В ночь на 21 ноября 1985 года, когда отошел ко Господу митрополит Филарет, брату Иосифу Муньосу явилось страшное видение. Той ночью неожиданно без малейшего дуновения погасла лампада перед Монреальской иконой Богоматери. Брат Иосиф поднялся и снова зажег ее, но огонь тотчас погас. Чтобы освежить масло и фитиль, Муньос поменял их, помыл лампадный стакан и, надежно его заправив, возжег. Лампада погасла и в третий раз. Прежде точно такое же знаменье было явлено перед страшным землетрясением в Мексике и перед извержением вулкана в Колумбии, унесшими тысячи жизней.
Брат Иосиф пал на колени и стал молиться, но вскоре уснул. В тонком сне он увидел лес, реющий на каменистой земле. На тропе за деревьями стоял коленопреклоненный владыка Филарет с измученным лицом. На его спине и правом плече лежал большой железный темно-зелено-коричневый крест. Митрополит шел и падал под его тяжестью. Внезапно он нагнулся вперед и решительным движением сбросил крест на землю. Едва крест коснулся земли, митрополит Филарет исчез. Муньос в испуге закрыл лицо руками, а когда опустил их, взору его предстал уже другой ландшафт. То была земля, выжженная в пустыню каким-то страшным бедствием, посреди которой на коленях стоял митрополит Виталий с крестом своего предшественника на спине. Крест еще больше потемнел и стал почти неподъемным. Под ним владыка шел с великим трудом. В последней, третьей части видения крест сделался черным, и был уже не на плечах митрополита, а пугающе высился посреди пустыни. На нем в полном облачении с митрой на главе был распят владыка Виталий...
Через несколько часов после этого сна стало известно о кончине митрополита Филарета. Священники, которым брат Иосиф поведал о своем видении, с надеждой говорили:
– Распятие – символ победы!
– Никакой победы там не было, на кресте висел мертвец... – отвечал на это Муньос.
В ночь с 30 на 31 октября 1997 года в сатанинский праздник хэллоуин брат Иосиф Муньос был зверски замучен в Греции, а Монреальская Мироточивая икона бесследно исчезла.
Эта трагедия положила начало чреде несчастий. В 1998 году РПЦЗ лишилась Свято-Троицкого монастыря в Хевроне, тогда же сгорел дотла кафедральный Монреальский собор, служивший основным местом пребывания пропавшей иконы, а сам владыка Виталий упал и сломал правую руку…
Словно в остережение от сошествия с исповеднического пути РПЦЗ в том же многотрудном году были явлены нетленные мощи почившего митрополита Филарета – они были светлого цвета, полностью сохранились кожа, борода и волосы. Облачение Владыки, Евангелие, грамота с разрешительной молитвой, крест и воздух, покрывавший лицо усопшего, были в совершенной сохранности. Даже белая ткань, которой было покрыто тело сверху, сохранила ослепительную белизну. Металлические же застежки находившегося в гробу Евангелия рассыпались в прах при прикосновении…
Увы, никакие знамения уже не могли остановить запущенного процесса отступления и разрушения РПЦЗ. В преддверии Архиерейского Собора РПЦЗ 1998 года митрофорный протоиерей Роман Лукьянов обратился ко всей Зарубежной Церкви с открытым посланием «Путь Русской Зарубежной Церкви. Наблюдения и мысли старого священника», в котором призывал Церковь принять участие в созываемом Московской Патриархией поместном Соборе 2000 года. В своем послании он утверждал, что Патриархия для РПЦЗ является «Матерью-Церковью», что все разногласия с ней уже упразднены, и что, в случае несогласия идти с ней на соединение и участвовать в ее Соборе, Зарубежная Церковь «из неотъемлемой части Русской Поместной Церкви» превратится в «самодовлеющую секту». Владыка Виталий не замедлил дать жесткий ответ о. Роману: «Я получил Ваше «Послание». Надо сказать, что Вам не дано право обращаться с посланиями ко всей нашей Церкви, и нет причины, по которой Вы можете это изменить. Ваше положение дает Вам право и ответственность пещися о вечном спасении душ Ваших прихожан.
Теперь перейдем к главному вопросу. Вы бы никогда не написали такого «послания», если бы все знали. А писать о таком важнейшем вопросе наших дней, как Московская Патриархия и Русская Зарубежная Церковь, надо только тогда, когда имеешь все факты налицо. Господь попускает время от времени в истории Церкви появляться искушению. Мы знаем все Вселенские Соборы, которые собирались из-за ересей, смущавших души верующих. Какое теперь перед нами искушение? Европейские христианские религии или какие секты? Нет! В данный момент главное искушение, которое стоит перед нами, это Московская патриархия, и правильно, по-православному к ней относиться или нет, это значит правильно или неправильно относиться ко Христу, т.е. к Самой Истине. Вот почему МП является серьезнейшим вопросом для каждого православного русского человека, ибо от этого зависит наше вечное спасение или наша гибель. Вы, наверное, ничего не знаете, и это Ваша фатальная ошибка. Вы не просмотрели всех документов о том, что произошло с МП, начиная с митрополита Сергия. Вы, не зная этого всего, позволили себе писать такое «послание», не вдумчивое и не справедливое по отношению к Русской Зарубежной Церкви, которая, вот уже почти 80 лет, идет прямым путем, не уклоняясь ни в какое бездорожье. Это Ваш грех, батюшка.
Теперь подойдем ближе к вопросу. Мы с Московской Патриархией не имеем никакого общения – ни молитвенного, ни единения в таинствах. И не потому, что мы критикуем ее, а потому, что есть канонические правила, на которых стоит Церковь Христова от начала Ее основания нашим Спасителем, которые нарушила Московская патриархия, а каноническое нарушение равносильно уничтожению Церкви:
Каноническое нарушение МП есть нарушение АПОСТОЛЬСКОЙ ПРЕЕМСТВЕННОСТИ.
Ясно, что Вы этого не знаете, и позволили себе писать такое недостойное «послание».
В чем же дело? Дело очень серьезное. С начала своего существования Русская Православная Зарубежная Церковь вообще не имела общения с Московской Патриархией по очень уважительным причинам. Вспомним, как Патриарх Тихон своим актом от 24 декабря 1924 года назначил после своей кончины, впредь до избрания нового Патриарха, одного из трех митрополитов, кто будет иметь возможность пребывания в Москве, - Кирилла, Агафангела или Петра Крутицкого. Митрополиты Кирилл и Агафангел советской властью не были допущены в Москву из ссылки, и 58 архиереев, собравшихся в Москве на погребение Патриарха Тихона, признали Местоблюстителем патриаршего престола Митрополита Петра Крутицкого, впредь до законного избрания нового Патриарха. Митрополит Петр управлял Церковью около девяти месяцев. Он был лоялен по отношению к советской власти в том смысле, что не выступал против нее, но решительно отказался делать какие бы то ни было, в пользу советской власти, ложные заявления и выполнять ее требования, неприемлемые для Церкви. 27 ноября/10 декабря 1925 года он был арестован и сначала заключен в Бутырскую тюрьму вместе с уголовными преступниками в общей камере, а затем был сослан вглубь Азии. За несколько дней до своего ареста Митрополит Петр назначил своим заместителем находящегося в Москве Митрополита Сергия и указал возможных двух других заместителей – Митрополита Михаила, Экзарха Украины, и Ростовского архиепископа Иосифа Петроградского. Митр. Сергий Страгородский сначала тоже не подписал «Декларацию» и попал в тюрьму, но очень скоро из нее вышел. Это сделалось очень подозрительным для всех верующих. Оказалось, что он подписал эту «Декларацию». Другими словами, передал Церковь безбожной большевицкой власти. Этим он лишил Ее внутренней духовной и административной свободы. Когда Митрополит Петр узнал, что митрополит Сергий подписал «Декларацию» – другими словами, изменил весь курс жизни Церкви, - то он ему из тюрьмы написал два письма (копии этих писем у нас есть), в которых он говорит, очень вежливым тоном, что «Вы, Ваше Высокопреосвященство, не имели права изменять курс Церкви», т.е. предать Ее большевицкой власти. На эти письма он ответа не получил. А он был настоящая его власть. Ясно, что Сергий заключил, что арест Митрополита Петра есть уже отстранение его и от церковной власти, что совершенно против православных канонов. Тогда Митрополит Петр послал письмо с человеком, думая, что почта виновата, и на это письмо митр. Сергий не ответил своему начальству, сидящему в тюрьме, но начальству! И никакая большевицкая власть не может лишить ни одного архиерея, ни священника духовной власти. Вы это должны знать. Несмотря на это, Сергий решил, что он уже может не считать его своим старшим. И когда Митрополит Петр вернулся из ссылки, то большевики поняли, что Митрополит Петр в Церкви старше митр. Сергия, тогда они немедленно его арестовали и расстреляли. Все правящие епископы (а их было до 10) не подчинились митр. Сергию, как наследнику Патриарха. И их всех арестовывали, посылали в ссылки и, в конце концов, убивали. Большевики всячески открывали путь митр. Сергию. Таким образом, митрополит Сергий стал на путь кровавый священномучеников Российских (т.е. погряз в их крови (Откр.17:6) – прим.). А Ленин сказал как-то, «раз вам нужна Церковь, мы ее вам и дадим, даже дадим патриарха, но МЫ дадим вам патриарха. МЫ дадим вам и церковь». Вы, о. Роман, конечно, этого не знаете и поэтому позволили себе писать такую «писанину». С того момента, когда митр. Сергий перестал считать Митр. Петра Крутицкого своим начальством, он лишил себя АПОСТОЛЬСКОЙ ПРЕЕМСТВЕННОСТИ и сделался узурпатором. Вот на какой путь пошел митр. Сергий, а за ним все остальные патриархи и митрополиты до сего дня; почему мы не имеем никакого общения с Московской Патриархией. Это ЛЖЕ-ПАТРИАРХИЯ, во главе со ЛЖЕ-ПАТРИАРХОМ. Это и есть настоящая причина. Мы не ругаемся и не говорим, что она такая-сякая, а суть дела в том, что МП лишилась апостольской преемственности, т.е. лишилась благодати Христовой.
Ясно, батюшка, Вы, всего этого не зная, позволили себе писать такое «послание», непродуманное и недостойное Вашего сана. Как Ваш Первоиерарх и Правящий Архиерей, я прошу Вас прекратить это Ваше писание. Мы совсем не собираемся участвовать в каком-то Соборе вместе с Московской Патриархией, и, по Вашему заявлению, мы тогда превратимся в секту. Как, после такого утверждения, Вы имеете моральное право быть настоятелем прихода Церкви, в каноническое стояние которой Вы совсем не веруете?
Призываю на Вас Божие благословение. Ваш искренний доброжелатель в Вашем вечном спасении».
Надо сказать, что о. Роман отнюдь не был одинок в своих взглядах. Аналогичные выражал в своих письмах митрополиту Виталию среди прочих архиепископ Марк Берлинский, без благословения и даже извещения Первоиерарха начавший проводить совместные мероприятия с представителями Московской Патриархии. Владыка Виталий уличил его в прелести и утрате дара различения духов и исключил из Синода.
Сам первосвятитель оставался непреклонен в своем неприятии советской церкви. И несмотря на нараставшие «промосковские» настроения, эта исконная позиция РПЦЗ продолжала звучать в ее официальных документах до самого марта 2000 года. А в октябре оного, прельстившись последовавшей в августе канонизацией МП Новомучеников и Исповедников Российских, принятием нового Устава и «Основы социальной концепции РПЦ», зарубежные архиереи с энтузиазмом откликнулись на призыв московского патриарха к объединению. Октябрьский собор РПЦЗ принял ряд решений, шедших вразрез с тем, что говорил митрополит Виталий. Отступая от позиции первоиерарха, архиереи РПЦЗ впервые стали официально именовать МП «Русской Церковью». Сам митрополит, уступая большинству, также подписал соборные решения, что спровоцировало большое смущение и неприятие среди духовенства и мирян. Уже 4 декабря 2000 года владыка Виталий поспешил откликнуться на многочисленные обращения и опубликовал «Послание к духовенству и пастве», в котором дал свою оценку Московской Патриархии и ее Собору 2000 года. Это послание вселило надежду во многих, но не имело практических следствий. С другой стороны пропатриархийные силы РПЦЗ во главе с архиеп. Лавром (Шкурлой) публично объявили, что «в такое ответственное время недопустимы безответственные заявления, которые попирали бы соборность, ввергая верных в пучину недоумений и разного рода шатаний». И вновь эти силы одержали верх, в феврале 2001 года в Нью-Йорке под председательством митрополита Виталия состоялось заседание Архиерейского Синода РПЦЗ, на котором были подтверждены все решения, принятые на Соборе 2000 года. Новая волна негодования была столь велика, что ряд ревнителей поставили вопрос о допустимости поминовения за литургией митрополита Виталия, как первоиерарха. Под влиянием многочисленных обращений владыка понял, что слишком доверился своим собратьям, что Церковь из-за соборных решений оказалась ввергнута в кризис, разрешить который может только новый Собор, к которому и призывали несогласные.
2001 год был юбилейным для митрополита Виталия. В этом году отмечались сразу три даты - 60-летие священнослужения, 50-летие архипастырства и 15-летие первоиераршества владыки. К юбилеям было издано два сборника со статьями о Первоиерархе, его статьями и проповедями. Однако за этой завесой скрывалось окончательное предательство и отступление Синода от митрополита и всего исповеднического пути РПЦЗ. Некогда в своем слове в честь 700-летия чудотворной Курско-Коренной иконы, владыка Виталий говорил о причинах, почему иерархия Московской Патриархии есть то искушение, что всех нас волнует: «Она нас волнует несказанно, потому что по внешнему она кость от костей наших и говорит, казалось, на одном языке с нами, но они вышли из нас и больше не стали нашими; говорим на общем языке русском, но расходимся с ними принципиально; те же слова, но не тот же смысл и совсем не та конечная цель - как идти ко спасению».
Но воистину утратившие дар различения духов архиереи уже не понимали и не желали понимать разницы смыслов и целей. Митрополит-исповедник стал препятствием на пути к желанной унии. На очередном заседании Синода в июле 2001 года на него грубо кричали, упрекали за Окружное послание и другие документы и, в конце концов, вынудили подписать заявление об уходе на покой. По этому случаю был назначен внеочередной Архиерейский Собор РПЦЗ, но уже не для того, чтобы пересмотреть ошибочные решения собора прошедшего, но чтобы избрать нового Первоиерарха. Тогда же архиепископ Лавр (Шкурла) был назначен заместителем Первоиерарха, и издан Указ, в котором предписывалось на всех богослужениях во всех приходах после имени митрополита Виталия возносить имя архиепископа Лавра. Также было принято решение, что «любые официальные документы, исходящие из Синода без подписи заместителя Первоиерарха Архиепископа Лавра, недействительны». Это был фактический переворот сродни тому, который некогда произвел Сергий Страгородский, будучи Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, в русской церкви.
10/23 октября 2001 года состоялся внеочередной Архиерейский Собор РПЦЗ. Собор начался с того, что «Председатель Собора, Митрополит Виталий, помолившись с архиереями, покидает зал заседания. Перед тем, как покинуть заседание, он раздал всем Преосвященным текст своего личного Заявления».
Свое решение уйти на покой владыка Виталий подтвердил устно, а члены Собора взяли с него дополнительную расписку, в которой он еще раз подтвердил: «Я теперь повторяю пред всеми Вами, пред всем Архиерейским Собором, – что я ухожу на покой».
24 октября 2001 года сразу после избрания Лавра первоиерархом в кабинет митрополита Виталия явились архиепископ Иларион, епископ Кирилл и викарий митрополита епископ Михаил, начавшие предлагать владыке переписать его имущество в Канаде на имя епископа Михаила и Канадской епархии. Однако митрополит заявил, что он ничего подписывать не будет и вызвал своего секретаря Людмилу Роснянскую. Вместе с епископами она направилась в зал заседаний Архиерейского собора, где уже находился нотариус. Митрополиту Виталию было предложено отправиться в Канаду и передать все дела по управлению Канадской епархией епископу Михаилу, однако владыка вновь ответил отказом.
Чтобы Л.Д. Роснянская не воспрепятствовала осуществлению замысла, ее немедленно уволили и не допустили к Митрополиту даже проститься. Когда владыке Виталию стало известно, как обошлись с его личным секретарем, он окончательно осознал бесстыдную интригу, умело сплетенную вокруг него его собратьями. В тот же день митрополит покинул здание Синода и вернулся в Канаду в свой скит в Мансонвилле. Этот отъезд сопровождался громким скандалом, сопровождавшимся вмешательством полиции.
Увы, в отличие от своего предшественника новые иуды не имели даже его «неправильного раскаяния». И ничто не могло вразумить их: ни землетрясение, случившееся в Нью-Йорке тотчас по отъезде владыки Виталия, ни неожиданно вспыхнувший пожар в джорданвильском Свято-Троицком монастыре при торжественной встрече митрополита Лавра. Тот пожар остановился у помещения семинарии, в котором находилась принадлежавшая Митрополиту Филарету келейная Иверская икона Божией Матери…
Той же ночью митрополит Виталий вернулся в свой скит в Мансонвилле. В тот момент он еще не собирался возвращать себе полномочия Первоиерарха, и лишь уговоры приближенных заставили его изменить решение.
23/5 ноября 2001 владыка Виталий издал Указ о том, «что все так называемые «лишения санов», «запрещения», «заявления», «определения» и проч. со стороны захвативших власть в Синоде отступников считаются недействительными». Увы, это столь необходимое решение о возвращении полномочий оказалось запоздалым. Отзови митрополит свою подпись об уходе на покой до того, как покинул Собор, до избрания нового Первоиерарха, и нью-йоркский Синод утратил бы всякую видимость законности, что избавило бы Церковь от хаоса. Теперь же избрание Лавра носило формально законный характер.
Свое положение в последние годы митрополит Виталий называл «пленом». Нью-Йоркский Синод прилагал все усилия, чтобы избавиться от своего бывшего первосвятителя. Еще 1 ноября 2001 года вскоре по возвращении в Мансонвилль по инициативе Синода владыка в сопровождении полиции был принудительно отправлен в психиатрическую больницу на экспертизу. Старец-митрополит с великим достоинством и смирением принял новое унижение и поругание. Протоиерей Спиридон Шнайдер, православный американец, которому позволили сопровождать владыку и находиться с ним все это время, оставил очень проникновенные записи о пребывании митрополита в клинике. Врачи подтвердили полную дееспособность владыки Виталия, и Синод Лавра потерпел поражение, покрыв себя позором.
Впрочем, остановиться отступники уже не могли и вскоре предприняли новую попытку нейтрализовать митрополита. Предоставим слово чтецу Сергею Агу, бывшему свидетелем очередного позорного деяния, кадры которого, показанные телевидением, поразили весь мир: «Синод «архиепископа» Лавра решил начать действовать с тем, чтобы нейтрализовать стояние в истине Митрополита Виталия, хотя бы в глазах внешнего мира.
...говорили, что Он вышел из себя; взяли Митрополита в Алтаре скитского Храма Преображения Господня, во время вечерни, и повезли его в сумасшедший дом, на первую психиатрическую экспертизу, которая опровергла обвинения, что Митрополит - якобы недееспособен.
И приехали через несколько дней со своим, нанятым экспертом. Насильно посадили в машину, провозили несколько часов неизвестно где, измотали, удалили секретаря, привезли обратно в монастырь, стали проводить свою психиатрическую экспертизу, но Владыка не хотел отвечать...
За день до насилия Владыка встал рано утром, так как накануне Отец Спиридон предложил спрятать его у друзей в Монреале. Утром, за столом произошел следующий разговор. Митрополит сказал: «Вы знаете, Отче, говорят что ночью мы получаем откровение, совет. И вот, я решил никуда с Вами сегодня не ехать. Я остаюсь здесь, потому что я никакого преступления не совершал, и никому ничего плохого не сделал. Я встречу своих обвинителей и посмотрю им в глаза.» - «Но Владыко,» - попытался возразить О. Спиридон, - «если Вы пройдете такие испытания и стресс, то у Вас либо сердце может не выдержать, либо может быть инсульт!» Тогда Митрополит улыбнулся и сказал: «Что-ж, если я умру - то это даже лучше. Потому что тогда я стану мучеником...».
Так Митрополит Виталий мужественно решил последовать не только Христу, но и Св. Царю Мученику Николаю, которого прославил...
За два дня до казни-поругания Митрополита Виталия - свидетельствуем - пришло множество святых и укрепляло его. Здесь - тайна.
В субботу, за 5 дней до распятия Митрополита, г-н Донсков свободно и наедине разговаривал с Митрополитом Виталием. Пока разговор шел при свидетелях, Митрополит сказал Донскову, что он возмущен появлением полицейских в Алтаре Храма во время всенощной. На это г-н Донсков ответил: «Правда, Владыко? Не может быть! Неужели полицейские были в Алтаре?»
Приехали, сказали, что хотят поговорить с Владыкой наедине... Поговорили...
В Четверг, 22 ноября, духовенство и миряне, бывшие в монастыре (около 12-ти человек), собрались на утреннюю молитву по монастырскому уставу. По окончании молитв, садились за стол - завтракать. В тот же момент кто-то постучал в дверь. Естественно, им открыли. В зал агрессивно вошла группа людей, потрясая свернутой бумагой и показывая издалека удостоверения (но не давая никому прочитать документы). Двое из этих людей, как впоследствии выяснилось - адвокат г-на Донскова г-н Мишел Таллифер и начальник агентов г-н Роберт О'Хара, бросились мимо Митрополита, сидевшего во главе стола, на верхний этаж. Зная о незаконном обыске в келии Митрополита учиненном участниками предыдущей инсинуации, человек с камерой последовал за ними. Они быстро заходили в каждую из 9-ти келий-комнатушек, заглядывали под кровати, открывали шкафы. Отдернули занавеси в душевой, включили и оставили воду... После этого они спросили человека с камерой, где Митрополит. Тот пожал плечами и сказал: «Спросите у людей внизу». Эта беготня с поисками Митрополита выглядела довольно странной, если учесть что адвокат Мишел Таллифер был знаком с Митрополитом по предыдущему аресту...
После этого адвокат на несколько минут вышел из зала на улицу, и вернулся с небольшим пуховым одеялом в руке, в сопровождении частных агентов безопасности. Вслед за свитой в зал вошел г-н Семен Донсков (бывший епископ Михаил) и иерей Павел Ивашевич. Г-н Донсков направился к Митрополиту. Тогда Петр Пагануцци попытался остановить Донскова, обращаясь к нему: «У Вас есть совесть?». Донсков же ничего не отвечал, а упорно двигался к Митрополиту. Тем временем г-н Стурза продолжал требовать у вошедших людей документы обоснования их приезда, но ничего не получал. Роберт О'Хара и другие агенты нагнетали обстановку громкими окриками на возражавших прихожан, угрожая арестом. Тогда г-н Стурза и Петр Пагануцци стали звонить нашим адвокатам.
Один из агентов, который уже прежде участвовал во взятии Владыки, крикнул Митрополиту: «Бонжур!». Владыка ему ответил. Тогда Петр Пагануцци вскричал: «Владыко, Владыко, это - Ваш арестант, это он!» - показывая на Донскова, заслоненного от Митрополита прихожанами. Митрополит поднялся, сделал шаг навстречу своему палачу и спросил, указывая на него сквозь толпу: «Это - он?» Все ответили: «Да!». И Митрополит сказал тихим, но торжественным голосом, подчеркивая важность слова и указывая на Донскова: «Анафема тебе!». Донсков отвернулся в сторону (на шум справа). Митрополит повторил анафему, уже громче. И после, Митрополит сказал: «Никакого разговора между нами быть не может!», подтверждая это жестом руки. Г-н Стурза перевел это заявление на французский язык для окружающих. Затем, Митрополит спросил Донскова: «Что Вы хотите от меня?» Тот ответил вкрадчиво-настойчивым голосом: «Вы поймите, Владыко, что нам с Вами не дают поговорить!» Митрополит возмущенно отвечал: «Говорить - со мной? После того что Вы сделали, да?» - «А что я такого сделал?» - деланно удивился Донсков. Опешивший от такой наглости Митрополит даже запнулся: «Как, к-ак что? Полицию привели...» и показал на стоящих кругом чужих людей, сопровождавших вот уже далеко не первый визит Донскова за месяц. - «Никакой полиции нет!» - нагло отрепарировал Донсков. - «Как это нет полиции?» - возразил епископ Владимир, стоявший за Митрополитом. И Митрополит сказал: «Конечно это Вы привели, а кто же еще?». На это Донсков вкрадчиво-доверительно сказал: «Это Вам внушают». От такой невиданной наглости, Митрополит просто потерял дар речи: «А-а что, а кто же мог привести полицию?». На это Донсков начал гипнотически настойчиво повторять: «Владыко, это Вам внушают. Владыко, это Вам внушают». Владыка Владимир спросил: «Что, здесь нет полиции?» Донсков проигнорировал это замечание и упрямо твердил: «Вам не дают со мной говорить». Митрополиту это стало надоедать, и он взял инициативу в свои руки, пробираясь вперед: «Давайте говорить! Давайте будем говорить! Идемте!» - приглашая всех на второй этаж. Петр Пагануцци спросил: «Пойти с Вами, Владыко?» Митрополит отвечал: «Да, да!». Как только Петр подошел к лестнице, его окликнул Донсков, на что Петр отвечал: «Нет, я с Вами говорить не буду. Ведь я же вам дал поговорить. И я Вам мешать не буду, я Вам не мешал». Тогда Донсков обратился к Митрополиту: «Только мы с Вами, пожалуйста, чтоб больше никого не было!» Владыка отмахнулся: «Хорошо, хорошо - пойдемте», - «Только чтоб с Вами никого не было... Никого не было», - несколько раз повторил Донсков.
Зачем такое настойчивое требование скрытности? Не потому ли, что делают дела тьмы?
«Чтобы никого не было», - продолжал настаивать Донсков. «Никого не будет», - отвечал Митрополит. - «Только с Вами», - не успокаивался Донсков. Стали подниматься на второй этаж. Иерей Павел Ивашевич бросился за ними, работая локтями - так, что даже два раза толкнул в грудь Епископа Владимира. Петр Пагануцци попытался задержать Ивашевича: «А куда ты идешь, если они должны одни там разговаривать?» На это иерей Павел Ивашевич возмутился: «А Вы - кто?».
То есть, мы здесь пришли к вам в гости с силою, а Вы - кто, чтобы диктовать мне?
Стали подниматься наверх: епископ Сергий и Митрополит, за которым плотно шел иерей Павел Ивашевич, г-н Донсков и адвокат Мишел Таллифер. Далее следовал человек с камерой (чтец) и епископ Владимир, а затем - агенты. Один агент остался наверху лестницы и резко кричал и угрожал, если кто из прихожан делал попытку подниматься.
В коридоре около приемной комнатушки - келии, Донсков снова подошел к Митрополиту и, опять, пристально глядя ему прямо в глаза, сказал: «Владыко, Вы должны со мной поговорить!»
Неправда ли, поведение г-на Донскова несколько странно?
Митрополит терпеливо ответил ему: «Да, прошу - идемте», - приглашая жестом войти в приемную. Иерей Ивашевич быстро нагнулся к Митрополиту и проговорил: «Владыко, я - Ваш бывший келейник Павел, Вы меня помните?», на что Митрополит ответил - «Да».
Мишел Таллифер стал физически задерживать человека с камерой, на что тот сказал, направляя на него камеру: «Не трогайте меня!». Адвокат Донскова, держа в руках пуховое одеяло, стал угрожать ему арестом. После этого, каким-то чудом, человеку с камерой удалось проникнуть в приемную Владыки, где уже находились г-н Донсков и Митрополит. Мишел Таллифер пытался вытянуть человека с камерой из приемной, при этом Павел Ивашевич помогал ему, зачем-то вырывая при этом камеру, которая захрустела и была при этом сломана. Тогда человек с камерой стал закрывать дверь, и налетчики, пытаясь вытащить его, боролись сами с собой, так как дверь закрывалась по направлению к ним, изнутри келии. Дверь прикрылась, оставляя чтеца внутри, а его руку с камерой - снаружи, и препятствуя налетчикам сделать что-либо, что их страшно злило. Воспользовавшись таким удобным положением, чтец спросил Митрополита: «Владыко, хотите, чтобы я с Вами остался?» Владыка посмотрел внимательно, и после краткого размышления, сказал: «Нет, сейчас идите, а позже мы с Вами увидимся».
Тем временем, в келии напротив - кабинете Митрополита - зазвонил телефон, и разбушевавшийся адвокат Донскова, схватив трубку, положил ее рядом с аппаратом, прервав таким образом телефонную связь скита с внешним миром. Через некоторое время епископ Владимир перешел на правую сторону коридора, туда, где был «рыкающий» адвокат и, зайдя в кабинет Владыки Митрополита, положил телефонную трубку на аппарат.
Слева у двери встал человек солидной внешности. Человек с камерой обратился к нему: «Как Вас зовут, и какая у Вас должность?» Тот молчал. Тогда адвокат закричал на человека с камерой: «Ты что - адвокат, что здесь вопросы задаешь?» Тогда чтец сказал солидному господину: «Меня беспокоит, что этот разговор продолжается уже довольно длительное время, и нельзя утомлять пожилого человека, которому 91 год». Но полный господин молчал.
Мы вслушивались в разговор за дверью. Судя по тону Донскова, он пытался убеждать в чем-то Митрополита. Митрополит твердо возражал, стоял на своем.
Через несколько минут дверь открылась, и Митрополит сказал по-английски, что он хочет повторить то, что он уже говорил; еще раз, при свидетелях. По приглашению Митрополита, епископ Владимир и чтец с камерой вошли вовнутрь, а Семен Донсков ввел иерея Ивашевича, которого представил Митрополиту как бывшего его келейника. Митрополит сказал, пренебрежительно махнув рукой: «Да, да, я знаю».
Между тем, человек с камерой стал вслушиваться в слова г-на Донскова. Тот теперь повторял более длинную фразу (тем же тоном), а именно: «Владыко, они вас обманывают - мы не собираемся соединяться с Московской Патриархией». Тогда человек с камерой встал (он сидел на корточках) и сказал: «Г-н Донсков, расскажите Владыке, зачем тогда епископ Гавриил встречался с Путиным на прошлой неделе?» Г-н Донсков даже привстал от возмущения: «Как ты меня назвал?! Какой я г-н Донсков?!», потом наклонился к Митрополиту и спросил, ища поддержки: «Вы слышали, Владыко? Он меня назвал г-н Донсков!!!», и долго потом еще не мог успокоиться. Человек с камерой спросил: «Как же Вас называть, если Вы уже несколько раз анафематствованы?» (хиротонисовавшим Архиереем). Ни на один вопрос г-н Донсков не ответил.
Какое - нет, даже не духовное - а душевное состояние должно быть у человека, так болезненно реагирующего, когда к нему обращаются как к человеку?
В это время дверь отворилась, и вошел новый агент в светлом плаще. Он доверительно присел на корточки перед Митрополитом, вытащил удостоверение и тихо сказал Митрополиту, что он - агент безопасности и что хочет поговорить с Митрополитом без посторонних (Донсков и иерей Ивашевич к категории посторонних не относились). Митрополит согласился, и сказал, чтобы епископ Владимир и человек с камерой вышли, но только на две минуты. Тогда епископ Владимир громко уточнил с агентами, что мы выходим только на две минуты, и показал им, что засекает время на часах. Они согласились.
Естественно, через две минуты Вл. Владимира и чтеца не только не пустили обратно, а позвали еще одного агента, который затолкал обоих в келью напротив и запер, держа ручку двери. Тогда епископ Владимир со своим соузником начали молиться.
Через некоторое время в коридоре послышался шум борьбы и падающих предметов, но дверь не открывалась. Когда же свидетели наконец смогли выйти (примерно через 5 минут), то увидели что Митрополита одели в чью-то куртку и повели вниз. У Митрополита были красные глаза и какой-то обмякший, помятый вид. Но он был абсолютно спокоен. Спустившись по лестнице и увидев своих друзей, Митрополит сказал своим похитителям сильным, уверенным голосом: «You have no rиght to arrest me - Вы не имеете права меня арестовывать!» И, обращаясь к друзьям: «Фотографируйте, чтобы все знали, как забирают главу церкви, незаконно. Я не сделал ничего противозаконного!» Тогда налетчики стали толкать Митрополита к выходу, на что тот, несколько раз, громко сказал: «Меня арестовывают против моей воли и хотят увезти. Я - канадский гражданин, я не хочу никуда ехать, я не хочу ехать в Нью-Йорк!». Православные прихожане стали преграждать путь похитителям, так и не вручивших нам никаких документов об исполнении ареста. Тогда агентам стал помогать г-н Донсков. Митрополит, увидев это, сказал ему: «Я запрещаю Вас в служении!» и, чуть позже - «Я снимаю с Вас сан!»
Петр Пагануцци: «Владыко заявляет, что он не хочет никуда ехать!»
Один крупный агент схватил Митрополита Виталия сзади и стал вытаскивать его на улицу, другие агенты помогали. Митрополит продолжал кричать что это беззаконный арест гражданина Канады, и что он никуда не поедет. Православные продолжали преграждать путь похитителям Митрополита своими телами, но все были спокойны, чтец не видел, чтобы кто-нибудь ударял налетчиков или дрался. Силы были неравны потому, что одержимые похитители не ведали цены Оцененного, а прихожане должны были бы отстоять его, не повреждая. Тем временем кто-то из защитников позвонил по телефону в полицию.
Трудно и не нужно описывать это издевательство - оно запечатлено на фотографиях. Человеку с камерой запали в душу и разрывают сердце одни лишь воспоминания о следующих моментах.
Вот, отчаянно сопротивляющегося Митрополита Виталия пытаются вытащить через дверь. Старческие руки, многократно облобызанные лже-братией из Синода, предавшей своего Старца на поругание, пытаются ухватиться за стену около двери, тщетно зацепляя и оттягивая пластмассовые рейки.
Вот Митрополит продолжает выражать протест, и наемник закрывает ему лицо подушкой...
Ноги Митрополита, которого несут со спины, беспомощно ищут, и не могут нащупать землю. На переднем плане – Павел Ивашевич, который «соблюдает» свое священническое слово, что «ничего не будет сделано против воли Митрополита».
Вот огромный бугай подтаскивает Владыку Виталия к автомобилю, Митрополит падает, агент падает на него, подминая хрупкого 91-летнего старца своим 100-килограммовым весом. Божиим чудом Митрополит остается невредим.
Видно, что прошло некоторое время со времени предыдущей фотографии, а Митрополита все никак не могут поднять...
Вот чрево черного автомобиля пытается заглотить Митрополита, три человека еле с ним справляются в течение нескольких минут, а представители Синода Донсков и бывший келейник, иерей Ивашевич, у которого даже не хватило совести хотя бы просто крикнуть, чтобы остановили насилие и беззаконие над любимым миллионами верующих Иерархом Церкви, стоят и спокойно за этим наблюдают. Никто не звонит к своим соратникам в Синедрион – либо совесть молчит (давно умерла), либо все идет по плану... Но нет, у Семена Донскова просыпается его «совесть» когда он видит, как мучаются ЕГО братья; он быстро залезает в автомобиль с заднего сидения, и помогает затащить Митрополита вовнутрь.
Впоследствии, видимо, все-таки обличаемый либо совестью, либо страхом, иерей Павел Ивашевич будет звонить в Синод, обвиняя во всех тяжких своего соучастника-подельника в преступлении Семена (Михаила) Донскова, всячески обеляя себя и, по свидетельствам троих очевидцев, преподнося синодалам ложную, выгодную для себя, информацию.
Пока Митрополит боролся с агентами и Донсковым, затаскивающим его в автомобиль, подъехали две машины с полицейскими и преградили дорогу похитителям до выяснения обстоятельств. Представители Донскова, испугавшись ответственности за свое беззаконное дело, стали говорить полицейским, что везут Митрополита Виталия не в США, а в гостиницу г. Шербрука (Канада, 1 час езды от Мансонвилля). Но на вопрос: «чем монастырская гостиница хуже гостиницы в Шербруке?» обманщики дать ответ не смогли...
Прошли долгие часы перезванивания с адвокатами и судьями, которые сразу определили, что такое похищение ничем не оправдано, и что вывозить Митрополита за пределы Канады (его хотели везти в Синод в Нью-Йорке) - беззаконно.
Митрополит томился в автомобиле со своим когда-то викарным епископом, а теперь предателем, г-ном Донсковым. Митрополит так и не успел утром позавтракать. Приехавший полицейский следователь провел трудные переговоры, в результате которых похитители отпустили Митрополита в туалет. Еще одна трогательная сцена (фотографий нет, т.к. только на таких условиях беззаконники согласились отпустить на несколько минут Митрополита): Распятый Старец медленно идет, поддерживаемый молодым православным и сопровождаемый полицейским (все полицейские вскоре разобрались, в чем дело, и встали на сторону правды). Верные на несколько секунд подходят к Митрополиту, чтобы получить благословение. Я никогда не забуду этого благословения... Женщина (которая часто готовит для Митрополита) и верные смотрят, как старец возвращается назад, но уже не во ад, а как бы во гроб: г-н Донсков пересажен в другую машину по настоятельному ходатайству прихожан.
Сам сатана правил бал при незаконном аресте Митрополита, и тому было много признаков. Вот пример: после того, как отчаянно сопротивлявшегося Владыку Митрополита бесчеловечно запихнули в автомобиль, Владыка Сергий подошел к помощнику адвоката г-на Донскова и тихо спросил его, не думает ли он, что такое отношение с 91-летним стариком просто безнравственно и негуманно, тот ответил - «Нет, нет, это нормально». Когда фотографии этого беззакония вечером того же дня рассматривал опытный адвокат то он заявил, что не видел ничего даже близко подобного за 35 лет своей практики. Трое других адвокатов отреагировали подобным образом. Это можно объяснить лишь так: дух сатанинский вошел в исполнителей казни и закрыл им глаза...
Адвокаты г-на Чемодакова («епископа» Гавриила), выражающего интересы Синода, заморозили банковские счета и претендуют на небольшую сумму денег на личном счету Митрополита, его дом-подворье с домовой Церковью, а также принадлежащие Братству Преподобного Иова Почаевского Скит в Мансонвилле и деньги (также немного).
Митрополиту разрешено было остаться в Мансонвилле до окончательного рассмотрения дела в суде. На следующий день, в пятницу, 7 часов вечера, Квебекский Апелляционный суд в Монреале признал посягательство на свободу Митрополита неправомочным. Лишь после этого машины со злодеями уехали из Мансонвилля.
В тот же вечер заседал Синедрион и решал, как им лучше себя защищать и как остатки свой чести спасти. Но извиниться... да кому это в голову придет?»

Последние годы владыки Виталия прошли в Мансонвилле. Ему суждено было увидеть, как окончательно погибла исповедническая РПЦЗ, заключив унию с Московской Патриархией, как рассеялись не принявшие оную овцы, разбредясь по разным синодам, оспаривающим друг у друга каноничность и обвиняющим друг друга во всевозможных грехах. То были годы пронзительного одиночества старца-первосвятителя, годы страдания, поругания и неизменно твердого исповедничества, благодаря которому имя владыки почиталось во всех не принявших унии синодах…
В 2005 году митрополиту Виталию исполнилось 95 лет. Замечательное свидетельство той поры оставила Ирина Виноградова: «В поучениях Владыки Виталия проступала его внутренняя жизнь, его душа. О духовном состоянии Митрополита можно сказать, что Владыка Виталий и по сей день исполняет древнее великое правило: «познай самого себя». Перед нами сидел благообразный старец. Лицо его - ясное и искреннее, приятно и сердечно улыбающееся, благодушно мирное, благодатное. Светлые и доверчивые глаза, твердая и уверенная речь. Во Владыке Виталии нет ничего болезненного, нервного, никакой экзальтации. Это самый покойный, ровный, жизнерадостный, смиренный, предупредительный духовный наставник, который строго следит за собой и своим духовным миром, за своим внутренним деланием.
Особенно запомнилась мудрая мысль Владыки Виталия:
- Если то, что мы даем, ничего не стоит нам, - мы ничего не даём! Это относится к молитве, дисциплине, деньгам. Если при том, что ты делаешь, что-то не теряешь, - ты ничего не даешь! Если быть христианином ничего не стоит, то значит, мы не принадлежим к истинному Христианству. Быть христианином - значит много жертвовать! Жертвовать всем - даже своей жизнью!
Но более всего вспоминается, как Владыка Виталий непрестанно поучал и предостерегал всех нас от потери того богатого духовного достояния - чистоты веры, которым Русская Зарубежная Церковь всегда дорожила и верно охраняла как зеницу ока, призывая всех своих чад к твердому стоянию в Православии.
Во время этой беседы у всех нас возник вполне естественный вопрос к Владыке Виталию о последних визитах в Москву вл. Лавра с представителями РПЦЗ(Л). На него последовал прямой, априорный, твердый ответ Митрополита:
- Вся структура Московской Патриархии ложная, вся жизнь Московской Патриархии ложная, совершенно неправильная... Там в «церковь» вошла не Божия воля. Вот и все. Всем руководит в настоящей Церкви Божия воля, Дух Святой, а туда вошла не Божия воля, и они ее слушаются... Весь епископат Московской Патриархии - нечестивый... Они не просто согрешили, а находятся в ереси, и их личные грехи, мне кажется, - это результат стояния в ереси. Господь за ересь, за ложное учение наказывает самыми постыдными грехами, так, чтобы смирить до земли.
После таких слов в адрес МП Владыка Виталий продолжил с любовью и теплом в голосе:
- Подлинная Церковь - это не организация, Церковь остается всегда великой тайной... Церковь одна, и миряне - такая же Церковь. Церковь - это Христос.
Больно было видеть перед собой - гонимого, оклеветанного, злохулимого и незаслуженно оскорбляемого беззаконниками немощного 95-тилетнего старца! Но в то же самое время в душе была и неописуемая радость - видеть перед собой сильного духом, благодушного и истинного подвижника, самоотверженного исповедника чистоты веры, преданного тысячелетнему христианскому наследию Святой Руси! Какое поистине утешение - лицезреть яркий пример полного незлобия и человеколюбия нашего Блаженнейшего Митрополита, чистого сердцем молитвенника; сердца, которое Владыка всецело отдал служению Церкви и Господу. Глядя на нашего Блаженнейшего Первоиерарха в этот трогательный момент, невозможно было не вспомнить Божественные глаголы Спасителя: «Сила Моя в немощи совершается»».
Менее чем через год после этой беседы, 25 сентября 2006 года владыки Виталия не стало. «Мне хорошо», - с этими словами отошел ко Господу последний митрополит РПЦЗ.

Русская Стратегия