14/27 сентября 1936 года завершилась героическая эпопея испанской крѣпости Алькасаръ, выдержавшей 72-х дневную осаду красныхъ войскъ во время Гражданской войны въ Испаніи. Случайный гарнизонъ изъ полутора тысячъ плохо вооруженныхъ человѣкъ подъ командованіемъ полковника Москардо, подъ защитой котораго находилось пятьсотъ женщинъ и дѣтей, упорно оборонялся противъ превосходящихъ силъ красныхъ «республиканцевъ», пока шедшія на выручку войска ген. Франко не прорвались къ Толедо и сняли осаду Алькасара.

Съ первыхъ же дней осажденные испытывали острый недостатокъ въ боеприпасахъ, медикаментахъ и особенно въ продовольствіи — хлѣба было всего 200 граммъ на человѣка въ сутки, а воды меньше литра. Они не имѣли никакой связи съ внѣшнимъ міромъ, не знали, продолжается ли ещё гдѣ-то въ Испаніи сопротивленіе «республиканцамъ» или выступленіе ген. Франко подавлено, и надеждъ на спасеніе нѣтъ никакихъ. Они возложили свою надежду только на Бога, начиная и заканчивая каждый боевой день молитвой въ часовнѣ Дѣвы Маріи, оборудованной въ подземельѣ полковникомъ Москардо. Они приготовились побѣдить или умереть, что въ тѣхъ условіяхъ было равносильно побѣдѣ, и символомъ этой рѣшимости сражаться до конца, но не покориться подъ власть сатаны стали слова Москардо, сказанныя въ отвѣтъ на угрозу красныхъ разстрѣлять захваченныхъ сына и жену полковника, если крѣпость сдана не будетъ: «Алькасаръ не сдастся никогда!»

И Господь Богъ, внимая этимъ молитвамъ и этому самопожертвованію, явилъ имъ свою всесильную помощь — Алькасаръ устоялъ. 1400 человѣкъ съ 1200 винтовками и 16 ручными пулеметами выстояли противъ 8000 съ бронемашинами, танками, артиллеріей и авіаціей. Крѣпость выдержала всё — голодъ, осаду, разлагающую пропаганду, безпрерывныя атаки, артиллерійскіе обстрѣлы на уничтоженіе, авіаціонные удары, подкопы, подрывы, разрушившіе башни и сравнявшіе стѣны съ землей, обливаніе зажигательной смѣсью, попытки затопленія водой. 128 защитниковъ было убито, 438 ранено, около 50 пропало безъ вѣсти, перебѣжчиковъ и сдавшихся не было ни одного. «Въ Алькасарѣ всё въ порядкѣ», — такъ обыденно рапортовалъ Москардо генералу Варела, командиру 8-ой дивизіи, первой прорвавшейся въ непокоренный Алькасаръ.

Алькасаръ поразилъ воображеніе всего міра. Когда изможденные, полуголодные люди до послѣдняго продолжали защищать уже и не крѣпость, а обыкновенную груду кирпича и щебня, въ которую она превратилась, самый послѣдній обыватель начиналъ понимать, что здѣсь обороняютъ не «опорный пунктъ», а нѣчто такое, что матеріальному выраженію не поддается. Становилось ясно, что Алькасаръ въ принципѣ не можетъ быть взятъ, ибо онъ не снаружи, а внутри каждаго изъ его защитниковъ, его можно сравнять съ землей, но его нельзя захватить. Наглядно, сокрушительно, неопровержимо для всѣхъ было явлено торжество духа и вѣры надъ безбожной матеріальной силой.

Восхищенные современники писали, что передъ Алькасаромъ меркнутъ легендарныя Фермопилы. Это была потрясающая побѣда, одержанная воистину не человѣческой, но Божіей силой. Особенно глубокое впечатлѣніе она произвела на русскихъ людей, которые въ нашу Гражданскую войну такъ и не сотворили своего Алькасара. Невольно приходило на память, какъ у насъ сдался Хабаловъ въ мятежномъ февральскомъ Петроградѣ, какъ сдались послѣ артобстрѣла юнкера обѣихъ столицъ, какъ обреченно сдался Духонинъ въ Ставкѣ, какъ сдались осажденные Ярославль, Рыбинскъ, Муромъ ... Въ рѣшающій моментъ не нашлось у насъ своего полковника Москардо, зато въ избыткѣ имѣлись другіе полковники, подобные Рябцеву, Полковникову, Перхурову, неспособные на послѣднюю, запредѣльную жертву, искавшіе спасенія въ капитуляціи и куда-то исчезавшіе «за подмогой» въ самый разгаръ сраженія. И хотя былъ и героизмъ, было и самопожертвованіе, была упорная борьба и было отчаянное сопротивленіе, но не доставало самаго главнаго — вѣры въ то, что для христіанина смерти нѣтъ, что умереть во Христѣ, это и значитъ побѣдить. Не было въ сердцахъ той сокровенной часовенки Дѣвы Маріи, гдѣ творится молитва, дающая сверхчеловѣческія силы сражаться до конца, до смерти, равносильной побѣдѣ. Уповали не на Бога, а на силу оружія и на свое умѣніе воевать, позабывъ, что Самъ Господь Iисусъ Христос побѣдилъ діавола и попралъ смерть не легіонами ангеловъ, а своею собственную смертію.

Въ память героическихъ защитниковъ Алькасара редакція «Силы и Славы» публикуетъ статью изъ журнала «Православное обозрѣніе», издававшагося Канадской епархіей РПЦЗ, и стихи князя Кудашёва, посвященные Алькасару:

«Альказаръ (Изъ письма).

Мнѣ многое пришлось видѣть въ Испанiи, и, впечатлѣнiй накопилось много, но безспорно самое сильное впечатление именно отъ Альказара. Помню, какъ за его осадой внимательнѣйшимъ образомъ слѣдили мы изъ Манчжуріи. И тѣмъ не менѣе далеко не всѣ подробности я зналъ. Я, напримѣръ, думалъ, что Альказаръ это крѣпостъ внутри города, вродѣ нашего Кремля. А вѣдь это просто домъ, одинъ только домъ, правда большой, крѣпко построенный домъ, сооруженный въ качествѣ крѣпости еще римлянами и достроенный готами и арабами, съ глубокими массивными подвалами. И этотъ одинъ домъ въ теченiе семидесяти дней сопротивлялся всей соединенной силѣ зла всего мiра.

Мы подъѣхали къ Альказару со стороны города. Кругомъ все руины и щебень. Два съ половиной мѣсяца его громили въ упоръ мощной артиллерiей, сначала 155-миллиметровыми орудiями, а потомъ 240-миллиметровыми. Кромѣ того, часть зданiй снесена подведенной подъ него миной.

Въ воротахъ развалинъ насъ встрѣтил сухой сѣдой человѣкъ, лѣтъ подъ 50 — гидъ. Говоритъ только по-испански, и когда мы удивились этому, онъ пояснилъ, что онъ одинъ изъ защитниковъ Альказара, и потому, хоть онъ и не знаетъ ни одного языка, именно ему было поручено быть гидомъ въ этомъ мѣстѣ.

Мы спустились въ подвалы Альказара. Вотъ мѣсто, гдѣ разорвалась бомба, убившая такого-то числа столько-то людей. Вотъ огромныя пробоины, которыя сдѣланы 10-ти дюймовыми орудiями, стрѣлявшими по Альказару день и ночь. Туть нашъ гидъ показываетъ дыру въ стѣнѣ, черезъ которую пуля однажды ударила въ его шлемъ и отскочила въ стѣну — «по милости Матери Божiей», Которой они непрестанно молились во всѣ дни осады. Воть примитивная глиняная печь, сдѣланная ими въ глубинѣ подвала изъ щебня послѣ того, какъ были разрушены всѣ кухни и всѣ печи въ домѣ. Тутъ женщины пекли хлѣбъ для всѣхъ 1900 защитниковъ и обитателей Альказара изъ муки, которую солдаты достали въ началѣ осады, во время одной вылазки въ городъ. Вотъ подвалъ, гдѣ доставали воду, медленно сочащуюся изъ камня. Воды защитники получали по три четверти литра на человѣка въ день. Умываться не приходилось. Вотъ длинные подземные корридоры, гдѣ скрывались женщины и дѣти. Когда красные предложили защитникамъ Альказара выпустить женщинъ и дѣтей, тѣ отказались всѣ до единаго, они понимали, что передъ ними не человѣческiй противникъ, а страшная дiавольская сила, съ которой нельзя вступать въ переговоры, которой нельзя вѣрить, и полагаться на снисхожденiе и великодушiе которой ни въ какой мѣрѣ нельзя. Спаси ихъ, Господи, за то, что они такъ вѣрно поняли природу дiавола — отца лжи.

Они были безъ священника. Красные прислали имъ однажды одного патера въ качествѣ парламентера — уговаривать ихъ сдаться. Патеръ былъ красный (были такiе), они категорически отказались, но просили священника отслужить имъ мессу, исповѣдать и причастить ихъ, чтобы приготовиться къ смерти. Патеръ началъ ихъ исповѣдовать, но не могъ, ибо кончалось время данное ему для выполненiя порученiя. Тогда онъ совершилъ общую исповѣдь и причастилъ ихъ всѣхъ...

Намъ показывали мѣсто, гдѣ два врача дѣлали операцiи раненымъ. Это тоже въ темномъ подвалѣ, освѣщенномъ только лампочкой, въ которой они жгли лошадиный жиръ. Почти все время осады они питались мясомъ лошадей и муловъ, потому что другихъ продуктовъ не было. Тамъ почти въ полной темноте дѣлались операцiи.

Тутъ же около этого лазарета - капелла съ изображенiемъ Божiей Матери, гдѣ утромъ и вечеромъ защитники собирались на молитву.

Наконецъ васъ приводять въ кабинетъ командира Альказара, полковника Москардо, гдѣ на стѣне записанъ его разговоръ съ сыномъ по телефону. Красные захватили въ Толедо младшаго сына полковника Москардо, пятнадцатилѣтняго мальчика. Старшiй сынъ полковника былъ уже убить во время высадки испанскихъ войскъ изъ Марокко въ Испанiю. Красные вызвали по телефону полковника Москардо. Его мальчикъ обратился къ отцу: «Папа они говорятъ, что если ты не сдашь Альказаръ, они мѣня разстрѣляютъ». — «Что же дѣлатъ, сынъ. Положись на волю Божiю. Я не могу сдатъ Альказара и предать всѣхъ, кто довѣрился мнѣ здѣсь. Умри достойно христiанина и испанца». – «Хорошо, папа. Прощай. Обнимаю тебя. Я скажу передъ смертью: да здравствуетъ Испанiя. Слава Христу-Царю». Онъ такъ и сдѣлалъ.

Я еще сдерживался, чтобы не плакать въ этой комнатѣ. Я видѣлъ, какъ у Великаго Князя судорожно двигается лицо. И даже сейчасъ, когда я пишу это, чувствую какъ клубокъ подступаеть къ горлу. Вспоминается Авраамъ, которому далъ Господь высочайшую честь быть прообразомъ Бога Отца и Исаакъ — прообразъ Христа въ ихъ готовности къ такой же вотъ жертвѣ.

А вѣдь этотъ разстрѣлъ мальчика одобрялъ и поддерживалъ тогда почти весь мiръ. Воистину, большевиковъ нельзя превзойти въ жестокости, но въ подлости ихъ превзошли многiе.

Полковника Москардо еще нѣсколько разъ вызывали къ телефону и издѣвались надъ нимъ, производя выстрѣлъ передъ аппаратомъ, какъ будто свидѣтельствуя о разстрѣлѣ. На самомъ дѣлѣ мальчика разстрѣляли въ этотъ день поздно вечеромъ. Когда полковникъ Москардо узналъ о разстрѣлѣ, онъ только сказалъ: «Теперь я знаю, что Альказаръ никогда и ни при какихъ условiяхъ не сдастся».

Мы поднялись изъ подваловъ во дворъ. Гидъ, переживающiй, вѣроятно, уже въ тысячный разъ всю эпопею и вдохновляемый нашимъ сочувствiемъ и нашими волненiями, разсказываетъ, какъ подъ конецъ осады краснымъ удалось сдѣлать глубокую траншею подъ холмомъ, на которомъ стоялъ Альказаръ, какъ заложили они тамъ семитонную мину и взорвали холмъ. Многiя европейскiя радiостанцiи уже съ торжествомъ возвѣщали по всѣму мiру, что наконецъ-то покончено съ этим гнѣздомъ бунтовщиковъ и послѣ никому ненужнаго героизма эта горсть мальчишекъ-юнкеровъ и солдатъ легiонеровъ закончила свое существованiе, какъ и нужно было ожидать, въ крови и развалинахъ. Тотчасъ послѣ взрыва, въ дыму и пыли поднятой имъ, красные со всѣхъ сторонъ бросились къ Альказару, увѣренные, что они уже не встрѣтятъ сопротивленiя. Но изъ подваловъ, изъ трещинъ, изъ расщелинъ, запыленные, задымленные, оглушенные, пораненые всѣ до одного вылѣзли защитники Альказара. Красные уже подняли красный флагъ надъ самой большой кучей мусора, главенствующей надъ всѣми холмами. Но юнкера и легiонеры вытѣснили ихъ назадъ, развалины героическаго дома снова были вь рукахъ бѣлыхъ. Пять дней послѣ того пытались юнкера сорвать со своей высоты красный флагь. Тридцать человѣкъ отдали этому дѣлу свою жизнь. Красные обстрѣливали эту точку и днемъ и ночью подъ прожекторами. Тѣмъ не менѣе, на пятый день кому-то удалось сбросить красный флагь.

Между прочимъ, убитыхъ въ Альказарѣ, такъ какъ тамъ не было священника, хоронилъ во время осады самъ полковникъ Москардо, по аналогiи съ капитаномъ корабля въ дальнемъ плаванiи, совершающимъ обрядъ похоронъ. Онъ самъ прочитывалъ надъ каждымъ убитымъ погребальныя молитвы.

Тутъ же видна широкая дорога, по которой альказарцы бѣжали навстрѣчу войскамъ, подошедшимъ для ихъ освобожденiя. Нельзя безъ волненiя на все это смотрѣть. Правда, Владыко, несмотря на всю растлѣнность и грѣховность, земля наша все еще очень свята, разъ на ней есть еще такiя точки героизма..."

«Православное обозрѣніе» № 22, Монреаль, “Monastery press”.

Намъ скажутъ: чужая побѣда,
Чужого похмелья угаръ.
Неправда! Намъ близокъ въ Толедо
Отбившій врага Альказаръ.

Мы первыми подняли знамя
И первыми вынули мечъ.
Изгнанія годы за нами
И горькая слава предтечъ.

Начало - въ кубанскихъ станицахъ,
Въ Толедо - преддверье конца...
Всѣхъ вѣрныхъ зовутъ причаститься
Отчизнѣ отдавшихъ сердца.

Понятными намъ письменами
Чеканится бѣлая быль -
Готовность идти за вождями
На плаху и ранній костыль.

Какъ Бѣлой Идеи побѣда,
Какъ первый отвѣтный ударъ,
Да здравствуетъ наше Толедо!
Да здравствуетъ нашъ Альказаръ!

Князь Н. Кудашевъ