Web Analytics
С нами тот, кто сердцем Русский! И с нами будет победа!

Категории раздела

История [4732]
Русская Мысль [477]
Духовность и Культура [850]
Архив [1656]
Курсы военного самообразования [101]

Поиск

Введите свой е-мэйл и подпишитесь на наш сайт!

Delivered by FeedBurner

ГОЛОС ЭПОХИ. ПРИОБРЕСТИ НАШИ КНИГИ ПО ИЗДАТЕЛЬСКОЙ ЦЕНЕ

РУССКАЯ ИДЕЯ. ПРИОБРЕСТИ НАШИ КНИГИ ПО ИЗДАТЕЛЬСКОЙ ЦЕНЕ

Статистика


Онлайн всего: 16
Гостей: 14
Пользователей: 2
Еремия, Elena17

Информация провайдера

  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • АРХИВ

    Главная » Статьи » История

    Алексей Максимович Каледин. НА ДОНСКОМ БЕРЕГУ, НА ВЫСОКОМ, КРУТОМ

    http://www.funlib.ru/cimg/2014/102421/0336887

    Алексей Максимович Каледин родился 12 (24) октября 1861 года на хуторе Каледин Усть-Хоперской станицы Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского в казачьей дворянской семье.

    Сразу стоить заметить, что в казачьих землях крепостного права не существовало. Поэтому быт казаков-дворян, получавших сословное отличие в подавляющем большинстве случаев за добрую военную службу, не слишком отличался от повседневной жизни рядовых казаков. За редкими исключениями. Особенно они были редки на верхнем Дону, где и стоит станица Усть-Хоперская один Бог ведает с какого времени. Возникла она, правда, на плоском левом берегу реки, где, собственно, приток Хопер и впадает в Дон. Но после очередного мощного наводнения перебралась на правый берег, высокий, отмеченный повсеместно крутыми меловыми курганами, когда под 100 метров, а когда и выше, свисающими на водой.

    Первое письменное упоминание о Хоперском городке датировано 1695 годом. Боярин Шеин отметил его в путевых заметках, спускаясь по Дону во время Азовского похода Петра Первого. А в 70-х годах XIX века население старой станицы составляло три с половиной тысячи человек.

    Эта часть Верхнего Дона — место особенное. Со всех точек зрения. Если говорить о географии, то именно здесь начинается и отсюда тянется на юг великая донская степь, приподнятая над рекой, летом — пропитанная ароматами чабреца и душицы, зимой — иссекаемая ветрами, будто нагайкой. Тут снегу наметает лошади по грудь, а по весне буераками несутся к Дону ручьи талой воды, от которых к июню не остается и следа. Вместо воды гуляют по степи волны серебристого ковыля. Если забраться на курган, бросить взгляд на север, то, кажется, чуть напряги глаза, и увидишь в зелено-голубом мареве купола московских церквей. Хотя до столицы по прямой — почти 800 верст. Над этими местами при мальчике-Каледине не летали самолеты. Их тогда попросту не было. Но и сейчас не летают. Все маршруты пролегают в стороне. Одни, западнее — на Ростов, другие, восточнее — на Волгоград и Астрахань. Тут и сухопутная дорога всего одна. Петляет 100 верст по степи между Вешенской и юртовой станицей Усть-Медведицкой, переименованной большевиками в Серафимович. Только эта дорога и выводит на трассы областного значения, с которых в свою очередь можно попасть на федеральные автобаны М-4 «Дон» и М-6 «Каспий».

    От этого же асфальта и два отростка. Один на север, к берегу, к Усть-Хоперской. Это километра три. Другой — на юг, к хутору Блинову. Километров под 40 будет. При чем тут хутор Блинов — чуть ниже. А пока посмотрим на эти места через призму истории.

    Станицы тут нанизаны на Дон, будто ягодки на стебель. И одна другой древнее. Казанская, Мигулинская, Вешенская, Еланская, Усть-Хоперская, Усть-Медведицкая, Клетцкая… А меж ними, точно капельки сока — десятки казачьих хуторов. Споры о том, откуда и когда взялось казачество, не утихают до сих пор. Но сами казаки уверены, что их поселения здесь возникли куда раньше, чем принято считать в среде историков-консерваторов. В той же Усть-Хоперской стоят два кургана: Большой и Малый Мечетный. Предание гласит, что на этих курганах в древности черкесы выставляли пикеты для наблюдения за противоположным берегом. Спрашивается, за кем наблюдали? Не за казаками ли?

    В стародавние времена казачью жизнь оседлой не назовешь. Строили времянки по Дону и притокам, прятали их в прибрежных лесах и буераках. Но потерять не боялись при нападении степняков. Бросали нехитрое хозяйство и уходили. Потом сами шли в набег. Снова отстраивали крохотные мазанки. Сеяли мало, больше занимались скотом, рыбной ловлей, охотой. Ну и брали в полон все, что плохо лежало. Так ковался казачий характер на Верхнем Дону. Так из поколения в поколение развивалась матрица, из которой впоследствии явилось для Российского государства сословие вольных людей, умевших хозяйство вести на донских просторах и умевших шашку с ружьем в руках держать. К концу XIX века казачий мир, в основе которого лежало Войско Донское, насчитывал миллионы людей, сотни тысяч профессиональных воинов, жил уверенно и зажиточно.

    Это не общие слова. Они нужны для того, чтобы легче понять особенности характера и основы мировоззрения Алексея Максимовича Каледина, выросшего из казачьей матрицы.

    Итак, чем же нам так интересен отдельно взятый хутор Блинов, прилипший к крохотной речке Цуцкан и затерявшийся в донской степи? Ко времени пояснить, что донские хутора — это совсем не то, что обозначают этим термином в центральных и северных российских губерниях. Хуторами казаки называют то, что у нас принято называть деревней. Курени и базы могут стоять плетень к плетню, а могут разбегаться на десятки метров друг от друга. Зависело от ландшафта и от формы хозяйствования. Но в любом случае казачий хутор — это компактное поселение когда в 10, а когда и в 100 семей.

    В современном Блинове сейчас от силы дюжина домов. Да и те вовсе не похожи на традиционный донской круглый дом. То есть крытую камышом мазанку, в которой внутреннее пространство опоясывает находящуюся в центре печь. Сохранившееся в Блинове жилье — времен позднего социализма. А руины того, что стояло тут до 1917 года, разбросаны вдоль Цуцкана на три версты. За несколько лет до рождения Алексея Максимовича Каледина домов на хуторе было куда больше чем нынче, а по официальной сводке Войска Донского в 1859 году жителей обоего пола насчитывалось 120 душ. И назывался тогда хутор — Каледин. Да-да, тот самый. И еще интересная цифирь: в 1917 году население Каледина состояло из 800 человек.

    Название «Блинов» хутор получил от советской власти. Всюду, в том числе и в глухой степи, искореняли память об атамане. Вот в 1933 году и переименовали хутор его имени в честь некоего местного казака Блинова, перешедшего на сторону красных. Весьма сомнительную честь, надо признать.

    В 1964 году журнал американских казаков-эмигрантов «Казачья жизнь» опубликовал материал, подготовленный уроженцем хутора Каледин, где излагалась его версия возникновения этого казачьего поселения:

    «Хутор, как и сотни других казачьих хуторов, никакими достопримечательностями не отличался. Так же, как и другие хутора, был широко разбросан по берегам степной речки Цуцкану, также густо зарос левадами и садами, среди которых то там, то сям белели казачьи курени. Единственной его достопримечательностью было название — Каледин. Он был основан предками первого выборного войскового атамана генерала от кавалерии Алексея Максимовича Каледина. Еще во времена Екатерины II казак Дмитрий Каледин из станицы Усть-Хоперской имел зимовник в сорока верстах от станицы, который лежал по над речкой Цуцканом.

    Кто был родоначальником Калединых неизвестно. Происхождение фамилии Каледин тоже трудно объяснимо. Некоторые утверждают, что фамилия Каледин происходит от украинского слова «каледа». Но такого слова в украинском языке нет, а есть слово «калядка». Тогда и фамилия бы звучала не Каледин, а Калядкин. Вернее будет объяснение тех казаков, которые стараются доказать, что фамилия Каледин происходит от турецкого слова «кале», то есть «крепость»…

    На зимовнике Дмитрия Каледина постоянно жили только надсмотрщики за скотом и лошадьми. Это были те, из небольшой части запорожских казаков, которые после разгрома Запорожской Сечи Екатериной II ушли на Дон, памятая, что с «Дона выдачи нет». Около хутора Каледина была балка, которая до последнего времени называлась «хохлачник». Это имя она получила от слова «хохол», то есть «чуб» или «оселедец», который тогда носили запорожские казаки. В этой балке, по-видимому, были курени, в которых жили надсмотрщики запорожцы.

    В войне против Наполеона в 1812 году Дмитрий Каледин не участвовал, только его сын Максим с сыновьями и внуками были участниками в этой войне, в Донской армии атамана М.И.Платова. Сам Максим Каледин и его два внука погибли в этой войне. В 1815 году четыре сына Максима Каледина Василий М. (майор), Макар М., Семен М. и Прохор М. поселились на дедовском зимовнике и были первыми поселенцами на хуторе, а поэтому хутор был назван Каледин. Почти в то же самое время там поселились казаки-скотоводы Роман Быков и Киреев… Дома свои первые поселенцы Каледины построили из дубовых пластин. Простояли эти дома долго…".

    Усадьба Калединых, где и появился на свет будущий атаман Войска Донского, находилась в самом конце хутора. Ныне от нее не осталось ничего кроме старого колодца. Что удивительно, сохранившего свежую воду до сегодняшнего дня.

    Итак, насколько совпадает версия казака-эмигранта с теми документами, что сохранились о роде Калединых, а главное — с той растиражированной всевозможными энциклопедиями и тематическими Интернет-порталами биографией атамана?

    Все разномастные источники солидарно сообщают о том, что первый известный Каледин — Дмитрий, прапрадед атамана. Соглашаются и с тем, что у него был сын Максим. Но дальше — интереснее. Источники называют только двух сыновей Максима, то бишь, внуков Дмитрия: Василия в чине майора и Семена. Причем, присутствует уточнение, что Василий в составе корпуса Платова воевал в Отечественную войну 1812 года и в Заграничных походах 1813−1814 годов. В одном из последних боев Василий Максимович потерял ногу. Об этом пишет и Михаил Астапенко в книге «Атаман Каледин», изданной в 1992 году в Ростове на Дону и являющейся, по сути, первым опубликованным большим исследованием биографии Каледина в современной России:

    «Его дед, майор русской армии Василий Максимович Каледин, храбро сражался в казачьем корпусе „вихорь-атамана“ Матвея Ивановича Платова против французов в период напряженнейшей борьбы с армией Наполеона в 1812—1814 годах и в одном из последних боев потерял ногу».

    Странно, что в чине майора, ибо в казачьих частях такого не имелось. А имелся чин войскового старшины, приравненный к майорскому чину указом Павла I от 1798 года. Налицо факт, что кем-то когда-то допущенная ошибка стала блуждать по публикациям и исследованиям жизни Каледина, превратившись в «переходящий приз». Это в свою очередь означает, что не все авторы утруждают себя перепроверкой данных.

    Но вернемся к роду Калединых. Что до Макара М. и Прохора М., упомянутых казаком-эмигрантом в статье журнала «Казачья жизнь», то о них ни слова нет и в работе Михаила Астапенко.

    Казалось бы, вопрос о прямых предках атамана закрыт. Но в 2011 году, аккурат, к 150-летию Алексея Максимовича, выходит в свет монументальное издание Сергея Кручинина «Белое движение. Исторические портреты», в котором автор предлагает наряду с прочими биографиями и биографию атамана Каледина. Сомневаться в серьезности источников, которыми пользовался исследователь, не приходится, так как Кручинин с 1993 года работает сначала в Государственной публичной исторической библиотеке России, потом — в библиотеке Дома Русского зарубежья имени Солженицына. Итак, он пишет и в свою очередь цитирует документы:

    «Алексей Максимович родился… на хуторе войскового старшины Максима Васильевича Каледина. «По заслугам отца его Сотника Василия Прохора Каледина», признанный в свое время дворянином Войска Донского, Максим Васильевич позаботился и о подтверждении дворянского звания своих детей: 11 мая 1870 года Войсковое депутатское собрание постановило «их, Василия, Алексея, Елену и Александру Максимовых Калединых… сопричислить к дворянскому роду деда их, Сотника Василия Прохорова Каледина».

    В письменной версии доклада заведующей филиалом Новочеркасского музея истории донского казачества «Атаманский дворец» Светланы Чибисовой, прозвучавшим 12 октября 2011 года в старинной донской столице на всероссийской научно-практической конференции «А.М.Каледин: эпоха и личность» есть такие строки:

    «Его (Алексея Каледина — прим. авт.) дед, майор В.П. Каледин храбро сражался в казачьих частях атамана М.И.Платова». Вновь это «П»… Прохор?

    О том, что ко всякого рода записям в церковных книгах, к различным реестрам и описям на Руси испокон веку относились с прохладцей, хорошо известно. Это гениально продемонстрировал Николай Васильевич Гоголь в поэме «Мертвые души». Задуманная Чичиковым афера пришла в голову великому писателю только потому, что в реальной российской жизни с документооборотом было не все гладко. В казачьем мире отношение к официальным бумажкам отличалось еще большим, мягко скажем, равнодушием. И тому свидетельствует все тот же историк Кручинин:

    " Алексей Каледин, похоже, проявил равнодушие к разосланной дворянам Хоперского округа просьбе местного предводителя дворянства «озаботиться вписать себя и членов своих семейств в дворянскую родословную книгу Области (Войска Донского)»: в бумагах его после смерти… остался незаполненный анкетный бланк, прилагавшийся к письму предводителя".

    И к чему мы пришли? К тому, что в третьем известном нам колене рода Калединых наряду с Василием Максимовичем, вполне возможно, существовал и его брат Прохор Максимович. Но ведь четвертое колено, то бишь, отец атамана звался Максимом Васильевичем, а вовсе не Прохоровичем. Это уж абсолютно достоверный факт. И на какую ветку родового древа в таком случае сажать невесть откуда вязвшегося «отца его Сотника Василия Прохорова Каледина» — непонятно. Все сходится к тому, что при оформлении бумаг, на которые ссылается Сергей Кручинин, станичник-писарь оказался не самым внимательным бюрократом.

    Впрочем, не наша цель — исследовать все нюансы калединского рода в ранних коленах. Важно, что майор, а правильнее — войсковой старшина Василий Каледин родил четырех сыновей, среди которых был первенец Максим. А тот, в свою очередь, произвел на свет пятерых детей, среди прочих — сына Алексея в 1961 году.

    Об отце Алексея Максимовича известно также мало, как о деде и прадеде. Кадровый казачий офицер, о котором довольно часто пишут — «полковник Севастопольской обороны». Но вот Светлана Чибисова предлагает иной вариант военной биографии: «Максим Васильевич — участник Венгерской кампании 1849 года, около 10 лет служил на Кавказе, за отличие в делах во время Польского мятежа 1863−1864 годов был произведен в войсковые старшины. Выйдя в отставку, поселился в станице Усть-Хоперской, где имел два дома».

    Возможно, под «Севастопольской обороной» подразумевается участие Максима Каледина в Восточной (Крымской) войне 1853−1856 годов. В ту войну боевые действия развернулись не только в Крыму, но и на Кавказском фронте весьма успешной для русского оружия. Другое дело, что внимание всей страны было приковано к Севастополю и его героической обороне. В среде простых подданных превалировало представление о том, что всякий воевавший в Восточной войне сражался в Крыму.

    Максим Каледин выслужил чин войскового старшины, то есть, опять-таки майора, ежели соотносить казачьи чины с чинами регулярной армии. В некоторых источниках пишут о подполковнике Максиме Каледине. Но и тут присутствует хрестоматийная ошибка, путешествующая из статьи в статью. Чин подполковника вместо упраздненного майорского чина появился в русской армии только в 1884 году по указу императора Александра III. В том же указе говорилось и о приравнивании чина войскового старшины к подполковничьему. Иными словами, войсковой старшина Максим Каледин произвел сына Алексея на свет, будучи по Табели о рангах в майорском статусе, а ушел из жизни в 1898 году — в статусе подполковника в отставке.

    О матери Алексея Максимовича известно, что была Евпраксия Васильевна природной казачкой дворянского рода Мишаревых из станицы Бурацкой (ныне — хутор Бурацкий Нехаевского района Волгорадской области). Не ближний свет по тем временам. Станица расположилась на правом берегу Хопра в 40 верстах южнее нынешнего Урюпинска. До Усть-Хоперской от Бурацкой путь раза в три длиннее. Любопытно, что согласно записям в Донских епархиальных ведомостях в этой станице в 1745 году проживал казак по фамилии Коледа. Евпраксия Васильевна родила мужу пятерых детей: сыновей Василия, Алексея, Мелетия (Мелентия) и дочерей Елену и Александру. Все три сына пошли по военной части.

    Старший брат атамана Василий, рожденный в 1859 году, сделал достойную карьеру: участвовал в трех войнах — русско-турецкой 1877−1878 годов, Первой мировой и Гражданской. Был награжден семью орденами. Последняя должность во время ПМВ — командир 4-й Донской казачьей дивизии с июня 1916 года. Уже во время Гражданской войны был произведен в генерал-лейтенанты, служил управляющим отделом внутренних дел Донского правительства при атамане Краснове. Ушел из жизни в 1919 году в Новочеркасске, пережив брата на полтора без малого года. Угодил Василий Максимович и на страницы мировой классики. В романе Михаила Шолохова «Тихий дон» в начале Первой мировой войны главный герой книги Григорий Мелехов служит в 12-м Донском казачьем полку, который вывел на войну тогдашний его командир полковник Василий Каледин, упоминаемый на одной страниц романа.

    Судьба Мелетия сложилась трагически. Он родился в 1875 году. В 1895 году он закончил Николаевское кавалерийское училище в Петербурге и вышел в Донскую артиллерию. В 1908 году, в возрасте 33 лет по одним сведениям погиб, упав с лошади, по другим — покончил с собой. Осталась вдова, которой старший брат помогал, чем мог. В частности, весьма равнодушный к материальному аспекту жизни Каледин в течение десяти лет после смерти отца, оставившего наследство в 270 десятин отменной пахотной земли, даже не озаботился разделить оное с братьями. Но сразу после смерти младшего брата этот вопрос был решен. Каледину отошло 90 десятин. И он передал их весьма нуждавшейся вдове Мелетия. В некоторых источниках написано о 400 десятинах. Как ни пробуй, но 400 на 3 — по числу братьев — поровну не делится. На Дону не принято было выделять наследство детям женского пола. Но даже если представить, что суровый Максим Васильевич изменил этому правилу, тогда 400 надо делить на 5. В этом случае сыну Алексею 90 десятин тоже никак не отписывается: выходит по 80 на каждого из детей. Ответ на этот, пусть и не самый существенный вопрос, дала вдова Атамана Мария Петровна Каледина, обратившаяся в Донской окружной суд после похорон мужа с таким прошением:

    «Прилагая при сем духовное завещание покойного моего мужа и свидетельство о его смерти, прошу окружной суд утвердить меня в наследстве участка земли в Хопёрском округе при р. Бузулуке, из 270 десятин которого на долю моего мужа приходилось 90 десятин, кроме которых никакого другого имущества покойным не оставлено. Вдова генерала от кавалерии Мария-Елизавета Петровна Каледина, г. Новочеркасск, 4 августа 1918 г.».

    О том, что завещание действительно было, свидетельствует документ, хранящийся в Государственном архиве Ростовской области, а именно — копия выписи из актовой книги нотариуса Темир-Хан-Шуры Трубицына за 1902 год, из коей следует, что выпись духовного завещания Алексея Максимовича Каледина занесена в реестр под номером 372 30 мая 1902 года.

    Существует предположение, впервые озвученное Светланой Чибисовой, что был в семье и четвертый брат — Николай, родившийся в 1870 году. Но никаких документов по этому поводу пока не представлено.

    Сестры Алексея Максимовича, как и положено на казачьем Дону, вышли замуж. Один из исследователей биографии Каледина в эмиграции участник Белого движения Николай Мельников сообщает в книге «А.М.Каледин: герой Луцкого прорыва и Донской атаман», выпущенной в Мадриде издательством «Родимый край» в 1968 году:

    «Сестры были замужем — Анна 1853 года рождения, жившая в станице Усть-Хоперской в доме отца вышла замуж за Наследышева (Хрисанфа — прим. авт.) и ее сын Николай был адъютантом Атамана и сопровождал его в поездке в августе и сентябре по Области, а Александра, рожденная в 1856-м, — за казака Торгового общества мануфактуриста П.Н.Шарапова, жившего в станице Федосеевской». Станица стоит и сейчас, в Кумылженковском районе Волгоградской области километрах в 50 севернее Дона и Усть-Хоперской. Разумеется, на реке Хопер, Каледины от этого донского притока удаляться не любили. Если только по службе.

    Михаил Быков

    Категория: История | Добавил: Elena17 (24.10.2016)
    Просмотров: 854 | Теги: русское воинство, россия без большевизма, сыны отечества, белое движение, даты
    Всего комментариев: 0
    avatar

    Вход на сайт

    Главная | Мой профиль | Выход | RSS |
    Вы вошли как Гость | Группа "Гости"
    | Регистрация | Вход

    Подписаться на нашу группу ВК

    Помощь сайту

    Карта ВТБ: 4893 4704 9797 7733

    Карта СБЕРа: 4279 3806 5064 3689

    Яндекс-деньги: 41001639043436

    Наш опрос

    Оцените мой сайт
    Всего ответов: 2033

    БИБЛИОТЕКА

    СОВРЕМЕННИКИ

    ГАЛЕРЕЯ

    Rambler's Top100 Top.Mail.Ru