Март
С первыми мартовскими днями неприметный старик со снежно-белой бородкой выходил из четырёхэтажного дома № 1 по улице Фейгина на раскисшие улицы Владимира и бродил по сырому тротуару, совершенно уйдя в себя. В эти первые весенние дни воспоминания особенно сильно волновали его душу.
Случайные прохожие сторонились, давая задумавшемуся старичку дорогу, и тут же забывали о нём. Ах, если бы они знали, что за старик повстречался сейчас на их пути! А ведь это был Василий Шульгин – русский националист и монархист, политический и общественный деятель, публицист, депутат второй, третьей и четвёртой Государственных дум, один из организаторов и идеологов Белого движения. Тот самый Шульгин, который в марте 1917 года принимал отречение из рук последнего императора России Николая II...
Россия то ли скатывалась в пропасть, то ли карабкалась к новой, лучшей жизни. Монархия висела на волоске, это понимал каждый более или менее серьёзный российский политик. И у каждого был свой рецепт спасения империи. Был он и у Шульгина.
К роковому марту семнадцатого он пришёл, имея за плечами службу в армии, работу в сельском хозяйстве и зерновой торговле; он писал приключенческий роман и публицистические статьи, участвовал в усмирении еврейских погромов и был почётным мировым судьёй и земским гласным, членом трёх Дум и сторонником Петра Столыпина, был приговорён судом к тюремному заключению сроком на три месяца, от «отсидки» которого его спасла лишь депутатская неприкосновенность. Он ушёл добровольцем на Первую мировую и был ранен в атаке под Перемышлем.
Худощавый, несколько даже интеллигентски-субтильный, он не выглядел жёстким человеком. Однако не зря думские противники прозвали его «Очковая змея», а В. М. Пуришкевич написал на него эпиграмму: «Твой голос тих, и вид твой робок, но чёрт сидит в тебе, Шульгин. Бикфордов шнур ты тех коробок, где заключён пироксилин».
Поэтому нет ничего удивительного в том, что именно он отправился с лидером партии «Союз 17 октября» А.И.Гучковым в Псков, на переговоры с Николаем II. Шульгин искренне считал выходом из ситуации конституционную монархию во главе с наследником Алексеем при регентстве брата царя – великого князя Михаила Александровича.
Второго марта Шульгин и Гучков, четыре дня немытые и небритые (как вспоминал позже сам Шульгин, «с лицом каторжанина, выпущенного из только что сожжённых тюрем»), явились к царю. Их вид вызвал гнев свиты, из-за чего между Шульгиным и ортодоксальными монархистами возникла вражда, длившаяся долгие годы. Графиня Брасова написала, что Шульгин «нарочно не брился …и …надел самый грязный пиджак… когда ехал к Царю, чтобы резче подчеркнуть своё издевательство над ним».
Однако Шульгину с Гучковым ни в чём убеждать Николая не пришлось. Решение об отречении было уже принято. Даже привезённый ими проект акта об отречении не понадобился. Император сообщил, что у него есть его собственная редакция, которую он подписал и передал представителям Думы.
Выйдя из вагона, где проходили переговоры, Гучков патетически крикнул в толпу: «Русские люди, обнажите головы, перекреститесь, помолитесь Богу… Государь император ради спасения России снял с себя своё царское служение. Россия вступает на новый путь!»
В акте Николай, отрекаясь за себя и за сына, написал «…Заповедуем брату нашему править делами государства в полном и нерушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях, на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу…» Брат Михаил, однако, понимая, что опереться ему совершенно не на кого, в свою очередь, тоже отречётся. Шульгин и тут примет участие.
После встречи с думцами Николай II с горечью писал в своём дневнике: «Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я поговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжёлым чувством пережитого. Кругом измена, и трусость, и обман!»
Да, эти отречения уже ничего не могли изменить. Революция катилась, мало подчиняясь воле людей, по каким-то своим правилам и законам. Взбунтовались моряки линейных кораблей; офицеров, которые пытались восстановить дисциплину, попросту расстреливали. Из ссылки в Ачинске вернулся в Питер Сталин. Рвался в Россию из эмиграции и Ленин, но правительства Англии и Франции отказывались пропускать политэмигрантов, в том числе Ленина, через свои территории.
Тем временем на Украине разгорался национализм, в Киеве образована Центральная Рада под председательством историка М. С. Грушевского. Там, на юге России в марте начал свою «политическую карьеру» неоднократно судимый и отбывавший каторгу за убийство мало пока кому известный Нестор Махно.
Империя трещала по швам, Россия готова «отпустить» Польшу и Финляндию.
В стране нарастал хаос. Чтобы хоть как-то стабилизировать ситуацию, по соглашению между Временным комитетом Государственной думы и исполкомом Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов было сформировано Временное правительство. Его тут же признали Соединённые штаты Америки, а следом – Франция, Великобритания и Италия. Не осталась в стороне и Русская Православная Церковь: Святейший Синод выпустил послание «Всем верным чадам Русской Православной Церкви о повиновении Временному правительству». Из богослужебной практики исчезло поминание царя и царствующего дома… Многим показалось, что смута вот-вот схлынет, но всё только начиналось: сложилось двоевластие, при котором Временное правительство было вынуждено согласовывать свои действия с Петросоветом, обладавшим поддержкой широких народных масс, и борьба за власть продолжилась.
События в России пока никак не отражались на жизни в мире. Правда, кровопролитная война продолжалась – Кавказский кавалерийский корпус генерала Баратова разгромил турок и, захватив в Персии Синнах, двинулся к Евфрату, в это время в Месопотамии британские войска вошли в Багдад. На западном фронте затишье, размышляют о будущих операциях генералы Антанты и Тройственного союза, томятся в немецком плену в соседних камерах крепости Ингольштадт будущий президент Франции Шарль де Голль и будущий командарм Красной армии Михаил Тухачевский.
Однако война – войной, а обед по расписанию: на рынке женской моды вызвала сенсацию тушь для ресниц компании «Maybelline», «первая современная косметика для глаз на каждый день», а в Японии увидели свет первые автомобили Mitsubishi; инженеры компании «Сименс» в поте лица трудилась над усовершенствованием пылесоса, а в Австралии у аборигенов изымали детей, чтобы «цивилизовать» их, и ввели в обращение новый пенни. Жизнь на планете бьёт ключом: Далай-лама XIII пытается организовать в Тибете «перестройку» и создать боеспособную армию, чтобы противостоять Китаю, а в Бразилии на окраине города Кампина Гранде в штате Париба случайно открывают новый вид пауков-птицеедов Lasiodora parahybana.
В Европе после ранения вернулся с фронта и начал политическую деятельность энергичный капрал Бенито Муссолини, а знаменитый учёный Эйнштейн с головой ушёл в работу над статьёй «Космологические соображения к общей теории относительности»; его удручало, что «три столетия самой напряжённой культурной работы привели лишь к тому, что религиозное безумие сменилось безумием националистическим. Даже учёные разных стран ведут себя так, словно у них ампутировали мозги».
Тем временем в США впервые в мире состоялся выпуск граммофонной пластинки с записью джазовой композиции, а комедийный актёр Чарли Чаплин, создав образ печального, но неунывающего бродяги, поймал за хвост удачу, заключив со студией «Фёрст Нэшнл» контракт на 1 млн. долларов, став по тем временам самым дорогим актёром в истории. В Штатах веселились, а в Германии прощались со знаменитым дирижаблестроителем графом Фердинандом Адольфом Хайнрихом Августом фон Цеппелином, ушедшем из жизни на 79-м году жизни. В это время в холодном Петербурге без толку мыкался по учреждениям другой гениальный авиастроитель – Сикорский. Он так и не найдёт себе применения в новой России, и главное его изобретение – геликоптер – будет принадлежать США.
России предстоит лишиться ещё многих и многих своих подданных, которые принесут славу и выгоду иным странам…
…А Василий Шульгин прожил долгую и сложную жизнь. В 20-е годы боролся с советской властью, нелегально приезжал в СССР инспектировать работу знаменитой подпольной антисоветской организации «Трест», после прихода в Югославию Красной армии был арестован и в 1947 году приговорен к 25 годам заключения. Отбывал срок во Владимирском централе вместе с философом Даниилом Андреевым, князем Долгоруковым и генералами вермахта, написал книгу «Письма к русским эмигрантам», которая вышла в СССР 100-тысячным тиражом. После освобождения в 1960 году Шульгину выделили однокомнатную квартиру во Владимире, где он и скончался в середине февраля 1976 года, не дожив всего одного года до своего столетнего юбилея и 60-летия со дня той памятной встречи на железнодорожной станции Пскова и события, перевернувшего жизнь России, мира, да и самого Василия Витальевича.
С Василием Шульгиным связан один весьма необычный факт. В 1965 году состоялась премьера документально-постановочного фильма «Перед судом истории», в котором Шульгин «играл» самого себя. Главную цель фильма его режиссёр Ф. Эрмлер формулировал так: «Я хочу, чтобы он сказал всем: я проиграл». Шульгин не сказал; мало того, результат получился столь двусмысленным, что, «покрутив» фильм в Москве и Ленинграде всего три дня, его с проката сняли. Несгибаемый монархист на экране выглядел явно сильнее своего оппонента – советского историка. Многое из того, о чём говорил тогда, в шестидесятых, Шульгин, оказалось пророческим. Но это уже совсем другая история…
Александр Ломтев
Русская Стратегия
http://rys-strategia.ru/
|
