Образ женщин-героинь в годы Первой мировой войны активно формировался в российской прессе. В период «тяжелейшей трагедии», «мирового пожара» женщина считалась помощником русского воина. Активно формировались образы медсестер, которые в меру собственных сил старались оказывать помощь раненным. Вместе с тем пресса того времени наполнилась различными сообщениями о новых «кавалерист-девицах», которые наравне с мужчинами сражались на фронте (в первую очередь, участвовали в качестве разведчиков). Сразу отметим, что отношение к ним было неоднозначным. С одной стороны, подчеркивался их героизм и отвага (и тем самым «слабый» пол ставился в пример «сильному»), с другой – нередко признавалось, что все же воевать – не свойственная для женщин функция.

Ниже представляется ряд материалов из газеты «Биржевые ведомости», которые интересны в первую очередь, что отражают формировавшиеся образы русских женщин, а также общественные дискуссии об их роли. Отметим, что некоторые приведенные ниже рассказы вызывают сомнения в полной достоверности (особенно те, что касаются боевых подвигов) – для прессы того времени было свойственно преувеличение, однако и здесь можно усмотреть особенности общественного восприятия войны в то время. (К. Пахалюк)

_______________________


Женщина-прапорщик

К числу исключительных, выдвинутых героев войны принадлежит Александра Ефимовна Лагерева, под псевдонимом Александр Ефимович Лагерь, произведенная в первый офицерский чин кавалерии.

С самого начала войны на русско-прусском фронте в первой армии в N-ской казачьей сотне, несшей почти исключительную службу разведки, числилось семнадцать молодых девушек, за редким исключением донских казачек. До настоящего времени из числа этих семнадцати восемь убито, а остальные девять — многие из них были ранены – состоят в строю.

Вот последнее дело, за которое урядник Лагерь получил чин прапорщика.

Александра Ефимовна Лагерева небольшого роста, худенькая, стройная девушка неполных восемнадцати лет. Держится в военной форме вполне свободно, рассказывает о себе, о совершенных подвигах слегка небрежным тоном, как о чем-то не заслуживающим большого внимания.

В последнем деле ранена в руку, но уже совсем оправилась и снова возвращается в свою сотню.

Во время боев в Сувалкской губернии разведочный отряд из четырех казаков под командой урядника Лагеря столкнулся и был окружен превосходными силами германских улан. Нападение было произведено так внезапно, что надежды на удачу обороны и прорыва не оставалось никакой. И с верой в свою дальнейшую звезду, которая никогда, даже в самые критические моменты жизни не покидает смелого, казаки положили оружие, сдавшись в план.

Под конвоем улан отряд Лагеря был отведен к германским позициям к местечко N. Там казаков подвергли внимательному обыску.

- По некоторым вырвавшимся восклицаниям и по тому вниманию, которому я подверглась со стороны германцев, — рассказывала Лагерева, — я поняла, что они узнали во мне женщину. Но это сослужило нам службу.

Начальник отряда приказал отобрать у нас огнестрельное оружие, оставив нам холодное.

После обыска меня и остальных казаков германцы заперли в костел, приставив к дверям часового, который должен был обходить все здание кругом.

Наступил вечер. Нас снова посетило несколько германских офицеров, которые, оглядываясь в мою сторону, о чем-то весело и оживленного говорили, а затем ушли снова, заперев двери костела.

После из совещания я решилась твердо бежать из плена во что бы то ни стало, хотя бы это стоило нам жизни.

С наступлением ночи казаки стали готовиться к бегству. Костел был невелик и кроме запертых дверей в нем на изрядной высоте были сделаны окна, прикрытые решетками, которые, по всей вероятности, не представляли особой крепости.

Быстро казаки составили живую лестницу из тел, и верхний, добравшись до окна, стал бесшумно выламывать решетку. Это удалось ему без большого труда. Тогда его место на плечах товарищей по праву старшинства заняла я. Взобравшись на подоконник, я посмотрела вниз. Взошедшая луна бросала довольно яркий свет. До земли было высоко. Но другого выбора не было. Перекрестившись и зажмурившись, я спрыгнула вниз. По счастью, прыжок был очень удачен, и я не ударилась сильно о рыхлую, размягченную от снега землю.

Но оставалась впереди другая опасность – часовой, который уже приближался с обходом.

Подняв крупный булыжник, я плотнее прижалась к углу костела, скрываясь в его тени.

Показался медленно шагающий часовой. В ту минуту, когда он повернулся ко мне спиной, я, откачнувшись корпусом назад, изо всех сил ударила его камнем по затылку. Солдат упал ничком.

По знаку, поданному Лагеревой, казаки один за другим бесшумно, как кошки, стали выпрыгивать из окна костела. Затем отряд осторожно двинулся вперед.

Счастливая звезда благоприятствовала смельчакам. Беспечные германцы, в своем отдаленном расположении от наших, в тылу, не приняли особых мер безопасности. Казакам удалось незаметно подкрасться к коновязи, с краю которой были привязаны их захваченные кони. Охранявший коновязь часовой, не подозревавший надвигавшейся опасности, спокойно прислонился к стволу дерева. В одно мгновение ему на голову был накинут башлык, он был повален, связан и лишен возможности позвать на помощь.

На бивуаке седла находятся тут же подле коновязи. Бесшумно взнузданы и оседланы узнавшие хозяев лошади, и пять минут спустя отряд казаков, не вызвав тревоги, выбрался из района германского расположения.

Под утро отряд столкнулся с тремя казаками, отбившимися от своей части и потерявшими направление. Тотчас же оба отряда соединились под командой Лагеревой, почти удвоим свои силы, и вместе продолжали путь.

Удалось благополучно миновать сторожевое охранение германцев, и уже стали приближаться к своим позициям. Отряд вступил в густой перелесок. И тотчас же высланный дозор из двух казаков вернулся, донося, что впереди показались уланы.

Столкновение было неизбежно, а силы — слишком неравны. Тогда Лагерева быстро набросала план нападения. По ее команде казаки по одному рассыпались по сторонам дороги и, едва впереди показался передовой дозор улан, выскочив из-за деревьев, с обнаженным шашками и гиком, они понеслись на улан. Нападение было так неожиданно, что начальник улан, думая, что на его отряд наскочил передовой дозор казаков, а главные силы подходят, совершенно растерялся, и 18 человек германских улан без единого выстрела сдались семи смельчакам.

Узнав о числе пленивших его, немецкий обер-лейтенант швырнул о землю с головы каски и, вцепившись себе в волосы, с отчаянной злобой стал восклицать:

- Кому я сдался, кому я сдался!

При обыске при нем были найдены весьма важные заметки и планы.

В целости доведя свой отряд и захваченных пленных к нашим позициям, урядник Лагерь донес своему командиру о своем бегстве из плена и о захваченных документах.

За совершенное дело по представлении на Высочайшее усмотрение урядник N-ской Донской казачьей сотни Александр Ефимов Лагерь был произведен в прапорщики казачьих войск.

(Биржевые ведомости. Утренний выпуск. 1915. – 12 апреля. – с.6)


***

Нашлись у русской женщины и хулители. Один из них пишет, что «за авантюристкой проникает на театр военных действий развратница, подавляя первую численностью». Далее он говорит о «фиктивных «офицерских женах» и «кузинах милосердия», купивших повязку Красного Креста в аптекарском магазине без всяких подготовительных курсов и испытаний», о «сестрах милосердия, что ищут на войне прежде всего флирта и женихов и о достойных их «гусарах Красного Креста».


Генерал-лейтенант И.Н. Свечин (главный инспектор госпиталей Петрограда)

«Деятельность сестер милосердия, не говоря уже о сестрах постоянного состава общин, но и того огромного количества сестер милосердия военного времени, которые работают в настоящее время, такова, что ее нельзя не ценить очень высоко как по ее качествам, так и по той неутомимой энергии, которая вкладывается в эту работу, и по той сердечности, которая проявляется подавляющим процентом лиц этой категории….

Конечно, в семье не без урода, но это совершенно естественно и объяснимо той массой лиц, которые посвятили себя уходу за больными и раненными воинами. Конечно, благодаря этим, весьма нежелательным и иногда плачевным исключениям в составе сестер милосердия, совершенно напрасно падает незаслуженная тень на безусловно достойный и хороший элемент с незапятнанной репутацией

Между тем, при наличии в Петрограде, напр., около 650 лечебных заведений, — военных, Красного Креста, общеземской и общегородской организаций, — по меньшей мере, две трети этих лечебных заведений не могли бы вовсе функционировать в смысле правильного и заботливого ухода за раненными, если бы не было сестер милосердия военного времени.

З.Н. Гиппиус:

- Стыдно и говорить о легкомыслии и эгоизме русской женщины на войне, именно в нынешнюю войну, когда все русские люди – мужчины и женщины одинакового проявили и проявляют выдающийся героизм и самопожертвование. И лишь сожаление вызывают бессильные старания умалить значение женщины на войне и не достигающие цели попытки очернить ее деятельность в качестве утешительницы и целительницы.

А.Н. Шабанова

- Настоящая война открыла широкое поле для проявления деятельности женщины и показала ее гражданскую зрелость и подготовленность к участию в строительстве жизни. Никто не обязывал, никто не призывал женщину к участию в войне, она дала и дает свои силы на самым разнообразным поприщах добровольно, по собственному побуждению, в сознании долга облегчить страдания родины, и когда, сравнительно в редких случаях, русская женщина в порывах энтузиазма не довольствуясь деятельностью на помощь жертвам войны, является в роли воина на полях сражения, рискуя жизнью, то это проявление героизма может быть объяснено самоотверженным стремлением активно разделить все опасности с братьями и мужьями в защите своей родины.

В.Н. Шишкина- Явейн:

- В качестве заведующей курсами сестер милосердия при лиге равноправия я имела возможность наблюдать работу и настроение нескольких сотен молодых женщин, стремившихся на войну. Могу засвидетельствовать, что всеми ими руководили самые святые побуждения – главным же образом, сознание гражданского долга и сострадание к тем, кто на далеких полях сражается за честь и достоинство России…

Кроме того, достаточно вспомнить имена многих женщин, ставших на войне жертвами долг – раненных и убитых сестер милосердия и врачей, — чтобы составить себе верное представление об истинной роли женщины на войне.

Я не поклонница женщин, идущих на войну в качестве добровольцев-солдат. Не женское дело убивать. Задача и назначение женщины на войне нести облегчение и утешение страждущим, и эту задачу русская женщина выполняет образцово.

И.И. Ясинский:

- В дружине русских добровольцев было в Батуме три девушки. Этою русскою дружиною генерал Л. был очень доволен, ею выправкой, ее одушевлением и готовностью к бою. Я видел девушек-добровольцев только издали, но о них говорили мне много хорошего и – ничего дурного. Из женщин, отличившихся в боях на приморье, особенно выделялись г-жа Лаврова, сестра милосердия, под пулями неприятеля подбирающая раненых солдат со своим отрядом санитаров, и ныне раненая г-жа Алексеева, знаменитая разведчица, своей беззаветной храбростью увлекшая за собою солдат и оказавшая большие услуги штабу разведки в Зачорохском крае. О ней ходят легендарные рассказы.

(Биржевые ведомости. Вечерник выпуск. – 1915. — 1 апреля. С. 4 – 5)

Война родит героинь

Война родит героев…

За десять месяцев войны Россия наслышалась о всяких чудесах храбрости, геройства, порой граничащих с безумием.

К ним так привыкли, что они не вызывают даже удивления, на них смотрят, как на нечто обычное.

Только исключительные случаи, случаи, поражающие даже самих воинов, несколько приковывают к себе внимание.

Дальше передаю факт, долго служивший темой для разговоров в одном из наших корпусов.

В ночь на 4-е июня на распределительный пункт Варшавского вокзала в санитарном поезде Его Императорского Величества Наследника Цесаревича и Великого Князя Алексея Николаевича прибыли две молодые девушки, казачки - Елена Козловская и Фелицатта Кульдяева.

Обе – участницы целого ряда кавалерийских стычек в Карпатах. Своей отчаянностью они поражали однополчан, воодушевляли казаков, и в короткий срок вокруг их имен сложились целые легенды.

Козловская ранена в левую грудь. Подруга ее не хотела расставаться с ней проводила в Петроград. По дороге заболела сама.

Подруги решили бежать на войну без согласия родителей. Уже только прибыв с приключениями в один из казачьих полков, они сообщили родителям о своем местопребывании. В полку к ним отнеслись редко внимательно, нежно. Долго отговаривали и лишь после настойчивых просьб согласились пустить на рискованные места.

(Биржевые ведомости. Вечерник выпуск. – 1915. – 5 июня)

***

Вклад в победу оказывали и генеральные жены. Так, например, жена генерала В.И. Гурко Э.Н. Гурко в первых дне войны работала в полевом госпитале.

«Со дня объявления войны в течение двух лет г-жа Гурко все время на позициях, ни разу не отлучаясь в отпуск.

На позициях – в прямом значении слова. Ей предлагали работать в хорошо оборудованных госпиталях ближнего тыла, в городских условиях и обстановке, — она отказалась.

И во время галицийского наступления и в жарких лодзинских боях, и в других Э.Н. Гурко всегда впереди, всегда под огнем перевязывала раненных, и тот бант медалей, которым украшена ее грудь, присуждены вполне по заслугам.

Вот и теперь Э.Н. живет в крохотной – повернуться негде – землянке. А в двухстах шагах – отличная, вполне благоустроенная мыза.

Генерал Шрейдер предлагал (скорее всего, начальник 5-й стрелковой бригады, в августе 1914 г. воевавшей в Восточной Пруссии – К.П.):

- Эмилия Николаевна, переезжайте туда, мы вам устроим такое уютное помещение.

- Ни за что! Я не должна, не могу, не хочу отличаться в моем обиходе от других сестер. Как живут они, так и я буду жить!

Этот суровый риторизм проходит красной нитью сквозь все существование г-жи Гурко на позициях. Единственное в чем она уступила – обедать иногда в близ находящемся штабе дивизии. Одета во все черное, скромное, монашенкой. И это не рисовка, не своеобразное кокетство умной светской женщины, это вполне искренно.

В слякоть и дождь Э.Н, в высоких сапогах по щиколотки, засасываемых липкой грязью, ходит на работу. На моих глазах в один день собственноручно сделано ею солдатам 318 холерных прививок.

Э.Н. не только сестра милосердия, но и хирург – полезный помощник врачам-специалистам. Задолго до войны, заинтересовавшись серьезно медициной, г-жа Гурко в течение двух лет изучала хирургию в Москве под руководством лучших профессоров.

(Биржевые ведомости. Вечерник выпуск. 1916. 9 августа)

По материалам hero1914.com