Советский агитпроп первоначально настаивал на том, что корень всех бед России – самодержавие и «паразитические классы», наживавшиеся на страданиях трудового народа. Затем причиной всех напастей, терзающих революционную страну, стала Антанта (союз Франции и Великобритании), потом – Третий Рейх (именно там располагалось «волчье логово»). Образ Зла динамично менялся, но сохранялось само Зло, которое требовалось сокрушить копьем веры в «светлое будущее». Оперируя материалистическими лозунгами, примитивными по форме и грубыми по содержанию, агитпроп, по сути, взывал к религиозным чувствам русских людей и, тем самым, эксплуатировал эти чувства, всячески извращая их.
Отказавшись от риторики, связанной с разрастанием «мирового пожара», марксисты, стоя по колено в крови, указывали на Запад как на источник всех зол России – и подобная адресация встречала сочувственный отклик у миллионов людей, родившихся и выросших в пору формирования и стремительного развития русского мира. Становление русского мира, преимущественно духовное, высокоинтеллектуальное, начатое плеядой гениев во второй половине ХIХ века, мало-помалу стало достигать социальных низов, преисполняя их чувством своей значимости и почти исключительности.
Советский патриотизм паразитировал на этом чувстве, огрубляя его до зоологической ненависти к Западу. Большинство русских людей и до прихода марксистов были убеждены в том, что Европа одряхлела и находится в стадии своего исторического разложения, а Россия – это новый мир, наделенный созидательной энергией: за ним будущность. Марксисты же пришли в «отсталую» страну, в «тюрьму народов», разрушив которую до основания, объявили руины и пепелища «новым миром».
Для предельно пролетаризированных масс марксистская пропаганда, оснащенная трудно выговариваемой фразеологий из «Капитала» (о прибавочной стоимости, имманентной сущности, производственных отношениях и производительных силах), воспринималась как некая абстракция. Тем более, стиль изложения своих размышлизмов Лениным, Троцким, Сталиным представлял собой сущую заумь. Но марксизм как средство борьбы с загнивающим европейским империализмом был вполне понятен «гегемону».
Вспомним еще раз высказывание Леонтьева, наглухо закрытого диктатурой экстремистов:
«…выдержать натиск и целой интернациональной Европы, если бы она, разрушивши у себя все благородное, осмелилась когда-нибудь и нам предписать гниль и смрад своих новых законов о мелком земном всеблаженстве, о земной радикальной всепошлости».
В советской России все произведения русского мыслителя находились под строгим запретом как архиреакционные. Большевики уничтожили даже его могилу. Но презрение аристократа и рафинированного эстета к «смраду и гнили» европейцев, мечтающих «о мелком земном всеблаженстве и земной радикальной всепошлости», взяли на вооружение.
В течение всех десятилетий торжества марксизма в обществе происходила медленная, но настойчивая подмена уваровской триады («православие – самодержавие – народность») новой триадой (марксизм – вождизм – советский патриотизм); литургическая жизнь заменилась комсомольскими и партийными собраниями; крестные ходы – манифестациями, приуроченными к революционным праздникам. Место духовенства заняли инструкторы и пропагандисты. Тем самым, марксизм паразитировал на религиозном чувстве населения разрушенной Российской империи, устойчивом, жарком чувстве, постепенно ослабляя и выстужая его. Кроме того, марксизм нещадно эксплуатировал необходимость противостояния русского мира с Западом. Это противостояние при тоталитарном режиме деградировало до ключевой идеи революционеров «закопать буржуев», а частную собственность обобществить. Скрещенные серп и молот являлись пародией на Животворящий Крест. Средства добывания хлеба насущного заменили в данном случае символ победы Христа, своим воскресением поправшего смерть.
Само же русское общество было перемолото в советское общество, с ярко выраженной атрофией к творчеству. Творческую деятельность заменила его имитация. Произошло радикальное обрезание истории, понижение в людях психического уровня переживаний (доминировали страх и стремление выжить), опростился язык, а вместо добросердечных родственных, соседских, сословных отношений пришли отношения в коллективах, отличающихся сухим формализмом и прискорбным стукачеством.
Стремление приспособить прошлое для строительства «светлого будущего» проистекало из скудности интеллектуальных и даже производственных потенций самих «строителей». Величественные соборы взрывали, кирпичи очищали от пыли и раствора и употребляли их на строительство клубов, Домов культуры, кинотеатров, созданных по проектам архитекторов-примитивистов. Даже знаменитая пионерская организация являлась всего лишь скверно выполненной копией дореволюционного молодежного движения разведчиков (скаутов). Православные богослужения в пионерских лагерях и дружинах отменили, вместо синих и зеленых галстуков стали одевать ребят в красные галстуки, а мотив для песни, которую распевали пионеры на своих собраниях, («Взвейтесь кострами синие ночи») позаимствовали из оперы Гуно «Фауст».
Поражает и удручает «затратный метод» создания «светлого будущего». Правители советской империи с жертвами не считались, а общество, веками воспитанное в духе мессианизма, воспринимало эти жертвы в условиях марксистского режима как тяжкую необходимость, порожденную злобными нападками империалистического окружения. Людские потери во Вторую мировую войну на порядок (!) превышают потери в Первую мировую войну. Каждый километр прокладываемых железнодорожных веток в сталинскую эпоху требовал примерно столько же жизней, сколько погибло рабочих при строительстве всей Транссибирской магистрали, протяженностью более 8000 км.
Смертельное столкновение СССР с Третьим Рейхом было неотвратимым и проистекало не столь от того, что обеими империями руководили отъявленные негодяи, алчущие крови человеческой. Противостояние пробуждающегося Востока, страдающего всеми проблемами «переходного возраста», и захворавшего Запада, стремящегося всеми доступными средствами удержать свое доминирующее положение в греческом мире, обуславливало это столкновение. Вспомним легендарные времена. Стоят друг против друга на широком поле две рати. Из рядов одной рати выходит богатырь, из рядов другой рати выходит другой богатырь, и вступают в схватку: кто победит, за той ратью и остается поле, а проигравшая сторона убирается восвояси. Такие же аналогии мы наблюдаем и в греческом мире в его новейшую историю. Стоило Наполеону Бонапарту сколотить империю из стран континентальной Европу, как он тут же вторгся в Россию, чтобы сокрушить восточную империю. Стоило Бисмарку объединить разрозненные германские земли и отдельные вольные города в могущественную страну, как снова полыхает война, чреватая для русской нации миллионными жертвами. По мнению пришедших к власти после Первой мировой войны национал-социалистов, прусской знати не хватало жесткости и жестокости в ведении боевых действий. Вторая мировая война была продолжением Первой мировой войны, а ее зачинщиками стали «простые люди», уже не стеснявшиеся своей жесткости и жестокости. Реляции Великобритании, что она победила люфтваффе в 1940 г., вызывают лишь снисходительную усмешку. Войскам вермахта (особенно выделялась своей боевитостью танковая дивизия под командованием Роммеля) ничего не стоило сбросить в море под Дюнкерком треть миллиона напуганных и растерянных англичан и французов, утративших всякую способность к сопротивлению. Но позволив разбитым войскам перебраться через Ла Манш, Гитлер всего лишь продемонстрировал свое великодушие по отношению к западным европейцам, которых видел в качестве подданных будущего Третьего Рейха. Он прекратил налеты на города Англии не потому, что его воздушные силы были разбиты доблестными асами с Британских островов, а потому, что перенацелил тысячи своих самолетов на Советский Союз.
Что касается Третьего Рейха, то уже сама цифра «три» настаивает на том, что это не просто нежданно-негаданно появившаяся империя, созданная партий изуверов, а продолжательница традиций римских цезарей-августов (потомков Ромула, выкормленного волчицей), наследников доблестных Гогенштауфенов, пользовавшихся поддержкой провиденциальных сил. Античный Рим, начиная с эпохи Возрождения, стал для европейских народов чем-то вроде «утраченного рая», и многие правители в меру своего исторического возвышения охотно облачались в римские тоги или использовали символы былого римского могущества. Поэтому нет ничего странного в том, что свои бункеры Гитлер охотно называл «волчьим логовом», а изображения римских орлов буквально заполонили всю нацистскую Германию.
Свастика же воспринималась значительной частью немецкого населения, весьма далекого от ариософских учений, за модификацию привычного креста. Именно крест, выплавленный из чистейшего железа, служил высшей наградой в Германии. Эзотерические толкования свастики мистагогами, медиумами, теософами, так же как и квазинаучные марксистские законы и формулы в советской России, были понятны узкому кругу фанатичных сектантов, слабо разбирающихся в христианском богословии, в эстетике гуманизма, но слепо верящих в то, что, захватив власть, они способны творить историю. Нацизм задумывался как лекарство, призванное вылечить Запад от скопившихся недугов; Третий Рейх – как государство, призванное завершить историю европейского мира, предварительно уничтожив всех врагов этого мира. Концепция империи-правительницы мира вполне умещалась в русло европоцентризма и культа Древнего Рима. Уничтожение «недочеловеков» принципиально ничем не отличается от истребления европейскими низами индейцев на просторах Северной Америки. Угон в Германию рабочей силы напоминает транспортировку рабов через Атлантику для подневольного труда на плантациях. Сожжение жителей целых деревень связано с «выжиганием заразы» иудео–большевизма, которой, по мнению нацистов, было заражено население оккупированных территорий. В Европе и в прежние времена часто горели зловещие костры: достаточно вспомнить десятки тысяч казненных ведьм, которых почему-то немало развелось в протестантских странах. Или знаменитые аутодафе инквизиции, имевшие место вплоть до ХIХ в. В ходе подготовки к войне с Россией, нацисты не случайно вспомнили крестовые походы (план нападения на СССР «Барбаросса» носил имя одного из германских королей – участника крестовых походов). Ведь крестовые походы являлись этапами «священной войны с неверными».
Советская пропаганда немало гневных слов адресовала нацистской клике, нарушившей условия заключенного пакта и ненападении. Так и Наполеон в свое время грубо пренебрег условиями Тильзитского мира и вторгся в Россию. И участники Священного Союза, созданного благодаря усилиям Александра I, вскоре практически объединились против инициатора этого союза. С одной стороны, в Европе столь пристальное внимание уделяется договорному праву, с другой стороны, мы обнаруживаем неоднократные грубые нарушения этого права по отношению к России. Дело в том, что договор, с точки зрения европейцев, действителен в рамках «правового поля». А Россия, в этом убеждены как европейские босяки, так и аристократы, находится за краем этого «поля»: там не действуют ни юридические ограничения, ни моральные нормы. С 1054 г. (когда произошла схизма) Запад «вправе» чинить на Востоке любые беззакония и не встречает какого-либо действенного осуждения католической церкви или гуманистов.
И все же, даже на фоне тысячелетней традиции противостояния «сторон», размах безобразий, инспирированных Западом в первой половине ХХ в. на Русской земле, превосходит всякое воображение. Зубовный скрежет и хруст ломаемых костей, лязг затворов и гусениц, команды карателей и надзирателей, вой сирен или тяжелых бомб, летящих в свободном падении, заглушали все человеческие голоса. Стоило завершиться Второй мировой войне, как друзья поневоле (Великобритания, США и СССР) тотчас размежевались на два враждебных лагеря, всецело сосредоточившись на новых методах ведения войны, на сей раз – «холодной». За Атлантическим океаном, как известно, орлы не водятся, но есть орланы: птица тоже видная и высокого полета. Так что орлан просто обречен был занять заметное место в американской государственной символике. Да, был полностью разрушен Третий Рейх, развалилась некогда Великая Британия, но Запад не остался без имперского «присмотра». Молодое государство Нового Света не замедлило заявить о своих амбициях и притязаниях на мировое господство.
И вот, две империи (СССР и США) принялись настороженно следить друг за другом из перископов подводных лодок, из окон своих посольств, из камер спутников. Известный выкрик Хрущева в адрес Запада в одном из присутственных мест («Мы вас закопаем!») – это отнюдь не блажь распоясавшегося политика, а всего лишь откровенное презрение советского коммуниста обществу, которое давно «смердит» своими неизлечимыми язвами. Это презрение разделяли сотни миллионов людей, выращенных в марксистских инкубаторах, чтобы стать «могильщиками буржуазии». Но исток этой неприязни, принявшей в «холодную войну» гипертрофированно возмутительные формы – в русском мире. В русском языке само слово «запад» имеет устойчиво отрицательное значение и связано с закатом солнца, с западанием, т.е. проваливанием куда-то, с западней. Даже в уголовном жаргоне имеется специфический термин «западло», означающее крайние формы неприязни к человеку, совершившему проступок с точки зрения воровских законов.
Конечно, дебилизм советской эпохи, напрасное распыление ресурсов, энергии, энтузиазма, жертвенности во имя эфемерных «сверканий и сияний» грядущего коммунизма, были видны невооруженным глазом даже через Атлантический океан. В советском человеке шло возрастание не в праведности и добродетелях, не в мастерстве и благородстве, не в предприимчивости и самодеятельности, а в званиях и должностях. В стране придумали бессчетное количество почетных званий, градации в которых были тесно связаны с хитроумной системой распределения общественных благ. В обществе произошла сплошная путаница представлений о палачестве и геройстве, о высоком и низком. В городах появились улицы, которые носили имена русских гениев и героев. А рядом располагались улицы и площади, названные в «честь» душегубов, истязателей, бесов – исчадий ада.
Юрий Покровский
для Русской Стратегии
http://rys-strategia.ru/ |
