Благодаря Дому русского зарубежья Степан Федорович Колесников снова доступен родному зрителю. И это по-настоящему историческое событие!

Выставку «Степан Колесников. Посол русской культуры в Сербии» открывали: Виктор Александрович Москвин – директор Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына, генеральный директор издательства «Русский путь»; Владимир Мединский –помощник президента РФ, Вадим Задорожный – директор музея-усадьбы Архангельское, именно из его частного собрания были представленные публике картины; искусствовед Татьяна Подстаницкая, представители МИД РФ и Россотрудничества.

Все отмечали важность сегодняшнего события в культурной жизни России, возвращающей славные имена. В.А. Москвин подчеркнул, что предыдущая выставка Колесникова в России состоялась в Санкт-Петербурге в далеком 1912 году!

Среди деятелей искусств в русской эмиграции было много больших художников, таких как З.Серебрякова, Григорьев, Гончарова, Ларионов. Да, собственно, и сам Илья Репин, живя на даче на Балтийском море, оказался в эмиграции.

Они состоялись как мастера еще в императорской России, и их работы зарубежного периода хоть и менее известны, но все же побывали на Родине.

А вот картины Степана Колесникова, ставшего академиком живописи уже в эмиграции, в Сербии, – в России впервые после революции удостоились персональной выставки. И это долгожданное событие для тех, ктознает о замечательном русском художнике, и это событие для тех,кто увидит его работы впервые.

В Югославии в межвоенный период работало более 50 мастеров изобразительного искусства, более 30 художников – Ганзен, Киселева, Гулевич, Жедринский и др., а также скульпторы и архитекторы, занимавшиеся живописью. В Сербии, где прошли 35 лет его жизни и творчества, Степан Колесников был самым известным и плодотворным русским художником. Нам еще довелось пообщаться с его учениками, с людьми, которые его лично знали, у которых дома были его работы. Он был энергичным, живым и остроумным в общении человеком, и вся жизнь его вращалась вокруг работы. творчества. В Белграде во многих общественных зданиях сохранились большие панно кисти Колесникова: в Адриатико-Дунайском банке, в Банке на Теразиях, в одном из лучших отелей Белграда – «Палллас», в Центральной городской больнице. Восстановлен расписанный Колесниковым плафон Народного театра, который при Тито был замазан масляной краской! Как тяжело переживал это Степан Федорович, как сокрушался! Он работал над ним пять лет, основу композиции составлял сюжет «Богиня Талия на квадриге». По поводу его новых работ И.Е.Репин писал Колесникову в 1929 г.:

«Вас я знаю только пейзажистом и всегда любовался необычайной красотой серых, обтрепанных ветрами, пустых ветвей... И вдруг Вы явились с плафоном оперного театра – 80-ти кв. метров! И это уже мифологические фантазии! Ради Бога, присылайте поскорее копии, в каком бы то ни было виде, я пойму суть, и я жду их, как христианин чуда».

В своем письме к И.Е. Репину Колесников пишет: «Работаю очень много и только в любимом труде нахожу облегчение и временно забываю свою тяжкую болезнь — беспредельную тоску по родине. Верьте мне, глубокоуважаемый Илья Ефимович, я обласкан в стране близкого нам народа — сербов, и тепло мне и моей семье, но я страдаю, и болит душа, как только оставляю палитру и кисти. Та колоссальная продукция и энергия остаются вне моей родины, и не отдаются мною моей родной земле… Осенью я уезжал в Париж с выставкой своих картин. Кое-что из них Вам посылаю в фотографиях, не нужно говорить о том, как дорого для меня Ваше суждение, великий Вы мой учитель!».

Колесников был представителем академической классической живописи, а в послевоенной Югославии в моде были эксперименты! Сербское искусство того времени в полной мере ощущало на себе влияние импрессионизма, постимпрессионизма, кубизма, футуризма и сюрреализма.

Современная живопись, часто «без образная», разрушающая реальность, скептически относилась к русской классической школе. Известный снобизм молодых в отношении мэтра отмечали сербские искусствоведы, писавшие о творчестве Степана Колесникова. А вот в последние лет десять произошло второе открытие мастера, вновь стала цениться его филигранная техника, его непередаваемо грустное настроение, графичность его живописи и красочность его графических работ.

Он писал в Сербии и Россию, по которой тосковал неимоверно, и Сербию, которую прекрасно знал и любил. Он был востребованным художником, состоятельным человеком, но всегда томился по любимым российским пейзажам, тяжело переживал, что на родине о нем не знают.

Степан Федорович Колесников родился в 1879 году и происходил из крестьян Славяносербского уезда Екатеринославской губернии. Возможно, именно здесь он впервые познакомился с представителями сербского народа, населившими эти края еще в эпоху Екатерины Великой.

Уже в детстве Степан достиг немалого мастерства в рисовании, и в 1896 году его работы были отобраны на Всероссийскую выставку в Нижнем Новгороде. В следующем году он поступил в Одесское художественное училище, где сразу обратил на себя внимание преподавателей как талантливый и добросовестный ученик. В 1903 году он уже учился в Императорской Академии художеств, в мастерской известного пейзажиста А.А. Киселева. В 1905 году его картина «Весна» получила вторую премию и была приобретена музеем Академии. Степан Колесников становится постоянным участником академических выставок. В 1909 году ему было присвоено звание художника и дано право заграничной пенсионерской поездки. Вслед за окончанием учебы последовал огромный успех Колесникова на Международной выставке в Мюнхене, где уже упомянутая картина «Весна» была удостоена высшей награды. Отечественная и зарубежная пресса с восторгом приветствовала молодого художника.

О нем писали: «русская жемчужина», «Паганини дубовых веток»; он получил в дар от императора золотой портсигар с надписью: «Да будет твоей путеводной! Николай II» и звание почетного гражданина. Художник становится заметной фигурой в художественной жизни страны. Работы мастера экспонируются на отечественных и международных выставках в Лондоне, Венеции (обе — 1910), Риме (1911).

«Степан Колесников принадлежит к числу тех замечательных русских художников, которые вдруг расцветают, становятся популярны, ежегодно производят сотни картин, вызывают подражания и подделки, становятся “своими” в самом маленьком собрании картин… Степан Колесников с лирическим восторгом пишет южнорусский чернозем. Он поэт донских, подольских, екатеринославских, херсонских и таврических полей. Никто до него с такой грустью, неподдельной любовью и оригинальным мастерством не передавал серых, дождливых небес Полесья, склонившихся над березняками и болотистыми дорогами. Он поэт половодья, тающих снегов, тихих русских вод, русской распутицы и русской хаотической, но какой-то бодрой весны, каждый раз обещающей урожай», — написал о нем во время выставки 1912 года художественный критик Иероним Ясинский.

Весной 1913 года Степан Федорович «с целью выполнения художественно-научных работ, снимания видов местностей и памятников искусства» совершил большое путешествие на верблюдах в Туркестан и Китай. Поездка произвела на мастера неизгладимое впечатление, и еще несколько лет его картины несли отражение азиатского колорита. Есть картины этой поры и на настоящей выставке.

В октябре 1917 года Степан Федорович вместе с семьей уехал на свою одесскую дачу, чтобы переждать там революционные потрясения, но по иронии судьбы именно на юге России он оказывается вовлечен в события Гражданской войны. Во время переезда в 1919 году из России московская часть его работ была отправлена через Варшаву в Югославию. В пути она потерялась, не осталось никаких следов, кроме списка картин. Другая часть его русского наследия находилась в деревне Андреевка – это его дача рядом с Одессой. С началом Первой мировой войны художник покинул мастерскую и оставил в ней все картины. Потом будто бы пришли солдаты с телегами и все вывезли. Существует список этих работ, но ни одна из этих картин ни разу нигде не появилась. Скорее всего, коллекция была утеряна во время революции. Его русское наследие почти не сохранилось.

Колесников безоговорочно поддержал Белое движение. Им даже был написан образ Спасителя для поднесения генералу Деникину. В настоящее время этот образ находится в Музее русского зарубежья, куда он был передан дочерью А.И. Деникина.

Закономерно, что в 1920 году вместе с большой частью Русской армии он оказался в Сербии, в Белграде. Здесь, в эмиграции, Колесников вернулся и к военной теме, которая вошла в его жизнь в годы Первой мировой войны. Он создал большое полотно «Каймакчалан» к 10-й годовщине этой кровопролитной решающей битвы, открывшей победное освободительное шествие Сербской армии по Балканам после Албанской Голгофы и эвакуации на Корфу. Это – эпохальные события сербской истории ХХ века и неудивительно, что Степан Федорович откликнулся на них. Эти события были бесконечно дороги и Королю Александру, возглавлявшему Сербскую армию! Эта тема еще больше сблизила художника и монарха, из рук которого он получил высокую награду – орден Святого Савы. Колесников часто получал заказы от Короля, в том числе по восстановлению храмов и монастырей, росписи новых соборов. В 1927 году в намоленном, одном из древнейших монастырей в Македонии на Охридском озере, где в IX веке подвизался и основал обитель святой просветитель славян Наум Охридский, со Степаном Федоровичем произошел мистический случай, когда он расписывал новый храм.

«Русский художник и академик живописи С.Ф. Колесников был приглашен для росписи нового храма в древнем сербском монастыре Святого Наума, причем ему была предоставлена полная свобода творческой работы в украшении купола и стен. Исполняя эту работу, художник задумал написать на стенах храма лики пятнадцати святых, размещенных в пятнадцати овалах. Четырнадцать ликов были написаны сразу же, а место пятнадцатого долго оставалось пустым, так как какое-то необъяснимое чувство заставляло Колесникова повременить. Однажды в сумерках Колесников вошел в храм. Внизу было темно, и только купол прорезывался лучами заходящего солнца. Как потом рассказывал сам Колесников, в этот момент в храме была чарующая игра света и теней. Всё кругом казалось неземным и особенным. В этот момент художник увидел, что оставленный им незаполненным чистый овал ожил, и из него, как из рамы, глядел скорбный лик императора Николая II. Пораженный чудесным явлением мученически убитого русского Государя, художник некоторое время стоял, как вкопанный, охваченный каким-то оцепенением». Далее, как описывает сам Колесников, под влиянием молитвенного порыва он приставил к овалу лестницу и, не нанося углем контуры чудного лика, одними кистями начал прокладку. Колесников не мог спать всю ночь, и едва забрезжил свет, он пошел в храм и при первых утренних лучах уже сидел наверху лестницы, работая с таким жаром, как никогда.

Как пишет сам Колесников: «Я писал без фотографии. В свое время я несколько раз видел покойного Государя, давая ему объяснения на выставках. Образ его запечатлелся в моей памяти. Я закончил свою работу, и этот портрет-икону снабдил надписью: “Всероссийский Император Николай II, принявший мученический венец за благоденствие и счастье славянства”».

Это было через 10 лет после революции в России! Поистине «путеводным» оказался подарок императора Николая II художнику, и вот куда привел этот путь! Надо сказать, что именно в это время в Сербии начинается широкое народное, совершенно стихийное движение за причисление убиенного императора к лику святых! Именно в Сербии, которая хорошо помнила жертву царя Николая во имя защиты православной балканской страны в августе 1914 года, были сделаны первые шаги на пути прославления монаршей семьи как святых страстотерпцев.

Колесников был исключительно многообразен как художник, сохраняя свой неповторимый стиль в живописи. Он писал любимые пейзажи, портреты, жанровые сцены, натюрморты, монументальные полотна. Он работал неимоверно много, оказавшись в плену собственной популярности. Силы, однако, были не безграничны, в сороковых годах начинает прогрессировать болезнь Паркинсона, и рисовать становится все труднее. В мае 1955 года Степана Федоровича не стало.

Похоронен он на Новом кладбище в Белграде, недалеко от Иверской часовни, которую построили сразу после разрушения исторической часовни Иверской Божьей Матери в Москве – Белградская точно повторяет оригинал по всем пропорциям.

У могилы Степана Федоровича Колесникова растут старые деревья, осенью листья с их оголенных ветвей укрывают плиту своим покрывалом.

«Не знаю, известно ли тебе, что леса переселяются? Стоит им сняться с места, и они начинают медленное и долгое движение в поисках места получше. Охотнее всего они отправляются в путь осенью... Как птицы. Или как человек...» (М. Павич).

Смотрите фоторепортаж Марии Максимовой «Великий художник, о котором мы не знали»

Елена Бондарева