Поэзия, как и Царство Небесное, восхищается усилием человека-творца. Усилия эти большей части не видны для обывателя. Его мало интересует, над чем и как работает поэт. Поэзия – это даже не часть человеческого искусства, а прорыв Божественного в наш далекий от совершенства мир. Бог творит мир словом. Бог есть Слово. Бог изрек – и стало! Поэтому поэт-боголюбец в творчестве более всего приближается в Божьему действию и созиданию. Почему и определена особая ответственность человека за каждое произнесенное им слово. От слов своих либо спасешься, либо осудишься. Даже с этой точки зрения поэзия требует немалого мужества, чтобы поведать одну Правду. Если человек готов не кривить душой, если он любит и верит, готов на самопожертвование, то он уже поэт, не зависимо от того, что он делает в жизни. Просто особенность словесного искусства такова, что им могут заниматься далеко не все люди даже с поэтической душой. Суметь органично собраться и по-особенному выразить настроения и мысли, чтобы они владели многими сердцами – для этого нужно еще призвание Божие, особый склад ума и характер.

Стихотворение поэта А.Фета «На заре ты ее не буди» отличается особенным участием и искренностью. Далеко не все знают, что Фет пишет об угасании девочки и ее кончине под утро…

На заре ты ее не буди,

              На заре она сладко так спит;

              Утро дышит у ней на груди,

               Ярко пышет на ямках ланит.

               И подушка ее горяча,

               И горяч утомительный сон,

               И, чернеясь, бегут на плеча

               Косы лентой с обеих сторон.

               А вчера у окна ввечеру

                Долго-долго сидела она

                И следила по тучам игру,

                Что, скользя, затевала луна.

                 И чем ярче играла луна,

                 И чем громче свистал соловей,

                 Все бледней становилась она,

             Сердце билось больней и больней.

             Оттого-то на юной груди,

             На ланитах так утро горит.

              Не буди ж ты ее, не буди…

              На заре она сладко так спит!

В исходе девочки поэт прозревает судьбу всякого смертного человека. Сколько не живи, настанет самый трудный, драматический для человека отход из этой земной жизни. Хорошо, если много не нагрешил, успел покаяться и загладить грехи делами милости, а если нет… В совершенно христианском духе Фет представляет смерть успением (засыпанием). В Евангелии именно так и говорил Христос о дочери начальника синагоги, что она «не умерла, а спит». И хоть люди смеялись над этими словами Бога, Бог воскрешает девочку вопреки естественному природному ходу событий, показывая этим, что Он – Хозяин и жизни, и смерти. Не буди земное временное усопшую – ее разбудит Сам Господь по общему воскресению. Он призвал ее от мира сего бренного и прелюбодейного в Свое Вечное Царство.

С этим стихотворением тесно смыкается другое стихотворение Афанасия Фета «Я пришел к тебе с приветом»

Я пришел к тебе с приветом,

Рассказать, что солнце встало,

Что оно горячим светом

По листам затрепетало;

Рассказать, что лес проснулся,

Весь проснулся, веткой каждой,

Каждой птицей встрепенулся

И весенней полон жаждой;

Рассказать, что с той же страстью,

Как вчера, пришел я снова,

Что душа все так же счастью

И тебе служить готова;

Рассказать, что отовсюду

На меня весельем веет,

Что не знаю сам, что буду

Петь - но только песня зреет

Это никакая там не «любовная лирика». Ощущение такое, что мы читаем своего рода продолжение «На рассвете ты ее не буди». Вот умирает близкий человек, и   любящий христианин, идет не плакать и рыдать, а приветствовать жизненный подвиг усопшего, молиться о нем. Тем, кто еще жив в теле, надо не унывать и печалиться, а жить дальше, пока Бог дает время для благочестивых подвигов. Любящий христианин есть благовествующий о силе жизни и ее победе над разрушением и смертью!

Боязнь смерти – это широко распространившаяся болезнь нашего, судя по свершающимся глобальным событиям, последнего времени. «Раз есть смерть, которая все перечеркивает и сводит к могиле, - рассуждают безумцы,  - то станем пить, есть, веселиться, ведь завтра умрем». Откинув всякий стыд, они живут для себя, не разбирая добра и зла, как будто смерти не существует. Поэтому-то стихотворения Фета – это на самом деле гимн жизни, которую не может отменить никакая смерть! Это обращение к каждому из нас, кто еще, будучи в теле, душой умер для Бога и Вечной Жизни. Это фетовский призыв к воскресению! Не забывая о смерти – неизбежном переходе в Вечность, мы обязаны готовиться к Вечной Жизни, а не к уничтожению. Унижаем и уничтожаем мы сами себя, когда не верим, не любим, не мечтаем о добром и светлом. Умершая под утро девица наверняка не успела много нагрешить в земной жизни, поэтому душа отлетела к Господу чистой голубкой, способной воспринять новые духовные реалии так же чисто и светло. Поэтому поэт не плачет и не горюет, хотя Бог знает, что творится у него на душе. Поэт находит силы найти слова признательности, утешения, чтобы горе не заслонило жизнь во всех ее многочисленных проявлениях. Будить надо, пока есть время, свою душу к творению доброго, вечного, святого. Конечно, такие строки многого стоят. Та только настоящая жизнь, которой грозит опасность, но она с Богом ничего не боится и жаждет одного – встречи с Создателем.

Чтобы окончательно развеять мифы о могуществе смерти, Фет берется изобразить не всеобщее воскресение мертвых, а… пробуждение в гробу

Проснулся я. Да, крышка гроба, - Руки

С усильем простираю и зову

На помощь. Да, я помню эти муки

Предсмертные…

И дальше поэт описывает вставание из склепа. Проснувшийся собирается домой. Но он не узнает привычной местности

Но ни следов, ни звуков. Все молчит,

Как в царстве смерти сказочного мира.

А вот и дом. В каком он разрушеньи!

И руки опустились в изумленьи

Действительно, так! Проснись поэт от сна забвения, он бы и увидел разорение своего родного дома, «селенье спит под снежной пеленой» (пелена – символ смерти)…

Все понял я: земля давно остыла

И вымерла…

Страшнее этой картины, что может быть?.. Многие хотели бы в мечтах жить очень долго на земле или каким-то образом встать из гроба, воскреснуть, чтобы снова жить и жить на земле… Но это в чистейшем виде безумство. Если бы человек доброй жизни действительно жил на земле лет этак триста, то он вряд ли остался с неповрежденным умом. Желание жить безконечно идет не от тела, а от безсмертной души нашей. Но безсмертье надо еще заслужить у Безсмертного Бога. Поэтому намного вернее не мечтать и предаваться грехам, а воскресать из мертвечины собственных пороков и нечистот, умертвляющих душу. К этому и ненавязчиво призывает поэт Фет. Очнись человек и живи Божественной жизнью, чтобы не лишиться Вечной Жизни. Земное пройдет, и что будет в остатке? Где окажется душа? Труа нераскаянного грешника будет лететь в космосе, а душа продолжать страдать в Вечности, потому что захотела не Святого Вечного, в временного грешного.

Поэт от Бога А.Фет молится

Чистая Дева, скорбящего Мать,

Душу проникла Твоя благодать.

Неба Царица, не в блеске лучей,

В тихом предстань сновидении ей!

И молится раб Божий Афанасий не за себя, а за другого, просит Пресвятую Богородицу помочь чей-то душе.

 У Николая Рубцова немало написано о смерти и особенно о безсмертии. Страх смерти внушают падшие духи злобы, желая нас ввести в уныние и перестать подвизаться ради Бога. Рубцов описывает переход в Вечную Жизнь простых, не замешанных, будем надеяться, в большом зле простых людей с болью, пониманием, сочувствием и одновременно с надеждой, что со смертью тела прекратятся для усопших их страдания, болезни и беды.

Смерть приближалась,

приближалась,

Совсем приблизилась уже, -

Старушка к старику прижалась,

И просветлело на душе!

Легко, легко, как дух весенний,

Жизнь пролетела перед ней,

Ручьи казались, воскресенье,

И свет, и звон пасхальных дней!

И невозможен путь обратный,

И славен тот, который был,

За каждый миг его отрадный,

За тот весенний краткий пыл

Таким образом, Рубцов высказывает чисто христианское отношение русского человека к переходу в Вечность. Если люди прижимаются друг к другу перед вратами Вечности, то они прожили жизнь в вере и любви. А это и есть подлинное христианство. В чем польза человеку, если много есть, пить и наслаждаться по телу, а своей душой пренебречь? Умирающая старушка благодарна Богу за все, за каждый миг. Жизнь по Богу, как бы внешне не казалось «трагической» и «тяжелой», благодаря Богу, становится легкой, как веющий Святой Дух. И вспоминается вовсе не тяжелые дни и труды, а любовь к Богу и ближнему – Пасха нетления. Пусть Пасху «отменили» безбожники, но Бога отменить невозможно. Без Бога нет жизни.

Рубцов не идеализирует, не усложняет, не богословствует, но в данном стихе поэт предстает самым настоящим народным катехизатором и миссионером, просто и ясно говорящим, что ценно в народе Божьем. В 60-е года ХХ века в СССР это было особенно ценно, ведь многие храмы разрушены и закрыты, Библия запрещена, Святые Таинства не проводятся или ограничены до невозможности, умерших не отпевают, иконы заставляют снимать и т.д.. Картина более чем страшная. Это не что иное, как репетиция апокалипсиса, когда активно верующие уничтожались, а остальные преследовались за веру. Но если Бог с нами, а с нами Бог, когда мы исполняем Его заповеди, то чего бояться.

- Все хорошо, все слава Богу... -

А дед бормочет о своем,

Мол, поживи еще немного,

Так вместе, значит, и умрем.

- Нет, - говорит. - Зовет могилка.

Не удержать меня теперь.

Ты, - говорит, - вина к поминкам

Купи. А много-то не пей...

А голос был все глуше, тише,

Жизнь угасала навсегда,

И стало слышно, как над крышей

Тоскливо воют провода...

Земная жизнь неизбежно угаснет. Но не в этом трагедия, а в том, что многие не готовы к Вечной Жизни с Богом. По Фету надо любить и томиться перед Всемирной Красотой, а не просто существовать наподобие коровы или иного скота, бездумно плывя по течению жизни – куда вынесет, все равно.

Поэт Рубцов предлагает совсем иное - плыть мимо всякого зла и греха!

Плыть, плыть, плыть

Мимо могильных плит,

Мимо церковных рам,

Мимо семейных драм…

Каждому на Руси

Памятник – добрый крест!

На лоне безгрешной природы поэт «доволен буквально всем», но стоит ему оказаться среди заядлых грешников, радость угасает и «как гордость дум, как храм молитвы, Страданья в прошлом восстают» (А.Фет). Удивительно, но материальное положение никак не сказалось на качестве великой поэзии – и дворянин Фет, и безземельный Рубцов одинаково гениальны в небесной поэзии. Это говорит о том, что поэзия не зависит от денег, но целиком зиждется на вере в Бога, то есть на духовности, которая есть достояние Православной Церкви. Отнимите дух от поэзии, и она умрет, иссохнет. Пушкин писал: «Вдохновение не продается, но можно рукопись продать». На этом основании, как и веру, так и поэзию невозможно передать по роду или вручить приемнику. И вера, и поэзия основываются на личном убеждении и опыте. Но верой и поэзий можно и нужно «заразить» других, чтобы общее дело веры и поэзии продолжались до скончания века, чтобы злоба оттеснялась, а любовь торжествовала в душах. Поэтому бедный не тот, кто не имеет достатка, а тот, кто не принимает Бога и отвергает поэзию.

На обвинения завистников и недоброжелателей в адрес поэтов А.Фет отвечает открыто и прямо:

Как мы живем, так мы поем и славим,

И так живем, что нам нельзя не петь!

Русская Стратегия