Очень часто приходится слышать о несовместимости национализма с христианством. Мол, поскольку "во Христе нет ни эллина, ни иудея," то национальная принадлежность не имеет значения для христианина. Но ведь говорится - "во Христе," а не вообще. Действительно, христианская жизнь объединяет, совершенно устраняя эгоизм и всякие противоречия из него вытекающие. Святые всех народов воспринимаются как наши святые. Но это достигается не просто в силу формальной принадлежности к Церкви, а именно через жизнь во Христе. На деле же мы видим, что даже православные народы при наличии общих идеалов часто конфликтуют между собой, потому что руководствуются отнюдь не только и не столько заповедями Божиими. И что делать? Конечно, доброжелательность и открытость по отношению к другим народам, особенно к православным всегда в целом отличали русских - все братья в Адаме, но игнорировать национальные особенности - политическая близорукость.  Для сосуществования с другими народами было важно сохранять свою национальную структуру во избежание возможных конфликтов. И этого отнюдь не стоило стесняться. Объединение народов в империи только тогда надежно, когда оно взаимовыгодно, а не когда есть завоеватель и завоеванные народы, или наоборот - когда есть государствообразующий народ, жертвующий собой ради единства с другими народами. Второй вариант реализовывался в Советском Союзе. Интернационалистская пропаганда активно воздействовала именно на русское население. Инородческое, антихристианское большевистское правительство с самого начала видело для себя главную угрозу в "великорусском шовинизме." В результате ни один народ в СССР не оказался так разобщен как русские.

Пролетарское единство всех народов оказалось пшиком, только в оторванной от жизни кабинетной теории пролетарии составляли единое целое, на деле они разобщены хотя бы потому, что существует конкуренция между народами в силу их культурных и экономических различий. При капитализме у рабочих есть не только известный антагонизм с хозяевами, но и общая цель - успешность предприятия. Также и в жизни наций существуют не только противоречия между "верхами" и "низами," но и их единство в отстаивании общенациональных интересов. История показывает, что неразобщенные народы более жизнеспособны - они активно размножаются и покоряют мир. Это доказывает естественность существования наций. Новые нации не учреждаются свыше, подобно тому как пытались сформировать советскую нацию. Еще одна искусственная нация - американская - разваливается на наших глазах. Нация - продукт постепенного развития человечества от семьи и рода, потому она основана на самой природе человека. Поэтому так трудно дать ей какое-то теоретическое обоснование, она как сама жизнь глубже схем. Разного рода теории, разложившие все по полочкам, являются соблазном для интеллигенции, мнящей постигнуть все рассудком, но на деле они совершенно непригодны для жизни. От кабинетных теоретиков ускользает то, что очевидно не только простым людям, но и животным -  для выживания необходимо держаться всем членам семьи, рода, племени, стаи вместе, соблюдая иерархию отношений.

Крушение Российской Империи во многом было обусловлено слабостью русских национальных сил. Если революция 1905-1907 была подавлена во многом благодаря деятельности низовых патриотов-черносотенцев, то в 1917 они себя не проявили. Кто-то указывает на то, что большая часть патриотов была на фронте, также пишут, что причина - в разобщенности национальных сил,  говорят о растерянности патриотов в силу неожиданного для них отречения Царя, вспоминают, что некоторые националисты сами способствовали перевороту. Все это имело место быть, но остается факт - без национального движения монархия осталась беззащитной, государство рухнуло и погребло под своими обломками значительную часть населения. А на руинах возник глобальный антихристианский и антинациональный проект.

СССР также рухнул по причине отсутствия низовой национальной поддержки государственного единства. Русское движение было подавлено компартией, а на окраинах под ее прикрытием вырос местный национализм, что привело к всплеску центробежных сил и дезинтеграции "нерушимого" Союза. Защитники советской власти часто говорят о том, что при ней люди были уверены в завтрашнем дне - государство, дескать, заботилось о народе. Не вдаваясь в обсуждение качества этой заботы, следует отметить, что сами такие надежды на государство свидетельствуют о незрелости, политическом инфантилизме. "Не надейтеся на князи, на сыны человеческия, в нихже несть спасения," - говорится еще в Псалтири. На окраинах Союза представители местных национальностей надеялись всегда на себя и свои связи - и в итоге именно они вытеснили русских, надеявшихся на предавшую их партию. Внедрение в сознание людей мысли о том, чтобы они возложили упование на "ум, честь и совесть нашей эпохи," как именовали компартию, является, таким образом, национальным преступлением.

В современной России продолжается, к сожалению, гибельный интернационалистский курс государства. Во многом это инерция советского прошлого, но поддерживается она не случайно, а по причине колониального характера российской олигархии, не заинтересованой в русском движении. Колонии всегда управлялись по принципу "разделяй и властвуй". Потому наличие национального движения, направленного на объединение большинства населения явно противоречит интересам олигархии. Но и многие сторонники возрождения монархии противятся русскому национализму, видя в нем угрозу мирного сосуществования с другими народами России. Думается, что это совершенно беспочвенный страх - все равно, что бояться, что заботы о своей семье отвернут других людей. Отвернутся только паразиты, привыкшие жить за счет русских. Напротив, здоровый русский национализм привлечет к себе здоровых националистов других коренных народов, понимающих, что в союзе с русскими они смогут успешнее отстоять свою самобытность перед угрозой  обезличивающего глобализма. Именно защита своих национальных границ служит гарантией неприкосновенности бытия и других народов. В национально-ориентированном государстве могут иметь место только естественные ассимиляции, основанные на добровольном соединении народов, как это большей частью было в Российской Империи.

Но, может, для объединения народов в государстве достаточно имперской идеи?
Нет, имперская идея должна быть основана на естественном фундаменте, в противном случае она будет такой же мертворожденной как и советский проект. Естественным объединением людей, которое не зависит от теоретиков и даже самого существования государства, является нация. Нации способны переживать крушение и отсутствие в течение веков своего государства и воссоздовать его заново. Потому империя для того, чтобы быть жизнеспособной, должна быть национальной. Как показывает история, в частности российская, в империи всегда существует одна государствообразующая нация, являющаяся полюсом притяжения для других. Таким образом, в ходе своего развития империя становится многонациональной, но при этом ее фундамент должен сохраняться - это условие общего благополучия. Игнорирование этого принципа чревато разрушением империи. Совершенно небезразлично потому, кто становится ее подданным - насколько этот народ или отдельный человек близок, в первую очередь, к ее государствообразующему народу, а также к другим ее народам. Здесь неуместен чисто бухгалтерский подход - как этот человек трудится. Очевидно, что хорошо трудящийся, но культурно чуждый русским человек не может иметь приоритета перед добивающимся российского гражданства русским инвалидом. Гастарбайтеры трудятся для своих семей, своего народа и своего государства, потому их умножение подтачивает единство нашего государства. Безработный русский, в отличие от гастарбайтера, если и не приносит сейчас пользы, то по крайней мере у него нет иной идентичности, кроме русской и иной страны, кроме России, где бы он мог быть своим. В силу этого он скорее отзовется на поддержку, чем любой иностранец. Только поддерживая друг друга вопреки сиюминутной выгоде можно добиться сплоченности. Конечно, это также относится и к другим коренным народам России.

Современный западный мир наглядно демонстрирует национальное разложение. Разделившись на разные партии, отстаивая интересы своих профессиональных союзов, субкультур и иных узких групп, отгородившись друг от друга даже в семьях, западные нации потеряли ощущение своего единства. Национальные культуры все больше воспринимаются как атавизм, забавный элемент местного колорита - и не более того. В результате Запад перестает быть Западом, а становится Востоком и Югом. Конечно, существует и национальное сопротивление, даже где-то усиливается, но не ему принадлежат рычаги управления обществом. На этом фоне Россия могла бы стать флагманом национального возрождения Европы, если бы избрала последовательный антиглобалистский курс.