Web Analytics
С нами тот, кто сердцем Русский! И с нами будет победа!

Категории раздела

- Новости [8155]
- Аналитика [7728]
- Разное [3249]

Поиск

Введите свой е-мэйл и подпишитесь на наш сайт!

Delivered by FeedBurner

ГОЛОС ЭПОХИ. ПРИОБРЕСТИ НАШИ КНИГИ ПО ИЗДАТЕЛЬСКОЙ ЦЕНЕ

РУССКАЯ ИДЕЯ. ПРИОБРЕСТИ НАШИ КНИГИ ПО ИЗДАТЕЛЬСКОЙ ЦЕНЕ

Календарь

«  Сентябрь 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
      1
2345678
9101112131415
16171819202122
23242526272829
30

Статистика


Онлайн всего: 15
Гостей: 14
Пользователей: 1

Информация провайдера

  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • Главная » 2024 » Сентябрь » 20 » МАРИЯ: ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР III И ИМПЕРАТРИЦА МАРИЯ ФЕДОРОВНА. Крушение императорского поезда. Борки, 1888 год
    00:18
    МАРИЯ: ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР III И ИМПЕРАТРИЦА МАРИЯ ФЕДОРОВНА. Крушение императорского поезда. Борки, 1888 год

    Спасение царской семьи во время крушения императорского поезда на Харьковско-Орловской дороге между станциями Тарановка и Борки 17 октября 1888 года было расценено как Божественный промысел. Погиб 21 человек, 35 были ранены. Среди погибших были командир казачьего конвоя и личный друг императора; императорский подлекарь Чекувер; сильно пострадали Владимир Шереметев и фрейлина Кутузова. Погибла и любимица Александра III — белая сибирская лайка по кличке Камчатка.

     

    Катастрофа под Борками глубоко потрясла Марию Федоровну. По воспоминаниям очевидцев, находившихся с царской семьей во время крушения, крик императрицы «Что с детьми?!» нельзя было забыть.

     

    6 ноября 1888 года Мария Федоровна писала своему брату, греческому королю Георгу I:

     

        «Невозможно представить, что это был за ужасающий момент, когда мы вдруг почувствовали рядом с собой дыхание смерти, но и в тот же момент ощутили величие и силу Господа, когда Он простер над нами Свою благодатную руку…

     

        Это было такое чудесное чувство, которое я никогда не забуду, как и то чувство блаженства, которое я испытала, увидав, наконец, моего любимого Сашу и всех детей целыми и невредимыми, появлявшимися из руин друг за другом.

     

        Действительно, это было как воскрешение из мертвых. В тот момент, когда я поднималась, я никого из них не видела, и такое чувство страха и отчаяния овладело мною, что это трудно передать. Наш вагон был полностью разрушен. Ты, наверное, помнишь последний наш вагон-ресторан, подобный тому, в котором мы вместе ездили в Вильну?

     

        Как раз в тот самый момент, когда мы завтракали, нас было 20 человек, мы почувствовали сильный толчок и сразу за ним второй, после которого все мы оказались на полу и все вокруг нас зашаталось и стало падать и рушиться. Все падало и трещало как в Судный день. В последнюю секунду я видела еще Сашу, который находился напротив меня за узким столом и который затем рухнул вниз вместе с обрушившимся столом. В этот момент я инстинктивно закрыла глаза, чтобы в них не попали осколки стекла и всего того, что сыпалось отовсюду.

     

        Был еще третий толчок и много других прямо под нами, под колесами вагона, которые возникали в результате столкновения с другими вагонами, которые наталкивались на наш вагон и тащили еще дальше. Все грохотало и скрежетало, и потом вдруг воцарилась такая мертвая тишина, как будто в живых никого не осталось.

     

        Все это я помню очень отчетливо. Единственное, чего я не помню, это то, как я поднялась, из какого положения. Я просто ощутила, что стою на ногах, без всякой крыши над головой и никого не вижу, так как крыша свисала вниз как перегородка и не давала никакой возможности ничего видеть вокруг: ни Сашу, ни тех, кто находился на противоположной стороне, так как самый большой вагон оказался вплотную с нашим.

     

        Это был самый ужасный момент в моей жизни, когда, можешь себе представить, я поняла, что я жива, но что около меня нет никого из моих близких. Ах! Это было очень страшно! Единственно кого я увидела, были военный министр и бедный кондуктор, молящий о помощи!

     

        Потом я вдруг увидела мою милую маленькую Ксению, появившуюся из-под крыши немножко поодаль с моей стороны. Затем появился Георгий, который уже с крыши кричал мне: „Миша тоже здесь!“ и, наконец, появился Саша, которого я заключила в мои объятья. Мы находились в таком месте вагона, где стоял стол, но ничего, что раньше стояло в вагоне, не уцелело, все было разрушено. За Сашей появился Ники, и кто-то крикнул мне, что baby целый и невредимый, так что я от всей души и от всего сердца могла поблагодарить Нашего Господа за Его щедрую милость и милосердие, за то, что он сохранил мне всех живыми, не потеряв с их голов ни единого волоса!

     

        Подумай только, лишь одна бедная маленькая Ольга была выброшена из своего вагона, и она упала вниз с высокой насыпи, но не получила никаких повреждений, также как и ее бедная толстая няня. Но мой несчастный официант получил повреждения ноги в результате падения на него изразцовой печи.

     

        Но какую скорбь и ужас испытали мы, увидев множество убитых и раненых, наших дорогих и преданных нам людей. Душераздирающе было слышать крики и стоны и не быть в состоянии помочь им или просто укрыть их от холода, так как у нас самих ничего не осталось! Все они были очень трогательны, особенно когда, несмотря на все свои страдания, они прежде всего спрашивали: „Спасен ли Государь?“ и потом, крестясь, говорили: „Слава Богу, тогда все в порядке!“ Я никогда не видела ничего более трогательного. Эта любовь и всепоглощающая вера в Бога действительно поражала и являлась примером для всех.

     

        Мой дорогой пожилой казак, который был около меня в течение 22 лет, был раздавлен и совершенно неузнаваем, так как у него не было половины головы. Также погибли и Сашины юные егеря, которых ты, наверное, помнишь, как и все те бедняги, кто находился в вагоне, который ехал перед вагоном-рестораном. Этот вагон был полностью разбит в щепки, и остался только маленький кусочек стены!

     

        Это было ужасное зрелище! Подумай только, видеть перед собой разбитые вагоны и посреди них — самый ужасный — наш, и осознавать, что мы остались живы! Это совершенно непостижимо! Это чудо, которое сотворил наш Господь!

     

        Чувство вновь обретения жизни, дорогой Вилли, непередаваемо, и особенно после этих страшных мгновений, когда я с замиранием сердца звала своего мужа и пятерых детей. Нет, это было ужасно. Можно было сойти с ума от горя и отчаяния, но Господь Бог дал мне силы и спокойствие перенести это и своим милосердием вернул мне их всех, за что я никогда не смогу отблагодарить Его должным образом.

     

        Но как мы выглядели — это было ужасно! Когда мы выбрались из этого ада, все мы были с окровавленными лицами и руками, частично это была кровь от ран из-за осколков стекла, но в основном это была кровь тех бедных людей, которая попала на нас, так что в первую минуту мы думали, что мы все были тоже серьезно ранены. Мы были также в земле и пыли и так сильно, что отмыться окончательно смогли только через несколько дней, настолько прочно она прилипла к нам…

     

        Саша сильно защемил ногу, да так, что ее удалось вытащить не сразу, а только через некоторое время. Потом он несколько дней хромал, и нога его была совершенно черная от бедра до колена.

     

        Я тоже довольно сильно защемила левую руку, так что несколько дней не могла до нее дотронуться. Она тоже была совершенно черная, и ее необходимо было массировать, а из раны на правой руке шла сильно кровь. Кроме того, мы все были в синяках.

     

        Маленькая Ксения и Георгий также поранили руки. У бедной старой жены Зиновьева была открытая рана, из которой очень сильно шла кровь. Адъютант детей также поранил пальцы и получил сильный удар по голове, но самое ужасное произошло с Шереметевым, который был наполовину придавлен. Бедняга получил повреждение груди, и еще до сих пор он окончательно не поправился; один палец у него был сломан, так что болтался, и он сильно поранил нос.

     

        Все это было ужасно, но это, однако, ничто в сравнении с тем, что случилось с теми бедными людьми, которые были в таком плачевном состоянии, что их пришлось отправить в Харьков, где они еще до сих пор находятся в госпиталях, в которых мы их навещали через 2 дня после происшествия… Один мой бедный официант пролежал два с половиной часа под вагоном, непрерывно взывая о помощи, так что никто не мог вытащить его, несчастного; у него было сломано 5 ребер, но теперь, слава Богу, он, как и многие другие, поправляется.

     

        Бедная Камчатка также погибла, что было большим горем для бедного Саши, любившего эту собаку и которому ее теперь ужасно недостает.

     

        Теперь прошло уже три недели со дня происшедшего, но мы все еще думаем и говорим только об этом, и ты представь себе, что каждую ночь мне все снится, что я нахожусь на железной дороге…»

     

    Много лет спустя Александр III в письме к жене вспоминал: «Я вполне понимаю и разделяю все, что ты испытывала на месте крушения в Борках, и как это место должно быть нам всем дорого и памятно. Надеюсь, когда-нибудь нам удастся всем вместе со всеми детьми побывать там и еще раз возблагодарить Господа за чудесное счастье и что Он нас сохранил». Любопытен тот факт, что икона Спаса Нерукотворного, принадлежавшая царской семье, была найдена неповрежденной.

     

    Как отмечали современники, в частности известный юрист А. Ф. Кони, в тяжелейшей ситуации «Александр III выказал удивительное самообладание и почти тотчас после своего спасения всецело отдался заботам о подании помощи стонавшим и мучившимся раненым, некоторые из которых умерли у него на глазах, выражая при этом радость о его спасении». Граф С. Д. Шереметев, очевидец трагедии, в своих мемуарах писал: «Помню, как все были поражены и восхищены тем, что Государь, когда подали обед на большой железнодорожной станции, после совершенного молебствования позвал всех присутствовавших и пострадавших и всех и все сели за один стол».

     

    А. Ф. Кони, на следующий день после катастрофы побывавший на месте крушения, вспоминал:

     

        «Оба паровоза, глубоко врезавшиеся в землю, стояли наклонившись набок, на высокой насыпи, с одной стороны которой шла в необозримую даль степь, а с другой — стояло небольшое озеро и виднелись отдаленные деревни. Место пустынное и безлюдное. Паровозы были украшены дубовыми гирляндами и небольшими флагами. Тотчас за ними начиналась картина ужасного разрушения: остатки вагонов, исковерканные железные фермы, вырванные двери, куски дерева и щепы самых разнообразных размеров с клочками материи и осколками зеркальных стекол, битая посуда и кухонные принадлежности, мебель, разбитые шпалы, согнутые рельсы и масса железных и медных предметов, назначение которых сразу определить было невозможно, — все это возвышалось грудами и густо усыпало обе стороны откоса, на одной из которых стоял, в круто наклоненном положении, с выбитыми поперечными стенками, „детский“ вагон, из которого была невредимо извлечена великая княжна Ольга Александровна. На другой стороне откоса видное место занимали жалкие остатки зеленого вагона министра путей сообщения. Здесь, на этом месте, погибло 19 человек, ранено 14. Хотя трупы уже были убраны, но из-под груды обломков еще слышался запах гниющего человеческого тела, и в течение первых дней раскопок несколько раз приходилось отрывать отдельные части тел, сдавленные и прищемленные обломками. Последней из таких ужасных находок была часть верхней челюсти, сохранившаяся с мясом и густым черным усом. Все эти останки были собраны вместе и с молитвою зарыты под небольшим черным крестом, внизу насыпи, со стороны степи. Тотчас за описанной грудой начинались сошедшие с рельсов, но не упавшие вагоны в самых невероятных положениях, один на другом, вошедшие друг в друга, как в футляр, упершиеся в землю под острым углом и зиявшие продольными и поперечными выбоинами».

     

    В момент крушения императрицей был потерян фамильный крест с гранатами, который она постоянно носила на шее. Мария Федоровна обратилась к дворцовой полиции с просьбой разыскать фамильную реликвию, но найти крест не удалось. И вот через пару дней из ближайшей деревни два крестьянина принесли крест. Они случайно нашли его на месте катастрофы среди мусора и обломков внизу у насыпи.

     

    По случаю чудесного спасения царская семья получила много поздравительных адресов и писем. Глубоко сочувствовали царской семье и члены датской королевской семьи. «Ты, конечно, знаешь, что все мои мысли всегда с вами, — писала великому князю Александру Александровичу из Вены сестра Марии Федоровны Тюра, — и что я непрестанно молюсь за вас в такое тяжелое и страшное время. Какое счастье, что милосердный Бог спас вас при этой ужасной катастрофе, при мыслях о ней я всякий раз содрогаюсь».

     

    В одном из адресов, отправленных в те дни Марии Федоровне женщинами из Варшавы, говорилось: «Невзирая на страшные потрясения и оставив заботу о себе, Вы всецело отдались утешению и облегчению страждущих и тем преподали нам, женщинам, высший пример самоотверженности и любви, да будет он нам святым заветом…

     

    Нераздельно со всею Россией объятые ужасом при страшной вести и бесконечно обрадованные чудесным спасением Ваших Императорских Величеств, мы, обитательницы города Варшавы, благоговейно соорудили икону сию, Пресвятой Богородицы, непрестанной заступницы и молитвенницы за всех в радости и горе, в Державный Ее покров прибегающих, и благоволите, Всемилостивейшая Государыня, принять это верноподданническое приношение встревоженных и обрадованных женских сердец».

     

    Когда царь с семьей после крушения возвратился в Санкт-Петербург и посетил Казанский собор, «учащаяся, вечно волнующаяся, — по выражению С. Ю. Витте, — молодежь со свойственным молодым сердцам благородным энтузиазмом сделала ему шумную овацию на Казанской площади, никем и ни от кого не охраняемой». С тех пор, подчеркивал в своих воспоминаниях Витте, Александр III «душевно примирился с этой молодежью и всегда относился к заблуждениям ее снисходительно».

     

    Когда первые лица государства собрались в Зимнем дворце, чтобы приветствовать Александра III, он, поблагодарив всех, сказал: «Бог спас меня. Доколе я Ему буду нужен, Он будет меня охранять. Если Его воле угодно будет меня взять, это свершится».

     

    Катастрофа в Борках роковым образом сказалась на здоровье государя. «Болезнь почек, которая у него развилась с такой быстротой, по мнению профессора Вильяминова, могла быть последствием ушибов при падении и крайнего напряжения сил, когда он из-под обломков вагона показался спасенным, приподняв части вагона после мучительного исчезновения».

     

    Возвышенно-трепетное отношение к императору и его семье было присуще всем русским православным людям и русскому воинству. Об этом в своих воспоминаниях писал Александр Иванович Куприн. В конце октября 1888 года Москва ждала в гости царя и царицу, которые вместе с детьми собирались поклониться древним русским святыням после происшествия в Борках. Войска московского гарнизона были выведены для встречи царя на московские улицы и стояли шпалерами от Курского вокзала до Кремля. Четыре роты юнкеров Третьего военного Александровского училища — четыреста юношей в возрасте от восемнадцати — двадцати лет стояли в Кремле от Золотой решетки до Красного крыльца, вдоль длинного и широкого дубового помоста, крытого красным сукном. Среди них в первой шеренге стоял молодой юнкер Александр Куприн…

     

        «Вся Москва кричит и звонит от радости, — вспоминал он позже, — вся огромная, многолюдная, крепкая, старая, царевна Москва!..

     

        Но вот заиграл на правом фланге и наш знаменитый училищный оркестр, первый в Москве. В эту же минуту в растворенных сквозных воротах, высясь над толпой, показывается царь. Он в светлом офицерском пальто, на голове круглая низкая барашковая шапка. Он величественен. Он заслоняет собою все окружающее. Он весь до такой степени исполнен нечеловеческой мощи, что я чувствую, как гнется под его ногами массивный дуб помоста.

     

        Царь все ближе ко мне. Сладкий острый восторг охватывает мою душу и несет ее вихрем, несет ее ввысь. Быстрые волны озноба бегут по всему телу и приподнимают ежом волосы на голове. Я с чудесной ясностью вижу лицо Государя, его рыжеватую густую бородку, соколиные размахи его прекрасных союзных бровей. Вижу его глаза, прямо и ласково устремленные в мои. Мне кажется, что в течение минуты наши взгляды не расходятся. Спокойная, великая радость, как сияющий золотой поток, льется из его глаз.

     

        Какие блаженные, какие возвышенные, навеки не забываемые секунды! Меня точно нет. Я стал невесомым, я растворился, как пылинка, в одном общем многомиллионном чувстве. И в то же время я постигаю, что вся моя жизнь и воля моей многомиллионной родины собралась точно в фокусе, в одном этом человеке, до которого я мог бы дотянуться рукою, собралась и получила непоколебимое, единственное железное утверждение, и оттого рядом с воздушностью всего моего существа я ощущаю волшебную силу, сверхъестественную возможность и жажду беспредельного жертвенного подвига».

     

    Юлия Кудрина

    Категория: - Разное | Просмотров: 181 | Добавил: Elena17 | Теги: мария федоровна, императорский дом
    Всего комментариев: 0
    avatar

    Вход на сайт

    Главная | Мой профиль | Выход | RSS |
    Вы вошли как Гость | Группа "Гости"
    | Регистрация | Вход

    Подписаться на нашу группу ВК

    Помощь сайту

    Карта ВТБ: 4893 4704 9797 7733

    Карта СБЕРа: 4279 3806 5064 3689

    Яндекс-деньги: 41001639043436

    Наш опрос

    Оцените мой сайт
    Всего ответов: 2052

    БИБЛИОТЕКА

    СОВРЕМЕННИКИ

    ГАЛЕРЕЯ

    Rambler's Top100 Top.Mail.Ru