Спасо-Преображенский монастырь, где стояло ополчение

В апреле 1612 года ратники Второго ополчения вошли в Ярославль. В этом городе ополчение простояло четыре месяца, до конца июля 1612 года. В это время Ярославль фактически стал столицей русского государства. Здесь окончательно определился и состав русского правительства — «Совета всея земли». В него вошли и представители знатных княжеских родов — Долгоруких, Куракиных, Бутурлиных, Шереметевых и др. Возглавляли Совет главный воевода ополчения князь Дмитрий Пожарский и нижегородский староста Кузьма Минин. Поскольку Минин был неграмотным, то вместо него подпись на грамотах ставил Пожарский: «В выборного человека всею землёю в Козмино место Минина князь Дмитрей Пожарской руку приложил». Грамоты подписывались всеми членами «Совета всея земли». А так как в то время неукоснительно соблюдалось местничество, то подпись Пожарского стояла на десятом месте, а Минина — на пятнадцатом.

Поход вверх по Волге

В начале марта 1613 года ополчение выступило из Нижнего Новгорода. Хорошо вооруженное и обученное ополчение двигалось по правому берегу Волги через Балахну, Юрьевец и Решму. Погода торопила, наступала весенняя распутица. Народную рать всюду встречали под звон колоколов, торжественно и с радостью. Войско увеличивалось с каждым днем, население городов и сел снабжало ополчение продовольствием, пополняло его казну.

В Балахне и Юрьевце к ополчению присоединились новые отряды: в Балахне — Матвей Плещеев «со многими дворянами разных городов», а в Юрьевце — служилые татары. Новоприбывшие получили денежное жалованье, как и другие ополченцы. В районе Плеса ополчение переправилось на левый берег Волги. На подходе к Костроме прибыла делегация костромичей с предупреждением о предательстве воеводы Ивана Шереметева, сторонника «семибоярщины». Воевода не хотел пускать ополчение в город. Ставленник московского боярина Мстиславского, приверженец королевича Владислава, костромской воевода приказал при появлении ополчения закрыть городские ворота и готовил город к осаде. Однако горожане сами решили проблему. В Костроме началось восстание. Горожане схватили Шереметева и едва не убили его, не приди ему на помощь Пожарский. Заменив враждебного воеводу по просьбе костромичей князем Р. Гагариным и взяв с собой «многую казну» Пожарский и Минин повели дружины дальше. В Костроме, да и в других местах, они действовали как временное правительство.

К Пожарскому прибыли гонцы из Суздаля, в котором бесчинствовали казаки атамана Просовецкого. Суздальцы умоляли избавить их от грабежа и разбоя. Князь Дмитрий назначил суздальским воеводой своего родственника князя Романа Петровича Пожарского и во главе с ним отправил в Суздаль отряд ополченцев. Казаки без боя сдали город и отступили под Москву.

Столица в Ярославле

В начале апреля 1612 года ополчение вступило в Ярославль. Здесь ему был оказан торжественный прием: многие жители вышли встречать народное войско далеко за город, а в самом Ярославле его приветствовал весь городской люд. Ярославль в то время состоял из трех частей: Рубленый город был обнесен невысоким валом с деревянным острогом; к нему приминал Земляной город (посад и торговый центр), окруженный глубоким рвом с водой и валом с деревянным частоколом; вокруг были расположены слободы. Наиболее сильным укреплением были каменные стены Спасского монастыря, расположенного около Земляного города. Ополчение расположилось в Земляном городе и в пригородных слободах.

Началось длительное «ярославское стояние». «Поход же их замешкался»,— записал летописец. Второе ополчение задержалось в этом городе на целых четыре месяца. Нужно было пополнить войско людьми, казну — деньгами, укрепить связи с богатым северным Поморьем, волжскими городами и с Сибирью, обезопасить себя от возможных ударов в тыл со стороны шведов и казачьих отрядов. Необходимо было организоваться, окончательно оформить временное правительство. Таким образом, в Ярославле Дмитрий Пожарский и Кузьма Минин приступили к окончательному формированию земского ополчения и созданию правительства.

Уже 7 апреля из Ярославля пошли грамоты по русским городам с подписями, из которых можно узнать руководителей Второго земского ополчения. Главные места были выделены людям, имеющим высокий чин: первая подпись принадлежит боярину Морозову, вторая — боярину князю Владимиру Долгорукому, третья — окольничему Головину, четвертая — князю Ивану Одоевскому, пятая — князю Пронскому, шестая — князю Волконскому, седьмая — Матвею Плещееву, восьмая — князю Львову, девятая — Мирону Вельяминову и только десятая — князю Пожарскому. На пятнадцатом месте: «В «выборного человека всею землею», в Козьмино места Минина, князь Пожарский руку приложил». За Мининым следует ещё 34 подписи, в том числе князей Долгорукова и Туренина, Шереметевых, Салтыкова, Бутурлина и т. д. Таким образом, хотя фактическими руководителями ополчения, избранниками народа, были Минин и Пожарский, их подписи под грамотой не стоят первыми. Сказывались законы местничества: сначала подписывались те, кто имел более высокое происхождение и чин.

Во время «ярославского стояния» князь Дмитрий Пожарский вместе со своими помощниками проделал большую организационную работу. В отличие от первого ополчения он создает стройную военную организацию. Пешие ратники объединяются в полки, а конные — в сотни. В каждый полк выделялся наиболее опытный в ратном деле и пользующийся наибольшим авторитетом среди ополченцев воевода. В конные отряды назначались сотники. Пожарский строго разграничил обязанности воевод в ополчении. Они отвечали за обучение и дисциплину ратников и непосредственно руководили действиями своего полка в сражении. Воевода должен был неустанно поддерживать воинскую дисциплину и быть образцом справедливости по отношению к воинам. С ополченцами воеводы и сотники проводили регулярные занятия по военному делу. Ратников обучали владеть в бою и огнестрельным (пищалями и пушками), и холодным оружием.

Много было сделано для упорядочения дела снабжения воинов жалованьем, продовольствием и снаряжением. Если воеводы в казачьих «таборах» Трубецкого и Заруцкого распоряжались казной по своему усмотрению, раздавая её зачастую только своим приближенным и вызывая тем самым недовольство рядовых казаков, то воеводы Пожарского исполняли только военные обязанности. Выдачу «денежных кормлений», или жалованья, ратным людям осуществляли чети (финансово-административные приказы) земского ополчения. В полку заведовал казной, выдавал жалованье, распределял продовольствие и снаряжение выборный из числа ратников.

Особой заботой руководителей ополчения было вооружение ополчения. Из Ярославля во все города Руси рассылались грамоты, которые призывали народ вступать в земское ополчение и присылать оружие, «наряд» (артиллерию) и порох для «огненного боя». В Ярославле было организовано производство холодного оружия (копий, бердышей, рогатин и доспехов). Здесь большую помощь оказали ярославский земский староста Григорий Никитников и богатый купец Светишников.

В целом ситуация в стране складывалась в пользу Второго ополчения. Развернувшееся сильное партизанское движение в стране (т. н. «шиши») и боевые действия остатков Первого ополчения сковывали силы интервентов. Кроме того, польский лагерь раздирали противоречия. Поляки не могли «переварить» огромную добычу и ссорились. Это позволило Пожарскому и Минину продолжать работу по укреплению и организации ополчения в сравнительно спокойной обстановке.

За четыре месяца пребывания в Ярославле ополчение более чем удвоилось. В него влились дворянские отряды из Вологды, Галича и замосковных городов. Подошли новые отряды служилых татар — поволжских, касимовских и романовских. Царевич Араслан возглавил «сибирскую многую рать» из татар, казаков и стрельцов. Переходили на сторону Второго ополчения и казаки: из подмосковных «таборов» пришли к Пожарскому 17 казачьих атаманов с отрядами. Кроме того, из различных городов и земель самостоятельно приходили стрельцы, «даточные люди» — крестьяне-ополченцы, служившие во вспомогательных отрядах. Вскоре под знаменами Минина и Пожарского в Ярославле собралось свыше 10 тыс. служилых поместных людей, до 3 тысяч казаков, не менее 1 тыс. стрельцов и множество «даточных людей» из крестьян (многие из них были участниками партизанской борьбы с захватчиками), число которых в документах не приводится. Доставили тяжелую артиллерию из поволжских крепостей. Это было по тем временам сильное войско. Хотя часть сил отвлекалась на другие направления. Вместить всех воинов Ярославль уже не мог. Пришлось построить дополнительно два особых военных лагеря.

Отряды Пожарского вошли в Тверь, Владимир, Ростов и Касимов. Лопата Пожарский разбил атамана Толстого, грабившего Пошехонье, Иван Наумов очистил окрестности Переяславля-Залесского, Дмитрий Черкасский преградил путь запорожцам Ширяя и Ниливайко, шедшим на Бежецк, а затем пошел на Углич, где засели «воровские» казаки. Четыре атамана перешли на его сторону, остальные после короткого боя удалились. Получая защиту от врагов и грабителей, города стали активнее присоединяться ко Второму ополчению.

Решая вопрос об обеспечении служилых людей, прежде всего дворян, руководители ополчения уже в Ярославле приступили к раздаче поместий, то есть пошли по пути правительств самозванцев, «семибоярщины» и Первого ополчения Прокопия Ляпунова. Одновременно поместья у казаков отбирались, а вместо них казакам назначалось хлебное и денежное жалованье. В связи с этим возникла необходимость упорядочить земельный фонд, пришедший за период Смуты в полное расстройство. Начался учёт земель. Таким образом, даже во время Смуты шло укрепление крепостного права, феодальной законности. Попытки нарушить правило владения крестьянами и землей знатью и дворянами пресекались.

Минину как главному казначею ополчения пришлось приложить немало усилий, чтобы собирать большие суммы для выдачи служилым людям и казакам жалованья. Однако денежный вопрос стоял остро. Снова пришлось прибегнуть к принудительному займу. Теперь деньги одалживали не только у купцов, горожан и богатых людей в селах, но и у монастырей, в том числе и у такого богатого, как Соловецкий. Кроме того, руководители ополчения наладили в Ярославле чеканку денег. Был учрежден Денежный двор.

В Ярославле окончательно оформилось «земское правительство», которое зародилось в Нижнем Новгороде. Разрядный и Поместный приказы наделяли землей и крестьянами дворян, выдавали жалованье. Во главе Разрядного приказа стоял дьяк Михаил Данилов; Поместным ведал Герасим Мартемьянов; Посольский возглавлял Савва Романчуков; Дворцовый (Большой) — дьяки Никифор Емельянов и Патрикей Насонов. Работал и Судный приказ. Пожарский и Минин возглавляли временное правительство — «Совет всея земли». В Ярославле также действовали «Священный собор», который представляли ростовский митрополит Кирилл и местное духовенство, и Боярская дума. Но от выборов царя временно отказались, основные кандидаты были в плену или с поляками в осажденной Москве.

Ярославский «Совет всея земли» пользовался огромным авторитетом и имел более значительные полномочия, чем обычный Земский собор при царе. Он распространил свою власть на большую часть территории России, кроме южных районов, которые продолжали поддерживать «правительство» Заруцкого и Трубецкого. Кроме того, сам по себе был Псков, земли Новгорода Великого были захвачены шведами, а западные области Русского государства — поляками.

Руководители Второго ополчения главной целью видели освобождение Москвы от поляков, поэтому старались прийти к временному соглашению с другими центрами силы. Чтобы отвлечь внимание шведов от действий ополчения, с ними были проведены переговоры о возможности избрания на русский престол шведского королевича Карла-Филиппа. Пожарский занял в переговорах со шведским посольством, прибывшим из Новгорода, уклончивую позицию. Пожарский своими переговорами хотел связать активность противника, так как шведы планировали захватить другие северные русские города. Так, шведы претендовали на выходы России к Белому морю, требовали сдачи Кольского и Сумского острогов, слали письма в Соловецкий монастырь. А «Новгородское государство» обратилось на Белоозеро и в Кириллово-Белозерский монастырь с призывом быть «в соединеньи» и признать шведского королевича. В результате ярославскому правительству пришлось, чтобы не получить шведский удар в спину, заключать с «Новгородским государством» перемирие. По его условиям Земской собор обещал рассмотреть кандидатуру королевича, но только когда действительно приедет и перекрестится. А до этого Новгород должен был жить с Русью «в любви и совете», не «подводить» московских городов к своему «государству» и «не чинить задоров» на границах.

Одновременно временное правительство России укрепляло северо-западная граница, в первую очередь такие важные стратегические пункты, которым угрожали шведы, как Тихвин, Каргополь и Белоозеро. По приказу князя Дмитрия Пожарского в кратчайшие сроки были восстановлены полуразрушенные крепости в районе Тихвина и Белоозера. Кроме того, князь Пожарский провёл дипломатические переговоры с Иосифом Грегори, послом германского императора, об оказании императором помощи ополчению в освобождении страны. Тот взамен предложил Пожарскому в русские цари двоюродного брата императора, Максимилиана. Впоследствии этим претендентам на русский престол было отказано.

Тем временем польский лагерь разлагался. Немецкие наемники требовали обещанного огромного жалованья. Польский гарнизон Москвы был истощен осадой, которую продолжали казаки. В столице был уже голод. Питались кониной, ели ворон и воробьев, падаль. Положение поляков усугублялось враждой между польскими командирами Гонсевским и Струсем. Получив известия о формировании Второго ополчения, Гонсевский покинул сожженную Москву. Вместе с ним ушло много польских солдат. В Кремле остались только часть отряда Струся и полк Будилы. Однако в руках интервентов была вся кремлевская и китайгородская артиллерия. Уход части поляков привел к более активным действиям казаков. Пожарский после изгнания поляков из Москвы признавал, что казаки «над польскими людьми... промышляли всяким образом и тесноту им чинили, и на многих боях с ними бились не щадя голов своих». Подмосковные казачьи полки сумели так плотно обложить Кремль и Китай-город, что полякам оставался лишь тесный проход по берегу Москвы-реки около Кремля.

Атаман Ходкевич, который ещё раньше увёл свои отряды из Москвы, снабжал кремлевский гарнизон нерегулярно. Ему сильно мешали действия русских партизанских отрядов. Чтобы подвести припасы ему приходилось двигаться почти всей армией. Шляхта бунтовала, требовала сменить её. «Шиши» нападали на польских фуражиров, уничтожали их или обращали в бегство, контролировали столичные коммуникации, доставляли в Ярославль разведданные. Так, об этом писал в своих записках ротмистр Маскевич, который подвергся нападению партизан вблизи лагеря Ходкевича, пробираясь с небольшим польским отрядом в осажденный Кремль. «Едва отошли мы на милю или на две от гетманского лагеря, напали на нас «шиши» и без труда одержали победу, ибо находившиеся при возах наших москвитяне тотчас передались к своим; а другие загородили путь повозками; дорога же была узкая, а снега безмерно глубокие... Враги разорвали наш отряд надвое: одни из нас воротились к гетману, в другие, шедшие впереди, в числе коих и я был, пробившись сквозь «шишей», с трудом достигли Можайска. Тут, в деревне Вишенце, мы поймали старого крестьянина и взяли его проводником, чтобы не заблудиться и не набресть на Волок (ныне город Волоколамск), где стоял сильный неприятель. Он вел нас в одной миле от Волока; ночью же нарочно повернул к тому месту. Уже мы были в одной только версте; к счастью, попался нам Руцкий, который в то время, проводив товарищей, вышедших из столицы к пану гетману, возвращался под самыми стенами Волока на свои квартиры в Рузу, где стоял с казацкою ротою. От него узнали мы, что сами идем в руки неприятелю, и поспешили воротиться. Проводнику отсекли голову; но страха нашего никто не вознаградит».

Перехват управления в стране

К концу «ярославского сидения» правительство Минина и Пожарского, почувствовав силу, активизировало наступательные действия. «Совет всея земли» смещал в городах воевод и назначал своих, прибирал к рукам власть на местах. Казаков Заруцкого и Трубецкого теснили. Дорогу на север им закрыли, казаки контролировали только небольшую территорию у Москвы и сохраняли одну коммуникацию — на юг. Неприятной для руководителей казаков новостью стала попытка ярославского правительства наладить контакты с южным служилым дворянством, которое ещё поддерживало казацкие «таборы». По мере усиления правительства в Ярославле меняется его отношение к казакам под Москвой. Атамана Ивана Заруцкого открыто обвинили в убийстве Прокопия Ляпунова, в присяге псковскому Лжедмитрию III и в незаконной раздаче своим сторонникам «черных», дворцовых и монастырских земель.

Передовые отряды земского ополчения постепенно захватывали подступы к Москве, оттесняя и разбивая казаков, многие из которых, привлекаемые щедрым жалованьем, переходили под знамёна Пожарского. 6 июля в Ярославль прибыло посольство от Трубецкого и Заруцкого с уверениями, что «таборы» больше не будут признавать Сидорку (псковского самозванца). Однако руководители Второго ополчения не поверили им. Тогда Заруцкий решил убить Пожарского. Сначала попытались «испортить» (отравить) князя. Один из летописцев того времени писал, что Дмитрий Пожарский во время походов страдал, как тогда выражались, «черным недугом», и связывалось это с «порчей» от донского атамана. А во второй половине июня 1612 года было совершено покушение на князя, когда он осматривал на «съезжем дворе» пушки, предназначенные к отправке под Москву. Здесь и попытались организовать убийство казаки Обрезок и Стенька, подосланные Заруцким и нашедшие себе в Ярославле за деньги сообщников. В возникшей на дворе толчее Стенька хотел нанести князю удар ножом в живот, но промахнулся и ранил ногу сопровождавшему Пожарского казаку Роману, который заслонил собой воеводу. Покушавшегося схватили и пытали; тот назвал своих сообщников. Они во всем повинились. Их хотели казнить, но Пожарский убедил этого не делать. Решено было одних посадить в тюрьму, других взять с собой под Москву, чтобы уличить Заруцкого в заговоре. В «таборах», когда стало известно о покушении, поднялось большое волнение.

Чтобы окончательно разоблачить атамана Заруцкого, Пожарский разослал ряд грамот, Так, в грамоте, обращенной к «украинным» (южным) городам, Дмитрий Пожарский с большим красноречием разоблачал предательские действия атамана Ивана Заруцкого, направленные на погибель Русского государства. Грамота имела определенный успех: из южных городов пошли ратники на помощь Второму ополчению. Юг страны стал отказывать в доверии и поддержке подмосковным казакам.

В середине июля Пожарский и Минин, учитывая благоприятную обстановку сложившуюся для ополчения, и известие о продвижении к Москве сильного корпуса великого гетмана литовского Ходкевича с большим обозом, начали активные военные действия. Из Ярославля к Москве были высланы передовые конные отряды. Во главе первого, насчитывавшего 400 всадников, находились воевода Михаил Дмитриев и арзамасский дворянин Федор Левашов. Этот отряд ополчения прибыл в столицу 24 июля и расположился у Петровских ворот. 2 августа к Москве подошел отряд в 700 всадников под командованием князя Дмитрия Лопаты-Пожарского и расположился у Тверских ворот. Передовым отрядам князь Дмитрий строго наказал: стоять отдельно от казаков из подмосковных «таборов», построить острожки и укрепиться в них до подхода главных сил ополчения.

Узнав о приходе в Москву передовых отрядов Второго ополчения, Заруцкий понял, что его дело проиграно. Атаман попробовал вступить в переговоры с гетманом Ходкевичем, но о них стало известно через польского ротмистра Хмелевского, перешедшего на русскую службу. Предательство Заруцкого глубоко возмутило казаков, среди которых было много настоящих патриотов. В нём произошел давно назревавший раскол. Большинство казаков решили поддержать Второе ополчение, что вместе биться с поляками и освободить столицу. Другая часть, не желая подчиняться Пожарскому и привыкшая к «вольной» жизни, покинула подмосковные лагеря. В августе 1612 года казацкий «боярин и воевода» с оставшейся ему верной значительной частью казаков («мало не с половиной войска») ушёл в Коломну, взяв с собой Марину Мнишек и её сына («ворёнка»).

Из Коломны движение Заруцкого вскоре распространилось на Рязанщину. С 11 декабря 1612 г. резиденцией атамана был рязанский город Михайлов. Заруцкий не принял решение февральского Земского собора 1613 года, на котором на царство был призван Михаил Фёдорович, и продолжал сопротивление до 1614 года. Его последним оплотом стала Астрахань.

Таким образом, одна из главных задач, поставленных Мининым и Пожарским, была решена: Второе ополчение почти без вооруженных столкновений избавилось от той части казачества подмосковных «таборов», которая выступала против них. Другая часть казаков поддержала ополчение Минина и Пожарского.

Продолжение следует…