В победном 45-м году по следам русских солдат-победителей в освобождённые от нацистов города вступало и советское «гестапо», НКВД, беспощадно расправлявшееся с врагами прежними, врагами времен войны гражданской, белоэмигрантами, русскими офицерами, ставшими к этому времени стариками. Так, погиб в советских лагерях убеждённый противник Гитлера – генерал Войцеховский. Чудом избежал этой участи казачий поэт Келин. Но наиболее дальновидные не ожидали милостивого отношения, понимая, что большевики никогда не станут врагами «бывшими». Не желая испытывать судьбу, они в очередной раз оставляли свои дома. 1945-й год – год нового русского исхода, теперь уже из Европы…
В Праге вплоть до 45-го года, кроме упомянутых Келина и Войцеховского, жил командир Дроздовцев генерал Харжевский. Как и Войцеховский он не соблазнился химерой использования немецкого меча для освобождения России от красного ига. Оба генерала понимали, что нельзя победить одного демона руками другого. При таком выборе победит всё равно демон, а, значит, не Россия. Сергей Войцеховский остался в Праге, хотя отослал из неё семью. Владимир Харжевский покинул чехословацкую столицу вместе с родными и тем избегнул горькой участи своего соратника. Войцеховского ждали застенки НКВД, этапы, лагеря и безвестная могила в вечной мерзлоте. У Харжевского же впереди лежали далёкие страны, чужие континенты… Марокко… США…
Владимир Григорьевич был первом в своём роду, кто избрал для себя военное поприще. Отец его был почётным гражданином Литинского уезда Подольской губернии, но не имел ни дворянского звания, ни состояния. Юный Володя окончил реальное училище и отправился, как и полагалось, отдавать долг Родине в качестве вольноопределяющегося. Отбывая воинскую «повинность», молодой человек обнаружил, однако, порядочные способности к службе, и ко времени завершения, «срочной», как сказали бы теперь, службы, имел чин унтер-офицера. Это давало ему право держать экзамен уже на чин офицерский – прапорщика. Харжевский этой возможности не упустил – офицерское звание как-никак повышало его общественный статус. Экзамен он выдержал легко и даже получил право обучать новобранцев. Этим правом свежеиспечённый прапорщик, однако, не воспользовался.
В ту пору Владимир Григорьевич ещё намеревался посвятить себя поприщу штатскому. Он поступил в Горный институт, готовясь стать инженером – профессия почётная в царской России. Несколькими годами раньше Горный институт закончил Пётр Николаевич Врангель. Уже в эмиграции Главнокомандующий Русской Армии будет обращаться к Харжевскому не иначе как «коллега». Оба генерала, оказавшись в изгнании, будут вынуждены обратиться к своей штатской профессии, дабы содержать себя и свои семьи. Владимиру Григорьевичу для это придётся к тому же и закончить своё обучение, ибо в отличие от Врангеля в Горном институте проучился он лишь год. Затем грянула война, и прапорщик запаса Харжевский был призван в строй…
За годы войны храбрый офицер был неоднократно ранен. К 1917 году он носил уже чин капитана. Грудь его один за другим украсили ордена Святого Георгия Победоносца 4-й степени, Святой Анны 4-й и 3-й степеней, Святого Станислава 3-й и 2-й степеней с мечами и бантом, Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом... Отличился Владимир Григорьевич в Луцком прорыве, а затем был переброшен на Румынский фронт. Русские части, сражавшиеся на этом фронте, дольше других сохраняли дисциплину, но брест-литовское предательство большевиков окончательно поставило крест на возможности продолжения борьбы с врагом внешним. В это время в Яссах полковник Дроздовский формировал бригаду Русских Добровольцев для отправки на Дон, к Корнилову и Алексееву. Харжевский, остро переживавший развал армии и гибель России, присоединился к этому отряду. Так началась Белая борьба будущего генерала…
Добравшись до Дона Владимир Григорьевич принимал участие во 2-м Кубанском походе, освобождал от большевиков Донбасс. К 20-му году полковник Харжевский командовал 2-м полком Дроздовской дивизии. Вместе с нею он эвакуировался из Новороссийска в Крым и уже при новом Главнокомандующем, сменившем генерала Деникина бароне Врангеле, участвовал в легендарном десанте на Хорлы, а затем - в освобождении в Северной Таврии. Тяжёлая болезнь командира Дроздовцев генерала Туркула поставила произведённого в чин генерал-майора Харжевского во главу дивизии в самые пекельные дни – в октябре 1920 года. Под командой Владимира Григорьевича вели Дроздовцы свои последние бои, заслоняя от напора красных Крым, где уже готовилась эвакуация.
Одна из наиболее драматических страниц летописи Дроздовского полка – бои на Юшуньских позициях. Здесь Харжевский лично возглавил ударную группу, которой была поставлена задача задача прорвать фронт красных, занять Армянск и Перекоп, окружить прорвавшиеся в Крым большевицкие части и уничтожить их. 28 октября 1920 года Дроздовцам удалось прорвать фронт, в плен попали более 1000 красноармейцев, были захвачены два орудия. Но, не имея резервов, белые герои не могли долго противостоять большевистским полчищам. Красные подтянули свежие части и перешли в контрнаступление. Дроздовцы понесли большие потери и вынуждены были отступить. Тем не менее их самоотверженность дала командованию необходимый выигрыш во времени, чтобы осуществить погрузку на покидавшие Крым суда воинских частей и мирного населения…
Харжевский со своими Дроздовцами добрался до Севастополя и, погрузившись на транспорт «Херсон», навсегда покинул Родину. Тогда, отплывая от берегов города русской славы, он был уверен, что разлука не будет долгой. И позже, находясь со своей поредевшей в боях до полка дивизией в Галлиполийском лагере, генерал ожидал, что уже весной 21-го года возобновит борьбу за Россию на родной земле. Разрабатывался план десанта. Он, однако, не был реализован из-за отказа «союзников» в помощи Русской Армии.
Поэтому вместо России в 1921 году Владимир Григорьевич оказался в Болгарии, где прожил три года, после чего перебрался в Прагу. «Жажда к учению не давала покоя и он пешком пошел в Чехию, успешно перейдя ее границу. Там поступил в Горный Институт, кончил его и получил диплом инженера», - вспоминал профессор-чернецовец Николай Васильевич Фёдоров.
Переход Харжевского в Чехословакию по времени совпал с основанием Русского Обще-Воинского Союза. В этой организации, созданной генералом Врангелем для сохранения армии на чужбине, Владимир Григорьевич сразу занял видное место. К середине 20-х годов он возглавил все организации Галлиполийцев в Чехословакии. Работая инженером и пользуясь частыми служебными командировками, генерал поддерживал связи между офицерскими эмигрантскими организациями Чехословакии и Болгарии. Он организовывал приезды в Чехословакию приезды генерала Кутепова и, по некоторым данным, был связан с подпольной работой, которую последний пытался наладить в СССР. Работа эта, которая на проверку, как выяснилось в дальнейшем, была под контролем провокаторов из ОГПУ, была, однако полностью свёрнута после похищения и убийства чекистами Кутепова, сменившего погибшего Врангеля на посту председателя РОВСа.
В ту пору Владимир Григорьевич вряд ли мог представить себе, что десятилетия спустя именно ему придётся занять место убитых вождей…
Покинув Европу в 45-м году, он десять лет работал бухгалтером в марокканском филиале фирмы «Рено», после чего перебрался в США. Здесь Владимир Григорьевич стал одним из соучредителей ежемесячного журнала Общества галлиполийцев в США «Перекличка», активно работал над сбором и систематизацией сведений о Белом Движении, многие из которых, собиравшиеся ещё в первые годы эмиграции, оказались утрачены (например, архив генерала фон Лампе). Среди прочего Харжевский оказал большое содействие В.М. Кравченко в написании двухтомной летописи Дроздовкого полка - «Дроздовцы от Ясс до Галлиполи».
В 1967 году отошёл ко Господу 6-й председатель РОВСа генерал А.А. фон Лампе, и Владимир Григорьевич оказался призван на этот пост. Несмотря на то, что самому ему шёл уже 76-й год, генерал не мог отказаться от этой ноши, завещанной ему его боевыми соратниками. Ношу эту он самоотверженно нёс затем целых 12 лет, покинув её лишь ввиду тяжёлого состояния здоровья. Скончался генерал Харжевский два года спустя, 4 июня 1981 года, и был на кладбище Ново-Дивеевского православного монастыря в Лейквуде. В некрологе о нём профессор Н.В. Фёдоров писал: «Спокойный, тихий, малоразговорчивый Владимир Григорьевич был любим и уважаем всеми с кем он делил все невзгоды 1-ой Мировой и Гражданской войн и периода скитаний, скитаний Белого Воина. Он был прекрасным Офицером Императорской Армии, ценившим жизнь каждого воина».
Елена Федорова
Русская Стратегия |
