20 августа древний город Курмыш, основанный в XIV веке городецким князем Борисом Константиновичем, отпраздновал юбилей – 650 лет со дня рождения. Праздник прошел по сложившемуся в последние десятилетия стереотипу: лубочное театрализованное представление, награждения, концерты. В 1918 г. Курмыш пережил страшную трагедию: после восстания местной интеллигенции и крестьян против большевиков, жестоко подавленного, в уезде более полугода бушевал красный террор, выкосивший по советским данным до 1000 человек. Это событие наложило печать на всю последующую историю города и его округи. В 2018 г. потомки жертв в частном порядке установили памятный знак с надписью: «Имена их Ты сам, Господи, знаешь». Официальные инстанции те имена предпочли забыть. Зато в Курмыше полно улиц в честь революции и большевиков. И про памятник «жертвам мятежа» власть не забыла (несколько комиссаров и красноармейцев, погибших в обоюдных стычках). Интересно, что группе гостей из Нижнего устроили экскурсию по городу, но не вести их к этому мрачному обелиску хватило и ума и такта. В открывшемся музее пока не отражены трагические страницы истории. Будем надеяться, что пробел рано или поздно восполнят. Первым шагом к этому можно считать «двойные» указатели улиц, появившиеся селе в канун юбилея. В 1913 г. в Курмыше и окрестных слободах проживало 4700 человек, ныне осталось около 800. В советское время город превратился в село с депрессивными экономикой и социалкой, загубленными памятниками истории. О его будущем сегодня можно лишь гадать. Возрождению могла бы помочь федеральная программа и включение Курмыша в оживленные туристические маршруты. Объективные условия для этого есть. Дело за субъективными… К юбилею Нижегородское историческое общество «Отчина» выпустило книгу по истории Курмышского края, о чем уже сообщалось. Публикуем главу из этого капитального исследования, в котором, как в капле воды, отразилась вся история нашего Отечества.
Изъяны и даже пороки в государстве и обществе существуют всегда. Есть только один разумный способ их преодоления – это, по выражению П.А. Столыпина, – упорный труд и продолжительная черная работа. Насильственный переворот с целью разрешить все проблемы одним махом приводит к обратному результату – громадным жертвам, а в конечном итоге – к порождению новых, еще больших пороков. К сожалению, в начале XX века русское общество еще не пришло к осознанию этой истины.
Не желая выполнения обязательств перед Россией (в частности, передачи ей турецких проливов), Антанта содействовала свержению императора Николая II, произошедшему 2 марта 1917 г. Власть перешла к Временному правительству, в котором преобладали кадеты, и с этого времени в России воцарилась свобода, граничащая с анархией. Петроградский совдеп издал Приказ № 1, фактически отменивший воинскую дисциплину. Началось разложение фронта и тыла революционной пропагандой. На осень были назначены выборы в Учредительное собрание, призванное определить будущее страны.
На излете мировой войны на Юго-Западном фронте у села Перепельники погиб капитан 37-го пехотного Екатеринбургского полка Андрей Михайлович Конев. Он происходил их крестьян, в юности учился в Курмышском городском училище, потом изучал военное дело в Чугуевском пехотном юнкерском училище. Получив офицерский чин, Андрей Конев был определен в 37-й пехотный Екатеринбургский полк, в составе которого нес службу сначала в Лодзи, а с 1910 года – в Нижнем Новгороде. Вражеская пуля сразила отважного офицера 8 июля 1917 г.[1]
Тем временем в тылу нарастала анархия. Как и всюду, в Симбирской губернии шло безжалостное разрушение аппарата власти. Начало этому было положено митингом, состоявшемся в губернском городе 3 марта. Забыв о долге перед Родиной, радикальные элементы быстро перешли от слов к делу. Началось избиение чинов полиции, освобождение из тюрем преступников. Провинция послушно следовала за охваченной смутой столицей. Телеграммой из Петрограда был смещен губернатор М.А. Черкасский[2] и назначен губернский комиссар Временного правительства. Им стал заместитель председателя губернской земской управы Ф.А. Головинский. При нем был сформирован распорядительный орган – губернский исполнительный комитет из 53 членов, в состав которого вошли представители земства, городской Думы, союзов и партий. Действующие органы земского и городского общественного управления были «демократизированы» включением в их состав революционных элементов. Начальник гарнизона генерал-майор И.Е. Бычинский был устранен от командования. Переворот вызвал растерянность в массе приходского духовенства. В то время как архиепископ Вениамин (Муратовский) приветствовал свободу и осуждал «рабство под засильем царского самодержавия», многие батюшки усматривали в происходящем предвестие гражданской войны.
Массовые беспорядки перекинулись на уездные города. В начале марта 1917 г. митинг и шествие состоялись в Курмыше[3]. Всюду шли аресты, а порой и избиения чинов полиции и Корпуса жандармов и всех, кто противился анархии. В Карсуне 5 марта толпой был забит до смерти командир 158-го запасного полка полковник Столяров, пытавшийся спасти от самосуда местного исправника и его семью, побоям подверглись прапорщик Егупов и уездный предводитель дворянства Филимонович. Началась борьба между умеренными и радикальными элементами. В марте-апреле в Симбирске возник Совет рабочих и солдатских депутатов. Из 90 мест в нем принадлежало эсерам, 8 – большевикам и 45 – беспартийным. Стремясь изменить соотношение сил, ленинцы делали ставку на солдат 12 запасных полков, дислоцированных в Симбирске, Сызрани, Сенгилее и Алатыре, подогревая в них шкурные настроения[4]. В Курмыше постоянных войск не было, но возможно, что на временной основе там размещались воинские команды. В рапорте начальника Симбирского ГЖУ генерал-майора В.А. Бабушкина на имя командира Отдельного корпуса жандармов, датированном 24 февраля 1917 г., сообщалось, что из уездных городов только Курмыш остается относительно изолированным от мест дислокации войск, поэтому, мол, было бы целесообразно разместить в городе хотя бы одну роту 160-го пехотного запасного полка, квартирующего в Алатыре[5]. На то, что войска в Курмыш все же направили, указывает еще один документ – отношение от 17 апреля того же года губернского комиссара Головинского Курмышскому воинскому начальнику полковнику Норенбергу такого содержания: «Прошу в самом непродолжительном времени дать мне подробные сведения о том, куда в уезд, в каком количестве, для какой цели и по чьему требованию командированы вверенные Вам войска за исключением тех случаев, когда они командированы для охраны винокуренных заводов и складов спирта»[6].
Сторонники Временного правительства провели 21-22 марта губернский крестьянский съезд. На него съехалось 548 делегатов из уездов и волостей. В принятой резолюции было заявлено о поддержке Временного правительства и необходимости довести войну до победы. Содержались также требования упразднить должности земских начальников, волостные суды, заменив их выборными мировыми судьями, демократизировать земские собрания, не чинить препятствий частным землевладельцам в проведении полевых работ. Разрешение вопроса о земле откладывалось до Учредительного собрания. Избыток хлеба объявлялся собственностью государства. Съезд высказал рекомендации по формированию органов власти. От Курмышского уезда в новый состав губернского комитета были избраны Г.И. Перепелов, Н.Т. Макаров, И.П. Кузов, Х. Саберов[7].
Комиссаром Курмышского уезда был назначен председатель земской управы А.С. Волков, но уже 17 марта его сменил член партии эсеров В.Д. Беклемишев[8]. Как и всюду, в уезде множились всевозможные комитеты и союзы.
О том, насколько пестрой была картина общественно-политической жизни в первые недели и месяцы после переворота, можно судить по заседанию Курмышского чрезвычайного земского собрания, прошедшего 23-25 марта 1917 г. На него съехались как гласные из числа дворян (С.С. Андреевский, А.В. Левашов, М.А. Пашков, Д.А. Шипилов, Д.Д. Пазухин, В.А. Иванов), так и выдвиженцы разного рода демократических организаций: от города – И.А. Демидов и И.М. Мендель, от союза учителей – инспектор высшего начального училища К.М. Никонов, от союза земских служащих – князь Б.А. Тенишев, от уездного исполнительного комитета – С.М. Суханов, И.С. Шабернев, М.И. Лягин, от военной организации – М.Л. Фоминых, К.Ф. Алексеев, А.Г. Ялфимов, Д.Б. Володарский, В.Д. Антипов. Предводитель дворянства Андреевский от председательства отказался «ввиду совершившегося государственного переворота». Его место занял социалист-революционер В.М. Земсков.
В повестку дня, кроме прочего, вошли вопросы о переименовании стипендии в память 300-летия Романовых в стипендию народной свободы, о введении всеобщего обязательного обучения, о дополнительном обложении частновладельческих земель, предприятий и капиталов. Единогласно постановили открыть новые фельдшерские пункты в семи селениях. Допущен к участию в собрании с правом решающего голоса представитель Балашевского гарнизона. К.М. Никонов предложил построить в Курмыше народный дом стоимостью 5000 руб. Идею поддержали и одобрили. В связи с этим Пашков разъяснил, что губернское земство намерено ассигновать каждому уезду по 100 тыс. руб. на постройку «домов свободы», и предложил воздвигнуть такой дом в Пильне, куда затем перенести уездную управу. По предложению Менделя решено потратить 15 тыс. руб. на культурно-просветительскую работу. Пашков предложил открыть в Верхнем Талызине высшее начальное училище.
Позднее председателем Курмышской уездной земской управы состоял И.С. Шабернев. В апреле в Курмыше был создан Совет крестьянских и солдатских депутатов[9].
Несмотря на продолжение тяжелой оборонительной войны (враг, напомним, оккупировал 15 западных губерний) политика Временного правительства носила безответственный и разрушительный характер. Продолжался подрыв дисциплины, из армии изгонялись лучшие военачальники. Экстремистские партии беспрепятственно вели пораженческую агитацию. Большевистская демагогия расшатывала порядок в тылу. В аграрных районах упор шло подстрекательство к погромам помещичьих имений, самочинным захватам земли.
В Симбирском уезде летом 1917 г. задержали матроса, назвавшего себя депутатом Кронштадта, который уговаривал крестьян не признавать правительство и немедленно делить землю. Управляющие имениями доносили, что в волостях организуются сходы с участием «приезжих депутатов». Чаще всего таковыми были партийные активисты, посланные в деревню разжигать классовую борьбу. Курмышский уездный комиссар в записке на имя Ф.А. Головинского в июне 1917 г. писал: «Пошли, наверное, тысячами воззвания различных партий. Крестьянство верит, оно жаждет светлой жизни, про которую оно слышит от приходящих солдат…»[10]. В деревне повторялась драма 1905 г. с одним отличием – твердая власть теперь отсутствовала.
Смута затронула Православную церковь. Открытое выражение священнослужителями их политических взглядов стало опасным. Курмышский уездный комиссар ходатайствовал перед епархией об удалении двух священников из села Алгаши (одним из них был Николай Раждаев) и священника села Ерпелёво Александра Троицкого как приверженцев старого режима. Батюшку из села Никулино Андрея Петрова обвинили в том, что он осудил Временное правительство и заявил о скором восстановлении царской власти, которая обуздает всех творящих произвол[11].
Тем временем в столицах шла поляризация политических сил. Борьба государственников и разрушителей принимала все более острые формы. Вернувшийся в апреле в германском «пломбированном» вагоне В.И. Ульянов (Ленин) развил в Петрограде бешеную агитацию за «мир без аннексий», стремясь привлечь на свою сторону массу солдат запасных частей. Лозунг о праве наций на самоопределение нашел отклик у крайних националистов, а призыв «Грабь награбленное» – у люмпенских слоев города и деревни. В июле большевики предприняли попытку захвата власти, обернувшуюся их фиаско, арестом Л.Д. Троцкого и бегством Ленина. В августе Главковерх армии Л.Г. Корнилов пытался обуздать анархию и измену, но из-за двурушничества премьера Керенского потерпел неудачу. После этого большевики приступили к созданию «красной гвардии» и подготовке нового путча. Боясь возвращения дисциплины, солдаты запасных частей массово поддержали Ленина. Большинство в Совдепах перешло к крайне левым. В этих условиях 25 октября 1917 г. в Петрограде был совершен государственный переворот. Временное правительство пало, на смену ему пришел ленинский Совнарком. Путь к гражданской войне был открыт[12]. Никакого «триумфального шествия» советской власти, конечно, не было. Захват власти большевиками сопровождался вооруженной борьбой в Москве, Смоленске, Воронеже, Казани, Саратове, Астрахани, Ростове, Ташкенте.
Впрочем, шанс избежать полномасштабного конфликта еще оставался. Он заключался в созыве Учредительного собрания, призванного определить будущий политический строй, разрешить вопрос о земле, словом, преодолеть все разногласия мирным путем. Агитация шла в условиях широкой свободы слова и печати. В Симбирске издавались газеты «Известия губернского исполнительного комитета» (сменили в мае «Губернские ведомости»), «Землеволец», «Знамя труда», «Симбирский рабочий» (рупор меньшевиков), «Симбирская правда» (большевики). Вместо «Епархиальных ведомостей» выходила «Церковная правда». Появились периодические издания в уездных городах: в Сызрани – «Республиканская мысль», в Ядрине» – «Сурский листок».
Голосование назначили на середину ноября. Избирателям был предложен выбор из 13 партийных списков. В них фигурировало много видных политических деятелей, в том числе и общероссийского уровня – октябрист Родзянко, кадет Кишкин, эсеры Брешко-Брешковская и Савинков, народный социалист Пешехонов, меньшевик Маслов, большевики Свердлов и Покровский (историк). Они заняли верхние строчки в избирательных бюллетенях. Следом за столичными кандидатами шли ведущие политики Симбирской губернии. Одним из самых внушительных был список Партии народной свободы № 5, куда вошли Буинский предводитель дворянства Бонч-Осмоловский, депутат Государственной думы князь Баратаев, фабрикант Акчурин. Среди кандидатов два жителя Курмышского уезда. Член уездной земской управы И.С. Шабернев баллотировался от партии эсеров, известный педагог князь Б.А. Тенишев – от православных приходов. В списке РСДРП(б) был уроженец села Барятино М.Д. Крымов, посланный летом 1917 г. из Петрограда в Симбирск создавать большевистскую организацию[13].
Победу на выборах одержала партия эсеров. Большевики, несмотря на контроль голосования, довольствовались вторым местом. В Симбирске список ПСР получил 6315 голосов или 32 проц., Конституционно-демократической партии – 4161 (21 проц.), РСДРП(б) – 3815 (20 проц.)[14]. В целом по губернии эсеры набрали 67 проц., большевики – 14, нацменьшинства – 11, кадеты – 3, правые – менее 2 проц. Членами Всероссийского учредительного собрания были избраны 7 эсеров, 1 большевик (Я.М. Свердлов) и 1 депутат от мусульман. Собравшиеся 5 января 1918 г. в Петрограде депутаты были разогнаны по приказу Ленина, а демонстрация рабочих в их защиту расстреляна латышами и матросами.
В Симбирской губернии большевики и их попутчики из числа эсеров и анархистов, не имея весомой народной поддержки, также делали ставку на силу. Шло активное сколачивание отрядов красной гвардии. Осенью для их вооружения из Петрограда прибыл вагон винтовок. 10 декабря представители крайне левых партий, собравшиеся в здании Симбирской уездной управы, объявили об установлении советской власти. На другой день сформировался военно-революционный комитет во главе с М.А. Гимовым в составе 3 большевиков, 1 левого эсера и 1 эсера-максималиста.
В Курмыше вопрос о советской власти был поднят на чрезвычайном заседании уездного земского собрания, состоявшемся 18 февраля 1918 г. Было принято единогласное решение признать власть Советов и народных комиссаров в центре и на местах, ибо «только она может осуществить требование трудового народа». До формирования органов новой власти существующая в лице земской управы сохраняла свои полномочия, но в нее направлялся комиссар (А.М. Храмков).
Передача власти произошла уже через два дня на II уездном съезде крестьянских депутатов, открывшемся в Курмыше. В нем приняло участие 112 делегатов от волостей. После отчета председателя управы В.М. Земскова, слагающего свои полномочия, были сформированы органы советской власти. Съезд был переименован в Совет крестьянских и рабочих депутатов. Распорядительные функции перешли от управы к уездному исполнительному комитету, состоящему из 14 отделов: продовольствия, финансов, культпросвета, ветеринарный, редакционный, медицинский, судебный, административный, революционного трибунала, лесной, хозяйственный, попечительства, земельный, по организации красной армии. Председателем исполкома был избран делегат от Мурзицкой волости социалист-революционер Н.А. Мартьянов, товарищами – А.М. Храмков и А.И. Гаранин, секретарями – И.И. Галкин и М.М. Фролов.
Съезд принял ряд постановлений: о создании волостных Советов (1 депутат от 300 крестьян), ликвидации частновладельческих имений, посылке отряда из 50 человек для изъятия излишков зерна в Болховской волости и других хлебородных селениях, отобрании «самовольно разграбленного» в экономиях хлеба и расхищенного на винокуренном заводе Д.С. Кочеткова спирта, охране лесов, создании 7 новых волостей, включая Стрелецко-Казацкую. В части образования был одобрен проект открытия помимо Курмышского целого ряда новых высших начальных училищ: в 1918 г. – пяти (Пильна, Теплый Стан, Верхнее Талызино, Алгаши, Ходары), в 1919 – пяти, в 1920 – четырех[15].
Позднее структура исполкома Курмышского совдепа не раз менялась. В апреле вышел декрет о создании военных комиссариатов[16]. Комиссаром по военным делам был избран И.Н. Рудаков. С первых шагов революционная власть обнаружила стремление не приумножать, а делить созданное другими. В марте произошло переименование Курмышской волости в Красночетаевскую и выделение из ее состава двух новых, Пандиковской и Тархановской. От Атаевской волости отложилась Ходаровская. В апреле III уездный крестьянский съезд постановил конфисковать около 75 тысяч десятин частновладельческих земель[17].
Вместе с тем по своей партийной принадлежности большинство курмышских комиссаров, начиная с Мартьянова и кончая Рудаковым, были социалисты-революционеры. Немало эсеров было и в волостных комитетах. Поэтому мероприятия большевиков встречали в уезде сильное противодействие. На IV съезде Советов, состоявшемся 10 июля, в новый состав уисполкома вошло 7 левых эсеров, 1 меньшевик, 1 беспартийный и 5 «большевиков и им сочувствующих». На V крестьянском съезде (август 1918 г.) по настоянию делегатов из числа эсеров Саверкина и Петрейкина в текст итоговой резолюции вошли слова: «Признать соввласть, но потребовать, чтобы она прислушивалась к голосу народа, а не руководствовалась лишь декретами из центра, и чтобы в Советы вошли представители пропорционально численности всех слоев населения»[18]. Не трудно догадаться, что авторы поправки имели в виду недавние декреты Совнаркома, которыми на подконтрольной большевикам территории вводился режим «военного коммунизма»[19]. Требование же пропорционального представительства в Совете было явным несогласием с тезисом о «диктатуре пролетариата», служившим краеугольным камнем идеологии большевизма. То, что такая резолюция была одобрена, свидетельствует о поддержке ее большинством делегатов съезда, а следовательно, и населения края. Изменить расстановку политических сил удалось лишь с помощью массового террора, поводом к развязыванию которого послужило народное восстание 2-5 сентября 1918 года.
Станислав Смирнов
для Русской Стратегии
[1] Нижегородцы и Великая война 1914-1918. Авт. и сост. С.А. Смирнов. Н. Новгород, 2017. – С. 471.
[2] Черкасский Михаил Алексеевич (1867-1953), князь, статский советник. Окончил Императорское училище правоведения. Служил предводителем дворянства в Тульской губ. С 1914 на фронте. С 1915 вице-губернатор Ярославской губ. С 29.11.1916 губернатор в Симбирске. 7.3.1917 передал власть А.Ф. Головинскому. С 1918 в Белом движении. Умер в эмиграции.
[3] Очерки истории Ульяновской организации КПСС. – С. 74.
[4] 96, 97, 142 и 242-й запасные пехотные полки в Симбирске, 100-й, 119-й, 239-й пехотные, 1-й кавалерийский и 687 пешая дружина в Сызрани, 158-й, 160-й и 165-й пехотные, соответственно, в Карсуне, Алатыре и Сенгилее. Общая их численность войск достигала 150 тыс. чел.
[5] Симбирские страницы Первой мировой. – С. 110.
[6] Провинциал в Великой российской революции. Сборник документов. Ульяновск, 2017. – С. 58.
[7] Провинциал в Великой российской революции. – С. 95.
[8] Провинциал в Великой российской революции. – С. 96.
[9] Очерки истории Ульяновской организации КПСС. – С. 76.
[10] Захаров С.П. К вопросу об аграрных отношениях в Симбирской губернии накануне февральской буржуазно-демократической революции.// Ученые записки УГПИ им. И.Н. Ульянова. Т. 12. Вып. 1. – С. 178-179.
[11] Долматов Антон. Падение монархии и духовенство Симбирской епархии.//Мономах. 2017. № 1. – С. 21, 22.
[12] Ленин неоднократно писал, что гражданская война является его целью (ПСС. Т. 44. С. 57. Т 49. С. 24 и др.). В 1918 он назвал разгоревшуюся гражданскую войну «заслугой большевиков» (ПСС. Т. 37. С. 310).
[13] Провинциал в Великой Российской революции. Сборник документов. Ред. Н.В. Липатова. Ульяновск, 2017. – С. 149-163.
[14] Захаров С.П. Указ. соч. – С. 195.
[15] ГАНО, г. Арзамас. Ф. 182. Оп. 1. Д. 3. Л. 2-4.
[16] Декрет СНК от 18.04.1918 «О волостных, уездных, губернских и окружных комиссариатах по военным делам».
[17] Данилов И.Я. Красночетайский край. – С. 179.
[18] Колхозное знамя. 1957. – С. 2.
[19] Декреты ВЦИК и СНК: «О продовольственной диктатуре» от 13 мая 1918 г.; «О принудительном наборе в Рабоче-крестьянскую Красную армию» от 29 мая 1918 г.; «Об организации и снабжении деревенской бедноты» от 11 июня 1918 г.
|
