Интервью с Саввой Федосеевым – политиком, правозащитником, руководителем и инициатором нескольких проектов, волонтером, который помог нашей армии на сумму свыше 30 млн рублей.
Телеграмм—канал — t.me/russia_and_anvil
— Добрый день, Савва. Расскажите о себе.
— Мне 27 лет, уроженец города Всеволожска, но с восьмого класса учусь в городе Санкт-Петербурге, по художественной линии. Сначала окончил художественную гимназию, позже поступил в Санкт-Петербургскую государственную художественно-промышленную академию имени А.Л. Штиглица, на кафедру художественной обработки металла, кузнечное направление. И только в этом году окончил магистратуру, которую долго не мог осилить по причине академических отпусков, связанных то с выборными кампаниями, то с снабжением Вооружённых Сил Российской Федерации. Помимо этого я активно занимаюсь политикой – с одной стороны, она андеграундная, а с другой – значимая для Санкт-Петербурга и для русских людей, которых мне хочется представлять в политическом пространстве. Я пять раз не был допущен на выборы разного уровня или снят по судам. Самый высокий из них – выборы в Законодательное собрание, в 2021 году.
С начала СВО плотно занимаюсь снабжением русской армии, выполнил более 150 заказов, суммарно на 30 с лишним миллионов рублей. Параллельно запустил цех по сборке народных аптечек – отправлено больше 10 тысяч. Помимо этого есть множество других проектов. Например, я участвую в проекте Книжной лавки «Листва», сейчас мы готовим большой перезапуск. Надеюсь, что осенью это удастся осуществить.
Кроме того, являюсь участником и консулом политического движения «Общество. Будущее».
Можно ещё долго перечислять, чем я занимаюсь. Помимо вышесказанного, ещё являюсь волонтёром движения «Альтернатива», и в последнее время мы с моим другом, ветераном СВО и адвокатом Алексеем Калугиным, начали заниматься правозащитой.
-У Вас художественное образование. Вы работали по профессии? Как образование помогает Вам в жизни, что дает? В любой непонятной ситуации можно сказать — «я художник, я так вижу»?
— Да, действительно, как я ранее сказал — только-только защитил диплом в магистратуре. К сожалению, так получилось, что диплом на бакалавриате я защищал в ковидный год, и получилось, что у кузнеца на дипломе нет материала. Пластилин очень похож на раскалённый металл, поэтому весь проект (балкон в стиле «модерн» на одной из советских улиц, в прошлом -Рождественской) был выполнен именно так. Поэтому я решил, что нужно и дальше продолжить обучение, чтобы у меня всё-таки был качественный, большой, интересный диплом, который подтверждает мои навыки, опыт и определённый художественный вкус.
По профессии я работал мало. Выполнял ряд заказов, консультировал, периодически что-то делаю на заказ, но совсем чуть-чуть, чтобы держать себя, так сказать, в тонусе. Всё-таки меня всегда, в первую очередь, привлекала политика, политика в интересах русского народа. Поэтому так и получилось, что из-за выборов уходил в академические отпуска, например — когда выдвигался как самовыдвиженец в Кировском районе и нужно было собрать более 5000 подписей, с паспортными данными, заверенные и так далее. Это ведь очень большая, сложная работа, на самом деле. А когда я вернулся на учёбу, а это было фактически в первые дни специальной военной операции – я посчитал своим долгом заняться непосредственно помощью русским солдатам. Особенно после того, как в 2022 году побывал в городе Херсоне.
Моё образование сформировало мой художественный вкус, помогает мне в понимании, как можно обустроить город, понимании ценности исторического наследия Санкт-Петербурга – каждого камня, каждого кирпича, ворот и балконов. Мне кажется, Петербург всё ещё немного заброшен. Да, конечно, его стали много реставрировать, но действительно с гордостью сказать, что это музей под открытым небом, к сожалению, нельзя. Очень многое находится в очень плачевном состоянии. Мне кажется, что моё образование позволило бы мне повлиять на внешний вид Петербурга, на туризм и на внутреннюю жизнь непосредственно горожан.
— Расскажите, с чего начался ваш путь гражданского активиста?
— Путь этот начался относительно давно. Накануне «Русской весны», в 2012-2013 годах, я стал увлекаться политической литературой, учиться в Санкт-Петербурге, что тоже открыло возможность посещать мероприятия, лекции, митинги и так далее. И первый раз, когда я оказался на «Русской пробежке» — тогда ребята собирались и пропагандировали здоровый образ жизни, были трудности во взаимопонимании с полицией.
Так получилось, что моё погружение в жизнь Петербурга, общение со старшими товарищами показало большое количество проблем русского человека, например то, что в реальности к него, к сожалению, меньше прав, чем, зачастую, у других наций, диаспор, мигрантов. Я с этим столкнулся, когда в первые 2-3 раза пришёл на мероприятия, которые мне показались интересными – пропагандировали здоровый образ жизни, спорт, поддержку и взаимовыручку.
Ещё важно отметить, что я был юн, одержим жаждой приключений, желанием изменить мир – мне казалось, что стоит мне только прийти — и точно всё вокруг по-настоящему поменяется.
Так что мой путь начался именно в 2013 году, а позже я непосредственно поддерживал «Русскую весну», посещал клуб читателей «Спутника и Погрома» — было такое интернет-издание, потом мы делали уже свой клуб имени Василия Васильевича Розанова. Параллельно я ходил на митинги, на лекции, а далее уже сам потихонечку стал их организовывать.
— Почему Вы выбрали именно «Русское движение»?
— «Русское движение» — термин специфический, потому что до 2014 года так можно называть, скорее, национальную оппозицию – не либеральную, а именно национальную, русскую оппозицию, которая выступала за свои права, за то, чтобы организовывать партии, участвовать в политике, претендовать на власть в легальном поле. Понятно, что и среди «Русского движения» были люди как крайне радикально настроенные, так и лоялисты. «Русское движение» — это всегда был круг людей с широким спектром взглядов – от монархических до социалистических. Параллельно были и демократы – как «Национал-демократическая партия» Константина Анатольевича Крылова. Были разные силы на протяжении последних 30 лет, огромное количество разных структур, организаций. До 2014 года «Русское движение» — это больше была все же такая национальная оппозиция, хотя при этом представители этих взглядов были и в Госдуме, занимали другие высокие чины, но это всё-таки были, скорее, выходцы из так называемой «Русской партии» времён позднего СССР.
В 2014 году произошёл раскол и «Русское движение», которое сохранилось в России, стало более патриотическое. Оно стало призывать в первую очередь к тому, чтобы Российская Федерация эволюционировала в национальное русское государство, а не к радикализму и сменам режима. Оно стало более системно работать, более стратегически.
Что касается меня, то я выбрал «Русское движение» потому, что меня волновали, в первую очередь, проблемы русских людей. Я сам – русский человек, по маминой линии в роду у меня блокадники, родня и со стороны мамы, и со стороны папы всегда воевала за Россию, много-много лет. И именно поэтому я видел всю ту несправедливость, про которую говорил ранее. И «Русское движение», как мне казалось, была самая субъектная и независимая история, которая не вызывала никакого отторжения, в отличие от либеральной оппозиции или каких-то системных организаций, которые, к сожалению, занимались в основном фикцией. Поэтому для меня выбор был очевиден.
— Как восприняли майдан 2013 года и последующие события?
— Безусловно, это воспринималось как попытка оторвать часть исторической России. Для меня это был, конечно же, отрезанный ломоть от нашей страны. И всегда было очень больно осознавать, что Одесса, Севастополь – это не Россия. Всё это, конечно, ощущалось очень и очень болезненно.
Я с первых дней поддерживал ополчение. Помню, как заходила группа Стрелкова в Славянск. Мы с друзьями с завтраков откладывали деньги, отправляли ополчению, поэтому, конечно, все украинские организации и структуры, которые были на Майдане, воспринимались откровенно враждебно. Тогда Майдан быстро перешел в русофобское русло – и в результате перерос в войну с русским населением Донбасса, войну с Россией.
— Расскажите о «Листве» — не все наши читатели могут знать концепцию этой книжной лавки и чем конкретно Вы там занимаетесь.
— Важно сказать в первую очередь, что «Листвы» вообще две – в Петербурге и в Москве. Это всё проект издательства «Чёрная сотня», которое родом из Нижнего Новгорода. Название издательства – это ссылка на ополчение Минина и Пожарского. Тогда были «белые сотни» и «чёрные сотни». «Белые сотни» (служивые люди) налоги не платят, а «чёрные сотни» налоги платят – на современный лад это средний класс.
Издательство начало выпускать книги про Донбасс еще в 2014-2015 гг., наверное, одна из самых мощных – это «85 дней Славянска», про оборону города. Получилось также сделать такой уникальный проект, как «Русский комикс» — то, что в Югославии в 30-40-е гг. рисовали «белые» мигранты. Помимо этого, им удался замечательный, прекрасный двухтомник про чеченские войны, да и вообще у издательства, мне кажется, каждая книга очень важная. И сейчас они работают над серией ярких книг, которую стоит отметить — это «Книга Z», про первый год войны. Сейчас готовится к выходу вторая «Книга Z», про второй год войны.
Книжная лавка «Листва» в Петербурге – это книжный магазин, где продаётся идеологически близкая нам литература про русскую историю всей тысячелетней России, философию, политику, культуру, искусство, в том числе работы современных писателей. И каждые выходные у нас проходили лекции разных людей. Например, из грустного — убитые Даша Дугина и Владлен Татарский у нас выступали. Помимо них, у нас были академики, философы, писатели. Конечно же, с начала войны у нас побывало огромное количество ополченцев, которые свои книги презентовали или просто рассказывали о своих впечатлениях. У нас проходило по две-три лекции в неделю, они стабильно собирали аншлаги. Иногда люди прямо на улице стояли, чтобы хоть как-то что-то услышать и увидеть.
Это стало таким большим феноменом, когда люди в будние дни приходили не только за книгами, но и обменяться мыслями, мнениями, новостями, просто попить вкусного чая, пообщаться с единомышленниками. Это место стало центром независимых патриотов, причём не только идеологически близких к русским национальным взглядам, «белым» или монархистам. У нас часто выступали и нацболы, и «левые» патриоты, и вообще все те силы, которые выступают за победу России.
Сейчас «Листва» готовит большой перезапуск. Мы откроемся в Доме Брюллова на Васильевском острове. Будет большое открытие, много новинок. Это будет уже не спрятанная где-то на Литейном лавка площадью 40 м², а большой, масштабный, амбициозный проект.
Помимо этого, в «Листве», конечно же, собирались деньги на фронт. Наши читатели уходили на фронт, некоторые, к сожалению, там погибли, и сообщество читателей «Листвы» и «Чёрной сотни» поддерживали целый проект «Тыл-22», где боевые, снабженческие задачи выполнял сам главный редактор издательства Дмитрий Бастраков, технический редактор Тимур Венков и вообще многие люди из команды. Получилось так, что издательство и сама «Листва» вот уже много лет и делом, и словом поддерживает фронт.
Конечно же, у нас есть свой определённый дискурс – мы возвращаем национальное наследие из миграции домой, мы развиваем русскую культуру и глобально тот самый русский мир через нашу такую особенную черносотенскую призму.
Я сам в «Листве» начинал как продавец, когда был студентом, потом начал организовывать там мероприятия, а после убийства Татарского занялся организацией непосредственно безопасности: камеры, сигнализации, проверки, охрана и так далее – за это всё я отвечал. В новой «Листве» я буду тоже заниматься большим количеством задач. Пока что мы их не анонсируем, потому что не все нюансы ещё согласовали, но там я тоже, конечно же, буду принимать активное участие. И в написании всех постов, которые сейчас выходят, я также лично участвую.
— Как неизвестным писателям попасть на полку «Листвы»? Есть ли какие-то фильтры, например, идеологические?
— На самом деле, это очень простой процесс. Мы закупаемся книгами, у нас есть пул издательств, которые нам нравятся, с которыми мы сотрудничаем. После начала СВО он несколько уменьшился, но мы стараемся взаимодействовать со всеми издательствами, с независимыми книжными магазинами. Мы читаем самые разные Телеграм-каналы, смотрим, кто что выпускает, тут же связываемся с авторами, приглашаем их к нам на презентации, покупаем книги либо берём в реализацию. И, конечно же, в рабочее время любой автор, любой писатель может прийти и показать свои книги, рассказать про них. Если это нам понравится, будет интересно и близко, то мы, конечно же, брали и будем брать эти книги. У нас с этим абсолютно никогда не было никаких сложностей и проблем. Но хочется, чтобы это было что-то интересное. Может быть, там нет какого-то потрясающего слога или великолепного сюжета или чего-то злободневного. Но это должна быть какая-то интересная вещь, которую не стыдно поставить на полку, потому что мы стараемся, чтобы наши книжные подборки были реально качественными, чтобы мы каждую книгу могли честно порекомендовать нашим читателям.
Мы, например, брали книги бойца «Вагнера», «Очерки наёмника». Маленькая такая брошюрка, на 100 страниц, но она — уникальная, и её массово берут. Или, например, книгу «Живым и мёртвым» автор продаёт только в Телеграм-канале и в «Листве» — и, конечно же, мы с радостью рекомендуем и продаём его книги, кстати, там потрясающие иллюстрации художника «Птичника».
Так что мы стараемся отслеживать всю эту уникальную литературу не только вокруг СВО, но и вообще в целом – то, что делается в «Самиздате», что делают маленькие издательства. Для нас это всё очень важно и интересно, мы стараемся их поддерживать. Иногда бывает, что к нам приходят авторы, что-то показывают, и мы зовём их выпуститься в нашем издательстве. Такое тоже случается.
Вернусь немного к фильтрам. Конечно, они присутствуют. Само собой, мы не будем брать книги людей, которые сочувствуют Украине. Мы не будем брать книги людей, которые оправдывают геноцид русского народа в эпоху СССР. То есть, у нас нет книг людей, которых мы считаем заукраинцами, русофобами, которые совершают действия, враждебные России, русскому народу и коренным народам России.
В остальном же — даже если мы с чем-то не согласны, но стратегически авторы с нами на одной стороне – то мы с радостью, конечно, возьмём и выставим эти книги. Даже если там где-то есть наши персональные хейтеры. Ничего, мы этот хейт переживём.
— Расскажите про «Общество. Будущее». Каково это будущее, в чем концепция и идеология вашей организации?
— «Общество. Будущее» — это политическое общественное движение, основанное в ноябре 2020 года на годовщину столетия «Русского исхода» — эвакуации русской армии Врангеля из Крыма. Движение национал-демократическое, идеология так и звучит – «национал-демократия». Наверное, нашими известными предтечами был либо ранний «Спутник и Погром», либо партия Константина Анатольевича Крылова, который в 2020 году, к сожалению, нас покинул – один из виднейших идеологов русского национализма и национал-демократии. Мы выступаем за эволюцию Российской Федерации в интересах русского народа, за свободы, начиная с возможности избрания и свободы слова.
Помимо этого, конечно же, можно прочитать наш меморандум, где всё кратенько расписано – чего мы хотим, как мы хотим, какой мы видим нашу армию, каким мы видим устройство, сменяемость, решение русского вопроса, вопроса национальной политики вокруг бесконтрольной миграции, вопросов с национальными республиками. Само же движение активно поддерживает мирное население Донбасса.
У нас была большая миссия «Согрей Донбасс» — привозили обогреватели в Мариуполь, в том числе нашими силами удалось обогреть город, который после освобождения проживал первую непростую зиму. Помимо этого, конечно же, члены движения активно участвуют в выборах. У нас есть опыт выдвижения в Госдуму, наш сооснователь Данил Махницкий брал второе место на выборах в Госдуму. В 2024 году в МГД Николай Колосов брал 2 место. В 2022 году мы вели под сотню кандидатов, в Петербурге – десятки кандидатов. Поэтому стараемся сейчас развивать регионы. У нас такая стратегия – прорастания.
Помимо этого, у нас много других проектов, например — «Народная аптечка» — это в том числе проект «Движения». Недавно «Движение» запустило проект «Личный состав» — юридическая, психологическая помощь военным, а также помощь в трудоустройстве. В Москве ребята сейчас проводят большое количество ярких и больших конференций, на которые приходят и 200, и 300 человек. Для несистемной истории это очень хорошие цифры.
Так что движение развивается, но сейчас упор больше идёт на регионы. Потому что там ещё остались какие-то лазейки для такой независимой региональной политики.
— Вы называете себя «третьей силой». В чем основные расхождения между Вашими взглядами, взглядами действующей власти и основных оппозиционных движений?
— С одной стороны, мы выступаем за великую сильную Россию, которая будет вести мощную внешнюю политику. С другой стороны — мы выступаем за то, чтобы внутри Россия была свободной для русских людей, для коренных народов России. Чтобы работали демократические институты, чтобы соблюдалась сменяемость власти и так далее. Получается, что в России системные патриоты, к сожалению, выступают за железный сапог власти, поддерживают все её решения, которые зачастую где-то враждебны, где-то безумны, где-то просто не поддаются никакой критике, мягко говоря, потому что совсем сумасбродны. А либеральная оппозиция, которая сейчас в эмиграции, не просто выступает против власти с критикой — она, в том числе, ненавидит Россию, ненавидит русский народ, хочет их расчленения. Русский народ уже получилось разделить на разные государства, вот теперь им хочется Российскую Федерацию разделить.
Так получается, что одни выступают за русских, но против свобод, если очень упростить. А другие выступают якобы за свободы, но ещё и против русских. Поэтому что первый вариант, что второй нам не очень нравятся. Мы выступаем за эволюцию Российской Федерации, и при этом остаёмся, в первую очередь, на стороне русского народа, русской нации. И этим, мне кажется, мы отличаемся. Я больше не могу вспомнить какой-то в России силы, которая выступает так же, как и мы. В каком-то смысле есть «правая» оппозиция, будущая потенциальная «правая» партия – это мы, «Общество. Будущее» и «левая» партия – это национал-большевики. Это две честные силы в России, которые не системные, но при этом за Россию и не против русских, как вот эта вся эмиграция.
— Были ли у Вас проблемы с законом?
— К счастью, каких-то серьёзных проблем с законом в Российской Федерации не было. Меня миновала и «русская статья» 282. Да, незаконно меня и моих агитаторов задерживали, моих сборщиков, членов команды. Но каких-то серьёзных санкций, последствий ни разу не было, чему я очень-очень рад. Проблемы с законом, скорее, с иностранными государствами. Нынешний президент Латвии запретил мне въезд в Латвию. И, судя по документам, в весь Евросоюз мне въезд прикрыт. Я есть в потенциальном списке на санкции – так называемый «список Путина». За мою голову периодически объявляли награду разные политиммигранты в этих странах. Есть, конечно, я и на всевозможных ресурсах типа «Миротворец», и так далее – ну, кого там только нету.
Вообще, я убеждён, что надо работать легально, в рамках закона, вообще всё делать в рамках закона, когда ты занимаешься политикой в России в 2025 году. Репутация и прозрачность — вот эти два пункта самые-самые важные.
— На каком этапе суд с «Сотой»? После теракта в Петербурге, где погиб Владлен Татарский, издание назвало Вас нацистом, когда Вы приехали почтить память погибшего. Удалось ли достичь каких-либо результатов через суд?
— Да, противостояние с «Сотой» для меня вопрос принципиальный, потому что в день памяти Владлена Татарского я приехал с соратниками возложить цветы к его могиле. Я видел его буквально за два часа до смерти — он вёл в «Листве» закрытое мероприятие. И когда на месте его гибели у меня брали интервью, журналисты представились одним издательством, а в результате выяснилось, что это журналисты «Соты». И на своём канале они выпустили заметку под названием «Известный петербургский нацист» или что-то в этом роде. Я написал знакомым журналистам оттуда, сказал, что такое неприемлемо, но в удалении статьи или её изменении мне отказали. После этого я подал на них в суд.
Там, на самом деле, целая эпопея. Есть же две «Соты» — одна, скажем так, оригинальная, а другая – это украденный канал. Две, можно сказать, конкурирующие фирмы. И было очень долго и сложно выяснять, кто там и где настоящий владелец. Менялся ответчик по делу, потому что владельцы оригинальной «Соты» хотят вернуть себе угнанный канал, параллельно другие люди заявляют, что это они написали пост, снова называют меня нацистом и обещают это доказать, в судах дают апелляции… Прямо целый сериал, мне кажется, можно снять по этим судам.
Из результатов. Получилось победить сначала в районном суде, а потом уже и в городском. Сейчас я уже требую определённую компенсацию, которая, само собой, пойдёт на нужды русской армии. Помимо этого, я востребовал возмещения судебных издержек. Так, например, мне пришлось заплатить аж 75 тысяч рублей за экспертизу слова «нацист»! Городской суд меня обязал её сделать, пришлось. И очень хотелось бы эти деньги вернуть. Мне помогли эту сумму собрать мои подписчики, которые поддерживают мою деятельность, и хотелось бы её тоже потратить на нужды русской армии.
Насколько я знаю, «Сота» на более высокие инстанции уже не подавала никаких апелляций и на текущий момент удалось победить. Но, как я уже говорил, эти две «Соты» — очень враждебные структуры. Та, с которой у меня были тяжбы, особенно мерзопакостная. Это откровенные враги и предатели, которые фактически заходили вместе с ВСУ в Курскую область.
— Вы — глава «Русской Юрслужбы». Расскажите о ее деятельности и какова в её работе Ваша роль? С какими организациями сотрудничаете в этой сфере?
— Да, «Русская Юрслужба» — это как раз проект, который мы выдумали с Алексеем Калугиным. До начала войны, когда кого-то из политических активистов задерживали, сразу приезжали все ныне иностранные агенты – «УВД ИНФО» и прочие. Сейчас же люди из этих структур чаще всего защищают тех людей, которые хотели пойти чуть ли не в «Азов» (запрещенная в России организация – ред.) служить, и тех, кто вредит России. С такими организациями неприемлемо сотрудничать и как-то взаимодействовать.
Ещё в самом начале СВО полиция несколько раз приходила в «Листву», по разным доносам. Это было тогда, когда местная полиция и силовики ещё не до конца поняли, чем занимается «Листва» в рамках СВО. Когда выступал Стрелков, например, даже обыски незаконные провели у нас. И мы поняли, что нам нужна своя правозащитная организация, которая будет защищать непосредственно независимых патриотов в Петербурге, в Москве и в регионах. И мы вместе с Алексеем запустили такую историю – начали защищать сначала близких – ребят из «Общество. Будущее», нацболов, русских националистов, активистов и так далее.
С другой стороны, у организации есть, конечно же, инструментарий и на случай, как было после Минских соглашений, когда патриотов начинают «гасить» или вводить новые репрессии. Мы сейчас видим возвращение 282, видим, что можно очень легко признавать людей и организации экстремистскими. Это всё, конечно же, напрягает. Даже когда вы работаете в легальном поле, когда всё по закону, риски всё равно увеличиваются. И вот у этой организации на случай такой ситуации основная задача – молниеносно обеспечить всех людей адвокатами, ресурсами и защищать их.
Сотрудничаем мы с Матвеем Цзен, русский юрист из Lawyers – очень хороший проект. Они защищали «Топаза» в борьбе с депутатом Семигиным, который после этого, по сути, стал завершать свою политическую карьеру. Сотрудничаем с национальным фондом «Правозащита» — структура непосредственно нацболов. Больше никто, к сожалению, правозащитой полноценно не занимается. Все остальные – это разные иностранные агенты и прочие. В стране, в которой нет яркой большой политики и защищать особо некого. Хотя патриотический лагерь стал сейчас очень и очень большой. Буквально недавно мы взяли дело – защищаем военкора Романа Сапонькова. На него подали иск волонтёры «КатяВаля», которые связаны с нездоровой историей вокруг Пузикова и погибших героев — «Эрнеста» и «Гудвина». Я думаю, что все про это помнят – когда операторов БПЛА отправили в «мясные штурмы».
— Вы активно помогаете российской армии. Делали ли Вы это до 2022 года?
— Да, я в 2014 году поддерживал ополчение, ходил на всевозможные митинги и акции поддержки, участвовал в сборе снаряжения, жертвовал какие-то символические деньги с завтраков. Но полноценно и масштабно я в снабжение вступил в августе 2022 года, когда побывал в Херсоне. После этого и десятки генераторов отправлял, и мавики, и машины, и тысячи аптечек, и мобилизованных собирал, и «Шторм Z» помогал, и срочникам. Можно до утра перечислять, с кем мы взаимодействовали. Сейчас я на своём канале деньги уже не собираю, то есть пожертвовать можно только на «Народную аптечку» через разные платформы, такие как «ВК донат», «Спонсор» и т.п.
— Расскажите о движении «Аптечка СПб». Как собираете, что собираете, куда отправляете?
— Проект «Народная аптечка» появился в 2022 году, в сентябре-октябре, когда мы с моими друзьями и политиками Романом Юнеманом и Данилом Махницким ездили в Донецк. Мы увидели, что огромное количество бойцов не только не имеет аптечки, но и жгутами пользоваться не умеет. На начальном этапе нам помогал художественный дизайнер «Спутника и Погрома» Леонид Тузов, другие русские организации. Первые полтора-два года аптечки собирались в Москве, там был цех. После освобождения Авдеевки, где мы побывали в первые дни, приняли решение перевести «Аптечку» в Санкт-Петербург – там тоже сняли себе полноценный цех, стали собирать 500-1000 аптечек в месяц. Деньги мы собирали на канале «Народная аптечка», на моём канале, плюс — у меня есть закрытый Телеграм-канал, скорее даже Телеграм-чат, где мы тоже собираем средства. Помимо этого, нам можно помочь через «ВК донат», «Спонсор» и т.п. «Бусти» нас заблокировал – меня, Махницкого, «Народную аптечку» и вообще ряд других патриотических каналов. Уверен, что помните эту историю с блокировками от «Бусти».
Когда начинали, в 2022 году, аптечка стоила 5000 рублей. Позже уже 2500, а сейчас мы снизили себестоимость до 1600-1700 рублей. Недавно цех перевезли в другое место, чтобы меньше платить за аренду. Да и безопасность там более продуманная, на всякий случай. Потому что частенько получаем разные угрозы и вообще приходится всё это делать очень аккуратно.
В аптечки кладём, само собой, жгуты, турникеты, обезбол, одеяла и так далее. Это именно первый эшелон, чтобы, если происходит ранение у человека, его спасти и эвакуировать. Аптечки поставляли и мобилизованным, и народной милиции ЛНР и ДНР, позже поставляли срочникам на границе, успели в Курс 300 штук отправить, в Белгород отправляли активно.
Я взаимодействовал с разными подразделениями, которые обучали осуждённых – «Шторм Z», рота V. Мы с Владиславом Угольным (это военный блогер) тоже им очень сочувствовали, поэтому активно собирали им аптечки. Параллельно мы заказывали аптечки у «Врачи, вы не одни». Недавно мы открыли маленький цех в Ростове-на-Дону. Там ребята тоже собирают и отправляют аптечки. Скоро у них должен быть выезд в Часов Яр. И ещё открытие маленького цеха сейчас готовят в Нижнем Новгороде. А сегодня мне написали, что хотят ребята тоже присоединиться — то ли в Иркутске, то ли ещё где-то, пока не успели созвониться. То есть, мы хотим эту историю в своего рода франшизу превратить, чтобы люди в других городах тоже могли прийти и собирать эти аптечки. Потому что аптечки мы покупаем не готовые, а только нужные компоненты. Дальше сами это всё собираем. Так получается сильно дешевле. У нас работает целая группа волонтёров. И недавно мы отметили 10 000 собранных аптечек. Вроде бы немного, но по статистике, вроде как, каждая 2-3 спасают жизни. Вот у «Врачи, вы не одни» — у них 200 000. Будем потихонечку их догонять.
— Давайте поговорим о мигрантах. Сегодня активно «завинчивают гайки» всем иностранцам. А какие меры борьбы с нелегальной миграцией предложили бы Вы?
— Да, тема, мягко говоря, больная. Я вижу, что огромная проблема, в том числе — коррупция, из-за которой мигранты просто покупают себе всевозможные сертификаты, документы. И мне кажется, что все эти миграционные центры в России нужно намного жёстче контролировать. Насколько я знаю, после «Крокуса» в такие места отправляли силовиков для контроля. Дело шло лучше.
На самом деле все эти меры, как сейчас предлагают — «Мигрант ID» — проверять их документы, высылать – это, конечно, важно и нужно, но прежде всего нужно принципиальное политическое решение, которое будет заключаться в том, что эти мигранты просто опасны. Они создают диаспоры, гетто, занимаются всевозможным криминалом. Буквально каждый день мы видим сводки со смертями, насилием и так далее. Помимо этого, они несут сюда исламизацию. Сколько у нас уже ваххабитов появилось?
Можно до утра перечислять все эти претензии и предложения по решению проблем, но это всё будет лишь «подкруткой гаек», которые разболтались, а не глобальным решением. Нужна политическая воля, согласно которой Российская Федерация – это, в первую очередь, национальное государство для русского народа и коренных народов России. Мы их защищаем в первую очередь, представляем, в первую очередь, их интересы. А вот эти все мигранты-исламисты – это угроза, которая нас просто в какой-то момент может заместить. Мигрантские бунты – страшнейшая вещь. Не дай Бог нам с ними столкнуться. Тем более, ряд этих людей, которые к нам приезжают, ещё недавно устраивали геноцид русского народа в 90-е. Как-то не очень хочется таких людей здесь видеть, мягко говоря.
Поэтому мне кажется, что это должно быть принято на уровне документов, где будут сформулированы ценности, идеология, где будут прописаны все риски и опасности. А не так, что фактически соседние страны выдавливают радикалов к нам, чтобы обезопасить свои страны. Да, нам выгодно, чтобы в тех странах были стабильность и покой, чтобы у нас границы не вспыхнули. Но мы забываем о том, что границы, может, и не вспыхнут, но вспыхнет сама Россия при такой национальной политике.
— Помимо мигрантов из ближнего зарубежья существуют европейцы, которым сейчас предложили переезжать в Россию в упрощенном порядке, если они поддерживают наши ценности. Как Вы к этому относитесь?
— К сожалению, это всё-таки исключения. Да, действительно, есть такие люди. Это, в том числе, и потомки русских, «белых» эмигрантов. И на нашу сторону, например, перешёл потомок Николая I Гавриил Дорошин. Вообще, конечно же, есть люди, которые и в русскую армию вступают, и в Россию переезжают. Но это очень сильно идеологизированные люди, и к такому я отношусь, конечно, прекрасно. К сожалению, зарубежом ещё брошены миллионы русских людей. И их нужно, с одной стороны, домой возвращать, в большую Россию, либо там поддерживать. Если бы я жил где-нибудь в Донецке и мне говорили бросать дом, бросать землю предков и приезжать на другую территорию России – наверное, мне бы не очень этого хотелось. Тут я людей понимаю, которые даже при русофобских режимах других государств остаются жить там. Родина же. Да, временно оккупированная, но всё равно же Родина, земля предков.
Так что тут всё сложно. Мне всё-таки кажется, что нужно вытаскивание таких европейских идейно близких людей, развивать, демонстрировать людей, которые приняли наши сторону, поддерживать их. И мне кажется, что Россия должна сказать: мы – настоящая Европа, мы – настоящее консервативное христианское государство, мы – флагман европейской цивилизации. Вполне хорошая история, положительно к этому отношусь.
— Как относитесь к запрету пропаганды ЛГБТ* и Чайлдфри* (*запрещенные в России организации)?
— Я – православный христианин, поэтому отношение у меня в целом к подобным движениям негативное, априори, исходя из моей религиозной принадлежности. Я понимаю, что ЛГБТ* – это, в первую очередь, политическая организация, которая борется за власть и за то, чтобы влезть к нашим детям в постель. Мне эти запреты кажутся слегка сомнительными, потому что я считаю их не очень хорошо прописанными — не очень понятно, как и против кого это будут использовать. Сама тенденция на «новый консерватизм» мне очень близка. Тем более, я только недавно сделал любимой женщине предложение, и очень хочу много-много русских детей. Просто я не уверен, что эти запреты дадут толчок нашей демографии или будут продвигать какие-то традиционные ценности. Мне кажется, это определённая реакция с душком консерватизма, которая не даст каких-то сиюминутных результатов, но стратегически может повлиять. По крайней мере, если это работа на европейскую публику, если это работа на то, чтобы давить какие-то организации, иностранных агентов здесь — это один момент. Но мне здесь не до конца понятно. Это в Госдуме услышали какое-то новое слово, например, «квадробер» — и начинается: «Кто это? Куда это?». Никто с этим не разбираться, происходит какая-то реакция. Не знаю, хорошо это или плохо. Скорее, хорошо – но если эти запреты не будут превращаться в репрессии против несогласных, которые, может, вполне традиционны, а их в гомосексуалисты запишут, грубо говоря. Поэтому история спорная. Мне все эти запретительные законы не до конца понятны. Думаю, легализация русского национализма в тысячу раз важнее, чем запрет ЛГБТ*. У меня просто приоритеты другие, которые, мне кажется, приведут к какому-то иному результату.
— Что для Вас будет Победой на СВО?
— Это такой вопрос, на который сложно ответить. Я не военный, я не воюю, и говорить, что «Давайте дойдём до Киева/ до Одессы!» — это надо самому отправляться в окопы и добираться до Киева/Одессы. Победой на данном этапе, в идеале, я бы, конечно, хотел видеть освобождение всех русских земель, включая русские земли в Казахстане, включая русские земли в полях, где очень много картошки, скажем так. Мой концепт Победы — это воссоединение русского народа, русских земель, русских городов на теле исторической России – вот это самое важное. Если быть реалистами, то, наверное, Победа – это то, что говорят про четыре области. Судя по всему, будет не 4, а 6 или 8 областей. Для меня Победа – это русский город Киев, освобождённый. Русский город Одесса. Русский город Харьков. Но, опять же, публично я стараюсь это не высказывать, потому что я — не воюю. Я снабжаю армию, чтобы бойцы выжили, чтобы бойцы были максимально укоплектованы, максимально качественно утилизировали врагов – русофобов и украинских сепаратистов.
— Что скажете по поводу киберспорта и концепции влиять через видеоигры на умы молодёжи?
— Как раз сегодня, отвечая на вопросы, увидел, что замечательного русского парня Гришу Путина заблокировали в «Твиттере» (запрещенная в России соцсеть – ред.), где он собирал крупные средства с иностранцев – причём не обманывал их, а прямо говорил, на что эти средства идут – на поддержку армии. Я знаю, что он помогает с разработкой игры про русских бойцов, русских героев в Африке. Я с симпатией к этому отношусь. Сам раньше много играл, в более юные годы. Сейчас, конечно же, было бы круто увидеть какую-то настоящую великую русскую игру. Потому что то, что нам показали в «Смуте» — это не просто отстой. Это сырая подделка и позор. Я, как и многие люди моего поколения, играли в игры, где русские были показаны не с лучшей стороны. Конечно же, мы грезим о великой русской игре. Она может быть и про СВО. Это может быть какой-то мощнейший шутер, это может быть игра-выживание, может быть какое-то RPG, большая-большая стратегия. Вот это было бы супер круто. Может быть, в стиле русского «Ведьмака» или русского «Сталкера».
— Что Вы хотите пожелать всем нашим ребятам, находящимся в зоне СВО и всем тем, кто ждёт их дома?
— Всё просто. Русские герои, которые сейчас на фронте, нужны здесь, дома, в тылу. Потому что действительно вместе с ними хочется навести здесь, скажем так, порядок, достичь новой справедливости. Изменить Россию в лучшую сторону. Исторически в Российской Империи военные всегда имели очень большое влияние. Губернаторы всегда были военными. Мне кажется, что в русской армии можно найти тех, кто действительно настоящий аристократ духа — образованный, с большим опытом решения кризисных ситуаций. Именно такие люди и должны войти в обновлённую элиту. Не полностью её заменить, конечно же — это невозможно, да, наверное, и не нужно. Но это люди, которые будут нам примером, которые нам, безусловно, нужны для величия России не только на фронтах, но и в мирной жизни.
Мария Коледа
источник |
