После позорной и разрушительной коллективизации, проведённой повсеместно с большевицким нахрапом в начале тридцатых годов прошлого века, непродуманное и поспешное освоение целинных залежных земель в дальнейшем, спустя два десятилетия не накормило проголодавшийся народ хлебом насущным. Крупномасштабное поднятие целины всем миром вылилось в глобальное вторжение человека непросвещенного, неблагоразумного и невоспитанного в живую природу. Такое чудовищное вторжение, не виданное ранее на земле русской и во всём мире, отвлекло огромные материальные и финансовые ресурсы, которых и без того не хватало в традиционных районах земледелия и животноводства, что в конечном печальном итоге породило новые сельскохозяйственные проблемы в деревне. Трудно решаемые, рукотворные проблемы особенно обострились в нечерноземной зоне с худыми землями, где заметно снизилась урожайность всех культур и где крестьяне едва сводили концы с концами…
На целину направлялись непрерывным и сплошным потоком по железной дороге почти все запасы семенного фонда пшеницы лучших сортов и сельскохозяйственная техника, работавшая не один год на колхозных и совхозных полях, где её не хватало, чтобы вспахать всю землю вовремя и чтобы в сжатые сроки собрать весь урожай. Конечно же, отгружалась и новейшая техника, только что сошедшая из заводских конвейеров. Отвозились из разных союзных республик и областей строительные материалы, предметы быта, продовольствие и многое другое для работы целинников в бескрайней степной зоне, их временного и постоянного проживания. Ведь там предстояло не только пахать землю, никогда не паханную, не только сеять пшеницу и собирать её урожай, но и строить на новых необжитых местах и в необычных условиях жилые дома, здания разного назначения, дороги, школы и больницы.
Конечно же, отправлялись в дальние края, без всякого принуждения, но «по воле партии», и добровольцы, покорители целины, овеянные романтикой, в том числе и радостные новосёлы с весёлыми песнями и светлой надёждой на лучшую жизнь вдали от родного дома, который всегда стремятся покинуть молодые люди, дабы быть свободными от родительской опеки. И такое массовое передвижение всего и всех, включая весьма активных и инициативных людей, устремлённых в «светлое будущее», продолжалось не один год.
Что-то подобное по своим массовым масштабам происходило на русской земле гораздо раньше, при Петре Столыпине, председателе Совета министров Российской империи, человеке ума и благочестия, прилагавшем много сил ради спасения великой Россию от надвигавшихся великих потрясений. В то благодатное время по своей воле, без всяких предписаний сверху, из густозаселённой европейской части России, где становилось тесновато, ехали на новые земли вполне благополучные, многодетные, крестьянские семьи. Основную рабочую силу в таком необычном деле переселения составляли взрослые люди: родители, как опытные землепашцы и животноводы, уверенные в своих силах, и их подрастающие дети, которым хотя и море по колено, но были ведомы труды земные и благородные с самого раннего детства. Продумав всё основательно и взвесив, предварительно оценив перспективу, ехали они не с голыми руками, а со своим разнообразным хозяйственным скарбом. Для их благополучного переезда на сравнительно большие расстояния были сконструированы и изготовлены специальные вагоны с отсеками для домашних животных и сельскохозяйственной техники. Все переселенцы в совершенстве владели довольно сложным крестьянским делом и превосходно знали сельское хозяйство, что позволяло им очень быстро обустраиваться на новых местах проживания и осваивать вдали от родины новые земли, а государство при этом оказывало им материальную помощь и поддержку...
При сталинском жестоком режиме неиссякаемым массовым потоком не в пассажирских, а в товарных вагонах, открытых всем ветрам, под конвоем чекистов и других служак с винтовкой в руках отправлялись отнюдь не радостные добровольцы, как в шестидесятые годы, а их старшее поколение, арестованные безвинные люди, преимущественно глубоко несчастные вдовы с малолетними детьми. И ехали они не с весёлыми песнями и не с надеждой на лучшую жизнь, а со слезами на глазах, предвидя суровые испытания и явную и неизбежную смерть. Предварительно их грабили большевицкие служаки-самозванцы в пагонах и выгоняли в морозную стужу из родного дома, где они жили, как и их предки многих поколений, своими мозолистыми руками в поте лица добывавшие хлеб насущный. Хозяев же домов беспощадно расстреливали как злостных «врагов народа». Одних арестованных, оставшихся в живых, загоняли в далёкие северные края, где птицы замерзают на лету, а других оставляли в глухой, непролазной тайге, где хозяйничали не люди, а медведи, и где от голода и холода умирали все: и старики, и взрослые, и дети, – брошенные на произвол судьбы большевицкими извергами. И на русской земле таких безвинных людей, пострадавших от неукротимой большевицкой чумы, было великое множество – десятки миллионов...
После сталинской леденящей стужи, в хрущёвскую оттепель за рекордно короткий срок, пять целинных лет, начиная с 1954 года, ценой огромных усилий неисчислимого множества людей, не арестованных и не лишённых свободы, целина действительно была покорена – огромная площадь, более 45 миллионов гектаров распаханной степи, была засеяна пшеницей. Однако совсем скоро случилась непредвиденная и непоправимая беда – почти половина поднятой целинной земли стала бесплодной – обширная и бескрайняя территория степи, недавно покрытая разнообразной густой растительностью, превратилась в пустыни либо полупустыни. Сильный и порывистый ветер, переходивший в ураганный, и пыльные степные бури сделали своё неладное дело – выветрили и разрушили верхний плодородный слой почвы. Вследствие такой неукротимой природной стихии залежная целина, поспешно поднятая всем миром на дыбы, не дала ожидаемого высокого урожая пшеницы. Кроме того, был нанесён очень большой и непоправимый ущерб самой живой природе – нарушен многовековой естественный цикл восстановления растительности в степной экосистеме, где все природные процессы взаимосвязаны…
За годы целинной эпопеи, потребовавшей от государства колоссальных капитальных ресурсов с привлечением великого множества разных специалистов, произошёл не ожидаемый подъём сельскохозяйственного производства в стране в целом, а его дальнейший спад и, особенно, в нечерноземной зоне, где упала урожайность всех традиционных культур.
Падала урожайность и в дальнейшем – в шестидесятые годы и позднее, и её падение катастрофически ускорилась в девяностые годы, когда по воле реформаторов от экономики из вчерашних дремучих партийцев, при покровительстве непросвещённых верховных чиновников, воспитанных на марксизме-ленинизме, произошёл небывалый криминальный передел собственности. Многие пахотные земли, особенно в черноземной зоне, оказались в руках не хозяев-крестьян, коих было немало, а бывших партийных «слуг народа», завладевших землёй не для того, чтобы решать продовольственную проблему, а с целью наживы, что повлекло за собой весьма печальные последствия – дальнейшее разорение сельского хозяйства всей страны в целом.
При бандитской приватизации всего и везде на русской земле не сохранилось всё лучшее из недалёкого прошлого, как должно быть в любом цивилизованном государстве и как произошло в Белоруссии после распада «нерушимого» Советского Союза. В этой соседней стране, где проживает братский славянский народ и где относительно небогатые природные ресурсы и худые земли, несмотря на внешнее давление и стремление некоторых «демократов-доброжелателей» разрушить всё до основания, всё же сохранилось промышленное производство, выжило сельское хозяйство, и поля не опустели. Белорусские высококачественные товары, продовольственные и непродовольственные, до сих пор поступают на российский рынок и пользуются большим покупательским спросом…
В лихие девяностые годы на земле русской дело доходило до вопиющего безобразия. Даже сильные колхозы и совхозы преднамеренно и целенаправленно развалили новоявленные власти из вчерашних партийцев, не обременённых профессиональными знаниями. Подобных вполне рентабельных хозяйств, называемых в то время миллионерами, было немало. В таких успешных хозяйствах благодаря самоотверженному труду опытных и умелых руководителей, несмотря на все изъяны прежней социальной системы, с большим трудом всё же удалось организовать работу крестьян в поле и животноводстве. После же криминального передела собственности многие земли, совсем недавно приносившие богатый урожай, стали зарастать бурьяном, борщевиком ядовитым и кустарником. И печальный результат такой криминальной вакханалии всем просвещённым людям известен – в некоторых областях русской равнины больше половины пахотных земель брошено, а несчастные сельские жители, потеряв работу и лишившись средств существования, оказались у разбитого корыта...
В шестидесятые годы прошлого столетия не удалась ещё одна, вполне благонамеренная попытка кремлёвских властителей накормить проголодавшийся народ хлебом насущным. В то относительно спокойное время для крестьян, когда на них не совершались набеги с целью ограбления, и когда было ослаблено налоговое ярмо, по предписанию Никиты Хрущёва повсеместно, везде и всюду засевали кукурузой большие площади, а получали совсем мало, как сказано в Библии. Потому позднее в народе Хрущёва стали называть не только покорителем целины, но и кукурузным королём. Он искренне верил в «светлое будущее» и, конечно же, надеялся, что тогдашнее поколение будет жить при коммунизме. Об этой радужной надежде средства массовой информации в погоне за сенсацией в спешном порядке раструбили на всю необъятную страну. Учителя же в школах с восторгом и упоением рассказывали своим ученикам весёлые и незамысловатые байки о «светлом завтра» и о том, как они будут жить, ни в чём себе не отказывая, как молодое поколение будет получать по потребностям, или есть и пить от пуза. При этом редко кто задумывался о том, что потребности человека всегда были и будут безграничными, и полностью удовлетворить их – задача заманчивая, соблазнительная, но по своей сути лукавая…
При всех благих намерениях Никиты Хрущёва, высокого партийного властителя, у него не хватало глубоких профессиональных знаний и знаний отечественной и мировой истории. Поэтому он, как и его партийные собратья, академий не кончавшие, не смогли оценить по достоинству коммунистическую утопию и познать разрушительную силу марксизма-ленинизма, под лицемерным и лукавым лозунгом которого были затеяны и претворялись в жизнь страшные социальные эксперименты над русским и братским народами с трагическим исходом.
С благими намерениями в шестидесятые годы проводились разные безуспешные опыты оздоровления сельского хозяйства, давно лежавшего на боку. Однако в отличие от прежнего недавнего времени, они осуществлялись вполне мирным путём, без расстрелов, тюрем и ссылок – без кровопролитных репрессий ради удержания власти, как это было в течение долгих десятилетий при жестоком сталинском режиме.
Конечно же, Никита Хрущёв, находясь на высоком партийном посту власти и обладая большими властными полномочиями, искренне хотел, чтобы сельская жизнь заметно улучшилась и приблизилась к городской, в которой гораздо меньше повседневных хлопот по содержания домашнего хозяйства. Хотел, чтобы колхозы и совхозы выдавали на гора столько хлеба и продовольствия, чтобы их вполне хватало всем – и многодетным крестьянским семьям, и тем, кто жил в городе, занимаясь другими делами, не связанными с сельским хозяйством…
После рокового октябрьского переворота семнадцатого года долгие десятилетия в средней полосе русской равнины землю пахали в основном на лошадях. А в черноземной зоне для этих целей обычно использовали запряжённых в плуг быков, более сильных, чем лошади, и способных пахать землю, слишком уплотнённую ранней весной после таяния снега, когда почва, высохшая под солнцем, покрывается твёрдой коркой. Вожделенные трактора, обещанные большевицкими невежественными самозванцами, ещё долго не появлялись на широких колхозных полях даже после принудительной сплошной коллективизации, хотя до большевицкого захвата власти в некоторых крепких крестьянских хозяйствах уже была собственная сельскохозяйственная техника: трактора и сеялки, механические веялки и косилки. Иметь её в своих хозяйствах стремились все землепашцы, чтобы облегчить свой тяжёлый труд, а государство в то благодатное время при таком вполне естественном стремлении крестьян оказывало им содействие и помощь без всяких обещаний и без высоких, а по сути, лукавых воззваний.
Только спустя почти сорок лет после октябрьского переворота, в пятидесятые годы во многих колхозах лишь незначительную часть земли начали вспахивать с помощью трактора, железного коня с пламенным мотором вместо сердца. Хотя некоторые полевые работы, например, вспашку земли для уборки картофеля, ещё долго по-прежнему производили с помощью рабочего скота – лошадей и быков. Убирали урожай в основном вручную – в конце лета жали серпом жито либо пшеницу женщины-колхозницы, а осенью они же своими руками убирали картофель. А приусадебные участки в советскую эпоху почти всегда и везде обрабатывались дедовским способом – плугом с применением лошадей или быков, а собирали урожай жита и картофеля вручную.
В шестидесятые годы, в «эпоху развернутого строительства социализма, переходящего в стадию коммунизма», повсеместно на широких колхозных полях всё же появились долгожданные тракторы, грохот которых не умолкал ни днём, ни ночью, пока не заканчивалась вспашка всего поля. Труд трактористов был в почёте, и к ним относились с большим уважением все односельчане. А труженик-тракторист, обуздав и оседлав железного коня, при очень напряжённом труде, не ощущая усталости, испытывал чувство неземной радости от того, что делает очень важное и полезное дело – пашет землю. Труд тракториста особо ценился, если учесть, что он освобождал от тяжёлой потогонной работы своих соседей-землепашцев, ходивших за плугом и погонявших лошадей, которые не всегда и не везде были способны тащить плуг после долгого, полуголодного их содержания зимой. А если лошади были и вполне работоспособны, то даже опытному пахарю требовалось очень много сил, чтобы удерживать плуг и выводить ровные борозды, и очень часто дело доходило до крайней степени усталости, до седьмого пота и до мозолей на руках…
Вскоре на бескрайних колхозных полях на радость крестьян появилась и другая непростая техника, весьма нужная и востребованная, – комбайны, которые одновременно жнут, молотят и собирают зерно и солому. И с каждым годом всё реже и реже стали выходить в поле жницы-крестьянки с серпом, утомлённые до изнеможения и до ломоты в спине и жавшие жито сначала на поле колхозном чужом, а потом и на своём. А совсем недавно, всего лишь несколько лет назад сельские труженицы-красавицы в белых ситцевых платьях и в нарядных платочках в крапинку, выходили в поле и с раннего утра, как только спадала роса, и до самого позднего вечера, до захода солнца жали жито. Жницы жали жито, созревшее до золотистого отлива, и вязали его в снопы. При этом, несмотря на тяжёлый изнурительный труд под палящим летним солнцем, они не унывали, а пели задорные частушки чаще всего о невесёлой, несчастливой, крестьянской судьбе…
Тракторы, комбайны, плуги, сеялки и другая сельскохозяйственная техника содержались на машинно-тракторных станциях, широко известных как МТС. По своей организации и назначению это были государственные предприятия, обеспечивавшие ремонт техники и сдававшие её в аренду колхозам и совхозам. Небольшие грузовые автомобили, сначала полуторки, а потом более совершенные их модификации, называемые газонами, находились, как правило, в деревнях, где проживали водители, рядом с их домами. Ими распоряжались чаще всего председатели колхозов либо директора совхозов, а их профилактическим обслуживанием и ремонтом занимались сами же водители, как правило, владевшие слесарным мастерством.
На машинно-тракторных станциях создавалась и постепенно совершенствовалась ремонтно-техническая база, включавшая металлообрабатывающие станки и другая техника, позволявшие выточить либо восстановить изношенные или сломанные детали. Работали на них в большинстве случаев трактористы и комбайнеры из ближайших деревень, которые в летний сезон трудились от зари до зари на колхозном поле. Как правило, это были опытные мастера-самоучки, хорошо знавшие слесарное дело, и они, конечно же, старались сделать всё возможное, чтобы к новому летнему сезону отремонтировать и привести в рабочее состояние технику, на которой предстояло им же работать. На некоторых станциях были небольшие мастерские для ремонтных работ, были и крытые навесы для тракторов и комбайнов, спасавшие их от летнего палящего солнца, от проливных осенних дождей и зимних снежных заносов.
Первые машинно-тракторные станции появились сравнительно давно, в конце двадцатых годов прошлого века, и почти повсеместно они открывались позднее, при сплошной коллективизации. Одна из общих бед сельского хозяйства на российской земле, перестраиваемого принудительно на социалистический лад, заключалась вовсе не в том, что была плохо организована работа МТС, а в том, что не хватало сельскохозяйственной техники для работы на всех колхозных полях, чтобы вовремя вспахать всю землю и вовремя собрать урожай. Поэтому вынуждены были некоторые поля обрабатывать по-прежнему дедовским способом – вспахивать плугом на лошадях и быках, а собирать урожай вручную. Решить эту проблему принципиально не смогла и проводимая с большевицким размахом ускоренная индустриализация, когда миллионы крестьян, оторванных от своего любимого дела и лишенных свободы, под конвоем чекистов либо других большевицких служак загоняли на промышленные стройки социализма, где, как правило, использовался рабский труд заключённых. Не помогла и принудительная коллективизация, когда открывался бескрайний простор для пахоты трактором и сбора урожая на широком колхозном поле, свободном от множества межевых границ, существовавших ранее между узкими крестьянскими полосами, и очень часто служивших поводом для вражды и непримиримых споров между их владельцами.
Хотя и появилась на колхозных полях тракторы и комбайны, и всё реже пахари в поте лица пахали землю на лошадях и быках, и всё реже раздавались на всю окрестность звонкие голоса жниц-колхозниц, жавших жито и вязавших снопы, но дела в колхозах и совхозах по-прежнему не ладились. Они, по-прежнему, не решали главную задачу обеспечения продовольствием в полной мере всего населения страны.
Об этой всеобщей колхозной проблеме прекрасно знали партийные властители судеб народных, пытавшиеся решить её по-своему, «единственно верно». Конечно же, пытался её решить и Никита Хрущёв, взошедший на самый высокий престол власти. В отличие от Сталина, своего предшественника на троне, не знавшего крестьянской жизни и прославившегося вооружёнными набегами на деревни и сёла с целью ограбления, Хрущёв всё же повернулся лицом к народу. Он стремился вполне мирным путём, без кровопролитных репрессий, широко практиковавшихся совсем недавно, приблизить сельскую жизнь к городской. Конечно же, он пытался решить закоренелую проблему обеспечения всего народа продовольствием.
Чтобы поднять на ноги колхозы, поражённые советской бесхозяйственностью, Никита Хрущёв предложил создать крупные хозяйства индустриального типа с мощной машинно-тракторной базой. На первый взгляд, такое предложение, изложенное сначала на бумаге, а потом протащенное через все партийные сходки, включая кремлёвский съезд, может показаться вполне разумным и совсем не противоречивым. Разве можно возразить против создания таких хозяйств с мощной сельскохозяйственной базой, в которых была бы налажена работа как на индустриальных предприятиях, где рабочие, в отличие от колхозников, получали за свой труд заплату, хоть и небольшую, но достаточную, чтобы худо-бедно содержать свои семьи. К тому же в то время на некоторых советских предприятиях благодаря внедрению научно-технических разработок производились многие виды высококачественной продукции. Например, отечественные самолёты гражданского и военного назначения, высокочувствительные приборы и другие виды техники были не хуже зарубежных аналогов. В нашем отечестве успешно работало и даже процветало не одно подобное предприятие, которое могло бы служить образцом и примером организации должным образом и на высоком уровне крестьянского труда в деревне.
Для претворения в жизнь такой очередной хрущёвской идеи, весьма привлекательной на первый взгляд, в марте 1958 года вышло партийное постановление о реорганизации машинно-тракторных станций и продаже техники колхозам. На деле же реорганизация МТС вылилась в их разорение и полную ликвидацию. Постановлением предписывалось всем колхозам в течение одного года в обязательном порядке выкупить всю сельскохозяйственную технику по заведомо завышенным ценам, несмотря на то, что в большинстве своём она была устаревшей и изрядно изношенной. А за какие средства смогли бы выкупить её совсем не богатые колхозы? И кто будет производить её ремонт? Эти и другие жизненно важные вопросы не волновали ни кремлёвских, ни местных партийных чиновников: главным для них было совсем другое – выполнить, не рассуждая и досрочно то, что «велит партия». В подавляющем большинстве колхозов, всегда находившихся на грани разорения от начала их сотворения, не хватало средств даже для достойной оплаты труда колхозников, которые вынуждены были работать за пресловутые палочки в трудовой книжке.
С ликвидацией МТС не улучшилась жизнь крестьян, как хотелось бы кремлёвским властителям. Тракторы и комбайны всё же перегнали на колхозные дворы, открытые всем ветрам. Оказавшись под открытым небом, они заливались дождями весной и летом и засыпались снегом поздней осенью и зимой. К этой природной беде приобщилась и другая – на колхозных неохраняемых дворах с коровниками, свинарниками и конюшнями не было своих хоть каких-то ремонтных мастерских, какие были на МТС. Да и ремонтировать технику было некому – квалифицированные и опытные механизаторы, владевшие слесарным делом, устраивались на работу в ближайших районных центрах либо уезжали в город месте со своими семьями, дабы не оставаться в колхозе, которые не могли оплатить их труд.
Не удалось и другая партийно-административная затея укрепления колхозной системы, когда несколько смежных колхозов объединялись в один, более крупный. При таком поспешном укрупнении, проведённым, как всегда, с социалистическим размахом, не был учтён печальный опыт повсеместного объединения крестьянских хозяйств во время бандитского раскулачивания и сплошной коллективизации, когда крестьяне лишались своей земли, и у них пропадала всякая охота добросовестно трудиться на чужой земле. При принудительной коллективизации были созданы колхозы, большинство которых долгие десятилетия с большим трудом выживало.
При массовом сталинском нашествии на деревню, проводимом под лицемерным лозунгом строительства социализма, многие крестьяне, едва окрепшие, были арестованы, а потом одних из них расстреляли без суда и следствия, других посадили в тюрьмы, а третьих сослали в холодные края, где птицы замерзают на лету. А остальных крестьян насильно загнали в колхозы, где всё наше, но не всё моё. Подобные насилия и варварства в конце пятидесятых и начале шестидесятых годов при объединении колхозов не повторились, но возникли другие проблемы. Если раньше, до объединения колхозов сельскохозяйственная техника находилась относительно недалеко от полей, и механизаторы проживали в одной из ближайших деревень, то в укрупнённых хозяйствах технику приходилась перегонять на большие расстояния, а механизаторы вынуждены были ходить пешком в соседние деревни, где находилась техника. Особенно трудно было преодолевать немалые расстояния ранней весной и поздней осенью, когда просёлочные дороги на российской равнине превращались и превращаются в грязевое месиво, что ни пройти, ни проехать.
Были ликвидированы тысячи колхозов, но жизнь в деревне не улучшалась, как она не улучшилась при ещё одном поспешном партийном мероприятии – преобразовании некоторых колхозов в совхозы, когда государственная и колхозная собственности слились, и возникла неразбериха в коллективном пользовании.
Была предпринята ёще одна попытка оздоровить колхозы, лежащие на боку, и приблизить сельскую жизнь к городской. Для этого в некоторых подмосковных колхозах всем миром построили многоквартирные дома по тем же типовым проектам, что и для городских пятиэтажек, названных позднее хрущёвками. Казалось бы, в таких благоустроенных домах со всеми бытовыми условиями живи и радуйся. Нет необходимости ежегодно заготавливать дрова либо уголь и топить печь каждый день, чтобы обогреваться с наступлением холодов и приготовить пищу для семьи и корм для домашнего скота, что не надо каждый день носить воду в вёдрах из колодцев, находившихся не всегда рядом с домом. Однако при таких вполне цивилизованных условиях жизни многие семьи не имели достаточно средств, чтобы купить продукты питания, отказавшись от приусадебных участков, остававшихся по-прежнему основным средством их выживания. Да и не все продовольственные продукты, даже самые необходимые для пропитания, не всегда были в местном магазине, а собственные огороды оказались совсем не рядом, а вдали от многоквартирного дома. Поэтому крестьяне, проживавшие в отдельных квартирах с городским бытом, вынуждены были ездить в ближайшие города и посёлки, чтобы, отстояв в длинных очередях, купить самые востребованные продукты, включая чёрный хлеб, которого в стране тоже не хватало.
Ликвидация кулаков как класса, ликвидация индивидуальных крестьянских хозяйств при сплошной коллективизации, ликвидация мелких колхозов, ликвидация машинно-тракторных станций, переименование колхозов в совхозы, попытка приблизить сельскую жизнь к городской – ни эти, ни многие другие меры, проведённые с партийным напором, не вылечили сельское хозяйство, поражённое социалистической бесхозяйственностью. Разрушенное сельское хозяйство в революционном вихре враждебном так и не встало на ноги после чудовищной ликвидации частной собственности на землю и средства производства.
Проведенное множество безуспешных нововведений и ликвидацией по «указанию партии», но по инициативе непросвещённых верховных партийцев, не закончилось, а продолжилось ещё одним крупномасштабным социалистическим мероприятием – ликвидацией неперспективных деревень. Такое очередное безумное мероприятие исходило не от партийцев, академий не кончавших, а от советских экономистов-академиков, воспитанных на марксизме-ленинизме и не познавших ни его разрушительной силы, ни крестьянской жизни. Массовая ликвидация деревень по воле дремучей партийной власти отнюдь не приблизила сельскую жизнь к городской, как это было заявлено с высокой кремлёвской трибуны. Она привела к печальным и трагическим последствиям – окончательному разорению колхозов и совхозов и вымиранию многих деревень и сёл на бескрайних русских просторах.
Библиографические ссылки
Карпенков С.Х. К истории одного преступления // Уничтоженные как класс. М.: ООО «Традиция», 2020. С. 3 – 65.
Карпенков С.Х. Русский богатырь на троне. М.: ООО «Традиция», 2019. – 144 с.
Карпенков С.Х. Стратегия спасения. Из бездны большевизма к великой
России. М.: ООО «Традиция», 2018. – 416 с.
Карпенков С.Х. Незабытое прошлое. М.: Директ-Медиа, 2015. – 483 с.
Карпенков С.Х. Воробьёвы кручи. М.: Директ-Медиа, 2015. – 443 с.
Карпенков С.Х. Экология: учебник в 2-х кн. Кн. 1 – 431 с. Кн. 2 – 521 с. М.: Директ-Медиа, 2017.
Степан Харланович Карпенков
Русская Стратегия
|
