Приобрести книгу в нашей Лавке:
https://vk.com/market-128219689?screen=group
или в магазине ОЗОН
Атаман войска Донского, генерал от кавалерии Алексей Максимович Каледин, при жизни отличавшийся личной храбростью, умом и интеллигентностью, принадлежал к тому кругу культовых исторических деятелей России начала XX века, о которых долго, но безуспешно старались забыть в годы советской власти.
Родился Алексей Максимович 12 октября 1861 года на хуторе Каледин, станицы Усть-Хоперской области Войска Донского в старинном казачьем роду. Дед его, майор русской армии Василий Максимович Каледин, храбро сражался в казачьем корпусе Матвея Ивановича Платова против французов, и в одном из последних сражений 1812 года потерял ногу. Отец Максим Васильевич участник обороны Севастополя, дослужился до войскового старшины. Мать Алексея Максимовича – Евпраксия Васильевна – была дочерью сотника из казачьего рода Мишаревых Бурацкой станицы. Ее родственники занимали довольно высокие должности. В семье Максима и Евпраксии Калединых помимо Алексея было его два сына - старший Василий и младший Мелентий и две дочери. Все сыновья пошли по стопам своих предков и стали профессиональными военными.
Детство Алексея Максимовича прошло на хуторе. Начальное образование он получил в станичной приходской школе, которое продолжил в Усть-Медведицкой классической гимназии и завершил в Воронежской военной гимназии. Военное образование им было получено во 2-м Константиновском военном, а затем в Михайловском артиллерийском училищах Санкт-Петербурга, из которого он был выпущен в августе 1879 года в чине хорунжего в Конно-артиллерийскую батарею Забайкальского Казачьего войска, где был назначен на должность командира взвода.
7 августа 1882 года был произведен в чин сотника. Будучи молодым офицером, Алексей Максимович выделялся серьезностью в отношении к службе и строгой собранностью в исполнении своих обязанностей. При этом, по мнению современников, он был человеком скромным и не очень общительным. Негативно относился к кумовству. Сам ни к кому, ни с какими просьбами не обращался и ничьих просьб не брался выполнять, даже если это были родственники. На компромиссы не шел, «его преданность военному делу и своей профессии не знала границ». А кроме этого еще Каледин обладал неуемной тягой к новым знаниям. Эти способности помогли ему уже в 1887 году сдать вступительные экзамены и поступить в Николаевскую академию Генерального Штаба, которую он успешно окончил по 1-му разряду в 1889 году.
10 апреля 1889 года был произведен в чин подъесаула, но уже 26 сентября того же года переименован в штабс-капитаны Генерального Штаба. С 26 ноября 1889 году исполнял обязанности старшего адъютанта штаба 6-й пехотной дивизии.
21 апреля 1891 года был произведен в чин капитана. С 27 апреля 1892 года был переведен на должность обер-офицера для поручений штаба 5-го армейского корпуса, а с 12 октября назначен помощником старшего адъютанта Штаба Варшавского военного округа.
В 1895 году возвращается на родной Дон, став 14 июля старшим адъютантом Войскового Штаба, а 6 декабря производится в подполковники Генерального Штаба. Через четыре года по выслуге лет 6 декабря 1899 года был произведен в чин полковника Генерального Штаба.
В этот временной промежуток Алексей Максимович Каледин женился на гражданке франкоязычного кантона Швейцарской Конфедерации Марии Ионер – в крещении Марии Петровне. Алексей и Мария венчались 16 августа 1895 года в Новочеркасске, куда прибыли из Варшавы. К этому времени Мария Петровна была разведенной женщиной, первым мужем ее был банковский служащий по фамилии Оллендорф, по другим данным Гранжан. У супругов был единственный сын Борис, который в возрасте 11 лет во время купания в реке Тузлов утонул. Среди биографов Алексея Максимовича Каледина нет единого мнения насчет этого ребенка, был ли он рожден в браке или это был приемный ребенок, а своих детей у супругов не было. Каких либо документов подтверждающих ту или иную точку зрения до сих пор найти не удалось.
С 5 апреля 1900 года полковник Каледин исполнял обязанности штаб-офицера при Управлени64-й пехотной резервной бригады. Но уде через три года 25 июня 1903 года Алексей Максимович был назначен начальником Новочеркасского казачьего юнкерского училища, с зачислением по Донскому казачьему войску.
25 августа 1906 года полковника Калелина переводят помощником начальника Войскового Штаба Донского казачьего войска. Высочайшим приказом от 22 апреля 1907 года Алексею Максимовичу был присвоен чин генерал-майора со старшинством с 31 мая.
2 июня 1910 года состоялся переход генерал-майора Каледина на строевые должности, вооружившие его бесценным опытом, который так пригодился ему в суровых испытаниях на полях Первой мировой войны. Полтора года прокомандовав 2-й бригадой 11-й кавалерийской дивизии, в декабре 1912 года он возглавил 12-ю кавалерийскую дивизию, которую превратил в отлично подготовленное боевое соединение, одно из лучших в русской кавалерии, что и показала вскоре грянувшая война. Высочайшим указом от 14 апреля 1913 года Алексей Максимович был произведен в генерал-лейтенанты.
В Первую мировую войну Алексей Максимович Каледин вступил на Юго-Западном фронте в составе 8-й армии, в которую он вошел вместе со своей 12-й кавалерийской дивизией. Его дивизия на начальном этапе войны была самой активной боевой силой армии. Так, уже 9 августа 1914 года под Тернополем командир дивизии Каледин получил свое первое боевое крещение, проявив мужество и хладнокровие. Он твердо держал управление дивизией в своих руках, его приказы выполнялись подчиненными быстро и энергично. В отличие от многих других военачальников, по мнению Антона Ивановича Деникина, он «не посылал, а водил полки в бой».
Недаром в победных сводках Галицийской битвы 1914 года все чаще и чаще упоминалось имя начальника 12-й кавалерийской дивизии. В это время о генерале Каледине заговорила не только армия, но и вся Россия. За бои 26-30 августа под Львовом генерал-лейтенант Каледин был награжден Георгиевским оружием с надписью «За храбрость». А в октябре 1914 года за бой у реки Гнилая Липа, заслуженно получил орден Святого Георгия Победоносца IV степени.
Командующий 8-й армией генерал Алексей Алексеевич Брусилов, со временем убедившийся в боевых возможностях дивизии, стал направлять ее на самые горячие участки сражений. 12-я кавалерийская дивизия под командованием генерала Каледина проявляла самую высокую доблесть, проникая в глубокий тыл противника, выполняла крупные стратегические задачи. Тактика Алексея Максимовича заключалась в наступлении даже при задачах оборонительных.
В начале февраля 1915 года начались ожесточенные бои с австро-венгерскими войсками в Карпатах. Генерал Каледин с 12 кавалерийской дивизией находился в гуще сражений, о чем свидетельствуют воспоминания генерала Деникина, командовавшего тогда 4-й «Железной» бригадой, временно на тот момент входившей в оперативное подчинение Каледина.
«Во время… февральских боев, - писал Антон Иванович, - к нам неожиданно подъехал Каледин.
Генерал взобрался на утес и сел рядом со мной, это место было под жестоким обстрелом. Каледин спокойно беседовал с офицерами и стрелками, интересуясь действиями и нашими потерями. И это простое появление командира ободрило всех и возбудило доверие и уважение к нему.
Операция Каледина увенчалась успехом. В частности, Железная бригада овладела рядом командных высот и центром вражеских позиций – деревней Лутовиско, захватив свыше двух тысяч пленных и отбросив австрийцев за Сан».
За эти февральские бои генерал-лейтенант Алексей Максимович Каледин впоследствии был удостоен ордена Святого Георгия Победоносца III степени. В наградном приказе говорилось следующее:
«За то, что состоя начальником 12-й кавалерийской дивизии, в середине февраля 1915 года, будучи направлен во фланг противнику, теснившему наши войска от города Станиславова к Галичу и угрожает ему последнему, лично командуя дивизией и находясь под действительным огнем противника, причем 16-го февраля был ранен, энергичными действиями сломил упорное сопротивление бывшего против него противника в районе села Бендаров.
Вследствие этого главная группа противника, наступавшая к городу Галичу, угрожавшая с фланга и тыла, начала отходить к городу Станиславову…».
В ходе февральских боев Алексей Максимович был тяжело ранен и попал сначала в лазарет города Львова, а потом был эвакуирован в военный госпиталь города Киева. Пройдя курс лечения, Каледин вернулся на фронт, где 18 июня принял командование над 41-м армейским корпусом, а через несколько недель, 5 июля 1915 года возглавил 12-й армейский корпус 8-й армии.
Молчаливый и даже угрюмый командир корпуса не отличался красноречием, но его частое искреннее общение на передовой с офицерами и солдатами, порой под жестоким огнем противника, будили в душе солдат и младших офицеров уважение к нему и горячие симпатии. Начальник его штаба полковник Эрнест Георгиевич фон Валь в своих мемуарах пишет, что офицеры штаба, часто сопровождавшие генерала на передний край, где постоянно велись обстрелы, вынуждены были идти под пулями, так как командующий им никогда не кланялся. Многие штабные, в том числе и фон Валь, были этим недовольны, они не желали рисковать. Однако генерал Каледин считал, что воин не должен надолго «выходить из сферы огня». Человек слаб, склонен к страху и панике. Чтобы их преодолеть, нужна постоянная тренировка.
Во время Великого отступления Русской армии в 1915 году, корпус генерала Каледина неоднократно прорывал фронт противника, тем самым постоянно нарушая планы противника. Когда же боевые действия на Юго-Западном фронте приобрели затяжной позиционный характер, войска 12-го армейского корпуса, как и всей 8-й армии перешли к оборонительным боям.
Когда весной 1916 года Алексей Алексеевич Брусилов возглавил весь Юго-Западный фронт, и решался вопрос, кого поставить во главе 8-й армии, предназначенной играть главную роль в предстоящем прорыве, новый командующий фронтом «долго колебался», выбирая из целого ряда кандидатов, и, в конце концов, согласился с мнением Верховного главнокомандующего, императора Николая II, что никого лучше Каледина на эту роль не найти.
Долгий «поиск» генералом Брусиловым нового командующего армией был вполне понятен многим, кто знал о взаимоотношениях между двумя генералами. Алексей Максимович, будучи смелым человеком, никогда не поступался своими принципами. Поэтому с ним было трудно, особенно начальникам. Ведь он всегда имел свое мнение и его открыто высказывал. Когда генерал Брусилов приказывал атаковать, а Каледин видел, что задача не реальна, и грозит гибелью многих людей, он выступал против решения начальствующего и даже шел на прямое невыполнение приказов. Что в конечном результате выводило из себя генерала Брусилова, который был из тех командиров, которые любой ценой готовы были заплатить за победу. Именно поэтому генерал Брусилов, характеризуя Каледина как военачальника в своих мемуарах, написанных уже после смерти Алексея Максимовича, когда вся советская историография, другой в то время в стране не было, старательно чернила его, в духе времени писал: «Каледин был человеком очень скромным, чрезвычайно молчаливым и даже угрюмым, характера твердого и несколько упрямого, самостоятельного, но ума не обширного, скорее узкого – то, что называется, ходил в шорах. Военное дело знал хорошо и любил его, лично был храбр и решителен… Хорошо сражался во главе дивизии… Я назначил его командиром корпуса… И тут оказалось, что командиром корпуса он был уже второстепенным, недостаточно решительным. Стремление его все делать самому, совершенно не доверяя никому из своих помощников, приводило к тому, что он не успевал и потому многое упускал».
Несправедливость последнего утверждения генерала Брусилова в отношении Каледина опровергаются действиями Алексея Максимовича на посту командующего 8-й армией, когда та единственная из четырех предназначенных для прорыва фронта до конца исполнила приказ во время весенне-летнего наступления 1916 года.
Идея прорыва фронта всецело принадлежала командующему Юго-Западным фронтом генералу Алексею Алексеевичу Брусилову. При подготовке операции командующий фронтом решил провести по одному прорыву на фронте каждой из четырех своих армий. И хотя это распыляло силы русских армий, противник также лишался возможности своевременно перебросить резервы на направление главного удара. Главный удар на Луцк и далее на Ковель наносила сильная правофланговая 8-я армия генерала Алексея Максимовича Каледина. Вспомогательные удары наносились 11-й армией генерала Владимира Викторовича Сахарова на Броды, 7-й генерала Дмитрия Григорьевича Щербачева – на Галич, 9-й генерала Платона Алексеевича Лечицкого – на Черновицы и Коломыю. При этом командующим армиями была предоставлена свобода выбора участков прорыва.
Алексей Максимович Каледин, как человек, имеющий академическое образование, понимал, чтобы осуществить такой масштабный прорыв, нужны резервы. Поэтому на совещании, когда командующий фронтом Брусилов озвучил ход предстоящих действий, Каледин выразил сомнение в его успехе. И как показало время, оказался во многом прав. Внезапности наступления не получилось, немецкая и австрийская разведки сумели независимо друг от друга, получить сведения о готовящемся прорыве, и противник оказал большое сопротивление, преодолеть которое было невозможно. Единственной армией добившейся значительного успеха стала 8-я армия.
Генерал Каледин, как всегда, отлично все рассчитал. Начав наступление 22 мая 1916 года, 8-я армия уже к исходу следующего дня прорвала первую полосу обороны австрийской 4-й армии. Еще через два дня был взят Луцк. Австро-венгерские войска бежали к Ковелю и Владимир-Волынскому, бросая все на своем пути. Было разгромлено несколько корпусов австро-венгров, в плен взято 922 офицера, 43 628 нижних чинов. В числе трофеев числились 66 орудий, 71 миномет и 150 пулеметов. Прорыв армии Каледина достиг 80 километров по фронту и 65 в глубину. 12-й корпус 8-й армии, продвинувшись далеко на запад, взял город Куты.
Всего австро-венгерские войска, которые противостояли 8-й армии, потеряли в Луцком сражении свыше 82 тысяч человек. Потери же русской стороны составили около 33 тысяч человек убитыми и ранеными.
10 июня 1916 года донскому казаку Алексею Максимовичу Каледину присваивается чин генерала от кавалерии.
11-я и 7-я армии прорвали фронт, но контрударами противника наступление было приостановлено.
9-я армия под командованием генерала Платона Алексеевича Лечицкого прорвала фронт 7-й австро-венгерской армии, продвинулась на 50 километров, овладела штурмом хорошо укрепленный город Черновцы, взяв в плен около 50 тысяч человек, и вышла к Буковине. 3-й кавалерийский корпус генерала Федора Артуровича Келлера, проскочив еще дальше, занял город Кымпулунг.
Угроза занятия 8-й армией важнейшего центра коммуникаций города Ковеля заставило немецкое командование, принимать срочные меры, чтобы помочь своим союзникам. В кратчайшие сроки на это направление было переброшено две германские дивизии с западноевропейского театра боевых действий, две австрийские дивизии – с итальянского фронта и большое число частей с других участков Восточного фронта. Но «ковельскую дыру» было непросто закрыть. Начатый 16 июня контрудар австро-германских войск против 8-й армии не достиг успеха. Отражая контратаки подходивших частей противника, 8-я армия Каледина упорно продвигалась вперед, оттеснив к концу июля австро-германские войска в своей полосе на 70-110 километров, пока не дошла до болотистых берегов речки Стоход.
В конце июля наступление войск Юго-Западного фронта, слабо поддержанное соседними фронтами, полностью остановилось. В августовских боях под Новоград-Волынским командующего 8-й армией генерала Каледина ожидала неудача. Получив на усиление из Особой армии 1-й и 2-й гвардейские (пехотные) корпуса, он не смог прорвать неприятельский фронт, после чего наступательная операция завершилась, и в дальнейшем война уже велась по преимуществу позиционная.
После Февральской революции 1917 года генерал от кавалерии Алексей Максимович Каледин резко выступил против «демократизации» армии, которая вела к утрате боеспособности, дисциплины и организованности. Командующий Юго-Западным фронтом генерал Алексей Алексеевич Брусилов, характеризуя Каледина, отмечал, что он «потерял сердце и не понимает духа времени». В конце апреля Временное правительство отстраняет его от командования армией.
Не получив нового назначения Алексей Максимович Каледин весной1917 года уезжает на Дон, где уступив уговорам казачьей общественности, согласился выставить свою кандидатуру на выборах войскового атамана. Исполнявший обязанности Наказного атамана Войска Донского генерал, граф Михаил Николаевич Граббе к тому времени был смещен военным отделом Донского исполкома вскоре после Февральской революции, 7 марта 1917 года, а затем и арестован.
18 июня 1917 года Большим войсковым кругом Донского казачьего войска генерал от кавалерии Алексей Максимович Каледин был избран Донским войсковым атаманом. Из 700 делегатов за него проголосовало более 600 человек. В грамоте круга Войска Донского по поводу избрания Каледина говорилось следующее: «По праву древней обыкновенности избрания Войсковых атаманов, нарушенной волей царя Петра I в лето 1709-е и ныне восстановленному, избрали мы тебя нашим Войсковым атаманом».
Осознавая свое положение, Донской атаман отмечал: «…Я пришел на Дон с чистым именем воина, а уйду, быть может, с проклятиями».
Власть атамана в этот период, фактически была во многом номинальной, урезанной «демократическими» нормами. Заседания правительства выливались в пустые споры, с отстаиванием партийных принципов. Каледин мог пробивать решения только благодаря огромному личному авторитету, уважению, которым он пользовался среди казаков.
Сохраняя некоторую лояльность по отношению к Временному правительству, и видя его слабость, атаман Каледин начал проводить меры по восстановлению старинных форм управления Доном. Категорически отказался на требования Временного правительства посылать казаков для усмирения мятежных войск и районов, а также разгона антиправительственных выступлений в столицах и городах России.
14 августа 1917 года на Государственном Совещании в Москве Алексей Максимович заявил, что приветствует «решимость Временного правительства освободиться, наконец в деле государственного управления и строительства от давления партийных и классовых организаций». Для спасения от поражения в войне он предложил ряд мер: Армия должна быть вне политики. Все Советы и комитеты, как в армии, так и в тылу, за исключением полковых, ротных и сотенных, следует распустить. Декларация прав солдата должна быть дополнена декларацией его обязанностей. Дисциплину в армии необходимо восстановить самыми решительными методами. «Время слов прошло, терпение народа истощается», - подчеркнул донской атаман.
Когда Верховный главнокомандующий Лавр Георгиевич Корнилов попытался восстановить порядок в столице с помощью военной силы, и был за это смещен и арестован, Алексей Максимович Каледин выразил ему свою моральную поддержку. Этого было достаточно, чтобы сторонники «революционной демократии» на Дону объявили атамана участником «Корниловского заговора». 31 августа прокурор Новочеркасской судебной палаты получил телеграмму Председателя Временного правительства Александра Федоровича Керенского: «Немедленно арестовать Каледина, который указом Временного правительства от сего 31 августа отчислен от занимаемой должности с преданием суду за мятеж». Однако Войсковое правительство отказалось выполнить приказ и выступило с поручительством за атамана. Не решившись пойти на открытый конфликт Донским Войсковым правительством, Керенский 4 сентября отменил требование об аресте при условии прибытия атамана в Могилев, в Ставку, для личных объяснений. Но собравшийся в начале сентября Войсковой круг заявил о непричастности Каледина к «Корниловскому мятежу» и отказался выдать своего атамана. Через полтора месяца, 23 октября Чрезвычайная следственная комиссия вынесла постановление о непричастности генерала Каледина к «мятежу».
Однако, в канун вооруженного восстания большевиков, когда казаки могли бы стать той силой, которую могло бы использовать Временное правительство против восставших, отношения с одним из сильнейших казачьих войск было испорчено. Казаки все больше выходили из контроля центральной власти. К середине осени они стали проявлять себя, все более и более оппозиционно по отношению к Петрограду, видя, прежде всего, слабость и недееспособность центральной власти.
Что же касается обстановки на самом Дону в этот период, то она была крайне противоречивой. В главных городах преобладали «пришлые» люди, чуждые коренному населению Дона как по своему составу, особенностям быта, так и политическим настроениям. Здесь – особенно в Ростове-на-Дону и Таганроге – господствовали социалистические партии, с недоверием относившиеся к казачьей власти. Рабочее население Таганрогского округа поддерживало большевиков. В северной части Таганрогского округа находились угольные копи и шахты южного выступа Донбасса. Ростов-на-Дону стал центром протеста иногородних против «казачьего засилья». Местные большевистские руководители могли рассчитывать на поддержку солдат из запасного полка, размещенного в городе.
Когда 25 октября 1917 года в столице произошел Октябрьский вооруженный захват власти, атаман Каледин выступил с обращением, в котором объявил захват власти большевиками преступным, и заявил, что впредь до восстановления законной власти в России Войсковое правительство принимает на себя всю полноту власти в Донской области.
Уже на следующий день 26 октября 1917 года, в то время как в Ростове-на-Дону Совет попытался взять власть в свои руки, атаман Каледин из Новочеркасска ввел военное положение в углепромышленном районе области, разместил в 45 пунктах войска, начал разгром Советов и установил контакты с казачьим руководством Оренбурга, Кубани, Астрахани, Терека. Переговоры с руководствами других казачьих войск, а также с калмыками и горцами Северного Кавказа завершились созданием «Юго-Восточного Союза казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей».
27 октября 1917 года Каледин объявил военное положение на всей территории Области и пригласил в Новочеркасск членов Временного правительства и Временного Совета Российской республики для организации борьбы с большевиками.
31 октября были арестованы делегаты Дона, возвращавшиеся из Петрограда со II Съезда Советов. В течение последовавшего месяца Советы в городах Донской области были ликвидированы.
Общественные деятели, приехавшие на Дон, обвиняли донское правительство в медлительности и политиканстве. Однако, вряд ли правительство и донской атаман могли проявить решительность в ситуации, когда, по свидетельству генерала Михаила Васильевича Алексеева, «идеи большевизма нашли приверженцев среди широкой массы казаков», которые «глубоко убеждены, что большевизм направлен только против богатых классов – буржуазии и интеллигенции…».
2 ноября 1917 года в Новочеркасск из Петрограда прибыл генерал Михаил Васильевич Алексеев, сражу же обратившийся за помощью к атаману Каледину в создании добровольческих формирований для борьбы с большевиками. Алексей Максимович, однако, отказал ему в просьбе «дать приют русскому офицерству», сославшись на то, что казаки-фронтовики устали от войны и ненавидят «старый режим», а потому донские полки, что возвращаются с фронта, защищать Донскую область от большевиков не желают и расходятся по домам. Многие полки без сопротивления сдавали оружие по требованию небольших красных отрядов, стоявших заслонами на железнодорожных путях, ведущих в Донскую область, атаман Каледин попросил Алексеева «не задерживаться в Новочеркасске более недели» и перенести формирование добровольческих сил за пределы области. Несмотря на холодный прием, генерал Алексеев немедленно приступил к практическим шагам. Уже в тот же день 2 ноября он опубликовал воззвание к офицерам, призывая их «спасти Родину».
Первые декреты Советской власти склонили основную массу казаков на сторону Советов. Среди казаков прошедших через горнила войны получила широкое распространение идея «нейтралитета» в отношении советской власти. Войсковое правительство, раздираемое межпартийными противоречиями, было неспособно, каким либо образом противодействовать все более усиливавшемуся влиянию идей большевиков.
7 ноября атаман Алексей Максимович Каледин, прекратив попытки связаться с остатками низложенного Временного правительства, обратился к населению Донской области с заявлением о том, что Войсковое правительство не признает большевистскую власть, а поэтому Донская область провозглашается независимой до образования законной российской власти.
26 ноября 1917 года в Донской области началось открытое вооруженное противостояние между набравшей силу партии большевиков и Войсковым правительством во главе с атаманом Калединым. В этот день ростовские большевики, обратились за помощью к матросам Черноморского флота, выступили против Донского Войскового правительства и объявили, что власть в области переходит в руки Ростовского военно-революционного комитета. Казачьи части, однако, отказались участвовать в подавлении большевистского выступления.
И хотя атаману Каледину, по его словам, «было страшно пролить первую кровь», однако он все-таки решил вступить в вооруженную борьбу. А поскольку казаки поначалу не желали ввязываться в бои, Алексей Максимович был вынужден обратиться к генералу Михаилу Васильевичу Алексееву за помощью. Для защиты Донской области был срочно сформирован отряд офицеров и юнкеров в 400-500 штыков, к ним присоединилась донская молодежь – гимназисты, реалисты, кадеты, позднее подошли несколько казачьих частей. С этими силами 2 декабря Ростов-на-Дону был очищен от большевиков. Захвачен был также Таганрог и значительная часть Донбасса. С этого дня «Алексеевская организация», которая с 27 декабря 1917 года получила название Добровольческой армии, была легализована.
6 декабря на Дон прибыл генерал Лавр Георгиевич Корнилов, сразу же подключившийся к деятельности генерала Алексеева.
18 декабря атаман Алексей Максимович Каледин, генералы Михаил Васильевич Алексеев и Лавр Георгиевич Корнилов вошли в так называемый «триумвират», который встал во главе Донского гражданского совета, созданного для руководства Белым движением на всей территории бывшей Российской империи и претендовавшего на роль всероссийского правительства. В это же примерно время из Москвы прибыла группа видных общественно-политических деятелей – князь Григорий Николаевич Трубецкой, Павел Николаевич Милюков, Петр Бернгардович Струве и другие. Они представляли Национальный центр, созданный из обломков умеренных и либерально-демократических партий, который решил поддержать «Добровольческую армию» и имел контакты с западными державами. Скоро с ним вступили в контакт страны Антанты, прислав в Новочеркасск своих представителей.
20 декабря 1917 года приказом атамана Каледина за № 1058 было разрешено формирование на территории Донской области добровольческих отрядов. Официально о создании «Добровольческой армии» и об открытии записи в нее было объявлено 24 декабря 1917 года. Однако «нейтралитет» казаков помешал Алексееву и Корнилову сформировать на Дону действительно многочисленную армию из добровольцев. Добровольческая армия в целом воспринималась казаками как не вполне демократический институт, посягавший на их казачьи вольности, инструмент большой политики, до которой им не было дела.
Казаки, наблюдая за серьезными военными приготовлениями Советской власти в южном направлении, в серьез полагали, что они направлены лишь против «непрошеных пришельцев» - добровольцев. Этому взгляду не чуждо было и само Временное донское правительство, надеявшееся соглашательством с местными революционными учреждениями и лояльностью в отношении советской власти примирить ее с Доном и спасти область от нашествия большевиков.
Правительство Советской России, со своей стороны уже в конце ноября – начале декабря 1917 года рассматривало Донское правительство атамана Алексея Максимовича Каледина, Кубанскую краевую войсковую Раду, Терское войсковое правительство атамана Михаила Александровича Караулова и Украинскую Центральную Раду как основные оплоты контрреволюционных сил.
26 ноября 1917 года Совет народных комиссаров РСФСР выступил с обращением ко всему населению «О борьбе с контрреволюционным восстанием Каледина, Корнилова, Дутова, поддерживаемым Центральной Радой». А уже 6 декабря Совнарком РСФСР образовал Южный революционный фронт по борьбе с контрреволюцией. Главнокомандующим войсками фронта был назначен Владимир Александрович Антонов-Овсеенко.
Прибыв в начале декабря 1917 года, во главе южной группы войск в Харьков ,Антонов-Овсеенко возглавил борьбу против казачьих войск Дона. Его ближайшей задачей было отрезать Украину от Дона и охватить Донскую область с нескольких сторон. Первоначально общая численность войск южной группы, составляла 6-7 тысяч штыков и сабель при 30-40 орудиях и нескольких десятков пулеметов – в основном это были сохранившие боеспособность части старой армии, выделенные с фронта и из тыловых запасных полков. По мере продвижения они увеличивались за счет местных отрядов Красной гвардии Донбасса и присоединения большевистски настроенных местных гарнизонов.
Главные силы атамана Алексея Максимовича Каледина группировались на Воронежском направлении. Их тыл обеспечивала формирующаяся в Новочеркасске и Ростове-на-Дону Добровольческая армия, к тому времени насчитывавшая до 2 тысяч бойцов. Мелкие партизанские отряды донских добровольцев и несколько регулярных казачьих частей занимали Горлово-Макеевский район Донбасса, откуда они ранее вытеснили отряды Красной гвардии. Внутреннее состояние частей атамана Каледина, однако, исключало возможность широких активных действий.
К 25 декабря 1917 года Антонов-Овсеенко почти без сопротивления занял Донецкий бассейн. Отсюда он намеривался, действуя колоннами Рудольфа Фердинандовича Сиверса и Юрия Владимировича Саблина, уничтожить основные силы Каледина на Воронежском направлении. Дальнейшее продвижение, однако, замедлилось как в силу сопротивления противника, так и в силу своеобразия условий начального периода гражданской войны. Когда боевые стычки сменялись переговорами и самовольными перемириями, которые заключали части обеих сторон друг с другом. В результате активно действовать начала только колонна Рудольфа Сиверса, но и она сильно уклонилась к югу от намеченного направления, причем в среде ее частей, выделенных из старой армии, началось разложение. Обороняющиеся, воспользовавшись этим обстоятельством и собрав небольшие боеспособные резервы, короткими ударами осадили назад обе колонны Антонова-Овсеенко.
Однако главная масса казачьих сил атамана Каледина не обнаруживала желания воевать. В отношении нее была развернута активная агитационная работа, в которой приняли участие члены Донского ревкома. Чуть ли не единственной военной силой Каледина оставался партизанский отряд, состоявший преимущественно из учащейся молодежи и сформированный полковником Василием Михайловичем Чернецовым, который просуществовал вплоть до гибели своего командира 21 января 1918 года.
10 января 1918 года в станице Каменской был созван Съезд фронтового казачества, который объявил себя властью в Донской области. Съезд объявил атамана Каледина низложенным и избрал казачий Военно-революционный комитет во главе с подхорунжим Федором Григорьевичем Подтелковым и прапорщиком Михаил Васильевичем Кривошлыковым и признал власть Совета народных комиссаров. Однако новый ревком также не обладал военной силой, ибо донские казачьи части к тому времени настолько разложились, что не желали драться ни на той, ни на другой стороне. Поэтому атаману Каледину опять удалось к 15 января со своими летучими партизанскими отрядами вытеснить Донской ревком из пределов Донской области.
Окончательно же разложившиеся донские казачьи части атамана Каледина были заменены на фронте частями Добровольческой армии. Эта мера позволила оборонявшимся силам остановить продвижение колонн Рудольфа Сиверса и Юрия Саблина. Однако, в это же самое время, в Таганроге, в тылу белых войск, вспыхнуло восстание. С Кавказа грозила еще одна опасность – в районе станции Тихорецкой сосредотачивалась 39-я пехотная дивизия старой армии, выведенная с Кавказского фронта, чтобы перерезать сообщение Дона с Кубанью, захватив Батайск.
28 января отряды колонны Рудольфа Сиверса заняли Таганрог и начали наступление на Ростов. 31 января части 39-й пехотной дивизии заняли Батайск. 10 февраля пал Ростов-на-Дону, а 12 февраля красные овладели столицей Донского казачьего войска городом Новочеркасском.
Еще до этих событий, 28 января генерал Лавр Георгиевич Корнилов известил атамана Алексея Максимовича Каледина о решении отвести Добровольческую армию на Кубань, поскольку в условиях наступления красных войск и в отсутствие поддержки со стороны казачества ей грозит гибель. На следующий день, 29 января атаман Каледин собрал заседание Войскового правительства, на котором сообщил о решении командования Добровольческой армии и о том, что для защиты Донской области от большевиков на фронте нашлось лишь 147 штыков. Он также заявил, что в таких условиях слагает с себя полномочия войскового атамана. В тот же день генерал Каледин, по официальной версии, покончил с собой выстрелом в сердце.
Тело атамана было перенесено из Атаманского дворца в собор, где прошла гражданская панихида. В выписке о смерти было сказано, что он скончался от огнестрельного выстрела, о самоубийстве не упоминалось.
В «Донской волне» в статье «Последний путь А. М. Каледина» подробно описана церемония прощания жителей Новочеркасска с атаманом: «Атаманский дворец погружен в безмолвие. Над залами и лестницами дворца висит жуткая траурная тишина. Домовая церковь освещена свечами. Здесь посреди церкви, в скромном гробу, покрытым светлым парчовым покрывалом, покоится прах Алексея Максимовича Каледина… 30 января, около 5 часов вечера, из церкви Атаманского дворца гроб с останками войскового атамана А. М. Каледина был вынесен и установлен в траурном катафалке. Под звуки траурного марша печальная процессия направилась от дворца по Платовскому проспекту к Войсковому собору… На крышке гроба была прикреплена боевая шашка генерала Каледина, увенчанная георгиевским темляком. Впереди траурного катафалка представители учреждений, организаций и учебных заведений несли венки с надписями на белых лентах».
Прощание с атаманом Калединым началось с раннего утра, тысячи жителей города пришли к собору, чтобы сказать атаману последнее «прости». В одиннадцать с половиной часов утра архиепископ Митрофан и епископ аксайский Гермоген начали отпевание атамана Алексея Максимовича Каледина. Соборная площадь и Платовский проспект были заполнены людьми. После отпевания траурный кортеж направился к кладбищу по Платовскому проспект. «Катофалк, на котором покоился гроб атамана, был окружен крепким кольцом дружинников. Впереди катафалка два генерала торжественно на плаще несли атаманскую булаву, затем на подушке несли регалии покойного А. М. Каледина. За гробом покойного атамана шел отряд седых партизан-аксайцев». На кладбище после похорон люди долго не расходились.
В другом номере журнала «Донская волна» было упоминание, что, заняв Новочеркасск в авангарде колонны Саблина в феврале 1918 года, один из заклейменных предателей донских казаков, бывший войсковой старшина Николай Матвеевич Голубов, приказал разрыть могилу, дабы удостовериться в личности, и, убедившись, что это Каледин, якобы сорвал погоны и велел опять зарыть.
В августе 1919 года умерла супруга Каледина Мария Петровна, которая была погребена рядом с Алексеем Максимовичем.
До наших дней могила прославленного своими подвигами генерала и атамана Донского казачьего войска Алексея Максимовича Каледина не сохранилась. |
