|
Социальные эксперименты бывших советских политиков жестоко аукнулись для миллионов простых граждан. То есть жили-поживали они в своих квартирах — и даже, как говорится, в самом страшном сне... Но страшные сны иногда все же сбываются: оказалось, что ни дома, ни работы, ни родного языка — всего, что включает в себя понятие "родина", у них больше нет. И чтобы спасти себя и своих близких от разъяренной толпы бывших соплеменников, нужно было просто бежать — не имея возможности ни продать квартиры на старом месте (они мгновенно обесценивались), ни купить на новом. Об этом своевременно позаботились российские чиновники, взвинтив цены на жилье до заоблачных высот.
Как выживают в этих условиях бывшие граждане 15 "дружных республик-сестер", те, чей единственный родной язык — русский? Как им живется в столице Прибайкалья?
Ваш корреспондент побывала на областной отчетно-выборной конференции Общества русских беженцев и вынужденных переселенцев.
Родина-мать пока не зовет
— К беженцам? Вам наверх, — быстро вычислил меня охранник в камуфляже.
В просторной комнате сидело десятка два немолодых в основном граждан. Напротив, по доброй советской традиции, располагались начальник миграционной службы области и руководители общества. Разговор вращался вокруг извечного русского вопроса: что делать?
Иркутская областная организация русских беженцев создана в 1995 году.
— Впрочем, юридическая регистрация нашего общества состоялась в начале 96-го, — уточнил его председатель Леонид Сизиков.
Леонид Александрович — высококвалифицированный радиоинженер. После окончания Рижского института гражданской авиации четверть века отработал в аэрофлоте города Душанбе — создавал молодую таджикскую авиацию. А потом все как у всех: развал Союза, жестко-националистические выступления тех самых таджиков, чемодан в руки — и... Леонид Александрович приехал в Иркутск к брату, бросив на щедрой таджикской земле все: квартиру, престижную работу, нажитое имущество.
Ясно было одно: назад возврата нет. На новом месте оказалось немало таких же обездоленных людей. Из суммы общего горя и общих проблем появилось Иркутское областное общество русских беженцев и вынужденных переселенцев.
Число зарегистрированных мигрантов в области — около восьми тысяч. Большинство из Казахстана, Киргизии, Узбекистана, Украины. Но специалисты областной миграционной службы считают: официальную регистрацию получила примерно пятая часть осевших здесь граждан. Остальные обустраивают свою жизнь на новом месте самостоятельно, без помощи чиновников.
— Скорее всего, они поступили правильно, — признает начальник управления по делам мигрантов ГУВД Иркутской области Юрий Леонидович Гартнер. — Большинство уехавших из всех этих республик — так называемые белые воротнички, техническая и творческая интеллигенция, носители культуры, знаний, профессионального опыта. Некоторым повезло — они оказываются востребованными в новой русской жизни. В целом же государство пока явно не заинтересовано в привлечении русскоязычных специалистов из бывших советских республик. Нет целостных государственных программ, почти не финансируются уже принятые постановления по мигрантам. Дальше разговоров, мы, к сожалению, пока не продвинулись.
"Я не знаю, чем вам помочь"
Следует признать правоту классика русской литературы: квартирный вопрос нас всех действительно немного испортил. Но ситуация, в которой оказались русские спустя семь десятилетий советской истории, неподвластна даже булгаковской фантазии. Бывшие советские республики-сестры вдруг озаботились вопросами собственной национальной независимости (незалежности). Итогом парада суверенитетов стали десятки миллионов русских бомжей — нередко с университетскими дипломами, наградами, званиями или просто с руками, которые принято называть золотыми. Согласно Положению о предоставлении безвозмездных жилищных субсидий беженцам и вынужденным переселенцам, осевшие в Иркутске граждане обратились к губернатору области Б.А.Говорину.
— Борис Александрович не счел нужным принять нас лично, направил к одному из своих заместителей, Николаю Степановичу Пушкарю, — рассказывает заместитель председателя Иркутского общества русских беженцев Надежда Гурьяновна Курсупова. — Как и следовало ожидать, итог встречи оказался нулевым. "Я не знаю, чем вам помочь", — сказал чиновник. А на рассказ о русских беженцах, годами живущих на чьих-то дачах, в сараях или (по 6—7 человек) в однокомнатных квартирах, ответил просто: "Я впервые об этом слышу".
Информация о русских беженцах — детях и взрослых, пенсионерах, тружениках, вдовах погибших в Великой Отечественной — просочилась наконец в кабинеты высоких чиновников столицы Прибайкалья.
А пока небольшой рассказ о простой русской женщине, судьба которой — трагическая история минувшего века.
Просто Мария из Ферганы
Девочка Маша родилась в Смоленской области незадолго до войны. Вместе с родными пережила фашистскую оккупацию. Голод, страх, массовые расстрелы мирных людей — все было как у всех. После войны вместе с мужем, простым солдатом-артиллеристом, закончившим войну в Германии, перебралась в Узбекистан. Потом тоже как у всех — дети выросли, муж умер.
Тут начались известные события в среднеазиатских республиках — резня турок-месхетинцев в Фергане, кровавые бои в Оше.
— Вот где мы страху натерпелись, хуже, чем в войну, — вспоминает Мария Андреевна. — Узбеки отрубали русским головы, выставляли в мясных лавках на всеобщее обозрение.
Отдав за бесценок квартиру и нажитое добро, женщина перебралась к родным в Иркутск. Устроилась на работу, с трудом выхлопотала небольшую (12 квадратных метров) комнатку в общежитии авиационного завода. Шел 1997 год.
В этой же комнатушке — с общей кухней, туалетом и душем в прогнившем подвале — вдова солдата Великой Отечественной живет и сегодня.
Информация для заинтересованных лиц: адрес женщины — в редакции нашей газеты.
О непростых взаимоотношениях народа и его "слуг" читайте в следующих номерах газеты.
Ирина Алексеева
http://www.pressa.irk.ru/kopeika/2005/14/003002.html |
