«Я часто думаю о родителях отца. Как они могли его таким воспитать? Ведь революция была, разруха… Его мать была учительницей, отец – ветеринар. Мой прадед был священником. Говорили, что я даже на него похож. Может, действительно мне от деда передалось желание проповедовать, только помноженное на чувство юмора? Вряд ли дед в церкви читал проповеди с репризами…»
Михаил Николаевич Задорнов
Чтобы выжить после крушения монархии и разрушения Российской Империи, а не кануть бесследно в лету... Чтобы родились мы… Нашим предкам приходилось скрывать, забывать свое родословие. Сегодня, мы – ветви, наклоняемся низко к земле, благодарно Им кланяемся... Сосредоточенно всматриваясь в прошлое, терзаемся главными вопросами: Кто мы? Откуда? Кем были те, кто даровал нам жизнь? Как сложились их судьбы?
Взирая на нас, Господь внемлет молитвам… По крупицам складывается мозаика в цельную картину былого... Однако, порой, не достает многих элементов…
Насколько тернист, и как завершился земной путь священника Иоанна Задорнова - прадеда нашего героя? Мне не известно. Исходя из того, каким вырос его внук, зная о невероятных чудесах, связанных со спасением от гибели его одаренных потомков, можно предположить, что был и является молитвенником…
История этой ветви рода берет свое начало из Терновки Пензенской губернии. Как указывает краевед Георг Васильевич Мясников, пригородная деревня Терновка (Никольское, Монастырщина) была основана в 1694 г. как вотчина Московского Высокопетровского монастыря. В 1717 г. селение упоминается как село Никольское, следовательно, к этому времени здесь уже построили первое здание церкви во имя Николая Чудотворца.
Не исключено, что отец Иоанн служил именно в этой церкви. К сожалению, в Пензенской епархии архивов священнослужителей до 1938 года не сохранилось. Весь архив в те времена хранился в Спасском Кафедральном соборе г. Пензы, который был взорван в 1938 году. Архив поддался разграблению, частично сожжен, возможно что-то попало в ФСБ.
Есть вероятность, что пастырь прибыл в Терновку для служения и впоследствии его там приписали. На одном из пензенских форумов я обнаружила скупую, мало о чем говорящую запись: «Задорнов. Сторожевско-Воротниковское, приписной» - возможно это и есть свидетельство моему предположению. В канцелярии Пензенской епархии мне ответили что священников с фамилией Задорнов среди окончивших Пензенскую духовную семинарию не значится. Следовательно, отец Иоанн был из пришлых.
А вот его сын — Павел Иванович Задорнов родился именно в Терновке в 1875 году.
Дед Михаила Задорнова - Павел Иванович по профессии был врачом – ветеринаром. Трудился в ветеринарной лечебнице, был заведующим.
Из Книги памяти Читинской области известно, что арестован Павел Задорнов - 23 октября 1932 года, по обвинению в уничтожении скота. «Приговорен: коллегией ОГПУ СССР 21 апреля 1933 г., обв.: по ст. 58-4, 58-6, 58-7 УК РСФСР.
Приговор: к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован 4 января 1957 г. военным трибуналом ЗабВО».
Каким образом, в каком году он попал в Читу? Был сослан или же по трудовому распределению? В Забайкалье конечно специалистов в достатке не было, а расстояние между Пензой и Читой немалое - около 6 тысяч километров.
Супруга Павла Ивановича - Вера Михайловна Задорнова (1876—1961) была учительницей.
Их сын - Николай Павлович Задорнов был рожден 22 ноября 1909 года. Щедро одаренный, разносторонне талантливый, оставил по себе след как режиссер, актер, журналист… Но суждено было стать ему выдающимся Русским писателем, прославившим свое Отечество на весь мир…
«Задорнов поднял пласты истории народов не известных до сих пор цивилизации. Он красочно изобразил их быт, с глубоким знанием рассказал о нравах, привычках и семейных спорах, несчастьях, житейских неурядицах, о тяге к русскому языку, русским обрядам и образу жизни.
Его Роман «Амур-батюшка», ставший на его Родине классикой, переведен на многие языки. Несмотря на то, что в его произведениях нет партийной темы, писатель был удостоен высочайшей послевоенной награды СССР – Сталинской премии. Это беспрецедентный случай в советской литературе» (цитата из американской литературной энциклопедии).
А вот что написано о Николае Задорнове в британской литературной энциклопедии: «Без исторических романов Н. Задорнова нельзя иметь полного представления о развитии истории России и российской литературы».
«Роман «Амур-батюшка Николай Задорнов написал таким чистым и в то же время образным русским языком, что его необходимо включить в программу средней школы» - пишет в своей статье писатель Г.В. Гузенко.
Полюбился юному Михаилу «Амур-батюшка». Перечитывая излюбленный роман, он каждый раз думал, что его собственное будущее не менее уютно, чем жизнь героев папиного сочинения. Михаилу всегда импонировали произведения, в которых, словно в гостях у друзей хочется задержаться подольше. Немало вдохновлял его тот факт, что родился он между выходом романа в свет и присуждением отцу Сталинской премии. Он думал, что возможно благодаря этому у него самого складывается такая радостная жизнь!
Повзрослев, Михаил Николаевич Задорнов написал предисловие к романам «Амур-батюшка» и «Золотая лихорадка»: «Мы с увлечением в юности читаем Фенимора Купера, Майн Рида... Романтика завоевания новых земель! Но ведь все это было и у нас. С одним только отличием: наши предки, осваивая новые земли, приходили не с оружием в руках, а с верой и любовью. Они старались обратить аборигенов в православную веру, не истребляя их и не сгоняя в резервации. Мой отец в шутку называл нивхов, нанайцев и удэгейцев – «наши индейцы». Только менее пропиаренные и раскрученные, чем могикане или ирокезы».
«Амур-батюшка» был написан в Комсомольске-на-Амуре еще до войны. Когда автор привез рукопись в Москву, советские редакторы категорически отказались её печатать, т.к., востребованной была литература откровенно героическая. Помог счастливый случай – роман, каким-то образом попал в руки к Александру Александровичу Фадееву. Оценив произведение по достоинству, понимая, что сам не в силах продвинуть роман (хотя сам являлся секретарем Союза писателей СССР), передал его Иосифу Виссарионовичу. В издательстве были крайне удивлены, ведь в романе нет героев войны, секретарей обкомов, комиссаров и призывов: «За Родину! За Сталина!»...
Спустя какое-то время, будучи в гостях у Задорновых, Фадеев цитировал Сталина: «Задорнов показал, что эти земли исконно наши. Что они осваивались трудовым человеком, а не были завоеваны. Молодец! Нам в наших будущих отношениях с Китаем его книги очень пригодятся. Надо издать и отметить!».
Следует подчеркнуть, что несмотря на лауреатство, Задорнов никогда (даже в период культа личности), не боготворил Сталина. Но, когда «Сталинскую» премию переименовали в «Государственную», Николай Петрович продолжал гордо называть себя лауреатом Сталинской премии. Почему так? Нам объяснил его сын…
Михаил Николаевич Задорнов: «Дело в том, что Государственные премии стали продаваться чиновниками за взятки. Чтобы получить эту премию в 80-е или 90-е годы, надо было не написать талантливое произведение, а талантливо оформить документы и «правильно» подать их в комитет по присуждению премий. Помню один из советских писателей-монстров, тоже будучи у нас в гостях в Риге, хвастался только что полученной премией из рук самого Брежнева. А потом его жена на прогулке по пляжу пожаловалась моей маме: «Я столько здоровья потеряла, пока мы ему эту премию пробили. Столько денег на подарки ушло, серьги бабушкины, и те заложила!»
Отец не хотел считать себя лауреатом выхлопотанной — «пробитой» — премией. А Сталинскую премию невозможно было «выбить» у «хозяина». Свое лауреатство отец не стал переименовывать в угоду времени. Ему некого было бояться. Он был беспартийным. За эту, по тем временам, «аморалку» его даже из партии не могли выгнать!»
Вспомнился Михаилу Задорнову интересный случай. Однажды, в конце 80-х, в ресторане Центрального дома литераторов к нему подошел «маститый» советский писатель с вопросом:
«Не потомок ли он того Николая Задорнова, который писал такие интересные исторические романы»?
- «Да, потомок. Точнее сын. Ведь сын – это потомок». Тот искренне удивился: «Как, разве Николай Задорнов жил не в девятнадцатом веке?»…
Михаил Николаевич Задорнов: «Я понимаю, почему так об отце думали маститые и матерые советские писатели. Он никогда не принимал участие в борьбе между писательскими группировками, не подписывался ни под какими воззваниями, не дружил с кем-то против кого-то. Чтобы засветить себя в правильном списке. Его имя только однажды упомянули в некрологе, когда умер Александр Фадеев. Отец рассказывал, что потом ему звонили друзья и поздравляли с небывалым успехом. Ведь возглавляли список подписавшихся под некрологом члены ЦК! Но самое главное, отец практически не бывал в ресторане ЦДЛ! А тех, кого там не видели, считали жившими в прошлом веке. Это ли не комплимент достоверности его романов!»
Корр.: Михаил Николаевич, а каким образом Вас воспитывали родители?
Михаил Николаевич Задорнов: «Пама с мамой воспитывали нас с сестрой как бы исподтишка, чтобы мы не догадались, что они нас воспитывают.
Если б не отец... я был бы воспитан своим московским полутусовочным окружением на литературе модной и прожил бы печальную, а не радостную, хотя и модную, жизнь…
Когда мне исполнилось семнадцать лет, на время студенческих каникул, вместо того, чтобы отпустить меня с любимой девушкой на лето в Одессу, отец отправил меня на два месяца работать в ботаническую экспедицию разнорабочим на Курильские острова. Теперь я понимаю, он хотел, чтобы я перелетел через весь Советский Союз, понял, увидев тайгу, острова, моря, океаны, что я все-таки живу в лучшей в мире стране.
Короткими замечаниями, как гомеопатическими дозами, папа пытался порой охладить во мне восторг, который я испытывал вместе с толпой, загипнотизированной прессой, и «мультяшечными», как он говорил, революционерами!
В 1989 году, вернувшись из своих первых гастролей по Америке, я с восторгом рассказывал о своих впечатлениях в кругу семьи. Так обычно делал мой отец, возвращаясь из путешествий. Отец слушал мои восхищения со сдержанной улыбкой, не перебивая, и потом сказал только одну фразу: «Я смотрю, ты так ничего и не понял. Хотя дубленку привез хорошую!».
Я очень обиделся. За мою поездку, за совершенство Америки, за западную демократию, свободу, за то будущее, которое я рисовал в своем воображении для России. Мы поссорились. Отец не мог мне объяснить, что он имел в виду. Или я просто не хотел его понимать. Я ведь уже был звездой! На мои выступления собирались тысячи зрителей. Правда, я запомнил его слова, которые он сказал, чтобы закончить наш спор: «Ладно, не будем ссориться. Ты еще, наверное, не раз на Западе побываешь. Но когда меня не будет, помни, все не так просто! Жизнь – не черно-белое телевидение». Как будто он знал тогда, что через пять лет я кардинально поменяю свое мнение об Америке… Сейчас, когда отца нет, я все чаще вспоминаю наши ссоры.
Корр.: А за что Вы прежде всего благодарны Вашему отцу?
Михаил Николаевич Задорнов: «Я благодарен ему прежде всего за то, что он не был обывателем. Ни коммунисты, ни «демократы», ни журналисты, ни политики, ни Запад, ни писательская тусовка не могли заставить его думать так, как принято. Он никогда не был коммунистом, но и не попадал под влияние диссидентов. Диссидентов он считал предателями. Убеждал меня, что их скоро всех забудут. Только стоит измениться обстановке в мире. Я «инакомыслящих» защищал со всей прытью молодости. Отец пытался переубедить меня:
— Как ты можешь попадаться на эти «фиги в кармане»? Все эти «революционеры», о которых так трезвонит сегодня Запад, корчат из себя смельчаков, а на самом деле, они идут театрально, с открытой грудью на амбразуру, в которой давно нет пулемета.
— Как ты можешь, папа, так говорить? Твой отец в 37 году умер в тюрьме и даже неизвестно, где его могила. Мамины родители пострадали от советской власти, потому что были дворянского происхождения. Мама не смогла толком доучиться. После того, как ты написал романы о Японии, за тобой ведется слежка. В КГБ тебя считают чуть ли не японским шпионом. А эти люди уехали из страны именно от подобного унижения!
Отец чаще всего не отвечал на мои пылкие выпады, словно не уверен был, что я дозрел в сорок с лишним лет, до его понимания происходящего. Но однажды он решился:
— КГБ, НКВД... С одной стороны, ты, конечно, все правильно говоришь. Но все не так просто. Везде есть разные люди. И, между прочим, если бы не КГБ, ты бы никогда не побывал в той же Америке. Ведь кто-то же из них разрешил тебе выехать, подписал бумаги. Я вообще думаю, что там у нас наверху есть кто-то очень умный, и тебя специально выпустили в Америку, чтобы ты что-то заметил такое, чего другие заметить не могут. А насчет диссидентов и эмигрантов... имей в виду, большинство из них уехало не от КГБ, а от МВД! И не диссиденты они, а... жулики! И помяни мое слово, как только им будет выгодно вернуться – они все побегут обратно. Америка от них еще вздрогнет. Сами не рады будут, что уговаривали советское правительство отпустить к ним этих «революционеров». Так что все не так просто, сын! Когда-нибудь ты это поймешь, – Отец снова ненадолго задумался и как бы не добавил, а подчеркнул сказанное, — Скорее всего, поймешь. А если и не поймешь, ничего страшного. Дураком тоже можно прожить вполне порядочную жизнь. Тем более, с такой популярностью, как у тебя! Ну, будешь популярным дураком. Тоже не плохо. За это, кстати, в любом обществе хорошо платят!».
Корр.: Вы не были послушным сыном?
Михаил Николаевич Задорнов: «Мне иногда кажется, что родители уходят из жизни для того, чтобы дети начали все-таки прислушиваться к их советам. Сколько моих знакомых и друзей вспоминают теперь советы своих родителей, уже после их смерти. После ухода отца из жизни я стал его послушным сыном!
Корр.: Мне известно, что последние годы жизни Вашего отца не были сладкими… Как жил Русский патриот, великий писатель Николай Павлович Задорнов последние свои земные дни? О чем думал? Что происходило в его душе и вокруг?
Михаил Николаевич Задорнов: «Я часто думаю, почему отец так быстро и неожиданно ушел из жизни? Скорее всего, у него произошло полное крушение всех идеалов. Особенно тех, которые сформировались у него в Латвии. Едва поменялись времена, как латышские писатели от него отвернулись. Забыли и о том, кто их переводил на русский язык, благодаря чему они получали неплохие гонорары, и о том, какие экскурсии в заповедные края устраивал для них отец... В свое время он помогал журналу «Даугава», а как только Латвия стала независимой страной, редакция журнала объявила его сумасшедшим. Кроме того, объявился хозяин того дома, где была наша квартира. Отец понимал, что рано или поздно нас выселят. Для его достоинства это было слишком. Организм начал сдавать, не желая жить в унижении.
Для отца не было большего унижения, чем невозможность защитить Россию, когда ее оскорбляли. Он тоже втайне верил в то, что Россия когда-нибудь оживет. Но когда понял, как она «оживает» под контролем диссидентов, эмигрантов и, как мы теперь говорим, «демократов», его организм просто не захотел в этом дальше существовать.
В один из последних дней его жизни я прогуливал отца по его кабинету. Выходить на улицу у него уже не было сил. Он держался за меня обеими руками. Я открыл окна настежь. За окном зазеленел парк, в котором он любил гулять, дышала наливающаяся полнокровием весна! Отец попросил подвести его к полке с его книгами. Долго смотрел на них, потом сказал мне: «Этих людей я любил!» Я понял, что он говорит о героях своих романов. Он попрощался с ними. Это были практически последние слова, которые я от него слышал.
Корр.: Михаил Николаевич, простите за вопрос, а Николай Павлович был верующим?
Михаил Николаевич Задорнов: «Только мы, его самые близкие, знали, что он верит в Бога. У него в тайнике была иконка, оставшаяся от мамы и ее крестик. Незадолго до смерти, понимая, что скоро уйдет, он перекрестил меня, некрещеного, давая этим понять, что когда-нибудь мне тоже нужно принять Таинство Крещения.
P.S.: Амур-батюшка. 1999 год. Состоялось памятное событие – открытие памятника выдающейся личности: талантливому Русскому писателю, театральному режиссеру, актеру Сибири и Дальнего Востока - Николаю Павловичу Задорнову в Хабаровске. Примечательно, монумент установлен по соседству с памятником видному государственному деятелю, основателю города Хабаровска графу Николаю Николаевичу Муравьёву-Амурскому (легендарная личность, сыгравшая величайшую роль в возвращении Амура, уступленного Китаю в 1689 году).
Впервые памятник графу был открыт в 1891 году, но в 1925 году на основании «Декрета о памятниках Республики» от 12 апреля 1918 года Дальревком принял решение о сносе скульптуры. В сборе средств на его восстановление активное участие приняли отец и сын - Николай и Михаил Задорновы.
Так, на берегу Амура встретились два Николая, два верных сына Отечества Русского!
Продолжение следует...
Юлия Воинова-Жунич,
член Российского Творческого Союза работников культуры,
член Конгресса Литераторов Украины, член Союза журналистов Украины
для "Русской Стратегии"
http://rys-strategia.ru/
При подготовке материала использованы воспоминания Михаила Задорнова из его личного сайта:
http://zadornov.net/
Книга памяти жертв политических репрессий: http://lists.memo.ru/d13/f40.htm
Данные сайта Пензенской епархии: http://xn----7sbbracknn1actjpi5e2ih.xn--p1ai/?page_id=2925 ,
Информация с форума: http://forum.vgd.ru/1861/79647/ http://www.suslony.ru/Penzagebiet/penzensk2.htm
|
