В самом начале Первой Мировой войны Петру Николаевичу суждено было прославиться выдающимся подвигом в бою, который навсегда вошел в анналы истории. В начале августа 1914-го года немцы закрепились в деревне Каушен, откуда обрушили бешенный огонь на русские соединения. Кавалерии приказали спешиться. Раз за разом гвардейцы, выпрямившись в полный рост, шли в атаку на германские батареи, и шквал свинца и картечи выкашивал их до одного. В этом аду гибла кавалерийская элита, представители самых знатных родов Империи. Так, в самом начале войны, русский офицерский корпус будет буквально уничтожен, так как офицеры шли в атаку первыми, ведя за собой своих солдат. Новых офицеров будут наскоро набирать из резервистов, но они уже не смогут заменить прежнего ядра, и это сыграет в будущем свою роковую роль. Сам Врангель отмечал позже в своих «Записках» о 16-м годе: «После двух лет войны армия так и не стала такой, какой ей надлежало быть. Большая часть младших офицеров и солдат, особенно в пехоте, погибли либо выбыли из строя. Вновь призванные офицеры были плохо обучены, им не хватало военного образования и мышления, из них не получались полноценные командиры. (…) Настоящей армии не могло получиться. Солдаты, призванные до войны, легко сносили тяготы и лишения службы, но их осталось слишком мало. Новое поколение было неудовлетворительным во всех отношениях…» Но это будет позже…
А в тот день в резерве остался единственный эскадрон Конного полка. Командовал им ротмистр Петр Врангель. Вот, что говорит о нем служебная характеристика того времени: «…отличный эскадронный командир. Блестяще военно подготовлен. Энергичный. Лихой. Требовательный и очень добросовестный. Входит в мелочи жизни эскадрона. Хороший товарищ. Хороший ездок. Немного излишне горяч. Обладает очень хорошими денежными средствами. Прекрасной нравственности. В полном смысле слова выдающийся эскадронный командир».
Последнее Врангель доказал в битве при Каушене, когда получил приказ атаковать вражеский оплот своим эскадроном в конном строю. Чтобы успеть добраться до позиций противника прежде, чем тот уничтожит атакующих сплошным огнем, нужно было примеряться к местности. Петру Николаевичу удалось отлично использовать ее: эскадрон неожиданно вылетел напротив немецкой батареи, изумленные немцы не успели изменить прицел и ударили наудачу. Эскадрон шел в лоб. Непрерывным огнем были выбиты из строя все офицеры, кроме командира. Коня Врангеля убили под ним прямо перед вражескими траншеями. Ротмистр вскочил на ноги и с шашкой ринулся к батарее. Вместе с остатками эскадрона он врукопашную дрался на немецких позициях, и в итоге Каушен был взят.
Лейб-гусар Великий князь Гавриил Константинович вспоминал: «После боя наш эскадрон был назначен в охранение. Ясно помню, что, когда полк собрался вместе, уже почти стемнело. Я стоял в группе наших офицеров, говорили, что Врангель убит; Гревс и Велепольский жалели убитого, как хорошего офицера, которого они знали еще по Японской войне. Вдруг в этот момент появляется сам барон Врангель верхом на громадной вороной лошади. В сумерках его плохо было видно, и он казался особенно большим. Он подъехал к нам и с жаром, нервно стал рассказывать, как он атаковал батарею. Я никогда не забуду этой картины».
Князь В.С. Трубецкой отмечал, вспоминая об этой атаке, что, благодаря ей, барон Врангель «приобрел в гвардии большую известность и популярность и быстро пошел в гору».
За атаку при Каушене Петр Николаевич был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени.
Как отмечалось в характеристике, Врангель всегда входил в мелочи жизни вверенных ему частей. По воспоминаниям одного из офицеров его эскадрона, он ложился спать последним и никогда не садился ужинать, пока не убеждался, «что все его люди устроены и накормлены». Это качество будет свойственно Врангелю до конца жизни.
Война неумолимо затягивалась. Новобранцы из резервистов, как писал потом Петр Николаевич, «позабыли все, чему когда-то научились, проходя срочную службу, ненавидели войну и думали только о том, как бы поскорее вернуться домой». Ко всему прочему нарастала в армии пропаганда враждебных сил, в первую очередь, большевиков. Среди новобранцев подчас оказывались агитаторы, смущающие и без того утомленных войной людей, готовых поверить в бредни глашатаев революции. Снижался и моральный уровень армии. Учащались случаи мародерства, грабежа мирных жителей. Проштрафившихся подобным образом Врангель карал жестко: мародеров попросту вешали. В Гражданскую войну Петр Николаевич останется верен себе, и в его частях, в отличие от других, будет царить практически образцовый порядок.
Уже при Временном правительстве, Врангель, возглавивший 7-ю кавалерийскую дивизию, будет лично приводить к порядку распоясавшихся во время отступления войск мародеров. Дело было в городе Станиславов. Ночью Петра Николаевича разбудили страшные крики. За окном гостиницы, где остановился Врангель, бушевало пламя. Выяснилось, что солдаты громили магазины, большинство которых принадлежали евреям, грабили имущество, а хозяев избивали. Имея в сопровождении лишь одного офицера и двух ординарцев, барон вышел на улицу. Огонь распространялся по городу, грозя перекинуться на артиллерийские парки. Взяв еще нескольких солдат, Врангель стал лично наводить порядок. В одном из магазинов, схватив одного из грабителей, барон ударом кулака сбил его с ног, громко крикнув: «Казаки, сюда, в ногайки эту сволочь!» Через два часа улицы были очищены. Пойманных грабителей расстреляли на месте.
Оценивая наскоро обученных офицеров, призванных вместо погибших профессионалов, Врангель отмечал, что «им было не дано воодушевлять своих солдат, вселять в их сердца отвагу». Сам барон владел этим искусством в совершенстве. Однажды Петр Николаевич отправился в одну из бригад своей дивизии, располагавшуюся в лесу. Врангель вспоминал: «Едва я сошел с коня, как рядом разорвался снаряд. Закричал раненый, рванула прочь окровавленная лошадь. Одни бросились из лесу, другие кинулись к лошадям. Назревала паника. Я скомандовал «смирно», сел за стол, подобрал осколок снаряда, разорвавшегося совсем близко, и со словами: «Кому горяченького? Лови!» - бросил его одному из солдат. Их лица оживились, по рядам прокатился смех. Паники больше не было…» Эта способность мгновенно оценить ситуацию и подобрать нужные слова располагала к Врангелю сердца людей и не раз помогала спасать самое, казалось бы, безвыходное положение.
В конце февраля 1917-го года к Петру Николаевичу, с 7-го января командующему 1-й бригадой Уссурийской конной дивизии, в Кишинев, куда дивизия была отправлена на отдых, приехала жена, Ольга Михайловна, работавшая в полевом госпитале, расположенном в Румынии. Местное дворянство радушно принимало у себя офицеров, устраивала балы, на которых, по воспоминаниям Ольги Михайловны, Врангель, несмотря на генеральский чин танцевал, не отставая от поручиков…
Об этом времени пишет сын генерала, Алексей Петрович: «В Кишиневе рекой лилось шампанское, пары кружились в вальсе под музыку полкового оркестра, звучал смех, никто не замечал темных туч, сгустившихся над головой. Когда грянула гроза, все были застигнуты врасплох»…
Е.В. Семёнова
Приобрести Юбилейный Врангелевский сборник
http://www.golos-epohi.ru/eshop/catalog/128/15458/ |
