Среди участников Первой мировой – Второй Отечественной – войны выделяются своей последовательностью и цельностью те, кто в годы большой русской смуты остался верен долгу и после позорного Брест-Литовского сговора большевиков с врагом продолжил воевать, но уже на других фронтах, внутренних. Это и воины Белого движения сражавшиеся на Юге, Севере и Востоке. И их единомышленники, восставшие против бандитской красной власти в городах и уездах Совдепии.

К числу последних по праву можно отнести обер-офицера 191-го пехотного Ларго-Кагульского полка Василия Зотовича Степанова. Блестящий кадровый офицер одного из полков славной 48-й пехотной дивизии, получившей в свое время наименование «Суворовской», он сражался на полях Великой войны, что называется, от звонка до звонка, и за отличия в боях был пожалован четырьмя царскими орденами.

Потом было крушение царской власти и армии, и уволенный из рядов войск штабс-капитан Степанов вернулся домой, в родной Курмыш. Как и все российское офицерство, он  испытал горечь от похабного Брест-Литовского мира. И при первой же возможности выступил с оружием в руках против красных поработителей его народа, подняв антибольшевистские восстание в Курмышском уезде.

Василий Степанов родился 20 марта 1882 года (1.04.1882 по новому стилю) в уездном городе Курмыш Симбирской губернии. Происходил их мещанского сословия. Общее образование получил  в местном 2-классном городском училище.

Его родной брат служил судебным приставом в городе Курмыше, Василий же решил посвятить себя ратному делу. В его послужном списке записано время поступления на военную службу – 23 сентября 1899 года. Судя по всему, он ступил в ряды армии в качестве вольноопределяющегося, то есть добровольно. Следующая веха биографии – 1905-й год, время окончания Одесского пехотного юнкерского училища. Он был отнесен к выпуску по первому, привилегированному, разряду, что давало право на получение уже по выходу из стен училища офицерского чина.

Высочайшим приказом от 22 апреля 1905 года Василий Степанов был произведен в подпоручики (со старшинством с 9.08.1904 г.) и определен на службу в 226-й резервный Бобруйский полк, расквартированный в Царицыне. В этом уездном городе Саратовской губернии протекут первые годы службы молодого пехотного офицера.

Однако вскоре состоялся его перевод в другую часть резервных войск, в 206-й пехотный резервный Ларго-Кагульский батальон. Возможно, перевод был связан с пожалованием Василию Степанову очередного офицерского чина: Высочайшим приказом от 20 октября 1909 года (со старшинством с 18 января) он был произведен в поручики. Часто повышение в чине сопровождалось назначением на какую-либо вакантную должность, соответствующую новому званию.

Как бы то ни было, в период между 1906 и 1909 годами наш герой попрощался с гостеприимным Царицыном и отбыл к новому месту службы, в  Кишинев.

В начале XX века административный центр Бессарабской губернии был небольшим городом с населением немногим более 100 000 человек, в котором наряду с молдаванами проживали русские, евреи, армяне, греки и представители других народов. Промышленность развита слабо и население живет преимущественно за счет бесчисленных виноградников (свыше 5 тыс. десятин) и виноделия. В городе действуют реальное училище, женская гимназия, духовная семинария. Вместе с тем относительная скудость экономической и культурной жизни компенсируется обилием войсковых штабов и частей. Адрес-календарь Бессарабской губернии за 1910 год сообщает, что в Кишиневе в это время расквартированы: управление Одесского военного округа, штабы и части VIII армейского корпуса, 14-й пехотной и 8-й кавалерийских дивизий, штаб и два полка 52-й пехотной резервной бригады, штаб и две бригады 5-го округа Отдельного корпуса пограничной стражи.

В это средоточие воинской жизни и прибыл поручик Василий Степанов. Точное время не известно. Но один факт позволяет предположить, что в Кишинев он прибыл не позднее 1907 года. В послужном  списке, составленном по 1 января 1914 года, указано, что Степанов женат на уроженке Херсонской губернии и имеет дочь 7 лет и сына 3 лет. Херсонская губерния расположена по соседству с Бессарабской, и женитьба Степанова, вероятнее всего, состоялась именно в Кишиневе, а не в предыдущем месте службы, то есть в Царицыне.

Но Кишинев не долго оставался местом его жительства.

В 1910 году грянула масштабная военная реформа, в ходе которой, в частности, были упразднены все резервные войска. Все имевшиеся в ту пору 27 пехотных резервных бригады были расформированы и преобразованы в новые кадровые пехотные дивизии, число которых в Русской Армии с того времени возросло с 46 до 52-х.

При этом 206-й резервный Ларго-Кагульский полк был обращен на формирование одноименного 191-го пехотного полка. Местом его рождения стал Казанской военный округ, квартирования – Оренбург. Туда в 1910 году и прибыл поручик Степанов для дальнейшего прохождения службы.

Несмотря на статус губернской столицы, Оренбург представлял собой небольшой, существенно меньше Кишинева, провинциальный город. Жителей в нем насчитывалось чуть больше 70 000, почти треть из которых были инородцы. Зато имелась довольно развитая промышленность (мельницы, кожевенные заводы и пр.), а также 35, включая 14 средних, учебных заведений, 41 православный храм, 7 мечетей и 1 лютеранская кирха.

В Оренбурге Степанов прослужил около четырех лет, пока не началась большая европейская война. Изначально полк входил в состав 48-й пехотной дивизии, а та – в состав XXIV армейского корпуса. Последним командовал опытнейший военачальник, участник Русско-турецкой и Русско-японской войн генерал от кавалерии Афанасий Андреевич Цуриков.

Служба проходила вполне успешно. В 1911 году Василию Степанову был пожалован первый золотой царский орден  святого Станислава 3-й степени. А высочайшим приказом от 25 ноября 1913 г. – очередной чин штабс-капитана.

19 июля (1 августа) 1914 года Германский рейх, жаждавший передела мира и господства в Европе, объявил войну Российской империи. В это время произошли перестановки среди командиров. В самый канун всеобщей мобилизации, 18 июля, Ларго-Кагульский полк возглавил полковник Вячеслав Александрович Карликов. Месяц спустя, в самом начале кампании 1914 года, во главе 48-й пехотной дивизии встанет герой Русско-японской войны генерал-майор Лавр Георгиевич Корнилов.

Штабс-капитан Василий Степанов в это время – младший офицер 12-й роты.

В июле-августе 1914 г. полки 48-й дивизии, включая и Ларго-Кагульский, были развернуты до штатов военного времени и выступили в поход. Как и весь XXIV армейский корпус генерала Цурикова, они были влиты в состав 8-й полевой армии Юго-Западного фронта. Боевое крещение произошло в сражении 12 августа у Монастыржиска, затем были оборонительные и наступательные бои в направлении Карпатских гор, переправа через реку Сан, взятие Балигрода, борьба за овладение горными перевалами в суровых зимних условиях (обледенение, снегопады). Упорное сопротивление войск Австро-Венгрии, большие потери вынудили начальника 48-й дивизии генерала Корнилова отдать приказ об отходе к северной части Карпатских гор. В ноябре корпус Цурикова был передан в состав 3-й армии генерала от инфантерии Радко-Дмитриева.

«Карпатский поход» не достиг поставленных целей (вторжение в Венгрию), но врагу был нанесен серьезный урон: только на фронте 48-й дивизии австрийцы потеряли 1 генерала, 58 офицеров и без малого 7000 нижних чинов (потери нашей дивизии – 32 офицера и 5000 нижних чинов). Зима прошла в упорных оборонительных боях в районе лесистых Карпат.

Положение серьезно ухудшилось весной. В апреле 1915 года группировка австро-германских войск под начальством генерала фон Макензена, имея значительный перевес, начала массированное наступление на фронте 3-й армии. На ее позиции обрушился сильный артиллерийский огонь.

В итоге русские войска потерпели серьезное поражение. Части 48-й дивизии попали в окружение. Начальник дивизии генерал Корнилов и штаб дивизии были захвачены врагом. (В плену Корнилов пробудет более года, после чего совершит побег. За мужество и героизм будет пожалован Государем орденом святого Георгия 3-й степени, назначен командиром армейского корпуса).

Отдельные полки и батальоны предприняли  отчаянные попытки прорыва. Отчасти они удались, но ценой крупных потерь. В Очаковском и Измаильском полках уцелело по 1 батальону, в Рымникском – полторы роты. А вот Ларго-Кагульский полк вышел из окружения почти в полном составе. Были спасены боевые знамена всех полков. Потери корниловской дивизии в целом составили 6,5 тыс. чел.

На протяжении всего 1916 года 119-й пехотный Ларго-Кагульский полк, как и все части дивизии, вел тяжелые позиционные бои в составе поочередно 8-й, 4-й и 10-й армий. В конце года 48-я дивизия была переброшена на Румынский фронт, влилась в ряды 9-й армии генерала Лечицкого и оставалась в ней до конца войны.

За боевые отличия в этот период штабс-капитан Василий Степанов был награжден орденами святой Анны 3 степени, святого Станислава 2-й степени, святой Анны 2-й степени и святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость».

Падение монархии пагубным образом отразилось на боеспособности Русской Армии. Псевдодемократические власти стали целенаправленно разрушать дисциплину и разлагать войска. В воинских частях начался разгул анархии, умело направляемый партийными демагогами. Обычным делом стали расправы над офицерами и генералами. В это время генерал Корнилов выступил сторонником жестких мер по спасению армии. В апреле 1917 г. его назначили командующим 8-й армией. По инициативе будущего вождя Белого дела в войсках началось движение «ударников». Из добровольцев формировались ударные роты, батальоны и полки, призванные воодушевить и повести за собой остальных, все более терявших достойный облик. В апреле штурмовой (затем ударный) батальон был создан и при 48-й пехотной дивизии.

В конце зимы, по требованию немцев и в соответствиями с пунктами Брестского мира, началась демобилизация Русской Армии. В числе прочих 25 февраля был расформирован 119-й пехотный Ларго-Кагульский полк. Знамена полков были сданы в русское посольство в Румынии в г. Яссы.

Весной 1918 года штабс-капитан Василий Степанов, уволенный из рядов армии, вернулся на родину, в Курмыш.

В последующее время он был принят на службу в уездный комиссариат по военным делам на должность военного руководителя.

Нет сомнения, что Василий Зотович внимательно следил за событиями в стране и особенно на Юге России, в Поволжье.

Тем временем большевики, сдавшие Россию врагу в обмен на власть, расплачивались со своими новыми хозяевами-союзниками не только громадными территориями, но и разрушением Армии и флота, царским золотым запасом. Уступленные врагу, а ныне «союзнику» территории Юга стали для продолжавшего войну с Антантой рейха источником продовольствия и сырья. В Берлин в уплату 6-миллиардной контрибуции непрерывной чередой пошли литерные эшелоны с царским золотом.

Одним из требований немцев к совнаркому было недопущение на западный фронт Чехословацкого корпуса, с согласия Царя Николая II сформированного в войну из военнопленных чехов и словаков. Этот корпус по Транссибу двинулся во Владивосток, чтобы морем достичь Европы и воевать против австро-германского блока на стороне Антанты. Повинуясь ультиматуму немцев, нарком Троцкий приказал его разоружить. Чехословаки не подчинились и стали пробиваться на восток силой. Весь Сибирский путь, многие города вдоль него оказались в их власти.

Это послужило толчком для русской общественности и офицерства. В Поволжье началось антибольшевистское движение. В Самаре, освобожденной 8 июня чехами, возникло правительство Комуча. Для борьбы с Лениным и его кликой формировалась Народная армия, самым ярким военачальником которой стал Генерального штаба подполковник Владимир Оскарович Каппель. 22 июля Народная армия заняла Симбирск. 7 августа пала Казань, откуда в панике бежал в Свияжск, а оттуда в Арзамас штаб  красного Восточного фронта.

В начале сентября фронт вплотную подошел к Алатырю – уездному городу, куда после падения Симбирска переехали губернские учреждения советской власти.

Стремясь перехватить инициативу, большевики собирали силы и готовились к контрнаступлению. На подконтрольной им территории была объявлена мобилизация в Красную армию. Именно она и послужила детонатором для взрыва народного недовольства, зревшего с момента воцарения большевиков с помощью военного переворота.

Если, к примеру, в Нижегородской губернии на протяжении лета 1918 г. один за другим вспыхивали – в основном на почве грабежей и насилий коммунистов – восстания и мятежи, то на северо-запасной окраине Симбирской губернии ленинцам пока было не до обложений и реквизиций. В основном их внимание было обращено на то, чтобы сдержать наступление Народной армии и удержаться на земле, которая горела у них под ногами.

Но вот без мобилизации было не обойтись. По той же самой причине.

2 сентября, объявленное днем сбора призывников в Курмыше, и стало началом восстания. Ядром повстанцев послужили демобилизованные офицеры и унтер-офицеры прежней Императорской армии, прошедшие сквозь горнило боев Великой войны.

Одним из лидеров повстанцев явился Тимофей Серапионович Королев, хлебопашец из слободы Казачьей (близ Курмыша), бывший подпрапорщик 37-го пехотного Екатеринбургского полка, кавалер Георгиевского креста.

Часть повстанцев состояла на службе в подразделениях уездного исполкома – военном комиссариате, отделе соцобеспечения. К ним немедленно присоединились крестьяне. Мотивы их понятны. Еще вчера ленинцы ратовали за прекращение, причем любой ценой, войны с напавшем на Россию немцем. А сегодня, мол, самозванная власть гонит народ на другую войну, братоубийственную. Разве не подлость?

Развернувшиеся 2 и 3 сентября в Курмыше события наглядно показали, что большевики не имеют никакой народной поддержки. Малочисленный местный гарнизон из нескольких десятков красногвардейцев сдался без сопротивления. Обороняться пытались лишь некоторые партийные функционеры. Впрочем, и они почти все разбежались и попрятались после первых же выстрелов.

Глава исполкома Мартьянов пытался пробраться в Ядрин, расположенный на Суре выше Курмыша, но был убит крестьянами. Позднее красная пропаганда не жалела красок, по-черному фантазируя про «отрезанные уши и носы», явно с целью убедить читателя в неимоверной жестокости повстанцев. Между тем, картина произошедшего не ясна, ибо мы имеем свидетельства только одной стороны, красной, у которой сознательная ложь была и остается чем-то вроде родового признака.

Судя по всему, Мартьянов, достигнув деревни Новая Екатериновка, захотел выступить на крестьянском сходе, обсуждавшем вопрос об отношении к восстанию, возможно, даже прибегнул к угрозам. И за это поплатился.

В целом же восставшие проявили к побежденным большевикам максимум великодушия и гуманности. Лишь несколько человек погибло в обоюдных стычках, причем с обеих сторон. Взятых же в плен партийных работников, как правило, никто не расстреливал, не истязал, их попросту посадили под замок. Отдельные исключения лишь подтверждают это правило, характерное, впрочем, не только для Курмыша, но и для любых других мятежных городов и весей.

3 сентября в Курмыше была установлена народная власть. На общем сходе был избран Комитет защиты Родины во главе с эсером Михаилом Саверкиным. Образовался штаб, который возглавил сын уездного воинского начальника, офицер военного времени Евгений Норенберг. Повстанцы приступили к формированию народного ополчения, в которое охотно вступала местная интеллигенция и молодежь. Вооружились трофейными винтовками и пулеметами. Командующим ополчения был назначен штабс-капитан Василий Степанов.

А уже 4 сентября повстанцы вступили в бой с первыми красными частями, бравшими Курмыш в кольцо. У деревни Березовка красноармейцы, наступавшие из Ядрина, были наголову разбиты небольшим отрядом под начальством Евгения Норенберга. В составе этого отряда было много бывших фронтовиков, в их числе – пулеметчик и унтер-офицер Семен Федорович Соколов.

На что рассчитывали повстанцы? Было ли их выступление «авантюрой», подставившей потом множество их земляков под массированные удары карателей и ЧК?

Такой, с позволения сказать, аргумент – намеренная ложь. Курмышское восстание было вызвано надеждами, порожденными успехами Народной армии. Ясно, что стратегия повстанцев строилась – иначе и быть не могло – исключительно на помощи войск подполковника Каппеля или, по крайней мере, на то, что у разгромленных им красных формирований не хватит времени и достаточных сил, чтобы организовать мощную карательную акцию. Поначалу события развивались именно так. В августе Народная армия достигла наибольших успехов. Контрнаступление красных к концу месяца захлебнулось. Ободряющими примерами для курмышан, несомненно, служили Ижевское восстание, в котором массово участвовали рабочие местных оружейных заводов, Уренское крестьянское восстание и др.

Но потом положение на фронте изменилось к худшему. Благодаря массовым насильственным мобилизациям большевикам удалось создать крупные силы, этими массами красноармейцев они и ломали белые фронты. Курмышский край был окружен подконтрольными красным территориями. И оттуда не замедлили явиться многочисленные, вооруженные до зубов карательные отряды, с кавалерией и артиллерией.

Под угрозой уничтожения немногочисленные повстанцы рассеялись, стремясь пробиться через линию фронта к белым частям. Некоторым, возможно, это и удалось. На оставшихся в течение следующих недель и месяцев велась охота. Карательные отряды совершали рейды по селам и деревням Курмышского края, производя на околицах расстрелы без суда и следствия. В Курмыше, Ядрине, Алатыре и др. городах вела расстрелы прифронтовая ЧК (М.И. Лацис).

Число убитых в Курмыше, слободах Казачья и Стрелецкая, чувашских селениях Засурья не известно.

«Правда» и «Известия» уже 18.09.1918 сообщили о 658 расстрелах в Курмыше и уезде.

Потом заработал конвейер вновь созданной Курмышской чрезвычайной следственной комиссии. Через нее прошли еще сотни и сотни. Сколько расстреляли, сколько бросили в тюрьму – не ведомо.

Всего, по данным мобилизационного отдела 1-й революционной армии (май 1919 г.), в уезде было расстреляно до 1000 контрреволюционеров (РГИА, ф. 11, оп. 8, д. 239, л. 16).

Дальнейшая судьба коренного жителя Курмыша, кадрового офицера, отважного воина Великой войны Василия Степанова нам не известна. Погиб? Уцелел? Спасся на чужбине?

В базе данных историка С.В. Волкова «Участники Белого движения» есть несколько Степановых, без инициалов:

Степанов. Штабс-капитан. В белых войсках Восточного фронта; 1918 в Особом Маньчжурском отряде, начальник уголовно-политического розыскного отделения юридического отдела.

Степанов. Штабс-капитан. В белых войсках Восточного фронта; летом 1919 в составе Томских военно-училищных курсов.  

Степанов. Штабс-капитан. В белых войсках Восточного фронта; на 2 апр. 1919 младший офицер инструкторской школы младших офицеров пехоты. Капитан.  

Степанов. Штабс-капитан. В белых войсках Северного фронта; на 8 дек. 1919 во 2-м Северном стрелковом полку.  

Степанов. Штабс-капитан. В эмиграции к 1929.

Возможно кто-то из них и есть наш герой –  Василий Зотович Степанов.

Светлая память.

Источники и литература

РГВИА. Ф. 408. Оп. 1. Д. 12874. Список (по старшинству в чинах) генералам, штаб- и обер-офицерам и классным чиновникам 191-го пехотного Ларго-Кагульского полка.

Юшко Валентин. 48-я пехотная дивизия: http://www.grwar.ru/library/Yushko_48id/YS_000.html

С.А. Смирнов. Кровавые дни Курмыша.// Гражданская война и Нижегородский край. Н. Новгород: Вертикаль XXI век», 2018. – С. 186.

К.А. Залесский. Первая мировая война. Энциклопедия. Т.2. М.: ФИВ, 2014.

Нижегородцы – кавалеры Георгиевского креста Великой войны 1914-1918. Т. 3. Н. Новгород: ДЕКОМ, 2020.

Станислав Смирнов

для Русской Стратегии