"Что имеем - не храним, потерявши - плачем". Эта поговорка не раз приходит в голову при изучении истории, в первую очередь нашей, русской истории. "Не приведи Бог увидеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный" - эти слова Пушкина точно характеризуют все наши революции. Организаторы бунта заводят народ, доказывая, что "так жить нельзя". Но оказывается, что во время хаоса гражданского конфликта вопрос уже стоит по-другому - "лишь бы выжить".
Поколение войны очень ценило мир, фронтовикам и в голову бы не пришло хвастливое "если надо - повторим". О мире и благоденствии молится Церковь. Для русского народа в особенности это не пустые слова. Большую часть своего исторического времени Россия провела в войнах. Русские закалили свой характер не только в борьбе с суровой природой, но и с многочисленными неприятелями - с запада, востока и юга. Напрасно в русских многие видят пассивный, безвольный народ - мы бы просто исторически не выжили. Создать государство (речь о Московском княжестве) в лесах с экстремальными условиями земледелия и расширить его до шестой (сейчас - восьмой) части обитаемой суши под силу лишь только очень волевому народу.
Но откуда взят стереотип о забитости русских? Это взгляд западного "просвещенного" человека, привыкшего к комфорту, стремящегося к расширению своих прав и порабощению других народов. С этой точки зрения психология русских, в массе своей привыкших обходиться немногим, подчиненных самодержавной власти, осваивавших новые земли, но не порабощая другие народы, кажется психологией рабской. Но тот же самый русский народ показывал из века в век удивительное упорство в отстаивании своей независимости, мало кто как русские являл героизм на войне. Это совершенно не характерно для рабов. Почему русские крепостные крестьяне встречали армию Наполеона вилами и топорами, хотя от него можно было бы ожидать освобождения и просвещения, как думал Смердяков?
Причина неприхотливости и смирения русских вовсе не в забитости, не в каком-то политическом мазохизме, а в опытном сознании, что для выживания необходимо национальное единство. Это единство является крепким только при наличии сильной единоличной власти. Неограниченная власть самодержца дает возможность управления народом как единым целым, постоянство и наследственность власти стимулирует заботу монарха о сохранении страны для потомков. Все другие формы правления приводили русских к катастрофе. Удельная раздробленность при отсутствии сильной центральной власти привела к монгольскому завоеванию. Новгородская республика, будучи во времена ига наиболее крупным русским государственным образованием, не смогла конкурировать с сильной, самодержавной Москвой. Династический кризис конца XVI века породил Смуту, едва не стоившую России существования. "Боярский", зависимый царь Василий Шуйский был беспомощен перед самозванцем, претендовавшим на роль законного самодержца. Даже бунты Разина и Пугачева проходили под монархической вывеской. Пугачев вообще выдавал себя за императора Петра III. Февральская революция, свергнув самодержавие, привела к полной дезорганизации России. И когда большевики утвердились через неслыханное кровопролитие, то опять установили единоличную власть, с падением которой рухнула и страна.
Когда апологеты советского режима вспоминают его достижения, пусть подумают о том, что реальная практика "красной монархии" прямо противоречила ее теории народовластия. Поэтому им, если они патриоты, не следует выступать против монархического принципа, а нужно отвергнуть ложные марксистские идеи, которые никогда и не воплощались. Также как и апелляция к морали совершенно несообразна с материалистической философией. Что касается отмены частной собственности, произведенной в СССР, то сама жизнь показала, что концентрация управления экономикой в руках государства чревато возникновением олигархического капитализма, поскольку у народа в условиях партийной диктатуры нет никаких возможностей препятствовать этому. Дореволюционная экономика была смешанной, с большим государственным сектором. Монархия - это не экономическая формация, а форма правления, которая может согласовываться с разными формами собственности. Монархия вовсе не предполагает обязательную сословную замкнутость - рамки сословий исторически менялись. Тем более, глупо приписывать монархии порабощение населения - никто иной, как русский царь освободил народ от крепостного права вопреки сопротивлению помещиков. Да и само крепостное право в наиболее жесткой форме, когда крестьяне стали товаром, существовало около двух веков под влиянием западных общественных моделей - лишь пятую часть исторического существования России.
При монархии Россия динамично развивалась. Некорректно сравнивать ее уровень развития с Европой - изначальные условия были слишком разными. Не стоит из-за этой экономической отсталости комплексовать, почему бы не посмотреть на Азию - ведь там находятся древние и культурные страны? Конечно, Россия в культурном плане - не Азия, но и не Европа. Кстати, душевой доход предреволюционной России по паритету покупательной способности был чуть выше, чем в Японии. В итоге Япония намного обогнала нас по этому показателю, без всяких кровавых революций и несмотря на поражение в тяжелой войне. Во время правления св. имп. Николая II Россия переживала стремительный рост населения, производства и благосостояния, который по расчетам многих экономистов должен был вывести ее на первое место в Европе к середине ХХ века.
Вот только некоторые цифры: за 23 года население увеличилось на 40 %, промышленность - почти в 5 раз, душевой доход - примерно в полтора раза, количество больничных коек - в 3 раза, смертность от острозаразных заболеваний снизилась в 2 раза, введена бесплатная земская медицина, расходы на образование увеличились в 7 раз, так что к 1917 бОльшая часть детей была охвачена начальным образованием. Было совершено множество открытий мирового масштаба. Рост промышленности перед Первой Мировой был 7.5 % в год, что чуть выше, чем в среднем с 1917 по 1940 г. (6.5 %). К 1913 экономика Россия занимала 3-4 место в мире (деля его с Германией после огромной колониальной Британской империи и беспрепятственно растущих США). В период Первой Мировой темпы роста экономики и населения снизились, но он продолжался. После голода 1891-1892 годов Российская империя не знала массовых голодных смертей. С 1905 по 1916 доля крестьянской пахотной земли увеличилась с 62% до 90%, то есть крестьяне и без всякой революции постепенно становились собственниками земли. Для рабочих было введено обязательное страхование, нормирован рабочий день, разрешены профсоюзы. В стране были провозглашены большие политические свободы - оппозиционные, в том числе революционные партии заседали в Государственной Думе. Преследовали лишь террористов и организаторов революции. Но общее количество казненнных за все это время - около 4 тысяч человек соответствует трем дням (!) "большого террора" 1937-38 года. Такое положение вызывает у многих недоумение - а почему тогда была революция?
Вопреки ленинскому тезису о революционной ситуации, когда "верхи не хотят, а низы не могут", история говорит о другом. При более жестком правлении имп. Александра III не было такого разгула террора и революционеров, несмотря на то, что материальное положение народа было тяжелее, чем при его сыне.
Тем более, если мы посмотрим на советскую историю, то увидим, что революции против коммунистов не произошло, несмотря на массовый голод и террор. Все многочисленные восстания против Советов в гражданскую войну и после нее были жестоко подавлены. При Сталине невозможна была никакая оппозиция, никакая критика, несмотря на то, что советский колхозник относительно благополучного 1940-го года (не говоря уже о голодном 1932-1933-ем) питался хуже, чем русский крестьянин 1913-го. Революции не было и когда отбирали имущество в коллективизацию, и когда изымали последнее зерно на нужды индустриализации крайне варварскими методами, как, например, описывал Шолохов в письме Сталину.
Коммунисты безусловно считают, что Февральская революция была справедлива. Как известно, она была спровоцирована нехваткой черного хлеба в Петрограде. Не голод, а именно нехватка одного, хотя и самого употреблявшегося продукта питания. Да еще во время войны, когда революция особенно опасна. Но революционеры эту опасность презрели, а большевики открыто выступали за поражение своего правительства, на чем успешно сыграли позднее. Пусть коммунисты спроецируют эту ситуацию на 1941-ый. В блокадном Ленинграде были массовые голодные смерти, а не просто нехватка хлеба. И если бы в этих условиях там выступили люди с требованиями к властям о сдаче города и мира с Германией ради спасения от голодной смерти - то как они бы к этому отнеслись? Конечно, ждать от нацистов милости было бы странно. Но умирающие от голода могут цепляться за любую возможность. Несомненно, коммунисты расценили бы такие пораженческие настроения как измену Родине. Так пусть осудят и пораженческую ленинскую агитацию, и революцию. Но нет, налицо двойные стандарты. Они обычно говорят, что СССР был государством рабочих и крестьян, потому, дескать, за него и сражались до смерти, в отличие от царской России, где народ не хотел умирать за империалистические интересы. Многие в это верили, конечно, но это была только вывеска, разве партийная номенклатура жила как народ? В те годы разрыв между верхами и низами, когда последние не имели жизненно необходимого, должен был восприниматься особенно болезненно.
Эти примеры хорошо иллюстрируют, что не тяжелое положение низов является причиной революции. Чем же отличалась ситуация начала XX века? Конечно, проблемы существовали, Россия как и любая другая страна не была раем. Аграрное перенаселение, сословные перегородки (хотя и достаточно проницаемые), материальный и культурный разрыв верхов и низов, тяготы войны, но в другие времена проблем, как видно, было больше и революции не произошло. Что же характеризовало революционеров того времени? Как можно заметить при изучении их взглядов и поступков, ими двигало не только декларируемое чувство справедливости, но и особенно - вера в утопические теории и ощущение неизбежности победы. В силу вышесказанного именно вот эти духовные, а не внешние причины и стали определяющими факторами начала революции.
Утопические теории становятся привлекательными в силу упадка духа. Христианин, ведущий духовную жизнь, имеет трезвый взгляд на окружающий мир, не питая иллюзий относительно искоренения зла в истории. Он не восстает против общественной несправедливости не потому, что не замечает ее, или потерял волю к жизни. Нет, христиане очень ценят жизнь как дар Божий, и именно поэтому берегут мир как основу жизни и всякой деятельности человека. В ситуации же безвластья наступает хаос, когда люди погибают, и невозможно организованное хозяйство. Надо уметь видеть во власти не только эксплуататоров, но и хранителей мира - "начальник есть Божий слуга" (Рим 13:4). Люди объединялись в государства отнюдь не только в результате насилия над ними, но и добровольно, именно для предотвращения хаоса. Предоставление привилегий царям было гарантией мира. Так было в древнем Израиле, так произошло легендарное призвание Рюрика, так был выбран на царство для прекращения Смуты Михаил Федорович. Так в состав России добровольно вошли многие народы. Сходные же процессы были и в других странах.
Утопист же, напротив, живет в предвкушении "царства свободы", совершенно отвергая ненавистную ему действительность. Сами уступки и милость власти он склонен рассматривать как ее слабость и свидетельство близости ее конца, потому воодушевляется мнимой легкостью победы. Конечно, бунтовать можно и без лелеяния утопических мечтаний, а просто от ощущения безысходности. Но и в этом случае это не более, чем страстный, нетрезвый настрой, когда человек перестает ценить жизнь саму по себе. Хуже может быть всегда, пока народ еще жив. Ко многим это понимание приходит, когда уже поздно.
Революция - это гнушение даром жизни, политическое самоубийство нации, когда люди ставят на кон жизнь в погоне за миражом счастья. Крайнее презрение к жизни, действительно, характерно для последовательных революционеров. Отсюда и отвержение Подателя Жизни. Не случайно Кириллов в "Бесах" совершает революционное самоубийство, желая заменить собой Бога - Достоевский хорошо знал психологию тайных революционных обществ. Это подтверждают и сами революционеры. Например, известный крайне левый автор Е. Летов во многих песнях откровенно воспевал самоубийство. И. Р. Шафаревич в своем труде "Социализм" показал на основании цитат из классиков революционной мысли потрясающую особенность их учений - стремление к смерти, как ни покажется это странно на первый взгляд.
Западное стремление к комфортной жизни, проникающее в нашу жизнь, точно также таит в себе опасность гибели как и революционные утопии. Впрочем, стремление к комфорту их и порождает. "А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу", - учит Апостол (1 Тим. 6:9). Это неизбежно приводит к конфликту с другими людьми, к желанию отгородиться от них стеной закона, разобщению и в итоге - к гибели. Расслабленные и разобщенные люди - негодный материал, который неизбежно будет вытеснен более волевыми и сплоченными народами. Вопрос возрождения монархии в России становится вопросом нашего выживания. |
