Неофеодализм станет временем ограничений, как «традиционных», так и «современных». «Традиционные», поведенческие табу,  будут направлены на создание сплочённых и дееспособных малых коллективов. «Современные» - на экономию энергоресурсов, воды, нередко и пищи… 

При переходе к неофеодализму человек как таковой будет утрачивать не только социально-психологическую, но и эстетическую значимость. Красота человеческого тела будет иметь исключительно сексуальных характер. Причем в ряде случаев – лишь наряду с гастрономическим. Значима будет лишь функция, выполняемая человеком, его статус. А таких условиях прекрасного и достойного человека могут изобразить просто в виде камня.

Т.о., наступающий неофеодализм в отношении духовной культуры скорее будет соответствовать не европейскому феодализму, а скорей бронзовому веку… 

Неофеодальный человек будет  гибкой, приспособленной посредственностью. Не отличающейся мудростью, мощью или свирепостью. Но и не слабой, глупой или трусливой. Не отличающейся творческим потенциалом, но умеющей к месту использовать имеющие ресурсы и адаптироваться к меняющимся обстоятельствам. Не альтруистичная или идейно мотивированная, но умеющая строить стабильные коллективы с чёткими правилами взаимодействия. И не ставящая перед собой никаких сверхзначимых целей – только выживание и продолжение рода. Что и будет достигаться за счёт направления всех качеств личности в этом направлении и никакого развития сверх того. Никакой самостоятельной ценности героизма, ума, силы или духовных порывов. Только индивидуальное и/или коллективное выживание. Такой человек будет ценить удовольствия и богатство, но не станет ради них рисковать, портить себе жизнь.

Но перед завершением формирования этого «нового человека» численность человечества снизиться, и очень существенно. 

Иногда приходят времена, когда людям многого не хватает, многое не сделано. Но есть люди, которые готовы много и долго работать и сражаться. Они воспринимают отсутствие как возможность для наполнения. И всё это время терпеть друг друга. Вот тогда появляются популярные и эффективные идеологии, великие города, храмы, империи и многое другое.

Но потом приходят времена, когда уже очень многое сделано, а творцы и герои покончили друг с другом. Тогда любая идеология и мировоззрение является прикрытием для растаскивания накопленного. Обычно тогда любая идеология – прикрытие для воров и сластолюбцев, либо смысл жизни для небольшого числа стойких адептов. Тогда идеологии уже никого не объединяют, но лишь разъединяют. Даже те, которые сравнительно недавно поднимали миллионы на великие деяния. 

Неофеодальные идеологии будут обслуживать небольшие коллективы. При этом конкретное наполнение неофеодальной идеологии не суть важно. Оно может быть совершенно разным. Однако мировоззрение  должно помогать радоваться и надеяться даже в трудных жизненных обстоятельствах. Она должна способствовать добрым отношениям между членами коллектива, побуждать их делать добро друг другу, с радостью быть вместе. А так же способствовать рациональному и гибкому отношению к посторонним.

В таких условиях крупные религиозные м светские идеологические общества неизбежно будут распадаться. Сейчас принято говорить о христианской религии, буддистской религии, исламской религии. При неофеодализме, вероятно, будут говорить о христианскИХ, исламскИХ, буддисткИХ религиях. Их дезинтеграцию мы наблюдаем уже сейчас. К тому же техника: 3D- принтеры, роль солнца и ветра для электроэнергетики наряду с развитием компактных местных идентичностей приведёт к их частичному «объязычиванию». Как «объязычены» мировые религии для части осетин, памирцев и некоторых других горцев. Современное «неоязычество», вероятнее всего, может быть востребованно максимум в виде отдельных тем и образов в совершенно других мировоззрениях. Тогда как крупные синкретические секты, вроде «Фалуньгун» и других восточно — и южноазиатских объединений, могут оказаться весьма успешными. Поклонение «великому прошлому» могут привести к различным карго-культам в честь Сталина, Билла Клинтона и других персонажей. Эффективными могут оказаться некоторые разновидности индуизма, ориентированные на создание автономных общин. И лишь они могут уцелеть от пока набирающего силу радикального ислама. Ведь он вторичен и чрезмерно зависим от того общества, с которым борется. И от нефтяной экономики, и от инфраструктуры. Он слишком мало создаёт и легко может погибнуть вместе с «организмом –носителем».Радикальный ислам обречён на быстрое поражение даже в случае победы на какой-либо территории. Тогда неизбежно очень быстрое дробление общностей, возникших на его основе, развитие возникших локальных объединений в разном направлении. Более или менее далёких от изначальной базы.

Поэтому радикальный ислам может стать одним из основных «ледоколов неофеодализма», но вряд ли будет играть ведущую роль после завершения его формирования.

 

Значительный размах при переходе к неофеодализму и собственно при нём может приобрести появление сект. Этому есть три причины.

1) Сегментация и дробление крупных религиозных общностей

2) Необходимость людей объединяться в коллективы выживания при потере способности делать это на равной, партнёрской основе. Отсутствие и/или ослабление механизмов самоорганизации

3) Необходимость мощного психологического «обезболивающего» в тяжелых условиях.

Секты, например, те же анастасиевцы, уже играют значительную роль в движении дауншифтеров, организуют общины в сельской местности.

«Умеренные» секты со сравнительно вменяемым, ответственным и самовоспроизводящимся руководством могут стать основой для стабильных неофеодальных сообществ.

Когда как секты с чрезмерно неадекватным, оторванным от реальности и безответственным руководством и/ или низовым составом обречены на уничтожение.

Тогда как некоторые несектантские коллективы выживания могут сильно пострадать от отсутствия социально-психологической «анестезии», источников положительных эмоций и отсутствия ощущения перспективы. Особенно если они оказываются в непривычно тяжелых условиях.

При неофеодализме очень наглядно заявит о себе зависимость человека от искусственной среды. И, следовательно, от техники.

Важные технические устройства легко смогут становится объектами поклонения, заменяя природные объекты. Что может привести к развитию технофетишизма. Например, 3D-принтер – основа производства. Трактор или комбайн как фетиш плодородия. Или миномёт, удобное и простое артиллерийское орудие и одновременно фаллический символ, наглядное проявление мужского начала. Или гораздо более прямостоящая, сложная и загадочная ракета многоразового использования. Нельзя тут не вспомнить и об автомате Калашникова и его удачных производных… 

Так же объектами поклонения могут вновь стать ветер и солнце как источники электроэнергии. Подобные культы могут сочетаться с аврамистическими и мировыми религиями, либо существовать отдельно.

Приборы и устройства, получаемые из-за пределов коллектива, могут объявляться дарами и символами высших сил по примеру карго –культов.

Технофетиши могут завоевать признание у части адептов религий, где запрещены священные изображения и скульптуры.

Мораль и этика будет в значительной степени «механизирована». Люди будет чужды милосердию, как к другим, так и к себе. Но одновременно гораздо более скрупулёзно будут соблюдаться принципы и правила отношений среди своих, различные табу. На этику могут существенной повлиять необходимость эксплуатации сложной техники инее достаток важнейших ресурсов, таких, как вода. 

Схожие процессы будут идти и в этническом поле. Дробление и появление новых, более компактных идентичностей могут пережить и многие современные народы, как самые крупные, так и небольшие. Новые идентичности могут возникать как на основе частей «старых» общностей, так и на основе сочетания ранее почти не контактировавших друг с другом народов. Новые этносы могут создавать и активисты сохранения прежних этносов. 

 Серьёзные изменения уже сейчас происходят в сфере научного знания, прежде всего – гуманитарного. На специфику гуманитарной науки при переходе к неофеодализму влияют четыре главных обстоятельства:

1. Во всём мире стало критически мало специалистов и успешного самозанятого населения, готовых платить налоги, а не получать воспомоществование. Тем более тех, кто платит налоги с производства.

2. По целому ряду вопросов гуманитаристики уже накоплен максимально возможный материал. Поставленные вопросы либо решены, либо окончательно выяснилось, что однозначного решения они не имеют. Пример последней ситуации — вопрос с происхождением древнерусской государственности, историчностью и национальной принадлежностью Рюрика и пр. Аргументы как норманистов, так и антинорманистов прочно упёрлись в недостаток неопровержимых фактов.

3. Гуманитарное научное знание в связи с обилием накопленных источников стало слишком «выпирать» из любых схем: мировоззренческих и собственно научных.

4. И одновременно обнаружился катастрофический недостаток фактов для подтверждения практически любых масштабных теорий!

Итак, средств в мире стало весьма мало, их будут перераспределять в пользу более насущного или дешевого. Гуманитарии уже не удовлетворяют идеологическим запросам, но одновременно уже проделали основную работу по ряду важнейших тем. Таких, как формирование образов истории стран и народов. Изданы обобщающие труды и подробные справочники по самым разным вопросам. Мавр, известный нам исследователь-гуманитарий, явно сделал своё дело, и его будут на кого-то менять. Кого-то менее многочисленного, более дешевого, но делающего чётко направленную работу с абсолютно предсказуемым результатом.

И тут на сцену выходит один из возможных преемников учёного-гуманитария, в последнее время всё более известный. Это научный журналист.

Этот персонаж, особенно на Западе, уже во многом занял нишу интерпретатора результатов научных исследований «для среднего человека». Результаты, как уже говорилось, нередко слишком сложны, противоречивы и многогранны. А научный журналист выстраивает «гладкие», понятные и привлекательные схемы, нередко в духе «незабвенного XIX столетия», изложенные понятным языком с красивыми иллюстрациями в глянцевом журнале. Наличие многочисленных обобщающих изданий и справочников, тем более, доступных в Интернете, очень облегчает работу научного журналиста.

Хотя результаты исследований не только облегчаются для восприятия. Научный журналист имеет гораздо больше желания и возможностей выдавать желаемое за реальное: лакировать трещины и шероховатости, спрямлять углы и извилины…

Научный журналист целенаправленно творит заказанный ему миф. Миф, имеющий конкретную цель: политическую, коммерческую и прочее. Также для него очень важна сенсационность. И хороший научный журналист эту цель эффективно достигает. Хотя реальные результаты исследований очень часто искажаются как минимум на половину, а то и больше. Особенно велики искажения в концептуальных вопросах, причём частные моменты хороший научный журналист предпочитает воспроизводить точно.

В России в качестве научных журналистов — мифографов нередко выступают просто известные люди. Михаил Задорнов активно пропагандирует антинорманизм, а Валерия Новодворская в своё время защищала противоположную мифологическую систему…

Итак, существует угроза подмены научными журналистами заменяют учёных — гуманитариев так же, как мифология на основе элементов науки используется для подмены науки.

Ещё более изощрёнными мифологами, чем наши «любители» выступают профессиональные западные научные журналисты.

К примеру, известный американский научный журналист Николас Уэйд в своей книге «На заре человечества. Неизвестная история наших предков» озвучивает весьма верные идеи по поводу огромной важности для специфики человеческих обществ адаптации к конкретным природным и социальным условиям, Уэйд справедливо призывает не идеализировать первобытность как «золотой век» мирных и толерантных людей.

Всё это изложено красиво, убедительно и понятно. 

Однако научный журналист пытается втиснуть факты в готовую схему, до боли напоминающую биосоциологизаторство и «селекционерство» первой половины XX в., как западное, так и советское. Он попал в ловушку Единого Основного Фактора, в роли которого у Уэйда выступают изменения в генетике. Последняя объявляется основной причиной изменений в жизни человечества, а история и культура — лишь отражением генетических изменений.

Условия жизни, безусловно, влияют на изменения генетики человека. Однако изменения эти не столь быстры, как считает Николас Уэйд либо академик Лысенко. Накопление генетических изменений идёт постепенно и отнюдь не прямолинейно. Если бы генетика менялась так легко и быстро, то не было бы столько вымерших биологических видов. Причём вымерших задолго до появления человеческого фактора.

При всей ошибочности, Уэйд достаточно конкурентоспособен в пропаганде своих идей. Не в последнюю очередь потому, что нынешние западные гуманитарии дискредитировали себя безоглядно поддержкой либерального карго-культа. Ради которого западные учёные освятили своим авторитетом откровенный, ничем не обоснованный маразм вроде западного мультикультурализма.

А идеи Уэйда — по сути — стопроцентный «алт райт» в научно-популярном исполнении. Он может оказаться очень по душе людям, предпочитающим быстрые, экономные и простые решения. Далёких от разных там «высоколобостей». Вроде победителя американской президентской гонки в 2016 году…

Становится даже несколько неуютно. Дело может не ограничиться кормлением коров шоколадками для получения шоколадного молока… Да и гуманитариям могут начать финансирование «резать», начиная с основного оплота «Свободного Мира».

Ведь журналист — мифограф сравнительно быстро, легко и дёшево создаёт нужные заказчику мифы…

Однако некоторые научные журналисты имеют шанс дорасти до авторов развёрнутых мифологических систем, объясняющих устройство мира и разбирающих пути наилучшей организации общества, регулирования жизни людей. 

Мифологизация гуманитарной науки ведёт к развалу единой системы мировой науки как таковой, так как грозит исчезнуть единые критерии достоверности, принципы научного обоснования. Мифологические системы могут быть совершенно автономны и от реальности, и друг от друга, поскольку не нуждаются в объективной доказательной базе. 

Наиболее способным к выживанию представляется такой тип современного гуманитария, как архивариус/музейщик, хранитель артефактов и информации. Он вряд ли будет стремиться к популяризации своих знаний, но будет предоставлять конкретные услуги научным журналистам и носителям власти по конкретным, важным для них вопросам. Недаром Великий князь Иван III использовал для подавления новгородцев не только грубую силу, но и дьяка Степана Бородатого, который хорошо «умел говорить по летописям».

Хранитель будет просто предоставлять заказчику описание фактов в две колонки: в одной — наиболее достоверные; в другой — наиболее яркие, «берущие за душу»…

Из гуманитариев — исследователей при неофеодализме могут оказаться востребованными политологи и социологи, занимающиеся анализом и прогнозом текущей ситуации. И иногда, наоборот, археологи и вещеведы, знатоки полузабытой старины. Второй вид исследователей, скорее всего, будет малочисленным и символизировать достаток и роскошь, возможность непроизводительных трат. Для такого придворного гуманитария будут важны артистизм и эротизм, как для Лары Крофт — расхитительницы гробниц…

Научные, религиозные, политикоидеологические представления будут сливаться в единые мифологические комплексы, выполняющие в локальном сообществе сразу множество функций и не требующие для своего функционирования большого количества людей и затрат. 

Изменится не только идеология. Но и сама техника и специфика естественнонаучных и технических знаний. Практически исчезнет теоретическая наука и глобальные открытия. Будут продолжать существовать и развиваться простые и эффективные технологии. Для чего потребуется активное изобретательство и внедрение в практику многих уже готовых теоретических наработок. Расходующие мало ресурсов и требующие минимум вложений. Но дающие относительно много. Всё ресурсо- и энергоёмкое отойдёт в прошлое. Будут широко, в том числе и принудительно, внедряться всевозможные безотходные и энергосберегающие технологии. Их распространению будет последовательно способствовать руководство самых разных сообществ. И не будут мешать интересы «рынка». В сфере ресурсосбережения и экологичности будут сделана масса частных, но важных изобретений. Например, по адаптации современных технологий к неофеодальным условиям.

В естественных науках исчезнет стремление к познанию кардинально нового, будут цениться прикладные знания и полезные частные усовершенствования. 

В промышленности окончательно воцаряется 3D – принтер. 3D – принтеры печатаются на других 3D – принтерах. Также широко будет применяться автономные и дистанционно управляемые роботы самого разного назначения. Производства основанные на 3D- технологиях и робототехнике, будут потреблять сравнительно немного энергии и занимать мало места. Они усовершенствуются для использованная гораздо большего спектра сырья, а не только термопластиков и производных от них материалов. Особенно для максимально полного вторичного использования различных видов пластика и дешевых видов минерального сырья (известняк, цемент, бетон), а так же расширения перечня имитаторов, могущих заменять самые разные виды металлов. Как источники сырья будут активно использоваться наши свалки и развалины построек… 

Более всего принцип экономии ресурсов будет проявляться в быту. Например, питаться будут равномернее и экономнее, чем сейчас. В целом меньше станет значение говядины, баранины злаков. Вырастит значение мяса птицы, нутрии крольчатины, прудовой рыбы, овощей. В некоторых ситуациях в условиях голода и конфликтов возможно возникновение легальных и полулегальных практик каннибализма.

Принципы сексуального поведения при неофеодализме могут быть весьма разными. Однако понятно, что укрепится институт семьи, как первичный коллектив выживания, защищающий человека. Одновременно будет иметь место достаточно жесткий контроль за рождаемостью со стороны общества. Значительная часть людей не сможет оставаться бессемейными и бездетными, но не смогут и рожать сколько угодно. Вероятно, часть взрослых членов сообществ будет на «законных основаниях» отказываться от брака. Возможно сохранение в некоторых обществах ЛГБТ-сообществ, представители которых не будут иметь детей и тем самым ослаблять демографическую нагрузку. Однако эти сообщества будут наверняка облажены различными повинностями в отношении «большого общества». По той же причине возможно и распространение целибата. Нетрадиционная ориентация или целибат может оказаться связанными с некоторыми видами профессиональной деятельности, как это, например, было у палеоазиатских этносов и североамериканских индейцев («нетрадиционность» некоторых шаманских, лекарских специальностей) или в христианской традиции – целибат духовных особ… 

Досуг при нефеодализме будет сравнительно экономным и не требующим  масштабных усилий. Однако он должен будет способствовать укреплению отношений между членами коллективов выживания и более крупных общностей. Неофеодальный досуг будет представлен встречами членов коллективов выживания, во время религиозных и светских праздников, по другим поводам. Иногда будут проводится масштабные встречи едва ли не всех взрослых членов данного сообщества. Тогда затраты будут более масштабными, нередко масштабными демонстративно. Особо нужно отметить такие виды досуга, как спорт или охоту, направленные на тренировку членов общества и добычу дополнительного пропитания.

Что касается Интернета то на место единого сетевого пространства придут локальные сети, к которым будут подключаться сообщества, находящиеся под единой властью, либо независимые друг от друга, но союзные сообщества. Важным преимуществом таких сетей будет обмен информацией в режиме реального времени. Причём уровень интеграции информационных сетей разных сообществ, уровень доступа к открытой внутри сообщества информации может быть разным.

Одежда при неофеодализме будет удобной, не стесняющий движение и подходящая к климату. Одежда вновь станет очень прочной и износостойкой. Красота и мода будет часто приносится в жертву целесообразности, хотя они не могут исчезнуть совсем.

Большое значение приобретут наземные и летательные средства передвижения на электрической или любой другой дешевой тяге, не имеющей отношения к углеводородам. Большое значение будет иметь низкая энерго- и материалоёмкость, простота и выносливость транспортных средств. А также независимость от качества дорог, причалов, взлётных полос и пр.. 

Некоторые сообщества будут производить большие экранопланы огромной грузоподъёмности, могущие вертикально взлетать с земли воды. Будут активно применяться пилотируемые и беспилотные квадрокоптеры различной грузоподъёмности. Наверное, будут использоваться сравнительно небольшие космические ракеты для вывода спутников на околоземную орбиту. 

Как уже писалось, в период становления неофеодализма будут возникать самые разные общества и государственные образования. Однако при развитом неофеодализме большое значение приобретут материально и духовно автономные сообщества, самостоятельно решающие максимально широкий круг вопросов, от разведения осетровых до полётов в космос и выявления сути божественного. Причём численность населения в них по нашим меркам будет совсем небольшая, вплоть до нескольких тысяч человек или того меньше… В таких условиях основной функцией государства становится традиционно феодальная – обеспечение мира на определённой территории. Т.е., недопущение как внешней агрессии, так и конфликтов между коллективами. На одних территориях сформируются такие сравнительно крупные государства, на других – будут преобладать автономные общины.