Днем рождения Тихоокеанского флота считается 21 мая 1731 года, когда в Москве был издан именной указ императрицы Анны Иоанновны об учреждении Охотской военной флотилии с базой в Охотске — первого постоянного военно-морского подразделения России на Дальнем Востоке. Эта флотилия несла дозорную службу и охраняла рыбные промыслы, побережье и острова, открытые русскими мореплавателями и землепроходцами.
Но русские мореплаватели открыли для себя Тихий океан гораздо раньше - в XVII веке, когда суда первопроходцев вышли в Великое Ламское (Охотское) море, получившее своё название из-за проживавших вдоль его побережья ламутов (эвенов).
Вопреки расхожему стереотипу в допетровской России были и умелые кораблестроители, и искусные мореходы. О русских кораблях XVI века сохранилось много свидетельств современников. Эти корабли отличались добротной постройкой и отличными мореходными качествами. Морская лодья представляла собой трехмачтовое плоскодонное судно с двойной обшивкой, водоизмещением 200 тонн. Существовали и другие типы судов: обыкновенная лодья — двухмачтовая, меньшего тоннажа; кочмара, или коч, — трехмачтовое судно, похожее на лодью, но меньших размеров; раньшина — судно со специально сделанными обводами яйцевидной формы, приспособленное для плавания во льдах; шняка — беспалубное двухмачтовое судно с острыми обводами кормы и носа.
Лодьи строились очень быстро и без особых приспособлений. Но вскоре появились и верфи. По указу Ивана Грозного в 1548 году на Соловецких островах построили большие судоверфи и сухой док.
Русские мореходы-поморы хорошо знали свои моря — Белое и Баренцево (Студеное). И не единожды выручали иностранных мореплавателей, рискнувших искать путь в Индию вокруг Северной Азии. Так было с экспедицией Хью Уиллоуби и Ричарда Ченслера, в мае 1553 года. отправившейся из Англии. Русские поморы спасли судно Ченслера и привели его в Архангельск. Два других судна экспедиции погибли.
Прочие иностранные экспедиции в северные моря завершались аналогично и успеха не достигали. А русские поморы все дальше и дальше продвигались вдоль северного побережья Европы и Азии на северо-восток страны. И наконец в 1648 году Семен Дежнев прошел проливом, отделяющим Азию от Америки, совершив географическое открытие, которое по справедливости можно назвать великим.
Стремительное продвижение русских людей на восток и северо-восток Сибири привело к тому, что огромные пространства, неисследованные и необжитые, были пройдены и присоединены к русскому государству за весьма короткий исторический срок — немногим более полувека.
В 1632 году енисейский сотник Петр Бекетов, пройдя вверх по Ангаре и ее притоку Илиму, волоком перешел к верховьям Лены и по ней спустился вниз до места, находящегося в 70 верстах ниже теперешнего Якутска. Там он заложил Якутский острог, который впоследствии сыграл важную роль в деле дальнейшего продвижения русских к Тихому океану и в походах вдоль северных берегов Азии.
Якутский острог стал центром притяжения для стекавшихся в Сибирь промышленных и служилых людей. 31 января 1636 года из Томска на Лену вышел небольшой, числом 50 человек, отряд томских казаков во главе с атаманом Копыловым. Путь их лежал через Енисейск на Верхнюю Тунгуску, реку Куту и затем на Лену. С Лены Копылов отправился на Алдан и в 1638 году недалеко от впадения в Алдан реки Май построил Бутальское зимовье. Скорее всего, Копылов искал таинственную Ламу-реку, которая в те времена представлялась огромной рекой, текущей параллельно Лене. Считалось, что, добравшись до Ламы-реки, по ней можно подняться и до Китая.
Перезимовав с немалыми трудностями в Бутальском зимовье, атаман Копылов летом послал далее для отыскивания Ламы отряд из томских и красноярских казаков во главе с Иваном Москвитиным. Отряд Москвитина, поднявшись по реке Алдан и спустившись на ладьях по реке Улье, вышел к Охотскому побережью и там зазимовал. Участник экспедиции Москвитина — Нехорошко Колобов в «скаске», данной в Москве в 1646 году, отмечал: «Посылал на государеву службу томской атаман Дмитрей Копылов томских служилых людей Ивашка Юрьева сына Москвитина да их, казаков, с ним тритцать человек на большое море окиян, по тунгускому языку на Ламу. …Вышли на реку на Улью на вершину, да тою Ульею рекою шли вниз стругом плыли восьмеры сутки и на той же Улье реки, cделав лодью, плыли до моря до устья той Ульи реки, где она впала в море, пятеры сутки. И тут де они, на усть реки, поставили зимовье с острожком».
Казаки соорудили «плотбище» (верфь), на которой выстроили два 17-метровых мореходных коча, и в следующем году обследовали на них побережье до района нынешнего Магадана и Шантарских островов.
Обосновавшись на устье Ульи, Москвитин исследовал побережье к северу и к югу от реки. На севере он вскоре достиг Охоты, на юге — Уды. Отряд Москвитина провел на побережье Охотского моря два года, собирая ясак с населения и занимаясь промыслом пушнины: «Да они же де ис того острожку ходили морем на Охоту реку трои сутки, а от Охоты до Ураку одне сутки... а жили де они на тех реках и с проходом два годы».
Во время походов на юг спутники Москвитина слышали от местных жителей о богатой реке Мамур, на берегах которой живут люди, держат скот и пашут землю. Местные рассказывали, что к этим людям они ездят менять соболей на хлеб, что эти люди живут оседло и богато, имеют золото, серебро, дорогие ткани, которые они получают от других народов. Зовут их даурами. Впоследствии эти рассказы станут поводом для новых походов - на реку Амур.
В 1641 году Иван Москвитин вернулся в Якутск. Он первым из европейцев достиг Охотского моря, открыл его побережье и Сахалинский залив.
По своему времени поход и плавания Москвитина, сведений о которых сохранилось, увы, немного, не имели себе равных. В результате был открыт путь к берегам Тихого океана. Этот поход стал толчком к организации мореплавания по Охотскому морю, к открытиям новых заморских земель, Камчатки и Курильских островов. А столетие спустя русские откроют Северную Америку со стороны Тихого океана.
Не менее важным в истории исследования Охотского моря был выход на его побережье казака Андрея Горелого одновременно с походом Ивана Москвитина, но с другого направления. Андрей Горелый был послан Михаилом Стадухиным в 1642 году от зимовья на реке Оймякон с «товарищи, служилыми людьми, которые тут наперед их были, с осьмьюнатцатью человеки да с ним же якутов человек з дватцать коньми через горы на Охоту реку на вершину».
Горелый благополучно и очень быстро добрался до реки Охоты, хотя конный путь через горы был куда сложнее похода Москвитина к морю. Но несмотря на все трудности в условиях, близких к экстремальным «ходили де они на ту Охоту реку с Омокона реки и назад шли до Омокона всего пять недель... А после их на ту Охоту реку служилых людей не послано никово».
Так Охота была открыта одновременно с двух направлений, и одновременно из двух источников якутские власти узнали о существовании этой богатой реки и о том, что она впадает в большое Ламское море. Спустя четыре года на реку Охоту с официальным приказанием о постройке острожка и о приведении местных жителей «под высокую государеву руку» был послан казачий пятидесятник Семен Шелковников. 23 мая 1647 года казаками под было заложено зимовьё, на месте которого к 1649 году под руководством Ивана Афанасьева срубили добротный острог. Названный Косым острожком, он стал потом городом Охотском - русскими воротами в Тихий океан.
***
С начала XVIII века Охотск был отправным пунктом морских экспедиций, исследовавших северную часть Тихого океана и открывших западное побережье Русской Америки. В 1716 году в Охотске был основан военный порт, который в течение 140 лет оставался единственной русской военно-морской и судостроительной базой на Дальнем Востоке.
В мае того же года на реке Кухтуй, близ Охотска, кораблестроителем Кириллом Плотницким с помощниками Иваном Каргопольцевым и Варфоломеем Федоровым была построена по типу североморских ладья «Восток». Это было первое морское судно, созданное русскими на берегах Тихого океана. До 1727 года «Восток» оставался единственным русским военным кораблем на Тихом океане.
С июля 1716 года по май 1717 года эта ладья в составе экспедиции казачьего пятидесятника Козьмы Соколова совершила плавание до Большерецкого острога, тогдашней столицы Камчатки. С этого времени начались регулярные военно-транспортные и экспедиционные рейсы из Охотска на Камчатку. Так было положено начало кораблестроению и мореходству в дальневосточных водах.
А в 1720—1721 годах офицеры русского военно-морского флота геодезисты Иван Евреинов и Фёдор Лужин на ладье «Восток» составили первую карту района Камчатки и Курильских островов. У этой экспедиции была особая секретная миссия государственного значения.
ПетрI решил доподлинно узнать, насколько правдивы рассказы западноевропейских моряков о том, что рядом с Курильскими островами якобы находится берег Америки. А еще его заинтересовало сообщение голландского мореплавателя Де Фриза о «серебристой земле» на острове, что севернее Японии расположился.
Император повелел президенту Адмиралтейств-коллегии, генерал-адмиралу графу Федору Апраксину «из навигаторов, которые искусны в географии, к сочинению карт для описания земель в Сибирь, выбрав, к его величеству прислать».
Вскоре Апраксин получил письмо от президента Морской академии и Навигацкой школы графа Андрея Матвеева, в котором тот сообщал: «…два человека, Федор Лужин да Иван Евреинов, из науки геодезии выбраны, которую науку уже окончили, и посланы при сем до вашего сиятельства». Петр I побеседовал с Лужиным и Евреиновым и остался доволен их знаниями. Офицеры получили инструкцию, которая гласила: «Ехать вам до Тобольска и от Тобольска, взяв провожатых, ехать до Камчатки и далее, куда вам указано (главные указания давались устно) И описать тамошния места: сошлася ли Америка с Азиею, что надлежит зело тщательно сделать не только зюйд и норд, но и ост и вест, и все на карте исправно поставить. А об отправлении вашем от Тобольска и о даче подвод и провожатых и протчаго, в чем вам будет нужда, Сибирской губернии к ландратам и прочим управителям указ послан».
Путь от Тобольска до Охотска оказался трудным и долгим. Но, несмотря на все его тяготы, геодезисты успели сделать многое: от Тобольска и до Охотска они впервые определили широту ряда населенных пунктов и измерили расстояния между ними.
В Охотске исследователи пробыли недолго. В начале сентября на ладье «Восток» Евреинов и Лужин вышли в море. Опасались осенних штормов, после девятидневного плавания они высадились в устье камчатской реки Ичи. Оставив здесь судно, Евреинов и Лужин с солдатами поднялись до водораздела, откуда перевалили в бассейн реки Камчатки. Трудное путешествие заняло около месяца.
В октябре 1720 года весь личный состав экспедиции собрался в Верхнекамчатском остроге. После краткого отдыха геодезисты пересели в лодки и поплыли вниз по реке в Нижнекамчатский острог, где расположились на зимовку.
На следующую весну путешественники вышли в море, снарядив ладью. Следуя на юг, геодезисты вели глазомерную съемку западного побережья полуострова. У мыса Лопатка Евреинов вычислил координаты южной оконечности Камчатки.
Далее Евреинов и Лужин исследовали курильскую гряду. Эта земля в те времена была предметом всяческих слухов и домыслов. По странному стечению обстоятельств, после того, как они побывали на последнем шестом острове, начался шторм. Семь суток ладью носило по бушующему морю. Шторм изорвал парус в клочья, лопнул якорный канат. Наконец ветер прибил суденышко к острову. Воспользовавшись затишьем, изобретательный кормчий Кондратий Мошков (он был из коренных архангельских поморов) решил проблему с якорем - привязал вместо него пушку и наковальню.
На берегу русских моряков встретили местные жители - айны. Они поделились с путешественниками припасами. Моряки быстро починили изорванный парус и, наполнив бочки пресной водой, стали готовиться к возвращению на Камчатку. Погода наладилась, и ладья, подгоняемая попутным ветром, в конце июня пришла в Большерецк, а через месяц – в Охотск.
Весной 1722 года геодезисты были уже в Тобольске. Оттуда Иван Евреинов отправился в Петербург для доклада. Несмотря на занятость, Петр внимательно выслушал обстоятельный устный отчет Евреинова об исследовании Камчатки и Курил. На карте, которую продемонстрировал царю Евреинов, были показаны просторы Азии от Тобольска до Тихого океана. Курильская гряда, побережья Камчатки, Карагинский остров были положены на карту с достаточной точностью. Геодезисты нанесли на свой чертеж сорок рек Камчатского полуострова.
Из данных, полученных Евреиновым и Лужиным, следовало, что берег Америки никак не может находиться возле Курил, где его помещали некоторые иностранные ученые. Определить, есть ли пролив между Азией и Америкой экспедиции не удалось.
Русские офицеры впервые произвели астрономические определения широт целого ряда пунктов в Сибири, на Камчатке и Северных Курильских островах. На карте изображено 14 островов до Симушира включительно. Появился каталог 47 населенных пунктов с их координатами и расстояниями между ними, что значительно облегчило в дальнейшем составление Генеральной карты Российской империи.
Карта Евреинова и Лужина была использована в целом ряде русских и даже иностранных атласов первой половины XVIII столетия.
И самое главное, удалось достигнуть важнейшей цели (похоже, именно ее Петр сформулировал устно) – закрепления за Россией Курил и установления русских границ на Тихом океане.
***
В декабре 1724 года после издания ПетромI указа о создании постоянно действующего российского флота на Тихом океане, была начата первая Камчатская экспедиция. У нее было несколько целей - поиск мест для размещения портов базирования будущего Тихоокеанского флота, исследования вод Тихого океана и поиск пути от Командорских до Алеутских островов.
В петровской инструкции для Первой Камчатской экспедиции указывалось построить на Камчатке 2 судна и на них «искать, где Азия сошлась с Америкой». То есть, надлежало сделать то, что не удалось Евреинову и Лужину.
За два года экспедиция под командованием Витуса Беринга — первая в России морская научная экспедиция — впервые произвела инструментальную съёмку западного побережья моря, которому впоследствии будет присвоено отважного путешественника, на протяжении более чем 3500 км. Беринг не завершил исследование северо-восточного побережья Азии, но картой, составленной им совместно с подчинёнными, в дальнейшем пользовались все западноевропейские картографы.
Обогнув Камчатку с юга, русские мореплаватели доказали, что Камчатка не соединяется с Японией, как тогда думали очень многие. И наконец была выполнена главная задача - мореходы прошли проливом между Азией и Северной Америкой - потом его назовут Беринговым.
Позже экспедиция продвинулась к востоку от Камчатки более чем на 200 километров, были открыты Авачинский залив и Авачинская бухта.
В 1730 году Беринг вернулся в Санкт-Петербург, где предоставил подробный отчет в Адмиралтейство. И предложил организовать новую, Вторую Камчатскую экспедицию- для дальнейших исследований северо-восточных земель и нахождения восточного морского пути в Америку.
Кораблей в Охотске становилось все больше. В 1723 году казенный отряд в Охотском море увеличился на одну ладью, в 1727 году в Охотске был построен шитик «Фортуна», в 1729 году — боты «Лев» и «Восточный Гавриил». Годом ранее, в 1728 году, Первая Камчатская экспедиция капитана Беринга построила в Нижнекамчатске первое на Тихом океане специальное научно-экспедиционное судно — бот «Святой Гавриил».
Эти корабли, пока ещё не оформленные организационно в соединение флота, активно участвовали в научно-исследовательских плаваниях, а также регулярно совершали транспортные рейсы из Охотска на западное побережье Камчатки
10 мая 1731 года Охотск получил статус портового города, первым командиром порта стал генерал-майор Григорий Скорняков-Писарев, а 21 мая 1731 года была создана Охотская военная флотилия. Перед флотилией ставились такие задачи:
- Перевозка грузов и пассажиров между портами Охотского моря, в особенности, между Охотском и Большерецком
- Обеспечение русских научно-исследовательских экспедиций на Тихом океане
- перевозка войск и снабжения для поддержки военных операций
Боевые задачи не предполагались ввиду отсутствия возможного противника, потому флотилия пополнялась в основном, военно-транспортными судами.
***
Развитию русского военного флота на Тихом океане весьма поспособствовала Великая Северная экспедиция, организованная в 1733 году по указу императрицы Анны Иоанновны и Правительствующего Сената. В рамках её в июне 1740 года в Охотске были спущены на воду два 14-пушечных однотипных пакетбота «Святой Петр» и «Святой Павел», имевших длину 23 метра и водоизмещение около 100 тонн каждый. На них капитан-командор Витус Беринг и капитан- лейтенант Алексей Чириков отправились к берегам Американского контитента и Японии.
Во время Великой Северной экспедиции впервые была произведена опись отдельных участков побережья Северного Ледовитого океана, открыт американский берег и подтверждено наличие пролива между Азией и Америкой, открыты и нанесены на карту Южные Курильские острова, доказано отсутствие каких-либо земель между Камчаткой и Северной Америкой, обследованы побережья Камчатки, Охотского моря и отдельные участки побережья Японии. Но Витус Беринг во время вынужденной зимовки в декабре 1741 года умер на острове, названном в его честь.
В 1776 году в Охотске курским купцом Григорием Шелиховым был построен двухмачтовый бот «Святой Павел», на котором партия русских промышленников отправилась на Алеутские острова и к берегам малоизвестной «Большой земли», то есть Америки. Приняв начальство над большой промысловой флотилией, Шелихов совершил несколько успешных плаваний на Алеутские острова и к берегам Аляски и на американских берегах стали появляться русские торговые фактории.
***
Русские открытия на севере Тихого океана очень привлекали внимание иноземцев, особенно англичан. Третье путешествие Джемса Кука было предпринято с совершенно конкретной целью - разведать границы русского продвижения на восток, подорвать значение русских открытий и помешать освоению русскими северо-западного побережья Северной Америки.
В своем стремлении присвоить себе «право первооткрытия», иностранцы иногда «открывали» уже давно известные русским острова и отдельные участки берегов материка.
«Англичанин Мирс… в 1786 году зашед в него (в Кенайский пролив ), не знал, где он, доколе русские к нему не приехали и не сказали, что он в проливе, которым может пройти безопасно. Он по их наставлению прошел пролив и весьма наглым образом счел его своим открытием и даже дал ему имя», - писал В.М. Головнин.
Бурная активность иностранцев на севере Тихого океана в непосредственной близости к дальневосточным и тихоокеанским владениям России заставляла русское правительство заботиться о закреплении за Россией этих земель. Нужно было продолжать дело, начатое Петром - организовать экспедиции, подобные экспедициям Беринга. Императрица Екатерина II решила послать на северо-восток Сибири новую большую морскую географическую экспедицию. В начальники предполагаемой экспедиции Екатерина II сочла необходимым пригласить кого-нибудь из спутников Кука в его третьем путешествии, во время которого Кук заходил в Чукотское море.
Русский посол в Лондоне граф Воронцов нашел в Лондоне Иосифа Биллингса, участвовавшего в третьей экспедиции Кука, и пригласил его на русскую службу. Ближайшими помощниками Биллингса были назначены англичанин на русской службе лейтенант Роман Галл и только что произведенный в лейтенанты Гаврила Сарычев, сыгравший в этой экспедиции главную роль.
Экспедиция должна была в случае открытия новых земель или островов, «стараться оные присвоить скипетру Российскому». «С жителями дикими и непросвещенными» участникам экспедиции надлежало обходиться «ласково и дружелюбно; вселить хорошие мысли о россиянах», обращаться с ними осторожно, чтобы не озлоблять их. При встрече с иностранными судами обходиться с ними «дружественно, не подавая ни малейшего повода к ссорам и распрям»
В сентябре 1785 года Сарычев выехал из Петербурга в Охотск и занялся постройкой судов, подходящих для экспедиции. Биллингс от организационных работ фактически устранился, переложив все заботы по снаряжению экспедиции и подготовке команды на Сарычева.
Первым открытием экспедиции Биллингса-Сарычева стал остров Св. Ионы – единственный удаленный от берегов остров Охотского моря.
9 мая 1790 года корабль «Слава России» вышел из Петропавловска к берегам Америки. На Алеутских островах Сарычев на байдарах описал крупнейшие заливы острова Уналашка – Бобровую бухту и Капитанскую гавань, на острове Кадьяк – залив Ляхик в гавани Трех Святителей, побывал в Чугацком заливе на коренном берегу Америки между полуостровом Кенайским и устьем реки Атна (Медная). Во время этого плавания Сарычев неустанно описывал с моря увиденные острова.
Сарычев был сторонником производства морской описи на малых судах. Он писал об этом: «…чтобы иметь верные карты здешних морей, надобно опись делать, так сказать, ощупью. Для сего нужно производить ее на больших кожаных байдарах или на малых гребных судах, удобных по малому углублению своему безопасно плавать подле самых берегов…»
И далее: «…каждая байдара может описать, при благополучном ветре, до 50 верст и более. Я в 1789 году на деревянной байдаре описал морской берег от города Охотска до реки Улькана, что сделает 400 верст, в восемь дней; потом в 1791 году на маленькой алеутской байдарке – северную сторону острова Уналашки, на 100 верст, в полтора дня; прочие же немалые заливы с промером глубины описывал не более, как по одному дню. И при всей этой скорости соблюдаема была совершенная верность»
В июле 1791 года экспедиция разделилась. После плавания в Беринговом проливе «Слава России» зашла в губу Св. Лаврентия (залив Лаврентия). На следующий день на 12 больших чукотских байдарах приехали толмач Николай Дауркин и казачий сотник Иван Кобелев, специально посланные из Нижне-Колымска для предупреждения чукчей о предстоящем проходе экспедиции. После переговоров с чукчами Биллингс решил отправиться в Нижне-Колымск через Чукотский полуостров, производя на пути вместо морской сухопутную опись, а командование «Славой России» для дальнейших исследований на море передал Сарычеву.
Биллингс с небольшим отрядом на оленях пересёк зимой года Чукотский полуостров, описал его северные берега от Берингова пролива до Колючинской губы, собрал большой историко-этнографический материал. Поход по Чукотке проходил в условиях сильных морозов и ветров. В своем дневнике Биллингс писал: «Имел я в погребце одну хрустальную бутылку, и в ней с лишком три фунта ртути; половина замёрзла и составляла твёрдое тело и совершенно отделилась от другой половины, которая ещё была жидка. Водка, которая в Охотске продается по 17 руб. 96 коп. ведро, тому уже 5 суток что замёрзла в моём дорожном погребце…». А вот еще одна запись, уже после возвращения из экспедиции: «Каково нам было сносить жёстокость морозов? Каждый день при пронзительных ветрах по шести часов быть на открытом воздухе, не находить никаких дров к разведению огня, кроме мелких прутиков, местами попадавшихся, едва достаточных растопить немного снегу для питья, ибо реки замёрзли до дна».
Лейтенант Сарычев в то время занимался описью острова Уналашка. В продолжение 40 дней на трехместной байдаре в сопровождении нескольких алеутов он обошел вокруг острова, побывал в алеутских поселениях и собрал ценнейшие сведения о природе этого крупнейшего острова Алеутской гряды и о быте его жителей. Названия многих мысов и бухт, появившиеся на карте Сарычева - например, Капитанская гавань, названная так в честь предшественника Сарычева капитана Левашева, сохранились до сих пор.
После возвращения с Дальнего Востока Сарычев работал над книгой «Путешествие флота капитана Сарычева по северо-восточной части Сибири, Ледовитому морю и Восточному океану в продолжение восьми лет при географической и астрономической экспедиции, бывшей под началом флота капитана Биллингса с 1785 по 1793 г.». Книга эта была издана в 1802 году. и вскоре переведена и издана в Германии, Франции и Голландии.
В 1826 году был опубликован «Атлас северной части Восточного океана, составлен в чертежной Гос. Адмиралтейства Департамента с новейших описей и карт под руководством вице-адмирала и гидрографа Сарычева». Карты Сарычева, помещенные в этом Атласе, были долгое время единственными для северной части Тихого океана не только в России, но и в Англии и в Америке. Зарисовки Алеутских островов, сделанные Сарычевым, стоят на первом месте не только в отечественных лоциях – много рисунков в английской лоции 1940 года взято опять же из сочинений Сарычева.
Но Сарычев был не только мореплавателем и гидрографом. Его описания быта якутов, чукчей, камчадалов и алеутов можно считать классическими. Именно на книгах Сарычева русские моряки-исследователи, блестяще проявившие себя в кругосветных плаваниях первой половины XIX столетия учились, чем следует интересоваться во время плаваний в мало известных районах, как производить наблюдения и потом писать книги о морских путешествиях.
Экспедиция Биллингса и Сарычева установила возможность морского пути вдоль берегов Сибири в Тихий океан. Ее результатом стали, помимо описания страны и быта чукчей, описания большей части берегов Охотского моря, Алеутских островов, берегов Америки до острова Каян. Главная заслуга в охотских открытиях и исследованиях принадлежит спутнику Биллингса капитану Сарычеву. Крузенштерн позднее писал: «Между офицерами российского флота находились тогда многие, которые, начальствуя, могли бы совершить сию экспедицию с большим успехом и честью, нежели как то совершено сим англичанином. Всё, что сделано полезного, принадлежит Сарычеву, толико же искусному, как и трудолюбивому мореходцу. Без его неусыпных трудов в астрономическом определении мест, снятии и описании островов, берегов, проливов, портов и пр. не приобрела бы, может быть, Россия ни одной карты от начальника сей экспедиции».
***
Вплоть до конца XVIII столетия организованное строительство морских судов на Тихом океане русским правительством почти не велось, и почти все вооруженные транспорты сооружались на частные средства. Однако после образования указом императора Павла I от 8 июля 1799 года «состоящей под высочайшим покровительством Российско-Американской компании» появилась потребность в создании регулярных военно-морских сил в этом стратегически важном регионе.
Для формирования постоянно действующей военной флотилии в 1799 году в Охотск были направлены 3 фрегата и 3 малых корабля под командованием контр-адмирала Фомина.
С 1849 года главной базой флотилии стал Петропавловск-на-Камчатке. Именно в это время морские силы России на Тихом океане получили своё первое боевое крещение.
С 18 по 24 августа 1854 года фрегат «Аврора» и транспорт (бригантина) «Двина» при 67 орудиях, вместе с гарнизоном Петропавловска дали достойный отпор превосходящим силам объединённого англо-французского флота с корпусом морской пехоты на борту.
Лондонская газета «Таймс» писала, что союзники "предполагали, что Петропавловск сдастся при первых выстрелах, и не рассчитывали, что он мог противиться". Но прекрасно организованная оборона (ею руководил Камчатский военный губернатор и командир Петропавловского порта флота генерал-майорВасилий Завойко) привела командующего союзной эскадрой в полное замешательство. На защиту Петропавловска встали не только профессиональные военные, но и добровольцы из гражданских, камчадалы-охотники.
Не помогла и безупречно произведенная высадка десанта с четкой задачей захватить Петропавловский порт. Английские матросы были плохо обучены действиям на суше. А русские матросы напротив драться умели. Ведь с 1833 года в русском флоте не было морской пехоты. Ее функции выполняли матросы - которых учили поэтому не только стрелять, но и колоть штыком и действовать в рассыпном строю (где каждый самостоятельно применяется к местности, ищет цели и поражает их огнем или штыком). В результате матросы "Авроры" (балтийцы из 19-го флотского экипажа) справились даже с английской морской пехотой.
А в тихоокеанском 47-м флотском экипаже большинство матросов вообще были вчерашними пехотинцами - только весной 1854-го переведенными во флот из Сибирских линейных 12-го, 13-го и 14-го батальонов. Причем больше половины этих уроженцев Сибири были охотниками, привычными к одиночным действиям в лесу и горах.
И, разумеется, победе способствовало хладнокровие русских командиров - генерал-майора Василия Завойко и командира фрегата "Аврора" капитан-лейтенант Ивана Изыльметьева.
.Так небольшой военный гарнизон на задворках Российской империи взял верх над неприятелем, превосходившим его в военной силе в несколько раз войне. О защитниках Петропавловска узнал весь мир. Свое поражение английские и французские военные оправдывали массой причин: неожиданно большим воинским гарнизоном Петропавловска, мощным укреплением города, дикими зарослями на Никольской сопке и даже совпадением цвета русских рубах и мундиров английских моряков.
На фоне неудач России в ходе Крымской войны этот незначительный по масштабам военных действий эпизод дорогого стоил. Историк Евгений Тарле назвал Петропавловскую победу 1854 года «лучом света», который вдруг прорвался «сквозь мрачные тучи».
Елена Мачульская
Русская Стратегия |
