Убили  короля  Александра I,  благородного нашего  Печальника.  Убили  ценнейшее,  посягнули на самое  священное,  что остается еще  у человечества  в шаткое наше время: духовное благородство,  доблесть,  чувство долга,  самоотверженность… − ибо Король  Александр  редкостно  воплощал в себе  эти благороднейшие  человеческие  черты.  Это ведомо теперь  всем,  даже и  омертвевшим душам − политиканам-европейцам,  подменившим  живую жизнь  мертвыми принципами.  Если бы имели  еще они  живую душу,  они должны были  бы  воскликнуть − «Ты победил, Галилеянин!» − как воскликнул  когда-то наш  полуевропеец  Герцен. 

То, чему  свидетелем  стал весь мир  после кончины  Короля Александра I − величайшая из побед: всенародная канонизация,  причисление Короля к  лику Святых Мучеников,  как помазание на вечное  царствование  в памяти и сердцах  народа,  помазание  без слов,  всеобщим  неслыханным стоном,  всеобщими слезами.  Это было  чудо шаткого  нашего времени,  которое в чудеса  не верит,  но которому  дано увидеть.  Оно поставлено  перед чудом −  перед величайшей душевной красотой  и благородством,  поистине,  исключительными. То,  что теперь  увидали все − победа  духа над  тлением,  вечного  над преходящим и суетным.  Глас народа − глас Божий:  весь народ Югославии,  все совестливые люди исторически  подтвердили, Кого  потеряли,  Кого  отняли у  скудного  огрябляемого мира  насилием убийства.  Бывают события,  когда Перст Божий  как бы грозится  миру; когда человечеству,  потерявшему  различение  добра и зла,  через одного,  достойнейшего,  как бы через искупительную  жертву,  указуется  верный путь,  когда  всем делается ясно,  где правда,  доблесть, добро и благородство,  и где − бесстыдство,  ложь, низость,  зло.  

Кем  был  для нашей  безустойной  жизни  почивший Король  Александр I Югославский?  Олицетворением  чести,  защитником правды − Божией и  человеческой.  Он был  ослепляющим  укором для всех,  строящих  жизнь неправдой;  свет Его  отовсюду виден,  колол глаза.  И служители тьмы  погасили его насилием.  Олицетворением чести  был Король-Рыцарь, Александр −  Югославский.  Свидетельствуют об этом: государственные акты,  слова Короля,  в актах запечатленных,  миллионы голосов Его народа,  страдание наше русское,  утоленное Им  так благородно − чутко.  Мы свидетельствуем об этом и будем всегда,  ныне и присно  свидетельствовать миру.  Он не только  Славным вошел  в историю:  Он вошел  в недра  народные − Героем,  бессмертным  Краалем-Юнаком; войдет в сказания,  как Святой,  в творчество,  как прекраснейший образ  Человека и Государя.  Отшедший,  он будет жить: Он  обогатил человеческую  мысль  и чувство  и найдет свое воплощение  в Искусстве. Это глас,  вопиющий − в пустыне  сумеречных дней  наших[i]. Услышит  ли пустыня? 

Это −  знамение  человечеству:  очнись! 

Как бы низко  не падал человек, как бы  ни  подменивал  похотями  ценнейшее − в каждой  падшей душе  тлеет  святая  искра.  Трагическое  событие,  Кровь  Короля-Мученика − поставило Его на высоту,  как образ  недосягаемой  красоты  духовной,  да разумеют  и падшие.  Какая жертва  принесена!    Поймут ли  такое   знамение?!    

Не только Он  вознесен на  высоты недосягаемые; за  собой Он  поднял  свою Державу,  с миром  ее поставил  лицом к лицу: «смотрите же,  чтите, это − Мой народ!»   

А нам,  русским людям,  да будет  великим утешением,  ободрением  и надеждой: ОН − наш,  духовно.  Сербией  порожденный,  воспитанный  ее духом  героизма и верности,  Он  вдохновлен  был великой  русской  культурой,  человеколюбивой,  широкой  и глубокой,  благостной  и благоговейной,  верной  великому завету: «Свет  Христов  просвещает  всех». Его жизнь − служение  и подвиг.  Святая  Жертва за мировое  окаянство,  ныне  принадлежит  Он миру.  

22-го  октября − 5 ноября  1934 г. 

            Париж.  

[i] Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте в степи стези Богу нашему.. (Ис. 40:3);  Ибо он тот, о котором сказал пророк Исаия: глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему. (Матф. 3:3); (Мар. 1:3);  (Лук. 3:4),  (Иоанн. 1:23).