 С небольшим интервалом сразу три авторитетных источника заявили, что Москва могла бы легко решить вопрос Новороссии весной 2014 года. Не сказать, что это сенсационное открытие, но синхронное признание этого факта откровенными противниками Русской идеи выглядит симптоматичным. Вернее даже, симптоматичным издевательством шулера, который хохочет над обманутым им простаком, объясняя, в чём заключался трюк. «Вы же всё могли сами сделать! Но поверили нам, что мы Третью Мировую развяжем. О, как мы вас обвели! Ахахаха!»
Сначала «профессор» Соловей в эфире «Эха Москвы» 15 августа признаёт, что планы вернуть Януковича весной 2014 года существовали:
В.Соловей – Совершенно верно. И могу вам сказать, что если бы в апреле 2014 года российская армия развернутыми колоннами двинулась на Одессу и на Киев, то ее встречали бы во многих местах хлебом-солью, в этом нет никаких сомнений.
А.Венедиктов – Так?
В.Соловей – Почему это историческое решение не было принято, я не берусь судить. Для меня это, на самом деле, загадка до сих пор, хотя я знаю, что были голоса в поддержку, которые говорили «Надо входить туда. Если уж мы начали историю, то надо ее доводить до конца», да? И везя в обозе Януковича, подписать где-нибудь в Киеве договор о вечной дружбе.
А.Венедиктов – Ну да.
В.Соловей – О признании, конечно, Украины суверенной, но федеративной, и размещение российских военных баз в следующих городах. Вот. Эта идея была.
В результате, по моим ощущениям, был выбран самый плохой вариант из всех плохих. Самый плохой.
А.Венедиктов – Какой? Обозначьте его.
В.Соловей – Вот этот вот Донбасс, который никому не нужен, который истекает кровью, где происходит социальная и антропологическая катастрофа, и который вызывает отчуждение Запада от России. Потому что в апреле 2014 года (я знаю это не понаслышке) из всех западных столиц звонили в Киев и говорили: «Если русская армия двинется на Киев, имейте в виду, не вздумайте сопротивляться».
А.Венедиктов – Ну, как с Крымом. У нас же звонили.
В.Соловей – Да, совершенно…
А.Венедиктов – Это уже сертифицировано.
В.Соловей – И то же самое: «Никто не собирается вас защищать». Более того, я знаю, что исполняющий обязанности президента Украины господин Турчинов звонил своим генералам украинским. Они бросали трубки.
…
В.Соловей – Вот. То Украина – это, все-таки, страна, к которой относились со скепсисом на Западе, но, тем не менее, такой перекройки карты в Европе они допустить были не готовы.
Ну как? Не «не готовы». Они, скорее всего, приняли бы новый статус-кво, если бы Россия, скажем, действовала очень решительно и быстро, ну вот, как это можно было сделать в течение двух недель (предполагалось, что решить все эти геополитические вопросы).
Затем покидающий свой пост посол США в РФ Джон Теффт в своём прощальном интервью тому же «Эху Москвы» 28 августа заявляет, что для администрации Обамы санкции были инструментом «выражения несогласия» с «нарушением международного права» и что они были выбраны потому, что «никто не хотел вести войну с Россией»:
А.Венедиктов – Вы считаете санкции эффективными как инструмент, господин посол? У нас говорят, санкции вообще не эффективны. Никогда.
Д.Теффт – Ну, мне кажется, санкции… Ну, ответ где-то посередине. Санкции – это такой, тупой инструмент, с этим нет никаких вопросов, и все это понимают.
Они были эффективны. И президент Путин, и руководство говорили что-то в отношении финансирования и других вопросов. Конечно же, они не привели к кризису на Украине. Но выбор, который был представлен Администрации Обамы: «Хотите ли вы вести войну с Россией?» Никто не хотел этого. И Россия не хотела вступать в войну с США, насколько я понимаю. И поэтому необходимо, чтобы была попытка выразить несогласие с тем, что было описано как нарушение международного права, и для этого были введены санкции. А новые санкции, которые были приняты Сенатом, эти уже были связаны напрямую с кибератаками на американскую выборную систему.
И 29 августа вышло интервью спецпредставителя США по Украине Курта Волкера агентству Deutsche Welle, где возможность беспрепятственного ввода войск в Новороссии проговаривается мимоходом, как само собой разумеющийся факт.
- Вы недавно заявляли, что США пересматривают свою позицию по поводу предоставления Украине летального оборонительного оружия. Москва уже выразила по этому поводу беспокойство. Россияне поднимали эту тему в частных беседах с вами?
- Я не удивлен, что в России это вызывает беспокойство. У россиян была возможность практически без сопротивления войти на территорию Украины, захватить ее часть и аннексировать Крым. Конечно, они будут обеспокоены тем, что Украина сможет лучше защищать себя. Учитывая, что на территорию Украины вторглись, и часть ее была захвачена, вполне разумно, что украинцы хотят быть в состоянии лучше себя защищать.
И это не просто озвучивание давно известных секретов Полишинеля, это открытое признание того, что Москва сама отказалась от выигрышного для себя хода, поэтому должна отказаться и от остальных «приобретений». «Вы сами не захотели идти вперёд, что ж теперь удивляетесь, что мы вас щемим?».
Американцы и либерасты в унисон говорят то, о чём некоторые русские патриоты криком кричали ещё тогда. Только их правоту не хотят признавать до сих пор. Зато наши противники всё прекрасно понимают. Без каких-либо «хитрых планов».
Отдельно следует отметить два важных момента из реплик Соловья при всём скептическом отношении к его «инсайдам». Во-первых, то обстоятельство, что даже самые радикальные планы с «Януковичем в обозе» предусматривали только подписание договора «о вечной дружбе» с единой федеративной Украиной и размещение ряда военных баз. Ни о какой Новороссии речь не шла, вопрос целостности единоукры не ставился под сомнение даже на том этапе. И во-вторых, срок в две недели.
Мы уже неоднократно писали, что ключевой фактор в вопросе создания выигрышной для Москвы конфигурации в пространстве западного СНГ – это скорость. Вот цитата из третьей части февральских «Разногласий в проектировании»:
«Это значит, что за РФ останется та территория, которую она сможет «откусить» в первые 7-10 (а возможно, и меньше) дней эскалации, до того момента, пока Запад приведёт в действие другие рычаги и нажмёт на остальные болевые точки Москвы».
Конечно, в 2014 «окно возможностей» было шире, но и тогда вся операция должна была уложиться в двухнедельный срок. Чтобы поставить всех перед фактом и дать понять, что сопротивление бесполезно. Растягивание процесса – это прямой путь к поражению.
Не так давно в одном западном журнале вышла интересная статья о политике США по снабжению оружием своих клиентов, где среди прочего говорилось, что американский Генштаб оценивал потребности Израиля в дополнительном вооружении исходя из того, какой потенциал нужен Израилю для того, чтобы иметь возможность нанести решительное поражение арабской коалиции в течение нескольких дней. Собственно, все свои убедительные победы Израиль и одерживал за несколько дней активных боевых действий. Когда в 2006 году операция в Ливане затянулась почти на 40 дней, это стало предметом политического расследования, потому что втягивание в такие длительные изматывающие операции да ещё без особых результатов рассматривалось как нарушение стратегических интересов страны.
Внезапность и решительность военного вхождения – это альфа и омега любых подобных операций. Сколько немцы бились над реалистичными вариантами «блицкрига»! Да что там немцы – у нас перед глазами пример Крыма! И даже несмотря на это, пропагандоны умудрялись вешать лапшу про «игру вдолгую», «быстро ничего нельзя, надо подождать».
Игра вдолгую – это игра в пользу противника. Что по факту и произошло. Если вы хотите обозначить «красные линии», показать границы допустимого, это надо делать быстро. Занять нужную территорию, а потом вести переговоры о какой-либо политической конфигурации. А угрожать заходом или, того хуже, гарантировать отказ от него, как это было сделано в минских соглашениях, – верх абсурда. «Мы сделаем то, что вы хотите, но при это будем грозно хмурить брови».
Кстати, это относится не только к военной, но и к дипломатической стратегии. Ситуация с дипломатическими дачами и консульствами – тоже результат бездарной «игры вдолгую» и «асимметричных ответов». На вызовы надо отвечать сразу же. Или не отвечать вообще.
* * *
Годовщину разгрома ВСУ под Иловайском укры отметили серией публикаций с воспоминаниями очевидцев этого события. То, что Иловайский разгром был не показательной акцией устрашения, а результатом банальной дури укрокомандиров, решивших не придерживаться достигнутых договорённостей, давно уже не секрет, хотя лицезреть подтверждения этого договорняка в пику ХПП-шным триумфальным стонам российской аудитории весьма полезно.
Но более интересным для русской публики выглядит тот факт, что каратели из украинских добровольческих батальонов категорически настаивали на том, чтобы сдаваться в плен не ополчению ДЛНР, а ВС РФ. Под «честное слово российского офицера».
«По его словам, в плен украинцы сдавались из-за обилия пленных, которые были нетранспортабельны. И сдавались под условие не выдавать их сепаратистам, а вывезти в Россию. Однако более сотни бойцов "Донбасса" россияне таки передали "Мотороле" - домой они вернулись только через год».
Что вояки, прошедших подготовку НАТОвских инструкторов, не хотели попадать в руки тех, кого они пришли убивать, неудивительно. Удивительно, что «российские офицеры» (которых «ихтамнет») с пониманием отнеслись к этому пожеланию.
"И когда мой врач Стеблюк ездил потом и собирал раненых, ему командир российских ВДВ который, кстати, молодец в том плане, что не отдал наших пленных "ДНРовцам", а отдал их как раненых Красному Крест, и проконтролировал вывоз. Поскольку "ДНРовцы" охотились за добровольцами… ".
Вот такие у нас российские ВДВ! Чудеса гуманности просто! С противниками расшаркиваемся и «держим слово», об союзников вытираем ноги. В лучших традициях!
Ещё один примечательный момент – прибытие "отпускников" без медподдержки:
«Из того, что действительно интересно, можно вспомнить вот что: российские войска, которые стояли под Красносельским, откуда мы их выбили, прибыли туда без врачей. У них были свои раненые. Они потребовали в обмен на одного пленного украинца медицинскую помощь. Я сходил на ту сторону, оказал помощь двум раненым российским офицерам. В обмен нам отдали нашего бойца. Это был достаточно яркий момент, потому что до этого я как-то не сильно верил в присутствие там российских войск и относился достаточно скептически к тому, что мы воюем именно с российской армией», – вспоминает Мищенко».
Не совсем понятно, касается ли это одной конкретной части или было системным явлением. В принципе, разгильдяйство на местах – типичная история для любой СНГ-шной армии. Но с другой стороны, этот факт заставляет задуматься о том, насколько спланированным был августовских ввод «отпускников». Многие частично причастные к процессу рупоры (Кассад, Мюрид) утверждают, что «отпускников» планировалось ввести уже в 20-х числах июля, но этому помешало падение «Боинга». А вот дальше версии расходятся: одни говорят, что ввод был отменён и ВСУ готовились к триумфальному заходу в Донецк (в пользу этой версии говорит помпезная подготовка в параду на 24 августа в Киеве), не ожидая подстав от «партнёров», а другие утверждают, что «партия войны» в Москве просто взяла тайм-аут и осуществила свои изначально сливные замыслы на месяц позже, чем ожидалось.
Если «отпускники» действительно выдвигались на заход впопыхах, тогда отсутствие медподдержки выглядит логичным. Но это указывает на то, что сценарий ввода действительно был отменён после «Боинга» и к нему возвращались уже в порядке импровизации.
И можно даже предположить, зачем к нему пришлось возвращаться. В конце июля Сеня с истерикой потребовал принятия закона о частичной приватизации укроГТС, читай: передачи «трубы» американцам. Порошенко блокировал этот закон по просьбе Ангелы, и весь август вопрос оставался в подвешенном состоянии. «Ихтамнеты» вполне могли быть средством давления Европы на США в вопросе ГТС, который в итоге Обама согласился не форсировать.
Это, конечно, всего лишь версия. Но как-то слишком гладко укладываются в неё имеющиеся факты…
* * *
Правду о событиях 2014 года ещё придётся восстанавливать по крупицам не один год. И каждый пазлик в этой картинке по-своему ценен для русского аналитика. Однако не менее важен нарратив о Русской весне, базовое прочтение этого поворотного для русского народа момента в общественном сознании и коллективной памяти. И над этим тоже необходимо работать.
Источник | 
