В семейном альбоме моего тестя Ивана Акимовича, военного инженера-строителя, я видел одну фотографию чёрно-белую, слегка потускневшую и пожелтевшую с изображением строящегося главного здания Московского государственного университета. Глядя на неё, создавалось такое впечатление, что рукотворный гигант необычной формы с возвышающейся средней частью как будто вырастал прямо в бескрайнем, широком поле. На ближнем плане фотографии просматривались разбросанные строения, ветхие, больше похожие на сельские лачуги, скорее всего, не для проживания, а для хранения хозяйственного инвентаря. Неужели, в то время на территории Воробьёвых (тогда Ленинских) гор находились сельскохозяйственные угодья и пахотные земли, а в деревнях жили крестьяне со своими приусадебными огородами? – спросил профессор Сергей Корнеевич.
– Из архивных документов следует, – начал отвечать его коллега Иван Савельевич, – что в 1947 году в день юбилейного празднования 800-летия Москвы при большом стечении народа на Воробьёвых горах возле вишнёвого сада в торжественной обстановке была открыта закладная, бронзовая доска с выбитой надписью: «Здесь будет сооружено 32-этажное здание».
– Ветхие строения, очевидно, снесли, и на освобождённой территории благоустроили университетский парк с разными деревьями, аллеями, декоративным кустарником и цветниками. И было сделано это по всем правилам паркового искусства. Совсем по-другому сложилась судьба вишнёвого сада, ведь его не зря сажали. Его выращивали, а затем за ним старательно и не один год ухаживали, чтобы собирать плоды, созревающие в средине лета, гораздо раньше, чем обычно поспевают яблоки и груши. Вишнёвый сад всегда красив, всегда притягателен, особенно ранней весной, когда зелёные листья начинают только что распускаться, а деревья покрываются яркой белизной, и в раскрывшийся нежно-белый цветок, распевая, стремится влететь пчела.
Цветущий вишнёвый сад никого не оставляет равнодушным. Белоснежный покров вишни вызывает восхищение и естественное желание любоваться и любоваться этой удивительной красотой живой природы. Поэтому неслучайно с давних времён в некоторых южных странах вишнёвый сад считается своеобразным символом семейного счастья и благополучия, а цветущая вишня олицетворяет красавицу-невесту, нарядившуюся в белое одеяние и готовящуюся к свадьбе. Не менее красива вишня и летом, когда, созревая, наливаются её плоды и чудесным образом обретают золотистый, красно-коричневый цвет с едва заметным янтарным блеском. Созревшая вишня, кисло-сладкая, необыкновенно вкусна и полезна, и её иногда сравнивают с райским плодом, выросшем в Эдемском саду, где гармонично сочетается всё земное и небесное. Да и собирать спелые вишни одно удовольствие.
Неужели такой красивый, поистине райский, вишнёвый сад не пощадили? Неужели его вырубили? Ведь при сталинском жестоком самовластии не только беспощадно вырубали цветущие, плодовые сады и реликтовые леса, но и сносили целые города, деревни и сёла во имя якобы «строительства социализма в отдельно взятой стране», а их глубоко несчастные жители лишались своего жилья, лишались крова над головой, надолго оставаясь у разбитого корыта. И часто это делалось целенаправленно, без крайней и объективной необходимости, не думая о печальных и трагических последствиях, но в угоду дремучей самозваной власти, не способной по-настоящему ценить всё полезное, созданное руками человека, и видеть своими глазами всё прекрасное, рождённое самой природой.
– К счастью, этот великолепный сад на Воробьёвых горах уцелел – его миновала трагическая судьба многих снесённых городов, деревень и сёл вместе с плодовыми садами и огородами, которые были всегда рядом с каждым сельским домом и служили основным источником весьма скромной жизни, чаще всего находившейся на грани выживания. Его миновала печальная и трагическая судьба чеховского вишнёвого сада. В пьесе Антона Чехова вишнёвый сад вырубали, а в реальной жизни это означало, что разорялись дворянские гнёзда, отживавшие свой век, и распадались когда-то богатые и благополучные семьи дворян. Сад вырубали, и вместе с ним уходило в прошлое и семейное счастье. Срубленный вишнёвый сад символизировал отнюдь не семейное благополучие, как цветущий сад, а уходящую дворянскую Россию. Прошли долгие десятилетия после окончательного разорения дворянских, помещичьих гнёзд. Свершился безумный большевицкий переворот семнадцатого года. Наступило «развёрнутое строительство социализма» с многомиллионными человеческими жертвами. Вопреки всеобщей варварской ликвидации всех и вся, всё же был услышан спасительный голос благомыслящих людей: замечательный вишнёвый сад на Воробьёвых горах вырубать нельзя. Его нужно сохранить, как сохраняют всё лучшее из прошлого, ради благородной цели сооружения высотного и других зданий университета, в будущем названных дворцом науки.
– Это сегодня понятно и вполне очевидно, что вырубать вишнёвый сад нельзя! Однако и университет надо было строить! Как же удалось совместить такие несовместимые задачи при строительстве университетского комплекса? Как же сохранили вишнёвый сад?
– Этот сад не вырубили и не уничтожили, спалив деревья с ветками на костре либо закапав их в землю, а бережно перенесли на территорию будущего Ботанического сада МГУ, который закладывался при возведении огромного университетского комплекса. И эту сложнейшую работу, без повреждения корней и кроны многолетних, взрослых деревьев старательно и аккуратно выполнили опытные строители при участии учёных-биологов. Вишнёвые деревья украсили Ботанический сад университета. Этот редкий в то время, но благородный пример бережного отношения ко всему лучшему и прекрасному показывает, что вполне возможно строить новое, не разрушая старого, как это было сделано с умом в Белоруссии гораздо позднее, после распада Советского Союза. Хотя в сталинскую жестокую эпоху широко практиковались сплошь и рядом совсем другие действия, далеко не всегда благоразумные – без всяких оснований и весомых причин ликвидировали и уничтожали всех и вся на бескрайних русских просторах…
– Ботанический сад университета до сих пор украшают не только вишнёвые деревья? – задал свой вопрос Сергей Корнеевич
– Университетский сад во всех отношениях уникален. Растут здесь и вишни многих видов, а уникальность его заключается в богатстве и в большом многообразии флоры – в нём собрана обширная коллекция разных растений умеренных, южных и других широт нашей планеты, включающая более семи тысяч видов. Есть здесь и редкие растения, и растения, занесённые в Красную книгу. Необыкновенно красивы его живописные уголки – дендрарий и альпинарий. Территория Ботанического сада по своему рельефу, по своей структуре и растительному покрову весьма неоднородна и разнообразна – она разбита прямыми аллеями на множество участков, на которых выращивают не только плодово-ягодные, но и многие декоративные растения. Ежегодно в саду учёные-биологи и студенты проводят различные научные опыты.
– Биологи вместе с опытными садовниками и строителями создали уникальный Ботанический сад, где до сих пор студенты и аспиранты проходят практику, а преподаватели и сотрудники вместе с ними проводят научные исследования по выведению их новых сортов. Они же благоустроили огромную парковую зону вблизи и вокруг зданий университета с липовыми, кленовыми, берёзовыми и яблоневыми аллеями. Особенно красив и наряден университетский парк перед главным входом с бассейном и фонтанами в виде лилий, и сквер с памятником М.В. Ломоносову, расположенным между зданиями физического и химического факультетов, где всё основательно продумано и сделано с величайшим мастерством, по всем строгим правилам паркового искусства.
– Возведённый великолепный дворец науки, вознесённый к небу, превосходный Ботанический сад, университетский парк с аллеями, газонами, цветниками и фонтанами – всё это свидетельствует, что человек своими руками способен творить чудеса. Настоящие чудеса здесь творили разные люди – на стройке прилежно и добросовестно трудились многие тысячи высококлассных специалистов, которым доверили такое ответственное, но почётное и благородное дело – строить дворец науки, во всех отношениях уникальный, хотя и весьма сложный в воплощении оригинального архитектурного замысла.
– Я слышал, что здесь работали заключённые, в том числе и военнопленные немцы. Так ли это было? И как же они, находясь в неволе, могли создать такой архитектурный шедевр? – спросил Сергей Корнеевич.
– Достоверно известно, что во время строительства в разных средствах массовой информации, ориентированных в «светлое будущее», и в многочисленных приукрашенных репортажах об ударной стройке на Воробьёвых горах регулярно сообщалось, что здания университета возводят три тысячи комсомольцев-стахановцев. И в таких кратких сообщениях, пропущенных через строжайшее партийное сито цензуры, содержалась лишь небольшая доля правды. На самом деле на стройке, конечно же, работали и молодые люди, многие из которых одновременно учились в вечерних школах либо вузах. Но таких ударных комсомольцев-стахановцев было сравнительно мало. Подавляющее большинство строителей составляли всё же заключённые, вовсе не бездарные люди – опытные, высококлассные мастера своего дела: каменщики, монтажники, электросварщики, плотники, столяры, маляры, электрики, инженеры разных специальностей и другие специалисты.
– А как же они, находясь в неволе в отдалённых местах, попали в Москву на такую почётную и ответственную стройку, которую по своим грандиозным масштабам вполне можно назвать стройкой века?
– Для использования высококвалифицированных специалистов, находившихся в разных местах заключения, включая самые отдалённые, в конце 1948 года в Министерстве внутренних дел был издан приказ об условно-досрочном освобождении из лагерей несколько тысяч заключённых, проявивших высокий профессионализм на строительных работах. Такие немногочисленные счастливчики были отобраны из десятков миллионов заключённых – бывших сельских и городских жителей, никогда не совершавших никаких преступлений, но по злой воле самозваной власти попавших в репрессивную ловушку и спустя десятилетия реабилитированных, что и доказывает их невиновность и вину партийных главарей-самозванцев, загонявших честных людей в тюрьмы. В подавляющем большинстве в тюремные сети попадали наиболее способные, трудолюбивые люди: крепкие крестьяне-хозяева, священнослужители, военнослужащие, учёные, инженеры и другие «враги народа», якобы мешавшие партийным безумцам разделять и властвовать до скончания века и по принуждению ставшие строителями социализма на крови. Этим честным, добросовестным и благочестивым труженикам, перекованным на орало на прежних тяжёлых и изнурительных работах, предстояло трудиться на стройке МГУ вплоть до их освобождения.
–Таким счастливчикам, конечно же, улыбнулось счастье. Волею судьбы они оказались на ударной стройке в Москве, прежде испытав в полной мере муки земного ада в отдалённых местах заключения, где им приходилось выдавать на-гора кубометры промёрзшего, окаменевшего грунта либо на сорокаградусном морозе, утопая по пояс в снегу и замерзая на лесоповале, давать кубометры леса. Некоторые из них, не угодившие тюремному начальству, могли оказаться без зэковской пайки хлеба, хотя лошадиные нормы выработки оставались по-прежнему чрезмерно большими и непосильными. На стройке университета такая печальная участь зэка им не грозила, хотя они и оставались невольниками в «свободной стране социализма», в «стране рабочих и крестьян». А как же такие безвинные невольники вписались в московскую, городскую среду?
– Для их размещения и дальнейшего проживания рядом с деревней Раменки, недалеко от огромного строящегося объекта была выделена специальная режимная зона со сторожевыми вышками с вооружёнными наблюдателями и обнесённой колючей проволокой. Здесь же они сначала строили себе деревянные бараки с нарами, а потом их под конвоем отправляли на стройку зданий университета. Немного позднее в другом районе Москвы, в Черёмушках заключённые строили двухэтажные домики из бруса с общим коридором, небольшие кирпичные дома с отдельными квартирами и дом культуры с колонами. Здесь, вне режимной зоны, недалеко от стройки проживали вольнонаёмные, иногородние строители, специалисты высшей квалификации, направленные на стройку университета, среди которых были и военнослужащие высшего офицерского состава.
– Какие ещё люди, кроме строителей-профессионалов, привлекались на такую ударную стройку века?
– Активное и посильное участие в строительстве принимали профессора, преподаватели и сотрудники университета под руководством ректора. Такой ответственной и почётной работой руководили известные всему миру, выдающие учёные, академики – сначала А.Н. Несмеянов, химик-органик, а потом И.Г. Петровский, математик. Участие в работе начиналось с обсуждения и согласования проектной документации и продолжалось плоть до завершения строительства и снабжения учебных аудиторий и научных лабораторий современным оборудованием и новейшей техникой. Работали на стройке, конечно же, студенты и аспиранты, которые учились на вечерних отделениях университета и других вузов. Многие студенты и аспиранты дневных отделений всех факультетов помогали благоустраивать территорию строительства и парковую зону вокруг университета.
– Как рассказывал мой покойный тесть Иван Акимович, на важнейшую и ответственную стройку МГУ были направлены, кроме того, лучшие, опытные специалисты из некоторых военных строительных организаций. Ивана Акимовича высоко ценили на работе как высококлассного инженера-строителя. Будучи начальником секретного отдела, он принимал участие в подготовке проектов и сооружении стратегических объектов оборонного назначения, и, в частности, в строительстве корабельного дока для атомных подводных лодок в Северодвинске, откуда его с семьей вызвали в Москву и, обеспечив жильём, направили на стройку МГУ. Иван Акимович рассказывал, что на стройке трудились все добросовестно и каждый строитель, вне зависимости от занимаемой должности и правового статуса, выполнял свою работу на высоком профессиональном уровне. Напряжённая и ответственная работа сплачивала и объединяла всех, и невозможно было понять, кто из них заключённый, которого после смены отправят под конвоем на зону с колючей проволокой, а кто – вольнонаёмный, возвращавшийся после работы домой к своим родным и близким либо в общежитие. Внешне заключённые отличались лишь лагерной спецодеждой, и надзиратели их сразу же могли определить. Среди невольников-строителей было немало способных, талантливых и изобретательных людей. И об этом свидетельствует одно забавное происшествие, случившееся на стройке примерно за год до её завершения. И о ней рассказывали мне Иван Акимович и сотрудник кафедры физического факультета, мой знакомый, строивший главное здание университета. Оба они были очевидцами такого необычного происшествия…
– В режимной зоне строительства, где строго и неукоснительно соблюдались лагерные правила поведения и действий, очевидно, было не до забав и не до потех, когда за каждым невольником пристально следили надзиратели с заряженной винтовкой. Интересно знать, в чём же это происшествие на стройке заключалась? – прервал рассказ Иван Савельевич.
– Среди многих узников-строителей нашёлся один сообразительный и смекалистый умелиц. Он соорудил из подручных строительных материалов – тонкой фанеры и стальной проволоки самодельное летательное устройство, похожее на современный дельтаплан. Этот изобретатель всё тщательно и основательно продумал, чтобы летательный аппарат оказался надёжным и не подвёл его в полёте. Очевидно, одного желания сделать надёжные крылья, чтобы улететь на свободу, было явно недостаточно – нужны были навыки, умения и профессиональные знания. Возможно, этот умелый изобретатель на свободе был ведущим инженером, работавшим на каком-то закрытом предприятии, названном «почтовым ящиком» и без суда и следствия загнанным в тюрьму, на лесоповал. Не исключено, что это был учёный, кандидат или доктор наук, отстранённый от своего любимого дела, разлучённый со своей семьёй и попавший в тюремные сети ГУЛАГа, которыми была опутана вся русская земля. Вполне вероятно, что в неволе мог оказаться и опытный конструктор, автор изобретений и патентов, разрабатывавший летательные аппараты для полёта человека в космос и мечтавший стать космонавтом. Кем бы не был в прежней свободной жизни этот изобретатель, очевидно одно – он не был ни бездарным, ни безрассудным человеком, намеревавшимся, во что бы то ни стало рисковать своей жизнью ради свободы.
Убедившись в надёжности своего спасательного аппарата, отважный изобретатель пустился в свободное воздушное плавание. Он сразу не провалился в пропасть, как этого следовало бы ожидать, а плавно и очень медленно, как будто на крыльях счастья, спланировал с университетских высот. И этого счастливчика, конечно же, видели строители университета, а потом с увлечением рассказывали о нём. Наверняка многим невольникам хотелось повторить его смелый полёт и таким же образом улететь на свободу, которой они незаслуженно лишились. Об этом сенсационном полёте на свободу, конечно же, не писали в газетах с журналистским размахом и ажиотажем и не вещали везде и всюду по радио (телевидения тогда ещё не было), но очень быстро распространились разные слухи.
О дальнейшей судьбе смелого и отчаянного беглеца никто достоверно не знал – ни очевидцы-строители, ни горожане, видевшие его при приземлении. Одни говорили: воздухоплаватель перелетел Москву-реку и, успешно приземлившись в Лужниках, благополучно скрылся. Другие же утверждали: воздушному беглецу не удалось осуществить свой дерзкий план – его расстреляли на лету надзиратели. Бытовала ещё одна версия: смелого и беззащитного летуна схватили на земле вездесущие чекисты, которые, по долгу службы, на каждом городском перекрёстке ловили «врагов народа». О его свершившемся смелом полёте сразу же доложили «гениальному вождю», восседавшему в царских палатах древнего Кремля, и он, сжалившись, велел немедленно отпустить отважного изобретателя. Говорили, что крылатых беглецов было двое, спланировавших с университетской высотки на самодельных крыльях. Одного из них подстрелили надзиратели в воздухе, а другой, улетев в сторону Лужников, оказался на долгожданной свободе...
– Эта забавная история полёта на свободу свидетельствует о том, что на стройке университета трудились мастера на все руки, настоящие умельцы, способные творить чудеса, даже находясь в неволе. По-видимому, они представляли разные народы из разных союзных республик?
– Возведение гигантского комплекса МГУ было поистине всенародной стройкой, – продолжил Иван Савельевич. – В ней принимали непосредственное участие все союзные республики, а строительные заказы выполняли более пятисот промышленных предприятий. Украина поставляла гранит, Грузия и Узбекистан – мрамор, Челябинск и Днепропетровск – металлоконструкции, Ленинград и Рига – электрооборудование, Белоруссия – древесные строительные материалы и мебель, сделанную из твёрдых пород древесины. Косвенное участие в строительстве принимали и все люди Советского Союза, каждый на своём рабочем месте, в том числе и наши родители. Хотя они непосредственно и не строили университетские здания, но, выплачивая непосильные, обременительные и грабительские налоги, вносили свою весомую лепту в возведение дворца науки на Ленинских горах…
– Благодаря высокой степени организации труда и высокому профессионализму грандиозная и сложнейшая строительная работа была выполнена в рекордно короткие сроки. Дворец науки на Ленинских горах торжественно открыли первого сентября 1953 года. Сталин не дожил до этого знаменательного события около полугода. Если бы это открытие состоялось при его жизни, то, возможно, университет носил бы имя не М.В. Ломоносова, основателя университета, а И.В. Сталина, инициатора строительства нового комплекса на Воробьёвых горах. Переименование МГУ заранее планировалось приурочить ко дню открытия новых университетских корпусов. Уже были заготовлены большие металлические буквы, отполированные до зеркального блеска, для имени «гениального вождя» и сделана разметка для их установки под карнизом главного входа с гранитными колонами, обращённого в сторону Москвы. Но время внесло свои коррективы, и всё стало на свои места – осталось имя великого русского учёного Михаила Васильевича Ломоносова, заслуженно присвоенное ранее университету. В центре сквера с фонтанами, между зданиями физического и химического факультетов перед клубной частью главного здания установлен замечательный памятник М.В. Ломоносову работы скульптора Николая Томского и архитектора Льва Руднева.
Увлёкшись своими рассказами об их родном университете, собеседники не заметили, как оказались снова на смотровой площадке. Было поздно, багровое солнце на западе уж давно закатилось за горизонт, и начинало быстро темнеть. Облокотившись о полированный до блеска гранитный парапет с фигурными точёными подпорками, они несколько минут, молча, любовались вечерней Москвой, залитой мерцающими огнями. Потом они повернулись лицом к главному зданию. Перед ними открылась чудесная, сказочная панорама университетской площади с аллеями и цветниками, подсвеченными уличными, ажурными фонарями. А за цветистой площадью совсем рядом – главный высотный корпус, залитый золотистыми лучами мощных, осветительных прожекторов.
О своём родном университете они знали многое. Знали, что в главном здании университета, расположились разные факультеты со своими аудиториями и научными лабораториями, ректорат и администрация. В нём же находятся читальные залы, библиотека, музей, спортивные залы, плавательный бассейн, актовый зал на 1500 мест и дом культуры на 800 посадочных мест. К главному зданию с двух сторон примыкают многоэтажные и широкие корпуса общежития, а в четырёх крайних, угловых корпусах расположены квартиры профессоров и преподавателей. К открытию университета кроме главного здания были построены отдельные корпуса физического, химического и биолого-почвенного факультетов. Построены трёхзальный спортивный павильон, благоустроены разные площадки для занятия спортом на открытом воздухе. Завершена закладка Ботанического сада и сданы в эксплуатацию и другие университетские объекты различного назначения...
Спустя полвека, в 2003 году началась застройка новой территории за Ломоносовским проспектом, которая была зарезервирована для дальнейшего развития университета. К 250-летнему юбилею университета здесь был открыт интеллектуальный центр – Фундаментальная библиотека МГУ. Позднее здесь на этой же территории были построены и другие университетские корпуса.
Великолепное высотное здание университета высотой около 240 метров органично вписалось в Воробьёвы горы и подняло их на небывалую высоту. Многие годы оно было одним из самых высоких в мире. Это уникальное здание хорошо видно издалека, за десятки километров и как будто парит на фоне голубого неба с серебристыми облаками и тянется к Солнцу, к звёздам, символизируя полёт мысли и стремление человека поведать тайны земного бытия и приобщиться к самому возвышенному – драгоценным знаниям о природе и человеке.
Библиографические ссылки
Карпенков С.Х. Концепции современного естествознания. Учебник для вузов, 13-е изд. М.: Директ-Медиа, 2018.
Карпенков С.Х. Концепции современного естествознания. Практикум, 6-е изд. М.: Директ-Медиа, 2016.
Карпенков С.Х. Экология. Учебник в 2-х кн., 3-е изд., М.: Директ-Медиа, 2024.
Карпенков С.Х. Экология. Практикум, 2-е изд. М.: Директ-Медиа, 2022.
Карпенков С.Х. Экология. Учебник для бакалавров. М.: Логос, 2014.
Карпенков С.Х. Технические средства информационных технологий. 5-е изд. М.: Директ-Медиа, 2023.
Карпенков С.Х. Концепции современного естествознания. Справочник. М.: Высшая школа, 2004.
Карпенков С.Х. Незабытое прошлое. М.: Директ-Медиа, 2015.
Карпенков С.Х. Воробьёвы кручи. М.: Директ-Медиа, 2015.
Карпенков С.Х. Русский богатырь на троне. М.: ООО «Традиция», 2019.
Карпенков С.Х. Стратегия спасения. Из бездны большевизма к великой
России. М.: ООО «Традиция», 2018.
Карпенков С.Х. К истории одного преступления // Уничтоженные как класс. М.: ООО «Традиция», 2020. С. 3 – 65.
Степан Харланович Карпенков
для Русской Стратегии |
