 Перед сражением
Быстрое продвижение мощной французской армии опрокинуло планы русского командования задержать ее силами армии Барклая-де-Толли и ударить во фланг силами армии Багратиона. Стратегическая обстановка требовала скорейшего соединения двух армий, а это заставляло отступать. Русское командование приняло решение соединить армии под Витебском. Но соединения не произошло, так как армия Багратиона не смогла пробиться сквозь густые массы французов. Она была вынуждена отступить к Смоленску, где наконец и произошло соединение армий. После кровопролитного сражения русские войска оставили Смоленск.
С самого начала войны при дворе, в войске, в народе господствовало общее желание решительной битвы с ненавистным врагом. При таком всеобщем настроении Барклай-де-Толли должен был хитрить. Несколько раз он останавливался в виду неприятеля, делал распоряжения к битве и, когда все было готово, вдруг приказывал отступать. Никто не мог постигнуть, куда ведет он храбрую русскую армию, жаждавшую боя, и для чего бережет ее. В народе и в войске стали даже подозревать его в измене. После потери Смоленска войска перестали приветствовать его обычным “ура!”
При таком положении дел Государь, вняв голосу народа, вверил главное начальство над армией князю Михаилу Илларионовичу Голенищеву-Кутузову. При этом он возвел его в фельдмаршалы.
Александр I - М. И. Кутузову (8 августа 1812. С.-Петербург)
“Михайло Ларионович!
Настоящее положение военных обстоятельств Наших действующих армий хотя и предшествуемо было начальными успехами, но последствия оных не открывают Мне той быстрой деятельности, с каковою бы надлежало действовать на поражение неприятеля.
Соображая сии последствия и извлекая истинные тому причины, нахожу нужным назначение над всеми действующими армиями одного общего главнокомандующего, которого избрание, сверх воинских дарований, основывалось бы и на самом старшинстве.
Известные военные достоинства Ваши, любовь к отечеству и неоднократные опыты отличных подвигов приобретают Вам истинное право на сию мою доверенность.
Избирая Вас для сего важного дела, Я прошу всемогущего Бога, да благословит деяния Ваши к славе российского оружия и да оправдаются тем щастливые надежды, которые отечество на Вас возлагает.
Пребываю Вам всегда благосклонным, Александр.”
Буквально с первых же дней своего верховного командования Кутузов решил дать неприятелю генеральное сражение, к которому уже готовился и Наполеон. Французский император желал дать генеральное сражение, видя в нем кульминационный момент войны. По его замыслу сражение должно было открыть французской армии дверь в Москву. В стратегическом плане ведения войны для М. И. Кутузова генеральное сражение с Наполеоном было излишним, и было принято им под давлением обстоятельств. Кутузов знал, что отдать Москву без генеральной битвы не позволят и ему, несмотря на его русскую фамилию, как не позволили сделать это Барклаю. И он решил дать эту битву, ненужную, по его глубочайшему убеждению. Излишняя стратегически, она была необходима морально и политически. По прибытии к армии Кутузов, входя в обстоятельства и убеждаясь в численном превосходстве противника и отсутствии обученных резервов у русских, продолжал выражать уверенность в защите Москвы и победе. Но при этом он ставил условием успеха наличие обученных резервов, которых в то время не было. Вместо ожидавшихся 60 тыс. подготовленных солдат под Гжатском к русской армии присоединилось около 15,5 тыс., вместо обещанных 80 тыс. обученного московского ополчения Ф.Растопчин собрал около 7 тыс. слабо обученных и почти не вооружённых ополченцев. Кутузов акцентировал внимание императора на отсутствии серьёзных резервов и потерях, которые армия несла в столкновении с авангардом противника.
Позади Кутузова, до Москвы, не было более регулярных войск. На скорое содействие отдельных армий также нельзя было полагаться по причине их отдаленности : Тормасов стоял за рекой Стырь, Витгенштейн находился у Полоцка, Чичагов переправлялся через Днестр.
Трудности усугублялись месторасположением отступавших войск. От Гжатска до Москвы не имелось ни крепости, ни укрепленного лагеря, где было бы удобно хоть на короткое время удерживать превосходящего силой неприятеля, или, пользуясь ими, маневрировать. Кутузов продолжал отступать по Новой Смоленской дороге. 10 августа армия выступила из Царева-Займища и прошла через Гжатск; 20 августа - продолжала отходить к Дурыкину; 21 августа - к Колоцкому монастырю; 22 августа - подтянулась к Можайску. Во время этих маршей Кутузов усилил войска резервами в 15 тысяч, приведенными Милорадовичем. Между тем посланные в тыл офицеры донесли, что не доходя одиннадцати верст до Можайска, отыскано крепкое место при селе Бородино (имение отца Дениса Давыдова). Рано поутру 22 августа, опередив армию, Кутузов прибыл в Бородино, объехал окрестности и нашел их соответствующими своим намерениям. После рекогносцировки, Кутузов писал в письме Растопчину: “надеюсь дать баталию в теперешней позиции…и ежели побеждён буду, то пойду к Москве и там буду оборонять столицу”. Из этих слов достаточно ясно видно намерение Кутузова не только не идти на риск разгрома своих войск, но и суметь при случае отступить организованно в условиях преследования противником.
Бородинская позиция русских войск
Бородинская позиция пересекается надвое большой Смоленской дорогой. Правое крыло примыкает к роще, между Москвой-рекой и впадающей в нее речкой Колочей; левый фланг оканчивается в кустах у деревни Утицы, на Старой Смоленской дороге , ведущей из Гжатска через Ельню в Можайск. Фронт позиции, занимая протяжением около семи верст до Бородина, прикрыт Колочею, извивающейся по глубокому оврагу, далее ручьем Семеновским и кустами, между Утицей и Семеновским, и составляет выдавшийся при Бородине тупой угол.
Местоположение, образуя общую покатость, понижающуюся с левого крыла на правый, к Москве-реке и устью Колочи, представляет несколько возвышенных холмов у деревни Шевардино, в тысяче сажен впереди левого фланга.
Желая не дать неприятелю возможности овладеть этим пунктом, обозреть все расположение российских войск и вместе с тем, чтобы действовать во фланг наступающим по большой дороге к Бородину колоннам, Кутузов повелел на кургане у Шевардина поставить пятиугольный редут на двенадцать батарейных орудий, который, однако, не успели закончить. Для обеспечения правого крыла он приказал учредить перед лесом, близ Москвы-реки, три отдельных укрепления да еще насыпать укрепления для обороны переправы через Колочу, на Новой Смоленской дороге. В центре на кургане между Бородиным и Семеновским, начали возводить большой люнет на восемнадцать орудий, вошедший в историю как Курганская высота или батарея Раевского. Целью ее было обстреливать весь скат к ручью Семеновскому и кусты по левому берегу, довершая тем самым фланговую оборону Бородина.
Левее Семеновского Кутузов приказал устроить три флеши для прикрытия слабейшего пункта позиции и поддержания стрелков, которые должны были занять овраг перед фортом и кусты по направлению к Утице. Главная квартира расположилась в селе Татаринове, позади центра русских позиций.
Бородинская позиция резко ограничивала возможности Наполеона в выборе маневра. Наиболее уязвимая часть боевого порядка - фланги - была в результате искусного использования Кутузовым местности надежно прикрыта. Охват флангов затруднялся. Можно было произвести лишь глубокий обход, но это привело бы к чрезмерной растяжке войск и ослаблению сил. Наполеон был вынужден, таким образом, принять сражение на невыгодной для себя местности и применить фронтальный удар на узком участке фронта.
Совершенно очевидно, что не Наполеон, а Кутузов диктовал условия предстоящего сражения.
Бой за Шевардинский редут
23 августа Мюрат атаковал у села Гриднево, в пятидесяти верстах от Бородина, русский арьергард, которым командовал П.П.Коновницын. Русские долго не уступали ни шага, пока под вечер корпус Богарне не начал обходить их справа. Тогда, пользуясь темнотой, Коновницын отошел к Колоцкому монастырю. Несмотря на значительное превосходство французских войск, арьегард генерала П.П.Коновницына с успехом отражал их атаки. Однако при появлении корпуса Е.Богарне на правом фланге, Коновницын, опасаясь обхода отступил по направлению расположения главных сил русской армии.
Из рапорта Кутузова Государю: “Августа 24-го числа пополудни в 4 часа ариергард наш был атакован при Колоцком монастыре французами. Превосходные силы неприятеля принудили отступить оной к позиции, близ Бородина находящейся, где войска были уже устроены в боевой порядок. В сей день ариергард наш имел дело с неприятельской кавалерией и одержал поверхность. Изюмской гусарской полк с некоторым числом казаков атаковал сильно французскую кавалерию, где три зскадрона оной были истреблены.”
Армия Наполеона подходила к Бородину тремя колоннами. Основные силы- пехотные корпуса Даву, Нея, Жюно, гвардия и два кавалерийских корпуса Мюрата, находившихся в авангарде- продвигались по Новой Смоленской дороге. Справа следовал по Старой Смоленской дороге корпус князя Понятовского, а слева, по проселочным дорогам, - корпус Богарне, впереди него наступал кавалерийский корпус Груши. Около полудня французские войска стали подходить к позиции русской армии.
Как только французский авангард начал выходить из леса на открытую местность около деревни Валуево, русская артиллерия и егеря, расположенные в деревне Шевардино, окрыли огонь по наступающим.
Шевардинский редут обороняли войска 2-й армии под начальством племянника Суворова - генерал-лейтенанта А.И.Горчакова. Надо было защищать большой курган, где расположилась 12-пушечная батарея, справа - деревню Шевардино и слева лес на старой смоленской дороге. Против славной 27-й дивизии Неверовского, пяти гренадерских и двух драгунских полков Наполеон бросил весь корпус Понятовского, всю кавалерию Мюрата и три дивизии корпуса Даву.
Всего на редут двинулось около 30 тысяч пехоты, 10 тысяч конницы и обрушился огонь 186 орудий. К вечеру редут перешел в руки неприятеля. Тогда Багратион сам повел две гренадерские дивизии в атаку и выбил французов. Редут, село Шевардино и лес на левом фланге остались за русскими. С наступлением темноты пальба с вражеской стороны затихла. Но когда совсем стемнело Горчаков обнаружил колонну французов, направляющуюся к правому флангу русской позиции. Генерал-майору Неверовскому с небольшим батальоном удалось остановить и обратить в бегство французов. Сражение прекратилось.
Из рапорта Кутузова Государю: “Неприятель, перейдя реку Колочу выше с. Бородина, направил главные свои силы на устроенный нами пред сим редут, чрезвычайно беспокоивший наступательное его на наш левый фланг движение. Битва против сего редута час от часу делалась упорнее, однако ж все покушения неприятеля, отражаемого несколько раз с большим уроном, соделались тщетными, и наконец, был он совершенно отбит. В сие время кирасирские полки 2-й дивизии — Екатеринославской, Орденской, Глуховской и Малороссийской быстрой атакой довершили его поражение. При сем взято нами 8 пушек, из коих 3, быв подбиты, оставлены на месте сражения.”
Убедившись, что задача, поставленная войсками генерала А.И.Горчакова, успешно выполнена, Кутузов приказал им отойти в расположение главных сил русской армии.
Бой за Шевардино имел важное значение, он дал возможность Кутузову определить направление главного удара наполеоновской армии, а также завершить основные работы по строительству укреплений на бородинской позиции.
Подготовка к сражению
Ставка Кутузова М.И. во время Бородинского сражения находилась в с. Татариново. По традиции Барклай де Толли М.Б. все еще именовался «1-м главнокомандующим», Багратион П.И. «2-м главнокомандующим». Каждому из них Кутузов предоставил инициативу руководства сражением. «Не в состоянии будучи находиться во время действия на всех пунктах, — писал он в диспозиции 5 сентября, — полагаюсь на известную опытность гг. главнокомандующих армиями и потому представляю им делать соображения действий на поражение неприятеля».
В ночь перед сражением по русскому лагерю пронесли икону «покровительницы России» — Смоленской Божьей Матери, за которой шел с обнаженной головой и со слезами на глазах сам Кутузов М.И., впереди всего русского штаба. «Сама собою, по влечению сердца, — вспоминал очевидец этой торжественной сцены Федор Глинка, — 120-тысячная армия падала на колени и припадала челом к земле, которую готова была упоить до сытости своею кровью»; «это живо напоминало приуготовление к битве Куликовской».
На следующий день после боя за Шевардинский редут Кутузов уже не сомневался, что главный удар Наполеон нанесет на левом фланге русской позиции - неприятельские войска уже начали сосредоточиваться в районе Шевардина. В связи с этим главнокомандующий русской армией несколько изменил расстановку корпусов, дивизий и полков. Кутузов построил свою армию в глубокий боевой порядок для упорной обороны. В этом боевом порядке было три линии: в первой линии стояли пехотные корпуса, во второй линии - кавалерийские корпуса, в третьей линии - резервы (пехота, конница и артиллерия).
Все боевое расположение армии прикрывалось с фронта боевым охранением из егерей. Фланги охранялись казачьей конницей. Всего в распоряжении Кутузова было 120 тысяч человек при 640 орудиях.
Против русской позиции сосредоточилось около 135 тысяч человек пехоты и конницы и 587 орудий. Основная группировка французских войск численностью свыше 95 тысяч человек подтянулась к направлению главного удара.
Французские войска были построены колоннами в несколько эшелонов. Наполеон решил осуществить прорыв русской позиции наступлением пехотных дивизий, имевших глубокий боевой порядок.
25 августа французский император подписал диспозицию, по которой корпусу Богарне следовало начать наступление на село Бородино и далее по Новой Смоленской дороге сразу же как только начнется артиллерийский обстрел левого фланга русской позиции. Корпус Понятовского получил задачу двигаться через Утицкий лес. Наступлением на флангах эти войска должны были способствовать продвижению основных сил армии. Главный удар наносился в направлении на Багратионовы флеши.
25 августа обе стороны готовились к сражению. Лишь на отдельных участках завязывалась перестрелка между русскими егерями и передовыми частями французских войск.
Бой за село Бородино
Утром 7 сентября село Бородино занимал один батальон русских гвардейских егерей с четырьмя орудиями. Западнее села было расположено боевое охранение, состоявшее из егерей армейских полков. Мост через речку Колоча восточнее Бородина охраняли 30 матросов, которые должны были уничтожить мост после отхода русских на восточный берег.
Против Бородина Наполеон выделил один корпус, которым командовал Евгений Богарне. Вице-король Испании Богарне двинул в атаку на Бородино сразу две дивизии - одну с севера, другую с запада.
Французы начали движение в 5 часов и незаметно, под прикрытием утреннего тумана, подошли к Бородину. В 5 часов 30 минут они были замечены русскими артиллеристами, которые открыли огонь. Гвардейские егеря встретили французов штыками. Однако силы были несоизмеримы. Много русских егерей было заколото на месте, а оставшиеся отошли за речку. Через мост прорвалась и значительная часть французов., которая уже подходила к деревне Горки, куда подъезжал Кутузов на свой командный пункт. Барклай-де-Толли, находившийся на батарее у деревни Горки, выслал против французов три егерских полка. Егеря стремительно ударили, охватили противника с юга и погнали его назад. Большая часть французов была переколота, остальные отошли в Бородино. За речкой Колочей русские французов не преследовали. Команда матросов разобрала деревянный мост.
Бородино осталось в руках французов, которые сейчас же установили сильную артиллерийскую батарею. Огонь с нее велся не только по батарее Раевского, но и по русской батарее у деревни Горки.
После взятия Бородина французы больше не наступали против северного участка русской позиции.
Из рапорта Кутузова Государю: “Атака неприятеля на село Бородино произведена была с невероятной быстротой, но мужество лейб-гвардии егерского полка, оживляемое примером начальников оного, остановило стремление 8000 французов. Наикровопролитнейший бой возгорелся, и сии храбрые егери в виду целой армии более часу удерживали [неприятеля]. Наконец, подошедшие к нему резервы умножили силы, принудили сей полк, оставя село Бородино, перейти за реку Колочь. Французы, ободренные занятием Бородина, бросились вслед за егерями и почти вместе с ними перешли реку, но гвардейские егери, подкрепленные пришедшими с полковником Манахтиным полками и егерской бригадой 24-й дивизии под командой полковника Вуича, вдруг обратились на неприятеля и соединенно с пришедшими к ним на помощь ударили в штыки, и все находившиеся на нашем берегу французы были жертвою дерзкого их предприятия. Мост на реке Колоче совершенно был истреблен, несмотря на сильной неприятельской огонь, и французы в течение целого дня не осмеливались уже делать покушения к переправе и довольствовались перестрелкою с нашими егерями.”
Продолжение следует
С.И. Фомин
|
