Степь напилась крови убитых. Дорогой ценою вызван моральный надлом красных, оставивших позиции. Уводил их к черноморскому вокзалу хорунжий Дронов (родной брат убитого!), георгиевский кавалер всех степеней, за боевые отличия произведенный в офицеры в 6-м кубанском пластунском, Цесаревича Алексея, батальоне. Армия спасена! В эту ночь, с гробом Корнилова, она свободно ушла из-под Екатеринодара. Был жуткий ночной поход... К этой ночи относится начало легенды - созданной духом армии, после перенесенных тридцати пяти боев в сорок дней насыщенной мистицизмом смерти, - будто из темноты ночной голос убитого Рашпиля рапортовал у гроба Корнилова: - Ваш приказ - атаковать - исполнил! В составе тридцати двух убитых офицеров в ваше распоряжение прибыл!

Боевые сцены гр. Толстого не менее поучительны: вся внутренняя сторона боя, неведомая для большинства военных теоретиков и мирновоенных практиков, а между тем дающая успех или неудачу, выдвигается у него на первый план в великолепно рельефных картинах. Разница между его описаниями сражений и описаниями историческими такая же, как между ландшафтом и топографическим планом: первый дает меньше, дает с одной точки, но доступнее глазу и сердцу человека. Второй дает всякий местный предмет с большого числа сторон, дает местность на десятки верст, но дает в условном чертеже, не имеющем по виду ничего общего с изображаемыми предметами; и потому на нем все мертво, безжизненно, даже и для приготовленного глаза. Так и в большинстве исторических описаний сражений: знаешь движения дивизий, редко полков, еще реже батальонов; "двинулись, не смотря на сильный огонь, ворвались, опрокинули, или были опрокинуты, поддержаны резервами" и т. д. Нравственная физиономия личностей руководящих, борьба их с собою и с окружающими, предшествующая всякой решимости, все это исчезает - и из факта, сложившегося из тысяч человеческих жизней, остается нечто в роде сильно потертой монеты: видны очертания, но какого лица? наилучший нумизмат не распознает. Конечно, есть исключения: но они крайне редки и, во всяком случае, далеко не оживляют перед вами события так, как оживляет его изображение ландшафтное, т. е. представляющее то, что мог бы в данную минуту с одной точки видеть один наблюдательный человек.

Нельзя сказать, чтобы военная литература, особенно за последние два века, отличалась бедностью; нельзя сказать также, чтобы человечество обоих полушарий было слишком скупо на ту деятельность, которая дает материал для военной литературы; не смотря на это, мы не знаем ничего, или почти ничего, о тех внутренних процессах и явлениях, которые происходят в душе человека под влиянием опасности. Причин такому основательному невежеству в деле, занимающем довольно видное место в жизни народов, много - и весьма веских; но от этого ничуть не легче самому делу, или, лучше сказать, состоянию понятий о нем; ибо никто, конечно, не станет спорить против того, что фальшивые представления о душевных процессах, при какой бы то ни было деятельности, до добра не доводят. На военном деле это отразилось самым наглядным образом: если были целые эпохи, убежденные в том, что чем массы людей совершеннее воспроизводят прямолинейные и прямоугольные геометрические фигуры, тем войско лучше, чем солдат ближе к автомату, тем он более годен для дела, - если, повторяем, были подобные целые эпохи, то это ни чему иному приписано быть не может, как полному невниманию к духовной деятельности человека, призванного действовать в массах, на боевом поле, под влиянием опасности.

Да неужели же нам по большевикам равняться? Разве аристократизм только привилегия? Если так, он уже не существует! Я считаю, что аристократизм понятие столько же внутреннее, сколько внешнее; благородная порода осталась - у лучшей части дворянства еще надолго сохранятся рыцарские черты и чувство чести, и это отнять у нас никто не властен! Такие люди вызывают к себе доверие больше, чем люди другой среды. Я - офицер. Теперь часто говорят «бывший» - почему? Никто не снимал с меня этого звания и не ломал шпагу над моей головой.

...

...

...

С самого начала 1915 года была усилена блокада анатолийского побережья. Для этого адмирал Эбергард систематически посылал нефтяные миноносцы. Только что вступившая в строй подводная лодка «Нерпа» служила для этой же цели. Флот почти беспрерывно искал неприятельские крейсера до самого конца января. «Гебен» чинился после того, как подорвался 25 декабря на русских минах у Босфора. Это облегчило работу линейным кораблям, но не сократило почти беспрерывного «утюжения» ими моря.

...

...

В течение большей части года поется эта стихира за каждой Божественной литургией, в конце ее, но как-то совсем по-особенному звучит она в день Святой Троицы. Конечно, это потому, что в ней как раз и прославляется Святая Троица. Но почему Св. Троица прославляется, и все верующие призываются к поклонению Ей в день праздника Пятидесятницы, когда воспоминается Сошествие Святаго Духа на Апостолов? Не есть ли этот праздник, собственно, в честь лишь Третьего Лица Пресвятой Троицы — Святого Духа, а не всей Св. Троицы?

Экранизация повести "Живой". Реж. Станислав Ростоцкий

В середине марта 1918 года, в станице Ново-Дмитриевской, сейчас же после соединения отряда Кубанского правительства с Добровольческой армией ген. Корнилова, все мелкие конные части обоих отрядов были сведены в один полк. Кубанцы, офицеры и юнкера, стали 2-й офицерской сотней этого полка, в ее 3-й взвод вошли те немногие офицеры кубанцы, которые незадолго перед этим, в ауле Шенджи были отрезаны, от ядра дивизиона полк. Кузнецова и избежав его печальной участи, уйдя по плавням к главным силам Кубанского отряда. Был в этой группе и автор этих строк. (Дивизион же полк. Кузнецова, оторвавшись от главных сил, ушел в горы, там большая часть офицеров, вместе с самим полк. Кузнецовым, была зверски переколота штыками, а часть отряда посажена в Майкопскую тюрьму; оттуда уцелевшие, среди них полк. Бабиев, были потом освобождены восставшими казаками ген. Геймана).

Велик Бог наш, и творит Он чудеса; и нет конца рассказу о чудесах Его. Нет очей, что увидели бы все чудеса Его; нет языка, который перечислил бы их; нет ума, который уразумел бы их. Смотрели очи, смотрели - и уснули сном смертным. Перечислял язык, перечислял - и онемел. Углублялся ум, углублялся - и поблек. Кто может познать чудеса, не познав сперва Чудотворца? А кто, увидев Чудотворца, останется жив?

Не имея быстроходных кораблей, Черно­морский флот вынужден был ограничить свои операции постановкой минных полей в заливах и на путях неприятеля и также блокадой уго­льных районов на побережье Турции, то есть на 120 милях анатолийского побережья на во­сток от Босфора, с портами Зунгулдак, Козлу, Инеболи и Парфени. Зунгулдакский порт был оборудован для погрузки угля, с молом и кра­нами. Остальные же были открытые рейды.

Сегодня кончается Пасха. Завтра — празднуем Воз­несение. Описанием события Вознесения Господня заканчи­вается евангельское повествование о земной жизни Христа. Разъясняя смысл этого праздника, Церковь гово­рит: «Еже о нас исполнив смотрение, и яже на земли, соединив небесным — т. е. выполнив план о нас и со­единив то, что на земле, с небесным, — вознеслся еси во славе, Христе Боже наш, никакоже отлучаяйся, но пребываяй неотступный...»

Король Генрих Птицелов - Геннадий Беззубенков
Лоэнгрин - Леонид Захожаев
Эльза, принцесса Брабантская - Татьяна Павловская
Фридрих фон Тельрамунд - Эдем Умеров
Ортруда - Лариса Шевченко
Королевский глашатай - Андрей Спехов
Брабантские рыцари - Владимир Живописцев,
Григорий Карасёв, Юрий Лаптев, Сергей Скороходов

Музыкальный руководитель постановки - Валерий Гергиев
Режиссёр - постановщик - Константин Плужников
Дирижёр -Томас Зандерлинг (Германия)
Хор и Оркестр Мариинского Театра (2003 год)

- Ты берешься за перо и хочешь быть автором, - звучал мудрый голос Николая Михайловича. – Спроси же у себя самого, наедине, без свидетелей, искренно: каков я? Ибо ты хочешь писать портрет души и сердца своего. Творец всегда изображается в творении.

Теперь, после всего перенесенного, Миша Леницын уже знал, каков он. И оттого решительно отвергал свой первый труд и давал себе обет написать иной – такой, который будет достоин того внимания и одобрения, что грезилось ему во сне.

На квартире братьев Муравьевых-Апостолов в казармах Семеновского полка было как всегда шумно. В этот вечер здесь, помимо хозяев, собрались их родственники, Никита и Александр Муравьевы, поручик князь Трубецкой, Николай Тургенев, Михаил Новиков, племянник осужденного при Екатерине за вольнодумство издателя, поручик Пестель, штабс-капитан Глинка, ротмистр Лунин и еще несколько совсем юных офицеров, среди которых был и Миша Леницын. Он лишь недавно, благодаря поручительству Никиты Муравьева, сделался членом тайного общества, названного «Союзом спасения», и пылкая душа юноши заходилась восторгом от того, что в России сыскалось столько благородных и отважных сердец, желающих переменить все к лучшему, покончить с лихоимством, утвердить справедливость…

Сими словами начинается сегоднешнее апостольское чтеніе, въ которомъ повѣствуется о двухъ чудесахъ ап. Петра: о чудесномъ исцѣленіи разслабленнаго Енея и о чудѣ воскрешенія Тавиѳы. Первое чудо совершено апостоломъ Петромъ въ городѣ Лиддѣ, второе въ Іоппіи, извѣстной нынѣ подъ именемъ Яффы. Оба города принадлежали къ числу прибрежныхъ Финикійскихъ городовъ. Во всѣхъ этихъ городахъ было немало христіанъ. Но первоначально они не назывались христіанами, а носили другія имена, въ ряду которыхъ употребляемо было имя святыхъ, также имя учениковъ. То и другое имя упоминается въ сегоднешнемъ апостольскомъ чтеніи, въ которомъ сказано, что апостолъ Петръ, обозрѣвая населенные христіанами города, пришелъ ко святымъ, живущимъ въ Лиддѣ, что въ Іоппіи жила одна ученица, именемъ Тавиѳа, и что въ Іоппію пригласили Петра изъ Лидды ученики (Дѣян, 9, 36. 38). Въ настоящія минуты остановимъ вниманіе на значеніи имени: святый.