ЗАКАЗАТЬ КНИГУ МОЖНО НА ОЗОНЕ
или в нашей ВК-Лавке:
https://vk.com/market-128219689
«…12% всей потребности действовавшей русской армии удовлетворялось заказами из-за границы. Эти заграничные заказы поглотили несчётные миллиарды русских денег. Результаты совершенно не оправдали неосновательных надежд: союзники обслуживали в первую очередь свои армии… На русские деньги Англия и Америка смогли произвести без помех и заблаговременно всю мобилизацию своей гигантской промышленности. Русская армия никогда не увидела тех тысяч орудий и десятков тысяч пулемётов, за которые деньги были полностью внесены вперёд – вместе с жертвенной русской кровью за общесоюзное дело… Эти тысячи орудий, оплаченных русским золотом и русской кровью, гремели затем в строю англо-франко-американских армий в кампанию 1918 года…»
Антон Антонович Керсновский
В сентябре 1915 года в пехотных полках Русской Императорской Армии осталось всего лишь от 15 до 20% кадрового офицерского состава. Уже далеко не все батальонные командиры были кадровыми, а большинство ротных стали офицерами уже во время войны. Офицерами становятся прежде всего те, кто проникнут чувством патриотизма и защиты Родины. Они стремятся и попадают на фронт, где у них очень большая вероятность быть убитыми ранеными или искалеченными. В это же время прохладные критиканы, уклонисты накапливаются в тылу. Они не только образуют свой отрицательно заряженный массив, но и готовы воспринимать с лёгкостью – для оправдания своего дезертирства – чуждую воюющей стране идеологию, вплоть до ленинской мечты о поражении своего правительства и Отечества и возникновении гражданской (с маленькой буквы!) войны. Между тем те, кто мог бы противостоять этим тенденциям разложения и пораженчества, сидят в окопах, погибают и проливают кровь. Так возникает резкий моральный разрыв фронта и тыла. Этот разрыв должно было устранять российское общество, но его состояние не позволяло надеяться на это. В России уклониться от службы в армии было гораздо легче, чем в Германии, Франции и Великобритании. Образованное общество и народ обладало совершенно разными градусами патриотизма. В Англии девушки преподносили здоровым молодым людям, не ушедшим в армию, пух в качестве символа трусости. Ничего подобного не существовало в России. Уклониться от фронта не считалось позором. Сознание того, что защита Родины с оружием в руках является долгом каждого гражданина, отсутствовало в интеллигентных кругах, интеллигенты легко устраивались вдали от фронта, что ещё глубже создавало пропасть между ними и воюющим народом…
В начале декабря 1915 года завершились боевые действия на территории Сербии. Сербы, ведомые наследником престола Александром Карагеоргиевичем, сражались упорно и храбро, но потеряв более половины своей двухсоттысячной армии, уже не могли сдержать натиск объединённых австро-германо-болгарских войск под командованием генерал-фельдмаршала Августа фон Макензена. Остатки сербской армии после долгих мытарств, голодных смертей с большим опозданием были перевезены транспортными судами Антанты на остров Корфу, а дивизии Макензена дошли до самой греческой границы. Но атаковать Салоники, где уже держал фронт экспедиционный корпус англо-французов германский фельдмаршал не решился. То ли из-за усталости своих войск, то ли по политическим соображениям, не желая провоцировать вступление Греции в Великую войну. «Мы едва держали фронт, - вспоминал будущий король Югославии Александр Первый Карагеоргиевич, - Императорская Россия сделала для Сербии всё, что могла; Царь Николай уже ничем не мог нам помочь. Предательский удар болгарской армии во фланг нашей обороне предрешил нашу участь, мы покинули свою родину. Наши уцелевшие воины покидали Сербию, мы плакали и пели «Тамо далеко…»»
В воздушной войне против британской столицы с января по ноябрь 1915 года доминировали германские «Цеппелины». Противовоздушная оборона Лондона была ещё очень слабой, не организованной, отсутствовала системность противовоздушной обороны – взаимодействие зенитной артиллерии и авиации. 37 раз германские «Цеппелины» появлялись в небе Лондона, сбросили 35 тонн бомб. Были убиты 208 жителей города, 531 человек получил ранения. Германия в этих налётах 1915 года потеряла всего 7 «Цеппелинов». Само понятие «бомбардировка с воздуха» изумляло своей новизной и часто вместо того, чтобы прятаться в убежищах и погребах, англичане с удивлением взирали на висящие в небе немецкие дирижабли…
В 1915 году на Западном фронте воевали не только англичане, французы и бельгийцы. В составе Британского Экспедиционного Корпуса были пехотинцы и кавалеристы из Индии, они входили состав экзотического Индийского корпуса. В сражении под Невшапель блестяще показали себя бенгальские уланы, которые имели обыкновение после боя нанизывать на свои длинные пики шлемы и бескозырки своих убитых противников. Впрочем, индийские войска на Западном фронте оставались недолго – до конца 1915 года, а потом большая часть их была переброшена в Месопотамию, климатические условия войны в которой были для выходцев из Индии более привычными. Воевал на Западном фронте и польский легион, сформированный из этнических поляков, для которых Франция стала вторым отечеством. В самом начале Первой мировой войны во Франции был сформирован батальон итальянских волонтёров, командовал этим батальоном Джузеппе Гарибальди, внук национального героя Италии, названный так в честь знаменитого деда. Боевое крещение этот батальон итальянских добровольцев принял в Аргонском лесу, понёс там немалые потери и среди погибших в первых боях были ещё два внука Гарибальди – Бруно и Винченцо.
Французское и английское командование на Западном фронте по-прежнему основное внимание уделяли положению в районе Шампани и Фландрии, откуда германцы могли нанести удар в направлении Парижа. К осени 1915 года фронт стоял стабильно, но ожидая после осенней распутицы немецкого наступления, французы продолжали возводить укрепления на опасном, по их мнению, участке вокруг столицы. Начали даже демонтаж тяжёлых орудий из фортов, расположенных вокруг города Вердена. Союзники полагали, что на правом фланге линии обороны им ничто не угрожает в ближайшие месяцы. Так полагал и Главнокомандующий французской армией Жозеф-Жак-Сезар Жоффр. Он родился в январе 1852 года в семье мелкого виноторговца. В дни франко-прусской войны 1870 года добровольцем вступил в артиллерийскую часть. В первые недели Великой войны генерал Жоффр оказался в роли Кутузова. Он хладнокровно руководил отступлением французской армии, отыскивая подходящий момент для контрудара. «Чудо на Марне» сделало Жоффра главным героем и надеждой Франции. Он довольно настойчиво и бесцеремонно добивался наступления русской армии в Восточной Пруссии в период, когда наша армия была ещё далека от полной мобилизации. В последующей позиционной войне генерала преследовали неудачи в Шампани, в начале Верденской мясорубки и на Сомме. Генерал Жоффр был снят с должности Главнокомандующего в декабре 1916 года, эту неприятность ему скрасили присвоением звания маршала Франции…
Восточный фронт обрёл к ноябрю 1915 года постоянные твёрдые очертания. Русская армия пополнилась резервными частями, началось накопление снарядов, вооружения, противогазов и другой военной техники. Не добившись главной своей цели – вывести Россию из войны – немцы начали скрытно перебрасывать свои ударные войска на Западный фронт ещё в конце 1915 года. Одновременно дипломаты и военные представители Антанты в России стали добиваться от русской Ставки наступательных планов. Во главе с Государем Ставка была не столь податливой, как во времена, когда её возглавлял великий князь… Впрочем, на отдельных участках германо-русского фронта локальные сражения продолжались. Особенно упорные сражения проходили в районе белорусского города Сморгони. Нигде до наших дней не сохранилось столько следов Первой мировой войны, как в окрестностях этого небольшого городка – русского Вердена: землянки, ходы сообщений, доты, окопы, галереи подземной войны…
15 ноября удачный набег на штаб германской 82-й пехотной дивизии, расположенный в районе города Пинска совершили русские партизаны. Штаб потерял 4 офицеров, 11 солдат и был дезорганизован на несколько дней… О партизанских отрядах Русской Императорской Армии дошло до нашего времени очень мало сведений. К счастью, вышла в 2002 году книга Ольги Хорошиловой. Автор на основании семейного архива братьев Пуниных рассказывает об истории отрядов Особой Важности – так назывались русские партизанские отряды, созданные осенью 1915 года для действий в тылу противника и разведки. В нашем сегодняшнем понимании партизанскими эти отряды, конечно, не были, это были особые воинские формирования, похожие на отряды специального назначения для действий в тылах противника. Самым известным отрядом Особой Важности командовал поручик Леонид Николаевич Пунин. В этом же конном отряде воевал и его младший брат Лев Николаевич. 14 сентября 1916 года в одном из боёв во время рейда по тылам противника выдающийся русский офицер, атаман, как звали командиров этих специальных отрядов, Леонид Николаевич Пунин погиб. После февраля 1917 года атаманом этого отряда Особой Важности стал ещё один из братьев Пуниных – Александр Николаевич. Отряд отличался железной дисциплиной и незаурядным воинским умением, в нём постоянно служили и героически воевали 9 офицеров и 200-250 добровольцев. Почти весь личный состав был награждён Георгиевскими крестами и орденами, именным оружием, а дюжина партизан-спецназовцев стала полными Георгиевскими кавалерами. Отряд Особой Важности атамана Леонида Пунина действовал на линии Рига-Якобштадт–Двинск в полосе фронта 5-й и 12-й армий. Офицеры и часть охотников хорошо знали немецкий язык, регулярно добывали «языков» и обеспечивали армейское и фронтовое командование надёжной разведывательной информацией. Быстроту, натиск, неуловимость отряда атамана Пунина противник постоянно испытывал на себе. Даже в марте 1917 года монолитность и сплочённость отряда (он уже назывался имени атамана Пунина) не разрушилась, он успешно действовал до самой осени этого катастрофического для России года.
В первые полтора года маятниковой войны на Восточном фронте, когда Русская Императорская Армия успела добиться впечатляющих побед и испытала несколько чувствительных неудач, когда воины наши, не щадя себя, наступали и переживали горечь отступлений, в горниле сражений родился новый тип офицера: храброго, умелого, сознающего свою ответственность за судьбу каждого солдата и Родины в целом. Страшный урон понесла Россия, потому что офицеры эти в дальнейшем были торжествующим интернациональным хамом беспощадно истреблены, и гитлеровское нашествие мы уже встречали без них.
Судьбы
Капитан Александр Павлович Кутепов начинал Великую войну командиром 4-й роты знаменитого Преображенского полка. В первом же сражении Кутепов был тяжело ранен, но продолжал руководить боем. Истекающего кровью командира вынесли любившие его солдаты. Задолго до полного выздоровления Кутепов возвращается в родной полк. В 1915 году Александр Павлович ещё дважды был тяжело ранен, но ни разу не оставил своих солдат на поле боя. Уверенность Кутепова передавалась его солдатам: если здесь бородатый «чёрный» капитан, мы всегда спокойны, - говорили они. А потом полковник Кутепов будет блестящим командиром славного Преображенского полка, а генерал Кутепов отдасть все силы для спасения погибающей России в годы гражданской войны и будет во главе Русского Обще-Воинского Союза похищен в Париже большевиками и убит.
В ноябре 1915 года успешный боевой поход совершила на Балтике английская подводная лодка Е-19 под командованием капитан-лейтенанта Фрэнсиса Кроми. Е-19 7 ноября потопила германский крейсер «Ундине», а за две недели боевого похода англичане потопили 4 парохода, ещё 3 парохода выбросились на берег, а один германский пароход в качестве приза в кильватере за подводной лодкой Е-19 пришёл в порт Ревеля… Британские подводные лодки на Балтике, находившиеся в оперативном подчинении командования русского Императорского флота, закончили 1915 год отменными боевыми успехами. Командующий германскими морскими силами на Балтике принц Генрих Прусский считал, что уничтожение британской субмарины является не менее ценным, чем потопление русского крейсера. Немцы в 1915 году стали называть Балтийское море – «морем Хортона» - столь высоко они оценивали мастерство одного из английских командиров подводных лодок Макса Хортона – он командовал субмариной Е-9. Из ложно понятого патриотизма советские историки успехи британских подводников суммировали и выдавали за победы наших балтийцев. Для понимания, кто и как воевал на Балтике, приведём объективные цифры из книги Александра Больных «Трагедия ошибок»: русские субмарины провели в 1915 году 20 атак, выпустили 50 торпед – и не добились ни одного попадания. Британские подводные лодки на Балтике провели 33 атаки, выпустили 44 торпеды и добились 22 попаданий. Дальнейшие комментарии будут излишними. Причины – они находятся в области технического уровня английских и русских подводных лодок и в умении обучать экипажи своему делу.
В ноябре, казалось, и сама природа выступила на стороне турок. Два подряд невиданных шторма на море с тыла ударили по экспедиционному корпусу союзников на полуострове Галлиполи. Исполинские морские волны накрыли даже англо-французские окопы, волны добежали, дорвались до них, десятки солдат утонули на берегу. У турок в обороне было 14 дивизий, союзники имели столько же. При равенстве сил каждая атака обходилась дорого. В Лондоне уже не осталось сторонников продолжения Дарданелльской операции. 18 декабря союзный флот начал первую фазу эвакуации войск с полуострова Галлиполи. Турецкое командование не догадалось, что противник уходит полностью и не организовало наступления. С 29 декабря последовал уход всех англо-французских войск с боевых позиций, посадка на корабли. Эвакуация из Галлиполи стала самой лучшей, самой организованной и бескровной частью Дарданелльской операции. В турецкой армии учётом потерь себя не утруждали – считается, что Турция убитыми, ранеными и пропавшими без вести потеряла около 300 тысяч человек; потери союзников определены в 265 тысяч солдат и офицеров. «Галлиполийская операция означала неудачу союзников, - отмечал позднее французский генерал Анри Петэн, - и прежде всего для Англии. Великобритания всегда основывалась на военно-морской мощи, поэтому поражение в Галлиполи являлось началом заката британской империи».
При обсуждении в Императорской Ставке планов кампании на 1916 год Государь Николай Александрович поинтересовался у начальника своего Военно-Морского штаба адмирала Александра Ивановича Русина: «Когда мы сможем высадить десант на Константинополь и на Босфор?» Русин ответил: «Сейчас это невозможно, Ваше Величество!» Император определил время на подготовку десантной операции в течение шести месяцев. Операция эта считалась наисложнейшей и не имевшей аналогов в истории. Начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал от инфантерии Алексеев проанализировал действия союзников в трагической для них Дарданелльской операции 1915 года в Галлиполи и в отчёте об этой операции написал: «Силами одного флота проливы не захватить. Требуется удар навстречу с сухопутной территории». В дальнейшем именно начальник штаба Государя всеми доступными ему способами тормозил проведение этой необходимейшей для победного исхода десантной операции.
30 декабря в Берлине с участием кайзера Вильгельма Второго состоялось заседание Военного Совета, на котором адмирал Тирпиц настоятельно убеждал императора в необходимости ведения на морях неограниченной подводной войны. Перед высшим германским военным руководством по-прежнему стояла одна и та же неотложная проблема: где Германия в предстоящем 1916 году будет наносить основной удар? Достижение победы на Восточном фронте было признано неперспективным и невозможным, предложения фельдмаршала Гиндербурга отвергли. Начальник Генерального Штаба фон Фалькенхайн убедил кайзера начать подготовку к масштабному наступлению на Западном фронте с целью истощения и разгрома французской армии. Параллельно новым военным планам Германия начала искать возможности заключения мира, как на Востоке, так и на Западе. Правда, мир этот немцы представляли себе в основном с сохранением завоёванных ими территорий, то есть с позиции силы, поэтому никаких реальных достижений от своих инициатив Германия не получила. В новогоднем послании, которое президент Пуанкаре направил французской армии, говорилось: «Условный мир, предложенный нам, принесёт под обманчивой внешностью лишь бесчестие, разорение и рабство. Нельзя под влиянием чувства нетерпения или утомления продавать Германии всё прошлое и настоящее Франции… Минутная слабость явилась бы неблагодарностью по отношению к нашим погибшим героям и изменой по отношению к будущему».
Уже упомянутый нами тайный социалист штабс-капитан Михаил Лемке, отвечавший за связь Ставки с прессой, 9 ноября записывает в своём дневнике вот такие размышления: «Вчера Пустовойтенко (генерал-квартирмейстер) сказал мне: «Я уверен, что в конце концов Алексеев будет просто диктатором». Не думаю, чтобы это было обронено так себе. Очевидно что-то зреет, что-то даёт основание предполагать такой исход… Недаром есть такие приезжающие, о цели появления которых ничего не удаётся узнать, а часто даже и фамилий их не установишь; …у Алексеева есть что-то связывающее его с генералом Крымовым именно на почве политической, хотя и очень скрываемой деятельности»». Генерал Крымов ещё будучи полковником предлагал себя в качестве убийцы Государя Императора. «Одно можно сказать, - пишет социалист Лемке, - что при всяком перевороте - разумеется левее кадетского – все русские чиновники, исключая рядовую мелочь, и все военные генералы и штабс-офицеры должны быть заменены в самый короткий срок, иначе любому перевороту грозит быть аннулированным пассивным сопротивлением этой гнусной банды. Сила её страшна, она может свести на нет все реформы любой революции». Вот такой лазутчик марксистов-ленинцев сидел в Ставке Государя и пользовался вниманием начальника штаба Алексеева и генерал-квартирмейстера Пустовойтенко…
26 ноября в Ставке в Могилёве проходил традиционный праздник Георгиевских кавалеров. Нижние чины по два Георгиевских кавалера от каждого корпуса были приглашены в Ставку, где в празднично украшенной столовой для них был приготовлен обед. Император поднял за их здоровье бокал, наполненный квасом (в Императорской Ставке соблюдался «сухой закон»). 170 офицеров, кавалеров ордена Святого Георгия, Государь принимал в губернаторском дворце Могилёва. Николай Александрович пообщался почти с каждым из Георгиевских кавалеров. Российский Император обладал искренней простотой и обаянием. Когда Он говорил с Георгиевскими кавалерами, Его серые глаза светились, излучали тепло и любовь, запоминались на всю оставшуюся жизнь. Поручик Андрей Ястремский, участник той встречи, вспоминал, что выйдя на площадь в Могилёве, долго стоял с закрытыми глазами для того, чтобы удержать образ своего Государя. И в долгой затем и страшной российской жизни 20 века, с советской тигаловщиной и кровавым прореживанием русского народа этот образ был для бывшего поручика Императорской Армии символом красоты, чести и благородства.
Общественная атмосфера в российских столицах, между тем, регулярно пополнялась тучами распускаемых слухов, усиленных партийными людьми. Накануне Рождества Христова в Петрограде пронёсся слух о смерти германского императора Вильгельма Второго и о приостановке военных действий в связи с траурной церемонией. Особое напряжение создавали сплетни о ежедневных будто бы безобразиях старца Григория Распутина. Через много лет станет беспощадно ясно, что не Распутин виноват в безобразиях, безобразно вели себя те, кто тиражировал сплетни, кто являлся рупором страстного желания чернить государственную власть и унизить Государя. Общество, торпедированное сплетнями и тайными кознями масонов, не желало замечать ни глубокие чувства патриотизма и любви, ни бескорыстие. Государь пожертвовал свои личные средства на нужды войны, на госпитали и увечных воинов, а разного рода и времени сироткины до сих пор ищут царское золото по западным закромам. И не находят. Только пошлыми криками своими бесчестят лучших людей России, кем безусловно были Государь Император и Его Семья.
Российские граждане в годы Великой войны подписывались и получали облигации государственных займов, средства эти шли на помощь воюющей армии. В действующую армию шли посылки от жертвующих граждан. Оказывалась помощь увечным и раненым воинам, которые находились на излечении в тылу. Проводились благотворительные концерты и спектакли. В некоторых поездах дальнего следования появились специальные вагоны-мастерские, в которых желающие пассажиры, имевшие к этому склонность, могли по ходу движения шить бельё и одежду для воинов действующей армии. Постоянно подрастали цены, особенно в столицах. В стенах московской городской Думы летом 1915 года прошло общероссийское совещание по борьбе с дороговизной. В этом совещании приняли участие более 900 делегатов, которые представляли все губернии необъятной России.
Германия, принимая решение о переносе главного удара в 1916 году на Западный фронт, в отношении России придерживалась особого плана. Его предложил и возглавил международный авантюрист, коммерсант, бывший социалист и российский гражданин, германский шпион и друг Ульянова-Ленина Александр Парвус, он же Израиль Лазаревич Гельфанд. С помощью немецких денег (оказавшихся в конце концов деньгами американских банкиров еврейского происхождения) Парвус планировал уничтожение российского государства, разложение общества, свержение монархии и захват власти в руки интернациональных большевиков. Незаурядный ум, энергия Парвуса, американские деньги и немецкая крыша для этих денег стали тем паровозом, которые сначала протолкнули во власть Керенского, а затем привезли Ленина в Россию и поставили его у власти. Деньги на большевицкий переворот от германского МИДа Парвус–Гельфанд начал получать уже в 1915 году. 29 декабря им получен был миллион рублей от посла Германии в Копенгагене графа Брокдорф-Ранцау – «для развития революционного движения в России». Существует и документ с требованием Парвуса выдать ему 20 миллионов рублей для тех же целей. В конце декабря главной задачей Парвуса и большевиков–ленинцев была организация стотысячной забастовки в Петрограде, которая должна была распространиться по всей стране и парализовать военную промышленность…
ХРОНИКА СОБЫТИЙ
*Российское управление по делам военнопленных направило министру внутренних дел Хвостову докладную записку, в которой говорилось: »…вопрос военнопленных славян касается непосредственно внутренней политики. России не безразлично, возвратятся ли они на родину с окрепшими симпатиями к русскому государству или же разочарованные, оскорблённые в лучших своих чувствах.
*17 ноября во 2-м армейском авиаотряде – командир Евграф Крутень – успешно прошли испытания зажигательной бомбы.
*В состав Императорского Черноморского флота вошли два гидроавианосца «Император Александр Первый» и «Император Николай Первый.
*Выступая в Манхеттен-клубе, президент США Вудро Вильсон заявил, что вместо политики невмешательства и пацифизма Америке отныне следует готовиться к участию в Великой войне.
*4 декабря отряд генерал-лейтенанта князя Николая Баратова занял персидский город Хамадан.
*5 декабря в могилёвской Ставке у Цесаревича Алексея началось сильное кровотечение, его срочно перевезли в Царское Село, где Григорий Распутин останавливает кровотечение, а сам лишается сознания от нервного перенапряжения.
*8 декабря британское Адмиралтейство наконец-то откликнулось на призыв военного министра лорда Китченера создать ведомство по руководству борьбой против германских подводных лодок. Адмиралтейство сформировало специальный комитет, который состоял всего лишь из пяти офицеров.
*8 декабря уходит в отставку главнокомандующий Британскими Экспедиционными Силами фельдмаршал Джон Френч. На его место назначен генерал сэр Дуглас Хейг.
*14 декабря французский лётчик Гийнемер одержал свою четвёртую победу в небе.
*На русских минах на Балтике 16 декабря подорвались и затонули крейсер «Бремен» и эсминец Ф-191.
*Английский король Георг Пятый пожаловал российскому Императору Николаю Александровичу звание фельдмаршала британской армии. В собственной Его Величества Армии Государь носил звание полковника и более всех мундиров ценил свой, полковничий, потому что получил его и рук своего отца, Императора Александра Третьего.
И в рёве человеческой толпы,
В гуденье проезжающих орудий,
В немолчном зове боевой трубы
Я вдруг услышал песнь моей судьбы
И побежал, куда бежали люди,
Покорно повторяя: «Буди, буди».
Это стихи из книги Николая Степановича Гумилёва «Колчан», которая вышла из печати в самом конце 1915 года. На обложке сборника стихов, правда, указан уже следующий, 1916 год… Пожалуй, именно «Колчан» открывает нам крупного русского православного поэта-воина. Николай Степанович ушёл на войну добровольно, как истинный патриот, и никогда не жалел об этом. «Я пережил все тяготы похода вместе со всеми, - писал Гумилёв, - и говорил солдатам – привычки у меня другие, но если в бою кто-нибудь из вас увидит, что я не исполняю долга, - стреляйте в меня». Война высоко вознесла Николая Гумилёва и совершенно уничтожила как личность Владимира Маяковского, о его эпопее дезертира мы расскажем в следующей главе. А Николай Степанович Гумилёв со временем всё поднимается над временем:
И воистину светло и свято
Дело величавое войны.
Серафимы, ясны и крылаты,
За плечами воинов видны…
В конце 1915 года, несмотря на призыв в колониальные войска марокканцев и алжирцев, вьетнамцев и даже полинезийцев с островов Тихого океана, во французской армии всё ещё не хватало солдат. Президент Пуанкаре и Главнокомандующий Жоффр попытались договориться с российским правительством, чтобы по 40.000 русских солдат ежемесячно прибывали для усиления французской армии. Российский Император возражал против перемещения своих солдат на Западный фронт, после долгих переговоров Россия и Франция договорились, что в виде опыта во Францию будет направлена одна русская пехотная бригада.
Для англичан и французов год 1915-й оказался очень трагическим и кровавым. Громадные потери совершенно не соответствовали ничтожным успехам. Немецкие войска показали себя значительно более умелыми, обученными и знающими тактику ближнего боя. Вооружение пехоты германцев превосходило то, чем располагали солдаты Антанты. Странно, что по мере усиления интенсивности боёв на Западном фронте союзники решили высадиться в Галлиполи без какой-либо надежды на успех. Ещё более странно, что Антанта не оценила российских успехов на Кавказском фронте, впрочем, и в самой России ни генерал Янушкевич, ни сменивший его в должности начальника штаба Верховного Главнокомандующего генерал Алексеев не понимали стратегии непрямых действий. Алексеев к тому же всегда опасался собственных десантных действий. Возможности Кавказского фронта, где к тому же у России был выдающийся полководец – генерал Николай Николаевич Юденич – были проигнорированы в 1915 году, когда именно там намечался вероятный большой успех, который мог повлиять на исход всей Великой войны.
В новогоднем послании Главнокомандующего российскими вооружёнными силами Императора Николая Второго говорилось: «В преддверии Нового 1916 года, Я шлю мой привет вам, Мои доблестные воины. Сердцем и мыслью Я с вами в боях и окопах, призывая помощь Всевышнего на ваши труды, доблесть и мужество. Помните, что без решительной победы над врагом наша дорогая Россия не может обеспечить себе самостоятельной жизни и права на пользование своим трудом, на развитие своих богатств».
|
