и не верхах. Хоть немного слышны.

Наше наследие посылает нам отчаянные сигналы SOS. Звенигород, Архангельское, деревянная Рязань, Третьяковка, Новодевичий… Список бесконечен. Но мы словно не слышим этих сигналов, вновь и вновь позволяя русофобствующим вандалам уничтожать и глумиться над нашей памятью. И не желаем понимать, что народ, позволяющий глумиться над могилами предков, не имеет будущего в потомках. Ибо дерево с обрубленными корнями гибнет. 

Елена Семёнова

Русская Стратегия