16 мая 1916 г. высокая комиссия инспектировала воздушные силы Балтийского флота. Одноногий офицер, весьма бодро передвигавшийся на протезе, самовольно запрыгнул в один из аэропланов и поднял его в воздух.
- Самоубийца! – воскликнул кто-то.
Но поднятый ввысь самолёт вовсе не думал падать. Некоторое время он исполнял затейливые и опасные виражи, а затем пошёл в атаку… на комиссию. Атака была учебной, никто не пострадал. Однако, смутьяна отравили под арест. Им оказался лётчик Александр Николаевич Прокофьев-Северский, несколько месяцев добивавшийся права возвратиться в авиацию и на фронт после ранения и ампутации ноги. Дело вышло громким и дошло до самого Государя. Николай, вникнув в ситуацию, рекомендовал отчаянного пилота отпустить и возвратить в строй.
«Солженицын придерживался белогвардейско-февралистских оценок», - это «оригинальное» мнение высказал известный и позиционирующий себя антисоветским публицист, который ещё 10 лет назад называл почившего писателя христианским мыслителем. Высказал на неосоветском, «православно-сталинистском» ресурсе РНЛ. Аккурат к десятилетию памяти классика.
Предметом для «критики справа» был использован Государь Николай Второй. В рамках этой заметки я не стану вдаваться в вопрос, насколько справедливо было «сложное» по собственному его признанию отношение Солженицына к фигуре последнего Императора. Речь о другом. Речь о том, что в кампании посмертно-юбилейной травли, отвязно ведомой коммунистами, сталинистами и прочей швондеро-шариковской сворой, об
... Читать дальше »
