Итак, Первая мировая война… С давних пор г-да революционеры отлично понимали, что сокрушить набирающую мощь Империю возможно, лишь используя глобальный военный конфликт. Этот сценарий пытались реализовать уже дважды – в Балканскую и Японскую кампании. И, вот, представился третий шанс, упустить который враги России не могли. Ибо победа России в Первой мировой делала ее абсолютной сверхдержавой, гегемоном, с мощью которого уже никто не мог бы тягаться. Будем справедливы: с точки зрения собственных национальных интересов наши лицемерные «союзники» заслуживают понимания. Ведь не нравится же нам, к примеру, гегемония США, ведь считаем же мы однополярный мир злом. Почему же однополярный мир с единственным гегемоном в нашем лице должен был вдохновлять другие державы? По случаю нашей высокой духовности и щедрости, которая, конечно, никогда бы не позволила нам творить таких бесчинств, как современная Америка? Так ведь всем до нашей духовности дела нет, а есть дело до куда как более меркантильных вопросов, и все естественным образом радеют о собственном влиянии и собственной независимости, о собственных интересах. Страна, занимающая пятую часть суши, и без того пугала уже самой огромностью своей, словно наваливаясь громадой на хрупкие контуры других крохотных государств. А в качестве абсолютной победительницы в Мировой войне – это уж и вовсе страшно. В политике нет места благородству, в ней есть место национальным интересам. Правда, ХХ век перечеркнул эту циничную, но естественную форму, заменив ее иной: в политике есть место только экономическим интересам, а точнее только корыстным интересам наднациональных группировок, обслугой которых сделались якобы суверенные государства. Процесс этот начинался уже тогда, более века назад и даже ранее, уже тогда банкстерское лобби оказывалось сильнее национальных правительств. Вспомним, как не смог Государь Николай Павлович лишить дохода от его российских имений лондонского революционера Герцена, потому что Ротшильд пригрозил отказать России в необходимом нам кредите. И откровенный враг нашей страны продолжал вести антирусскую информационную кампанию… за счет в том числе своей российской собственности. Что уж говорить о начале века 20-го!
Не только революционеры открыто декларировали необходимость войны для сокрушения России. О том же предупреждали отдельные деятели консервативного направления. И еще это, по-видимому, понимали два великих государственных деятелей уничтоженных войной империй – Бисмарк, завещавших избегать войны с Россией, и Столыпин…
Первая мировая война в планах закулисных кукловодов изначально имело целью покончить с национальными монархиями, мешавшими банкстерскому лобби. Цель была достигнута: Российская, Германская, Австро-Венгерская и Османская империи стали жертвами этой войны. А бенефициарами ее оказались США и Англия…
Интересно, что Англия до последнего категорически отрицала самую возможность своего участия в войне. И кайзер Вильгельм, объявляя войну России, никак не ожидал, что в нее вступит и Лондон. По некоторым версиям, знай германский император о британских планах, то при всей своей воинственности удержался бы от самоубийственного шага. Так ли? Не будем утверждать наверное, ибо в ту пору самые общества были словно обуяны каким-то демоном и жаждали войны, и отчего-то уверены были, что война будет короткой и победоносной – именно для них…
Наперекор лживым пропагандистским штампам, Россия, несмотря на имевшие место упущения и ошибки, весьма достойно выдержала первые годы войны. Враг не смог вступить в собственно русские пределы, остановившись на окраинах Империи. Россия продолжала жить почти мирной жизнью: строились новые города, порты, мосты, железные дороги, что говорит об экономическом благополучии нашей страны. Если Франция вынуждена была призывать в армию последние резервы, то России использовала пока лишь часть своих резервов. Тут мы говорим об армии в целом, о рядовом составе ее. С составом офицерским положение было трагичнее: самый грубы просчет, допущенный в первый год войны – это нерачительное отношение к офицерским кадрам. Воевали, как в рыцарские времена, и в итоге потеряли уже в начале войны костяк кадрового офицерства, который не могли заменить скороспелые прапорщики-разночинцы, зачастую отравленные революционными идеями. Тем не менее армия была крепка, к 1917 году был полностью преодолен снарядный голод, войска получали новейшую технику, стремительно развивалась русская авиация, блестяще показывали себя Балтийский и Черноморский флоты. На турецком фронте под водительством Юденича победа одерживалась за победой…
Накануне 1917 года всем было очевидно, что развязка близка. И развязка эта будет в пользу России, готовящейся к весеннему наступлению. Это понимали враги внутренние. Довольно вспомнить, как Милюков заявил французскому послу Палеологу, что медлить с революцией до победы нельзя, ибо, когда она будет достигнута, никто Царя свергать не станет. Напротив, в условиях триумфа царская власть укрепится как никогда. Т.е. образцовый подлец, вещавший с думской трибуны про «глупость и измену» и в качестве «доказательств» приводивший единственный аргумент - «в газетах пишут», прекрасно понимал, что на самом деле Россия идет к победе. И не мог этого допустить. Его английские и французские друзья не могли этого допустить тем более. Они ведь по договору, заключенному в начале войны, обещали нам Босфор, Дарданеллы и т.д. Приближалась пора делиться. А делиться «всесветские разбойники» не привыкли и не собирались.
«России больше нет!» – провозгласит французский премьер Клемансо по убиении нашего Отечества. И это избавило союзников от всех обязательства в отношении России.
Что нужно сделать, чтобы не платить по счетам? Правильно, избавиться от кредитора. И наши «союзники» принялись за реализацию этого весьма, надо заметить, неоригинального плана. План состоял в следующем: убрать со сцены главного кредитора – легитимную царскую власть, заменить ее «демократическим» правительством, полностью подконтрольным «союзникам» и с одной стороны все-таки довести войну до победного конца (полное исключение русских войск из войны было бы слишком чревато), а с другой – ослабить Россию, чтобы плодами победы она уже не могла воспользоваться, погрязнув в смуте, в сепаратистских восстаниях своих окраин и т.д.
Технология организаций «цветных революций» нисколько не меняются, о чём убедительно свидетельствуют рассматриваемые нами события.
«Рассказывая о деятельности проанглийских организаций в России, нельзя не остановиться на фигуре М. М. Ковалевского, - пишет историк и публицист Дмитрий Зыкин. - …Работал в Берлинском университете, занимался в Британском музее, лондонских архивах, лично знал Маркса. В 1879 году участвовал в работе первого земского съезда. Получил широкую известность на Западе, был членом-корреспондентом Французской академии наук, членом Британской ассоциации наук. В 1901 году Ковалевский создал Русскую высшую школу общественных наук в Париже и начал приглашать туда лекторов. Среди них были Ленин, Плеханов, Милюков, Чернов (революционер, к тому времени уже отсидевший в тюрьме), Грушевский (разработчик идеологии независимости Украины) и многие другие общественно-политические деятели.
С 1905 года Ковалевский возвратился к активной земской деятельности, начал издавать газету «Страна» в сотрудничестве с масонами Трачевским, Иванюковым, Гамбаровым, Котляревским, членом революционной партии «Дашнакцутюн» Лорис-Меликовым и пр.
…Параллельно Ковалевский руководил Партией демократических реформ, много публиковался в самых известных газетах России, избирался в Думу, причем в 1906 году возглавил делегацию депутатов на Межпарламентской конференции в Лондоне. В 1907 году вошел в Государственный совет, издавал журнал «Вестник Европы», вел отдел политических и юридических наук в «Новом энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона», был редактором «Энциклопедического словаря Русского библиографического института Гранат». В 1912-1914 годах — член ЦК Партии прогрессистов.
По степени неугомонности Ковалевского вполне можно сравнить с Гучковым, и вот в 1915 году Ковалевский начинает новый проект: создает Общество сближения с Англией (ОСА). Современный историк С. С. Колотовкина ввела в научный оборот устав этой организации, благодаря чему мы можем судить, какие цели декларировались Обществом. В тексте устава есть красноречивые моменты:
«...Общество устраивает с подлежащего разрешения лекции, доклады, беседы, курсы, съезды, выставки, справочные бюро, музеи, организует экскурсии в Англию и оказывает всякое содействие экскурсиям в Россию, организуемым в Англии; издает книги, брошюры, периодические издания; возбуждает соответствующие ходатайства пред подлежащими правительственными и общественными учреждениями».
Под председательством Челнокова ОСА официально открылось 22 мая 1915 года. Возглавил организацию Ковалевский, а его заместителями стали пять человек, среди которых были Коновалов и Милюков. Разумеется, представители британского посольства не остались в стороне от такого начинания — почетным членом Общества стал Бьюкенен, и это неудивительно, ведь ОСА превратилось в рупор англофильской пропаганды. Под эгидой Общества организовывались публичные лекции и доклады, в которых неизменно подчеркивалась прогрессивная роль Британии. Иногда степень преклонения перед Лондоном переходила все мыслимые границы. Так, например, в речи Кокошкина в конце 1916 года прозвучал призыв создать после войны всеевропейскую конфедерацию под руководством Англии.
Едва началась деятельность ОСА, Ковалевский взялся создавать еще одну проанглийскую структуру — Общество английского флага (ОАФ), позже переименованное в Русско-английское общество. Председателем ОАФ стал Родзянко, а на первом же собрании опять выступил Милюков, на последующих мероприятиях к ним присоединился Шингарев. Отмечу, что в Русско-английское общество входили также Гурко, Маклаков, Терещенко и, конечно же, Гучков. Вам не кажется, что мы постоянно сталкиваемся с одними и теми же лицами?
ОАФ наладило сотрудничество с помощником английского военного атташе Блэром, морским офицером Гренделем, членом палаты общин Геммердэ, секретарем британского посольства Линдлеем и, как и следовало ожидать, Бьюкененом…
…В 1915 году в Англии создано Русское, в 1916 году — Русско-шотландское и Англо-русское общества, кроме того, в британской столице существовало общество «Россия». Позже, в дни Февральской революции, в Лондоне появилась объединенная ассоциация русских обществ. В конце 1915 года под председательством Ротшильда образовался комитет для оказания помощи русским и польским евреям, пострадавшим от войны. В том же году создан комитет «Великобритания — Польше!», причем эта структура быстро наладила связь с представителями Московского военно-промышленного комитета Смирновым и Рябушинским.
Наряду с этим Бьюкенен продвигал идею сближения образовательных учреждений России и Британии, что нашло живейший отклик в самой России. Академия наук и ряд отечественных университетов выработали комплекс мер, призванных повысить роль британской культуры в жизни нашей страны. Предлагалось наладить обмен преподавательскими кадрами, издавать англо-русские журналы, ввести в образовательную программу курсы англоведения, награждать студентов премиями за исследования по истории, языку и литературе Англии, высказывалась мысль о направлении молодых ученых преимущественно в Англию и Францию».
В переводе на современные реалии наши «дорогие английские партнёры» множили грантоедские организации с целью переформатирования общественного мнения в нужном для себя ключе и укрепления своего влияния.
В 1916 году газета «Таймс» предложила пригласить в Англию либеральных писателей и журналистов России, дабы они воочию увидели масштаб английских военных усилий и рассказали об увиденном на Родине. Кандидатов в представительную делегацию подбирал лично Локкарт. А курировал эту спецоперацию глава британского МИД Грей. Программу работы делегации разработал комитет сближения Англии и России во главе с лордом Уэрделем.
В феврале наши «интеллигентные» неандертальцы, вечные лакействующие «стрюцкие», прибыли на берега туманного Альбиона. И началось! Банкеты, встречи, аудиенции… Король, лорды, Конан Дойль… Завтраки на флагмане флота Его Величества… Вот, она – цивилизация! Наша любимая просвещённая Европа! И захлебнулись восторгом наши «писари» во главе с будущим «красным графом» Толстым…
Бьюкенен тем временем, довольный результатом, уже готовил новую делегацию – на сей раз из общественных деятелей. Поехали Протопопов, Милюков, Шингарев, Рачковский, Радкевич, Чихачев, Демченко, Ознобишин, Энгельгардт, Ичас, Гурко, Васильев, Лобанов-Ростовский, Розен, Велепольский, Олсуфьев… Все – будущие участники февральского бесива.
В Лондон политики прибыли в апреле. И конечно, их тоже носили на руках – с тем же результатом в виде собачьего восторга… Особенно активен был Милюков. Он постарался наладить личный контакт с максимальным числом влиятельных британцев, провел конфиденциальную встречу с главой британского МИД Греем, обсудил с ним вопросы послевоенного переустройства мира и раздел территорий… Пообщались и с Ллойдом Джорджем. Смотрины прошли успешно. Сценарий «слива» главного кредитора был запущен. Настало время переходить от тактики мягкой силы к более активному давлению.
В начале 1916 года в Россию прибывает особая политико-разведывательная миссия во главе с Самюэлем Хором. В начале нынешнего века Э. Кук доказал, что именно Хор был главным организатором убийства Григория Распутина. Выполнив миссию в России, британский агент переместился в Италию и уже в сентябре 1917 г. начал финансировать Б. Муссолини…
«С начала 1916 года британский посол в России Джордж Уильям Бьюкенен и французский посол Жорж Морис Палеолог наладили хорошие связи с сановниками, с российскими либеральными партиями, в частности, кадетами и октябристами, - пишет историк Александр Самсонов. - Бьюкенен поддерживал высказываемые либералами идеи установления конституционной монархии в России. Причем иностранные послы наладили связи со всеми основными группировками будущих «февралистов» — аристократическо-великокняжеской, генеральской и либерально-масонской. Послы вели переговоры в великосветских салонах и тайных встречах. Многие заговорщики открыто посещали посольства. Режим в стране, даже в условиях войны, был весьма либеральным. Службы госбезопасности способной пересечь такие процессы не существовало.
В отдельных случаях наглость послов доходила до такой степени, что они открыто давили на правительство. В 1916 году посол Бьюкенен поставил перед императором Николаем II вопрос о создании «министерства доверия». В конце мая 1916 года Бьюкенен специально посетил Москву, чтобы наградить высшим британским орденом московского городского голову М. В. Челнокова. Голова Челноков стал британским пэром. Надо также отметить, что он одновременно являлся главноуполномоченным Всероссийского городского союза и «братом» высокой степени посвящения. В это же 1916 году Челноков, оправдывая свою фамилию, стал регулярно посещать Ставку, проводя переговоры с Алексеевым и другими генералами.
Благодаря знакомству с великими князьями, генералами и думскими лидерами Бьюкенен и Палеолог получали секретную информацию о боевых операциях русской армии, ее состоянии, планах, возможных кадровых перестановках в высших эшелонах власти, высказываниях императора и императрицы в узких кругах. По сути, английский и французский послы выступили в качестве резидентов враждебных государств, и как организаторы государственного переворота. В их присутствии велись переговоры о сценариях переворота, а послы союзных держав, не прерывали собеседников, не заставляли их отказаться от антигосударственной деятельности, не известили императора…
…Княгиня Ольга Палей, жена великого князя Павла Александровича, которая была одной из самых активных заговорщиц в великокняжеской группировке, вспоминала в эмиграции, что британское посольство по указанию премьер-министра Ллойда Джорджа стало «очагом пропаганды». Его постоянно посещали такие известные либеральные деятели и будущие руководители Временного правительства, как князь Львов, Милюков, Родзянко, Маклаков, Гучков и другие.
Кое-какие слухи о деятельности послов доходили и до Охранного отделения МВД, которое извещало об этом императора. По словам Анны Вырубовой, государь говорил о деятельном участии британского посла в интригах против самодержавной власти, о том, что в посольстве чуть ли не заседания проходят с великими князьями. Николай II хотел отправить английскому монарху телеграмму с просьбой запретить британскому послу вмешиваться во внутреннюю политику России, усматривая в этом желание Британии вызвать в Российской империи революцию и ослабить ее ко времени мирных переговоров. Просить же об отзыве Бьюкенена император не собирался. «Это слишком резко», сказал Николай».
Государь напрямую заявлял британскому послу, что тот принимает у себя врагов монархии. Но какой могла быть реакция Бьюкенена? Он прекрасно знал, кого принимал. И зачем.
В начале января 1917 года в Петрограде состоялись многосторонние международные переговоры «союзников». От России в работе конференции участвовали министр иностранных дел Николай Покровский, военный министр Михаил Беляев, министр финансов Пётр Барк, великий князь Сергей Михайлович (представлял Ставку Верховного главнокомандующего), морской министр Иван Григорович, исполняющий обязанности начальника штаба Ставки Верховного главнокомандующего Василий Гурко, бывший министр иностранных дел Сергей Сазонов (недавно назначенный послом в Лондон).
Французскую делегацию возглавил бывший председатель совета министров, министр колоний Гастон Думерг. Британская делегация возглавлялась членом «Военного кабинета» лордом А. Милнером; кроме того, в неё входили Генри Вильсон, банкир лорд Ревелсток и другие. Интересно, что о Мильнере глава французской военной миссии при царской Ставке генерал Морис Жанен запишет в дневнике 7 апреля 1917 года, что революция «руководилась англичанами, и конкретно лордом Мильнером и сэром Бьюкененом».
Официальная повестка конференции включала в себя обсуждение координации планов союзных держав на военную кампанию 1917 года, материально-техническое снабжение России, вопросы урегулирования российской задолженности (в предварительном порядке); члены делегаций также посетили фронт, имели встречи с политиками различных партий.
Скрытой же целью январской было принуждение России к такому соглашению, которое согласно Ллойд-Джорджу, «поможет выслать Николая и его жену из России и возложить управление страной на регента». Без всякого смущения «союзники» прямо обратились к Николаю Второму со списком требований, де-факто – с ультиматумом:
1) ввести в штаб Верховного главнокомандующего союзных представителей с правом решающего голоса.
2) обновить командный состав армии в согласовании с державами Антанты. 3ввести ответственное министерство.
3) ввести конституцию с ответственным министерством.
Государь ультиматум отверг, ответив попунктно:
1) «Излишне введение союзных представительств, ибо своих представителей в союзные армии с правом решающего голоса вводить не предполагаю».
2) «Тоже излишне. Мои армии сражаются с большим успехом, чем армии моих союзников».
3) «Акт внутреннего управления подлежит усмотрению монарха и не требует указаний союзников».
Тотчас по получении ответа Императора в английском посольстве состоялось совещание, на котором было решено переходить к «плану Б» - то есть организации революции сразу по отъезде Николая Александровича в Ставку.
До этого отъезда состоялась встреча Государя с Мильнером, который вновь «рекомендовал» русскому самодержцу назначить на высшие посты в государственных органах власти России людей из оппозиции, «не считаясь с официальными традициями». Лорд недвусмысленно намекнул, что в противном случае могут возникнуть трудности с поставками военных материалов из Англии и иные проблемы. Позже другой «благородный лорд», А. Бальфур, в интервью газете «Таймс» констатировал: «Монархам редко делаются более серьезные предупреждения, чем те, которые Мильнер сделал царю».
Получив отказ Царя, Мильнер провел встречи со всеми активными деятелями оппозиции – Милюковым, Гучковым, Родзянков… В помощь ему из Москвы прибывает давний соратник, генеральный консул и секретный агент британской разведки Р. Г. Брюс Локкарт, курировавший в Первопрестольной будущего главу Временного правительства Львова. После петроградских консультаций уже Мильнер отправляется в Москву, где проводит переговоры с тамошней агентурой и даже награждает орденом московского городского главу Челнокова (активного участника заговора). Кроме общественных деятелей англичане, разумеется, собирают и представителей финансовых кругов, проводя необходимый инструктаж и для них.
Во время февральских волнений английские агенты в русской столице вели антиправительственную агитацию, предпринимали активные попытки подкупать солдат, чтобы те выходили из казарм и не подчинялись своим офицерам, предлагая им за это по 25 рублей.
Петроградский градоначальник Балк вспоминал, что когда его 28 февраля 1917 года в числе других арестантов, его вели в тюрьму, то «у Зимнего Дворца навстречу нам шли два английских офицера. Одного я знал хорошо в лицо, фамилию забыл, но фигуру его, необычно длинную и поджарую, знал каждый, кто бывал в „Астории“. Так вот этот офицер своеобразно приветствовал нас. Он остановился, повернулся к нам лицом, засунул руки в карманы и, пригибаясь назад во все свое длинное туловище, разразился громким хохотом, а потом что-то кричал и указывал на нас пальцем».
В дни февральского переворота в Ревеле базировалась британская военная флотилия под командованием капитана Ф. Кроми – формально для совместных действий с флотом России против Германии. Хотя помощь англичан на Балтике нашему флоту явно не требовалась… Кроми был сотрудником британской разведки. 1 марта 1917 года после признания Англией Временного комитета Госдумы он по приказу Дж. Бьюкенена со своим морским отрядом прибыл в Ревель для возможного противодействия войскам генерала Иванова, посланным Государем на Петроград.
Своего торжества по поводу свержения русского Царя англичане даже не стремились скрывать. Ллойд Джордж, узнав об отречении Николая II, воскликнул: «Одна из целей войны теперь достигнута!» Празднично иллюминировано было английское посольство в Петрограде. Английский посол в Париже Берти записывал в дневнике: «Нет больше России. Она распалась. Исчез идол в виде Императора и религии, которая связывала разные нации православной веры. Если только нам удастся добиться независимости буферных государств, граничащих с Германией на востоке, т.е. Финляндии, Польши, Украины и т.д., сколько бы ни удалось их сфабриковать, то по мне все остальное может убираться к черту и вариться в собственном соку».
Говоря об Англии и Франции, мы не должны упускать ещё одного ключевого игрока этой роковой для нас партии, неизменного партнёра Великобритании – США. В 1912 году там выходит в свет любопытная книга «Филип Дрю – Администратор», роман-антиутопия (или утопия – смотря с чьей стороны смотреть). Мы не станем утомлять читателя пересказом сюжета этой книги, а обратим вниманием на «мелочь». Главного героя, альтер-эго автора, очень занимает судьба русского народа, так как он «…хотел знать, когда наступит ее освобождение. Он понимал, что в этой деспотической стране кого-то ждала огромная работа».
Автор романа – ближайший советник, серый кардинал президента Вудро Вильсона полковник Эдвард Хаус. Именно ему приписывают т.н. «План (или стратегию) Хауса». Такого документа не существует, но существуют письма и иные материалы полковника, из которых складывается вполне чёткое видение будущего нашей страны. Вкратце план был таков:
– Воспользовавшись плодами нейтралитета, необходимо самим вступить в войну, чтобы воспользоваться плодами победы. Сигналом для вступления США в войну должна стать революция в Российской империи и свержение царя.
– После крушения монархии, Россия должна потерпеть поражение и войне, выйти из неё. После этого Германия получит возможность основное внимание сосредоточить на Западном фронте, английским, французским, итальянским войскам останется надеяться только на помощь США, что даст Штатам исключительное влияние.
– После войны надлежит пересмотреть систему международных отношений, отменить договора времён «тайной дипломатии».
– Главным стратегическим партнёром США должны будут стать англичане, и вместе они будут диктовать условия мира всем остальным странам.
– Россия попадет в лагерь потерпевших поражение в войне и должна быть расчленена на четыре территории, попадающие под политическое, финансово-экономическое влияние США, становясь фактически ее сырьевым придатком и рынком сбыта товаров, потеряв всяческое влияние в мире.
Также Хаус мечтал заместить Православие каким-нибудь протестантизмом.
Огромная работа, которую чаял герой Хауса в России, не заставила себя ждать… Американский президент Вильсон не скрывал своего торжества: «Разве не чувствует каждый американец, что замечательные, радующие сердце события, происходящие в последние несколько недель в России, укрепили наши надежды на будущий мир во всем мире? Для тех, кто знал ее лучше других, Россия всегда была в основе своей страной демократичной во всем, что касалось жизненно важных традиций ее идеологии, во всех родственных взаимоотношениях ее народа, которые отражали его природные инстинкты, его привычное отношение к жизни. Автократия, находившаяся на вершине ее политической структуры, при всем том, что она существовала там с давних пор, обладала ужасающей властью, но ни по своему характеру, ни по целям самодержавие не было русским по происхождению. И сегодня оно свергнуто, и великий, щедрый русский народ во всем своем величии и мощи стал составной частью сил, которые сражаются за свободу в мире, за справедливость и мир. Это достойный партнер в лиге чести».
19 ноября 1917 года американский посол в России обратился с призывом к русскому народу – сохранять «благоразумие» и передать США… Транссибирскую железную дорогу.
8 июня 1918 года сенатор Поиндекстер писал в «Нью-Йорк таймс»: «Россия является просто географическим понятием, и ничем больше никогда не будет. Ее сила сплочения, организации и восстановления ушла навсегда. Нация не существует».
В октябре 1918 года Эдвард Хаус заключал: «Она (Россия) слишком велика и слишком гомогенна для нашей безопасности. Я бы хотел видеть Сибирь как отдельное государство, а Европейскую Россию расчлененную на три части»; «…остальной мир будет жить спокойнее, если вместо огромной России в мире будут четыре России. Одна — Сибирь, а остальные — поделенная европейская часть страны».
В то же время Госдепартамент США составляет официальную карту «Предлагаемые границы в России» для Парижской мирной конференции. На этой карте от России не было оставлено ничего, кроме Среднерусской возвышенности. В приложении к карте указывалось: «Всю Россию следует разделить на большие естественные области, каждая со своей экономической жизнью. При этом ни одна область не должна быть настолько самостоятельной, чтобы образовать сильное государство».
Руководитель британской разведки в США Вильям Вайсман, за год до того, как стать партнёром еврейского банка Я. Шиффа «Кун, Леб», 1 февраля 1928 года составил меморандум о том, что британские политики считают самой эффективной схемой революционных переворотов упор на разжигание сепаратистских настроений, утверждая, «что кратчайший путь к выигрышу войны ведёт через действенное подстрекательство склонных к мятежу национальностей».
Именно этой схемы придерживался соратник Альфреда Мильнера профессор Оливер Уордроп, английский верховный комиссар для всего Закавказья, по свидетельству русского писателя-белоэмиграта А. Ветлугина, «фанатик идеи расчленения России на миллион республик, которые бы своими внутренними раздорами требовали спасения извне. Уордроп благословил Азербайджан, Грузию, горскую республику, через Дербент вооружил дагестанцев против Деникина, снабжавшегося правительством Его Величества через Новороссийск».
Спрашивается, чем отличаются эти планы и схемы от куда более близких к нам по времени и известных нам планов Тэтчер, Бжезинского и др., согласно которым наша страна должна быть расчленена нам множество небольших и слабых государств, а Сибирь… Сибирь, конечно же, должна стать главным трофеем победителей…
В заключении обратимся к судьбе отрешенного русского Царя. Именно Англия объективно несет ответственность и за гибель Императорской семьи. 4 марта 1917 года Государь обратился к председателю Временного правительства князю Львову с просьбой разрешить ему с семьей уехать в Великобританию. Через три дня Временное правительство сообщило, что готово переправить Романовых в Романов-на-Мурмане, а оттуда — в Англию. В Мурманске в ту пору стояли британские военные корабли, которые в случае какой-либо опасности со стороны революционной черни могли выделить охрану для Царской семьи. Как пишет Самсонов, «британский премьер Дэвид Ллойд Джордж, хотя и не был роялистом и не симпатизировал российскому императору, дал положительный ответ на предложение вывезти Романовых в Англию. Он рассматривал царя как дополнительный козырь для воздействия на Временное правительство в России. Британский премьер считал, что его поддержат и в Букингемском дворце. Ведь британские монархи были родственниками Романовых. Однако он ошибся. Британский монарх фактически отказался принять Романовых. Сначала у Георга V «не нашлось» свободного помещения. Кроме того, король высказал сомнение в целесообразности приезда родственника в Лондон, заявив о возможности недовольства в обществе, активизации революционного движения в Англии. В итоге король предложил изучить возможность отъезда семьи Романовых во Францию. Таким образом, отказав во въезде Николаю Александровичу, король Георг V подписал ему и его семье смертный приговор».
Подчеркнем: приговор русскому Царю и его Семье вынес собственной персоной король Великобритании, не банкир, не министр, не политик, а король. И к тому же близкий родственник Романовых.
Е.В. Семенова
Русская Стратегия
_____________________
ПОНРАВИЛСЯ МАТЕРИАЛ?
ПОДДЕРЖИ РУССКУЮ СТРАТЕГИЮ!
Карта ВТБ (НОВАЯ!): 4893 4704 9797 7733
Карта СБЕРа: 4279 3806 5064 3689 (Елена Владимировна С.)
Яндекс-деньги: 41001639043436
ВЫ ТАКЖЕ ОЧЕНЬ ПОДДЕРЖИТЕ НАС, ПОДПИСАВШИСЬ НА НАШ КАНАЛ В БАСТИОНЕ!
https://bastyon.com/strategiabeloyrossii |
