Ранее колебался, как писать: «занятие» или «освобождение» о городах и поселках Донбасса. Ведь это больше, чем занятие, но одновременно – такое освобождение, при котором происходит превращение построенного в руины, а люди или бегут, или остаются ни с чем. Можно такое назвать освобождением? И все-таки склонился называть освобождением. Сердце хотело, чтобы было все-таки освобождение.

А в Курске жил в радушной семье шофера, с риском для жизни вывозящего раненых с передка в машине Братства «За державу обидно!», поскольку машин министерства обороны очень не хватает. По-доброму вспоминаю гостеприимную супругу этого шофера, работающую поваром в школе, и стряпавшую лучше, чем в ресторане. Дай Бог им семейного счастья!

Пришлось встретить и куркуля, пытающегося побольше нажиться на размещении беженцев в своей пустующей трехкомнатной квартире. При том, что лидер Братства и так неплохо платил.

Вспоминается, едем по делу – вдруг звонит замечательная неравнодушная Наталья Леонова (директор цирка, где размещалась и оказывалась гум. помощь беженцам), просит лидера Братства Сергия Алиева выручить беженку с несколькими маленькими детьми, сидящую и плачущую у какой-то песочницы: податься не знает куда, сил нет. И Сергий подбирает ее у песочницы, устраивает на ночлег, оплачивает. И т.д., и т.п.

Когда вместе делали полезное дело, отступало на второй план, что Алиев – сталинист, а я антисталинист. Но при общении с Максимом Калашниковым не отступало, он выделяется из сталинистских пропагандистов Проханова-Прилепина-Спицына-Фефелова-Колпакиди тем, что способен профессионально анализировать происходящее с целью установления неосталинистской диктатуры на фоне послевоенных проблем.

https://vk.com/wall170632696_35568