В.Г. Чичерюкин-Мейнгардт. Кому наследует РФ. Россия: опыт социальной хирургии (5)

Книга публикуется на "Русской Стратегии" с любезного разрешения автора

Одним из итогов Гражданской войны на территории России 1917–1922 гг. стало возникновение такого феномена, как Русское Зарубежье, или России в изгнании, на которое была возложена свыше особая миссия. Лучше всего её изложил в своей знаменитой речи выдающийся русский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе И.А. Бунин. Свою речь он так и озаглавил – «Миссия русской эмиграции». С ней он выступил перед русскими изгнанниками в Париже, в 1924 г.

«….мы так или иначе не приняли жизни, воцарившейся с некоторых пор в России, были так или ином несогласии, в той или иной борьбе с этой жизнью, и, убедившись, что дальнейшее сопротивление наше грозит нам лишь бесплодной, бессмысленной гибелью, ушли на чужбину……

Миссия – это звучит возвышенно. Но мы взяли и это слово вполне сознательно, памятуя его точный смысл. Нас, рассеянных по миру, около трех миллионов. Исключите из этого громадного числа десятки и даже сотни тысяч попавших в эмигрантский поток уже совсем несознательно, совсем случайно…..

Если бы даже наш исход из России был только инстинктивным протестом против душегубства и разрушительства, воцарившегося там, то и тогда нужно было сказать: «Взгляни, мир, на этот исход и осмысли его значение. Вот перед тобой миллион из числа лучших русских душ, облеченных в глубочайший траур, душ, коим было дано видеть гибель и срам одного из самых могущественных земных царств и знать, что это царство есть плоть и кровь их…

ю. Сотни тысяч из нашей среды восстали вполне сознательно и действенно против врага, ныне столицу свою имеющего в России, но притязающего на мировое владычество, сотни тысяч противоборствовали ему всячески, в полную меру своих сил, многими смертями запечатлели свое противоборство и ещё не известно, что было бы в Европе, если бы не было этого противоборства..»

Эта речь стала своего рода credo, смыслом существования Русского Зарубежья, на многие десятилетия вперед.

Уже сам по себе факт возникновения России в изгнании и её существование, были вызовом антироссийской советской государственности.

Стоит ли напоминать, что основой духовной жизни большинства русских изгнанников было православное христианство. То же можно сказать и о русской культуре в изгнании.

На 1920 – 30-е гг. пришёлся «золотой век» Русского Зарубежья. В первую очередь это касалось культуры. В то же время политически активная часть эмиграции, непримиримо настроенная против советской государственности, жила надеждами на возобновление вооружённой борьбы, на новый «Кубанский поход». В первую очередь это ветераны Белых армий.

Большинство русских и российских изгнанников в межвоенный период верили в возможность возвращения на Родину и жили буквально на чемоданах, в плоть до 1945 г.

Подрастающее поколение, будь то «молодая смена» РОВС, нацмальчики – активисты Народно – трудового союза нового поколения – НТС НП, кадеты зарубежных российских кадетских корпусов, воспитывалось в русском духе и ему всячески внушалась вера в скорое возвращение в Россию, где их знания, их силы пригодятся в деле возрождения Отечества, освобожденного от советского ига.

С началом Советско-германской войны 1941–1945 гг., многим показалось, что эти мечты удастся реализовать с помощью немцев.

Планы нацистов по завоеванию жизненного пространства на Востоке, не были секретом для русских эмигрантов. Но их не воспринимали в серьёз, ввиду их очевидной утопичности. Кроме того, в оккупированных европейских странах германские оккупанты вели себя по отношению к русским белым эмигрантам достаточно корректно, как и к остальным европейцам. Интернирование группы русских эмигрантов в Париже и помещение их в лагерь в 1941 г., воспринималось скорее, как досадное недоразумение. Тем более, что немцы их довольно скоро отпустили.

Аналогичное мероприятие германские оккупационные власти провели тогда же и в Праге. Но и здесь, подавляющее большинство арестованных русских эмигрантов, они довольно скоро отпустили.

В то же время, когда в соответствии с пактом Молотова – Риббентропа советские войска оккупировали страны Балтии, Германия предоставила возможность спастись российским изгнанникам. Германский рейх призвал вернуться на свою историческую Родину остзейских немцев, испокон веку проживавших в этих краях. Разрешено было репатриироваться смешанным семьям.

Тех, кто остался, ждала печальная участь. Репрессии советских карательных органов обрушились в первую очередь на представителей местных элит и на русских белых эмигрантов. С особым рвением НКВД выискивало ветеранов Гражданской войны и членов эмигрантских русских воинских организаций. Их судили за т. н. контрреволюцию, по приснопамятной 58-й статье. Подавляющее большинство осужденных были либо расстреляны, либо погибли в ГУЛАГе. В сборнике воспоминаний воспитанников Виленского пехотного юнкерского училища приводятся данные об однокашниках авторов, которые стали жертвами советских репрессий в странах Балтии в 1940/41 гг. Повезло бывшим юнкерам-виленцам, у кого были смешанные семьи. Георгиевский кавалер бывший полковник Шухардт был арестован НКВД на востоке Польши в 1939 г. и заключен в тюрьму. Довольно скоро его выпустили на волю и разрешили уехать в Германию вместе с женой и детьми. Причем в самом начале 1920-х гг. бывший полковник Шухардт короткое время служил в Средней Азии в РККА в качестве военспеца. Бывший полковник Успенский проживал со своей семьей в Литве. Он так же был арестован НКВД и заключен в тюрьму.

Его отпустили, поскольку он был женат на этнической немке – фольксдойч. Вместе с женой и детьми ему разрешили выехать из Литвы в Германию.

Следует ещё раз напомнить, что этих русских офицеров репрессировали в те самые месяцы, когда сталинский СССР и гитлеровская Германия были партнерами и союзниками. Репрессированных русских белых эмигрантов никоим образом нельзя было обвинить в коллаборационизме с нацистской Германией, скорее наоборот.

Арестами и репрессиями русских белых эмигрантов сопровождался т. н. освободительный поход Красной армии в Западную Белоруссию и на Западную Украину, которые до сентября 1939 г. были в составе Польши.

Тоже было в Бессарабии и на Буковине.

Согласно пакту Молотова-Риббентропа с этих территорий так же имели право репатриироваться на свою историческую землю этнические немцы-фольксдойчи.

В 1988 г., в июле месяце, я совершил интересную поездку в составе туристической группы по маршруту «От Подолии к Черному морю». В этот маршрут был включен город Черновцы, или Черновицы, главный город Буковины, до 1918 г. входившей в состав Австро-Венгрии. Во время обзорной экскурсии мне запомнились старые доты, на берегу реки Прут, которые занимали австрийские солдаты, державшие в них оборону против русских войск летом 1916 г. и Немецкое кладбище.

Бетонные колпаки дотов хорошо сохранились. В них были установлены орудия в 1916 г. Возможно, что их использовали по назначению и в 1944 г.

Но куда более сильное и тягостное впечатление произвело на меня Немецкое кладбище. Практически со всех памятников, и с тех, что были повалены на землю, и с тех, что ещё стояли на своих местах, были сбиты кресты. На самих памятниках ещё можно было прочитать имена усопших, выбитые латинскими буквами, зачастую готическим шрифтом. Фамилии прочитывались по большей части немецкие – Шмидт, Хоффман, Адлер, реже славянские – Яремчук, или что-то в этом роде. Некоторые памятники валялись рядом с просевшей землей. Это могло означать, что мародёры в свое время пытались вскрыть могилы. Иногда можно было заглянуть во внутрь склепа, как правило так же давным давно выпотрошенного мародерами.

Экскурсовод рассказала нам о том, что ещё в средние века Черновцы получили от австрийских монархов Магдебургское право, дававшее им статус города. В Черновцах и его окрестностях жило довольно много немцев, переселившихся несколько веков тому назад из Швабии. Они процветали здесь. Но в 1940 г., повинуясь призыву своего Отечества потомки швабов покинули Буковину, переселившись на территорию Рейха. Теперь о них напоминает только разорённое и оскверненное кладбище.

Но вернёмся в 1941 г. Начавшаяся 22 июня 1941 г. Советско-германская война между гитлеровской Германией и сталинским Советским Союзом, расколола Русское Зарубежье.

Русские белые эмигранты храбро сражались в рядах французской и бельгийской армий в скоротечной кампании мая – июня 1941 г. И не их вина в том, что правящие круги этих стран очень быстро утратили волю к борьбе.

Так же храбро русские белые эмигранты сражались в рядах югославянской королевской армии в другой скоротечной кампании – на Балканах, в апреле 1941 г.

В дальнейшем судьбы русских эмигрантов – участников первого этапа Второй великой европейской войны сложились по разному. Значительную часть их немцы позднее выпустили из лагерей военнопленных. Одни из них вступили в вооружённые формирования генерала Ш. де Голля. Другие, в качестве переводчиков и добровольцев отправились в 1941 г. на Восточный фронт. Но ещё больше оказалось таких, кто после 1940 г. вернувшись из плена, в дальнейших событиях не принимал участия.

То же можно сказать и о некоторых русских эмигрантах – участниках кампании 1941 г. на Балканах.

Общеизвестным стал факт – больше русских и российских изгнанников приняло участие в Русском освободительном движении – РОД 1941–1945 гг., чем тех, кто воевал в армиях стран-участниц антигитлеровской коалиции. Они хорошо помнили завет «черного барона» генерала П.Н. Врангеля: «Хоть с чертом, да против большевиков. Правда только при том, что черт не захочет оседлать Россию».

О трагедии РОД ещё в самом начале 1990-х гг. читателям в России поведал наш соотечественник, эмигрант третьей волны М.В. Назаров в своей книге «Миссия русской эмиграции».

За прошедшие годы на эту тему вышло немало исследований, монографий, мемуаров, очерков, документальных фильмов.

Написаны они, как правило, с диаметрально противоположных мировоззренческих позиций, а так же применительно к работе с источниками, архивными документами и их интерпретацией. Между двумя лагерями исследователей периодически возникает локальная полемика, но вынесение на широкую публику дискуссии, советская сторона не хочет. Ибо ей это не выгодно. Во всех отношениях. В качестве примера могу адресовать к публикации «Страсти по Андрею» в «Посеве» № 3 2007 г. Последнее слово в дискуссии по поводу документального фильма о генерале А.А. Власове осталось за петербуржским историком К.М. Александровым.

Вместе с отступающими германскими войсками в 1943–1944 гг. территорию СССР покинули сотни тысяч русских, россиян и лиц других национальностей. Среди них была весьма значительной прослойка «бывших». Наиболее многочисленны были среди них казаки Юга России.

Безусловно, эти люди, не считая тех, кто был вывезен в Германию и в оккупированные ей страны в качестве остарбайтеров, после войны должны были укрепить и омолодить Русское Зарубежье. Именно поэтому советский диктатор Сталин включил в Ялтинские договоренности пункт о насильственной репатриации граждан СССР обратно в Советский Союз.

Те, кто пережил насильственные и обманные репатриации 1945–1947 гг., составили вторую волну эмиграции. Со временем различия между первой и второй волнами стерлись. Но некоторые эмигранты второй волны держались особняком. Это были главным образом немногочисленные, но довольно активные в первые послевоенные годы, организации ветеранов Русской освободительной армии – РОА, генерала А.А. Власова.

С начала 1970-х гг. советские власти весьма неохотно начали разрешать выезд за границу на постоянное жительство гражданам СССР, проще говоря, эмиграцию. До этого в СССР на протяжении многих лет действовал сталинский закон, по которому гражданин СССР не пожелавший вернуться из- за границы, или без разрешения властей покинувший СССР, рассматривался как преступник, совершивший тяжкое преступление, а именно – измену Родине.

Первыми добились права выезда из СССР на свою историческую Родину советские евреи. Их отъезд имел место из Европы, главным образом из Польши, ещё в 1930-х гг. Международные еврейские организации всячески поощряли эмиграцию евреев в Палестину, которая тогда была подмандатной территорией переданной под британское управление Лигой наций.

Новый этап наступил в первые послевоенные годы. Пережившие геноцид европейские евреи стремились покинуть Европу и переселиться в Палестину, где создавался национальный еврейский очаг. Поскольку мировое сообщество мало что сделало для спасения евреев от нацистского геноцида, то лучше было о безопасности позаботиться самим. В результате возникло государство Израиль. Забегая вперёд, замечу, что самыми яркими примерами за последующие десятилетия того, как это государство защищает свой народ, стал рейд израильских коммандос в африканский аэропорт Энтеббе в Уганде и операция «Пророк Моисей» в Эфиопии в конце 1970-х гг.

С наступлением разрядки у евреев появилась возможность восстановить родственные связи. Государство Израиль всячески поощряло этот процесс, дабы призвать евреев к возвращению на свою историческую Родину в Палестину. Однако советское государство им всячески мешало. Евреев преследовали за соблюдение религиозных традиций, за изучение иврита. Появилась целая категория советских граждан – «невыездные». Причем в эту категорию попадали не только евреи. Тем не менее, еврейский вариант, к моменту падения железного занавеса, отделявшего СССР от остального мира, считался наиболее надёжным для выезда на постоянное место жительства – ПМЖ. Помнится в самом начале 1990-х гг. в Москве мне рассказывали о том, что можно взамен «утерянного» Свидетельства о рождении, приобрести за 100 руб. новое, где в графе национальность матери было написано «еврейка». В эпоху застоя у советских граждан даже появилась поговорка: «Еврейка – жена, это не жена, средство передвижения». Возможно, что существует статистика, сколько граждан СССР вступили в фиктивные браки с евреями, что бы получить возможность выехать из СССР на ПМЖ.

Т.о. третья волна эмиграции из СССР, была преимущественно еврейская. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что в те годы началась ещё одна волна нерусской эмиграции – немецкая. В 1970-х гг. СССР начали покидать российские немцы. Ещё со времён царя Петра Великого в Россию стали широко приглашать немцев – специалистов, как военных, так и штатских. Широко открыла двери перед иммигрантами из германских государств бывшая принцесса София – Фредерика Ангальт-Цербстская, ставшая в России императрицей Екатериной Великой. Эмиграция из германских государств и из Австрийской империи продолжалась на протяжении всего XIX в. Многие немцы предпочитали эмигрировать не в заокеанскую республику – США, а в Российскую империю. Тем более, что тот век был «золотым веком» в русско-германских отношениях.

В России в начале XX в. немцы, несмотря на усиливающийся процесс ассимиляции, по большей части даже в городах проживали компактно и делились на три группы, или, условно говоря, страты.

Выше всего в Российской империи котировались остзейские немцы, потомки рыцарей и ландскнехтов завоевавших Остзейский край – современные земли Латвии и Эстонии в эпоху крестовых походов. У них были свои дворянские книги, или Матрикулы германо-балтийского рыцарства. После того, как эти земли отошли к России по Ништадтскому миру 1721 г., остзейские дворяне, которых русская молва скопом окрестила баронами, стали верой и правдой служить русским государям.

Их Матрикулы пополнялись до конца XVIII. новыми фамилиями. Это могли быть выходцы из семей мелких чиновников, торговцев, бюргеров, докторов, возведенные в дворянское достоинство шведскими королями, как правило, за заслуги на воинском поприще. Потом, возведенные в дворянское достоинство русскими царями. В конце XVIII в. в Матрикулы новые фамилии перестали заносить.

В Матрикулы были внесены в разное время потомки датских рыцарей Врангели, германских – Крузенштерны, шотландцы – Барклай де Толли, голландцы Бодиско, французы Клапье де Колонг и многие другие фамилии, без которых нельзя представить себе историю государства Российского. Со временем в эти же Матрикулы были внесены потомки купцов из города Аренсбурга, что на острове Эзеле фон Колен, потомки рижских бюргеров фон Вильде и Вильде фон Вильдеман.

Как правило, из этой группы российских немцев выходили высшие сановники, военачальники, известные моряки. Например дипломат граф Ламсдорф, герой Отечественной войны 1812 г. генерал граф фон дер Остен-Сакен, мореплаватели адмиралы Крузенштерн и Врангель, герой Порт-Артура адмирал фон Эссен, последний Главнокомандующий Русской армией генерал барон Врангель и многие другие.

Следующей группой российских немцев были те, кто проживал в больших городах, в первую очередь столичных. В Москве Немецкая слобода за Яузой существовала ещё со времен царя Иоанна Грозного. О ней в начале XX в. напоминали Немецкий рынок, Немецкая улица, Кирочная улица, Лефортовский парк и Лефортовский дворец, Немецкое кладбище на Введенских горах.

В С.-Петербурге во времена А.С. Пушкина, как писали современники, были целые улицы, главным образом на Васильевском острове, где фамилии владельцев писались по-немецки готическим шрифтом. Об этом сейчас напоминают заброшенные и разорённые Немецкие кладбища – Смоленское лютеранское на Васильевском острове и Волково лютеранское. Поваленные памятники, сбитые кресты, выпотрошенные фамильные склепы. Смоленское немецкое, или Лютеранское кладбище, увековечено в фильме А. Балабанова «Брат» именно таким, каким оно стало в советское время.

Со временем общины российских немцев сложились практически во всех мало-мальски крупных городах Российской империи. Их следы мне довелось видеть в Казани и в Туле. В начале 1990-х гг. в здании бывшей кирхи в Казани размещалось спортивное общество «Динамо». В Туле, в здании бывшей кирхи была Госавтоинспекция. Иноверческий участок Всехсвтяского кладбища в Туле, мало чем отличался от Смоленского лютеранского кладбища в С.-Петербурге. Он как бы повторял уже виденное мною в миниатюре.

Из этой группы российских немцев, так же вышло немало известных деятелей государственных и военных, ученых и деятелей культуры. Здесь можно назвать имена баронов Меллеров – Закомельских, генералов Л.В. Леша, С.А. Шей-демана, А.Е. Эверта, В.О. Каппеля, адмирала Н.К. Риценштейна и многих других. К ним относились обрусевшие ветви таких знаменитых фамилий из Остзейского края, как Энгельгардт и Бодиско.

Третьей группой были переселившиеся в Россию, главным образом при Екатерине Великой крестьяне – бауэры. Они компактно селились на землях, предоставленных им российскими властями, и продолжали заниматься на земле своего нового Отечества нелегким крестьянским трудом. Наиболее многочисленные колонии немцев – крестьян образовались в Поволжье. Колонии были так же на Украине, в Северной Таврии, в Крыму, на Кавказе, в Сибири.

Несмотря на волну погромов прокатившуюся в 1915 г., на депортации, имевшие место в годы Второй Отечественной войны 1914–1918 гг., всё это было мелочью, по сравнению с теми испытаниями, которые выпали на долю российских немцев, после захвата власти большевиками. Их судьбы сложились по разному, но в любом случае назвать счастливыми нельзя.