Когда ее единственный уцелевший сын спрашивал ее, как она выжила в аду Большого дома, где в те же самые годы смертным боем калечили будущую блокадную музу Ольгу Берггольц, лишив ее двоих детей, она отвечала, что ей помогал… труд, иллюзия добровольного труда, умение в труде сохранять себя – человека в нечеловеческих условиях. К примеру, она добровольно вызывалась мыть камеру, убеждая себя, что для себя и делает это. Также поступала Евфросинья Керсновская, начинавшая всякую свою новую «прописку» с мытья камеры. Трагедия, ужас бытия – не повод, чтобы опуститься, потерять себя… Схоже рассуждал и Вацлав Дворжецкий, внушавший себе в лагере, что работает добровольно, для себя, и потом в «свободной» жизни иной раз принуждавший себя к «бессмысленному» со стороны труду, чтобы – уважать себя…
Зоя Александровна Гацкевич происходила из семьи обрусевших сербов. Её отец, Александр Климентьевич Гацкевич, акцизный чиновник, надворный советник, служил в Одессе. Его супруга, Зоя Дмитриевна Параскева-Борисова, была дочерью известного купца-гречанина, получившего дворянство. В Одессе были мукомольни и булочные Параскевы. Дмитрий Параскева, обладавший огромной физической силой, трагически погиб при нападении разбойников на его экипаж, перед тем убив двоих злодеев. Зое-младшей было 4 года, когда не стало и ее отца. Только что отгремела первая антирусская революция, и мать решила перебраться в столицу. В 1910 г. Зоя и ее брат Володя впервые увидели Петербург. Семья поселилась на 5-й линии Васильевского острова, и маленькая Зоя поступила гимназию Карла Мая. Володя же пошел по военной стезе, в семье бережно хранили его фотографию в юнкерской форме. Столь же бережно хранился и другой снимок – семейный, запечатлевший дачное застолье. «Там, - пишет М.М. Казаков, - вся родня, там мамин любимый крестный, там и поражавший мое детское воображение священник с окладистой бородой и золотым крестом. Он, как и все, сидит за обеденным столом на веранде. Свой выезд, охота. На одной фотографии дед-серб в белой фуражке и сюртуке целится из двустволки; нянюшки, мамушки, собаки и прочее. Бабушкиных фотографий той поры много: крупная, импозантная гречанка с обнаженными роскошными плечами, с бриллиантами и жемчугами на шее».
Владимир Гацкевич вышел в офицеры, сражался на фронте Великой войны. Был он человеком веселым, разгульным, женился к ужасу родни на цыганке из ресторанного хора… Когда Зоя Александровна отчитывала столь же разгульного сына Мишу, то часто повторяла: «Ты совсем как твой дядя!» В 1937 г. его расстреляли и одновременно арестовали сестру и мать… В том же году был расстрелян первый муж Зои-младшей, Андрей Кази, директор ленинградского Дома писателя.
По тем временам женщинам повезло. В заключении они провели лишь год, после чего были отпущены. Но впереди их ждали новые беды…
Зоя-старшая погибла в блокаду. «Первые дни войны… - вспоминал Козаков. - Первые, еще слабые, налеты. Первые сирены воздушной тревоги. Мы все спускаемся в бомбоубежище в подвал нашего дома. Бабушка Зоя, держась за перила, преодолевая четыре с половиной этажа вниз, а потом наверх после отбоя, говорит: «Это в последний раз. Больше не двинусь никуда. Мне семьдесят с лишним лет». Ей и вправду семьдесят с лишним лет, и позади длинная жизнь с людьми-портретами, с дедушкиным прямым взглядом, с его охотой, выездами и семейными обедами, где присутствует священник в рясе с позолоченным крестом. Революция, дружба с Сергеем Есениным, тюрьма 37-го года.
Она не поехала в эвакуацию. Осталась умирать на своей кровати. Ее, как объяснила мне потом мама, не сумели уговорить. Мне кажется, что мама всю последующую жизнь казнилась, хотя никогда со мной об этом не заговаривала».
О последних днях Зои Дмитриевны Михаилу Михайловичу много лет спустя расскажет жена сценариста Эдуарда Пенслина: «Дело в том, что мне было суждено узнать вашу бабушку, когда вы все уехали из Ленинграда. Мою ленинградскую квартиру вместе с домом разбомбило, я осталась жива. Нас, бездомных, подселяли. Управдом вашего дома поздней осенью 41-го дал мне ключ от вашей квартиры. Я ключом открыла дверь и так испугалась, что, кажется, даже закричала. По длинному темному коридору навстречу мне медленно двигалась белая-белая старуха. Я замерла. Белая женщина ровно, спокойно сказала: «Деточка, не пугайтесь. Я не привидение. — Она по голосу поняла, что я очень молода — мне было неполных двадцать. — Деточка, я просто очень старая и к тому же слепая». Мы очень подружились в эту страшную осень 41-го и зиму уже 42-го. И тогда-то я узнала от нее про вас, ваших родителей, про ваших братьев… Она очень любила говорить про всех вас. А вы были ее любимцем — ведь самый маленький! Ежик жил недолго, да и Зоя Дмитриевна ненамного его пережила. К нам подселили еще одну женщину, еврейку. Очень милую. Какое-то время мы жили втроем. Ваша бабушка была уже очень слаба. Незадолго перед кончиной она дала нам тридцать рублей и попросила ее отпеть после смерти. Но вы сами понимаете — какое там отпевание зимой 42-го! Когда она умерла на своей кровати, эта женщина-еврейка закрыла ей глаза и сказала: «Простите меня, Зоя Дмитриевна, мы не можем исполнить вашу просьбу так, как вы хотели. Но как могла, я это сделала. Я некрещеная, но я помолилась за вас». Потом за ее телом пришли и унесли».
Зоя Дмитриевна до конца оставалась верующей… В 1952 г. примет крещение и её любимый внук, начинающий советский киноактер, Миша. Примет вместе со своей первой женой, латышкой Гретой Таар… Образ своей бабушки он всегда вспоминал, читая стихи Николая Заболоцкого:
«Жена Заболоцкого, Екатерина Ивановна, жила во время блокады в том же ленинградском доме на канале Грибоедова и навещала слепую.
Или помнишь, в страшный день бомбежки,
Проводив в убежище детей,
Ты несла еды последней крошки
Для соседки немощной своей.
Гордая, огромная старуха,
Страшная, как высохший скелет,
Воплощеньем огненного духа
Для тебя была на склоне лет.
Взгляд ее был грозен и печален.
Но она твердила всякий раз:
«Помни, Катя, есть на свете Сталин,
Сталин позаботится о нас».
Сталин позаботился и о слепой бабушке Зое, и маме Зое, и о самом авторе стихов Заболоцком, отсидевшем в лагере…»
Зоя-младшая была арестована второй раз по доносу в 1948 г. Подробности этого дела неизвестны, но и на сей раз ей «повезло», через год она вновь вышла на свободу…
К тому времени Зоя Александровна потеряла двух из троих своих сыновей. Старший, Владимир Никитин, погиб в бою под Щецином в марте 1945 г., чуть-чуть не дожив до победы. «Мы сидели в столовой, где кроме портретов и круглого стола красного дерева была черная тарелка репродуктора, - вспоминал Козаков. - Из нее приказ Верховного о салютах, о летчике Василии Сталине, победные марши и Вечная память.
Но горе вошло со звонком в парадную дверь. Мама сама пошла открывать; я высунулся из столовой в коридор квартиры и увидел, как вошел писатель Николай Николаевич Никитин, который очень редко бывал у нас дома. Пробормотав что-то вроде: «Здравствуй, Коля!», мама схватила его за лацканы пальто и, вглядываясь в его голубые глаза за стеклами круглых очков, криком спросила:
— Вовка?!
— Успокойся, Зоя!
— Убит? Убит??
— Успокойся, Зоечка, ранен. Тяжело.
— Нет, он убит, убит!
— Зоечка!
Мама с рыданиями опустилась на пол».
Второй сын, Борис, погиб через года вовсе нелепо – 16-летнего парня случайно застрелил его собственный друг, одноклассник, купивший на черном рынке два трофейных браунинга – себе и другу Боре…
Несмотря на столько трагедий, Зоя Александровна оставалась неизменно жизнестойкой, трудолюбивой, веселой и обаятельной женщиной. Она работала редактором в издательствах, газетах и журналах, вместе с мужем М.М. Козаковым-старшим дружила с Зощенко, Кавериным, Шварцем, посвятившем ей теплые строки в своих воспоминаниях… Когда же её любимый сын сделался популярным артистом, то за столом у Зои Александровны собирались не только его молодые и знаменитые коллеги, бывал и сам Марчелло Мастрояни, чему категорически не могли поверить ее собственные соседи.
Зоя Александровна не любила рассказывать о пережитых ею несчастьях, стремясь идти вперед и радоваться тому светлому, что дарила ей столь много отнявшая у нее жизнь. Недаром Зоя в переводе с греческого означает «жизнь». Мать Михаила Козакова всецело оправдывала свое имя.
Русская Стратегия
|
