Федор Викторович Винберг родился в 1868 или 1869 году в дворянской семье. Имеющаяся информация о роде Винбергов весьма скудная и противоречивая: по одним данным род имел немецкие корни, по другим — шведские. Отец Винберга, Виктор Федорович был генералом от кавалерии, командовал 10-м армейским корпусом и 2-ой гвардейской Кавалерийской дивизией, его дядя — Егор Федорович, в свое время являлся посетителем кружка «петрашевцев», в связи с чем долгое время находился под негласным надзором полиции. О юности самого Федора Викторовича, к сожалению известно немного. Известно лишь, что первоначальное образование он получил во Второй Киевской классической гимназии, а затем, в 1890 г., окончил Императорский Царскосельский Александровский лицей. Несмотря на полученное им престижное гражданское образование, Винберг решил пойти по стопам отца. В 1892 г., видимо вольноопределяющимся, он поступил на воинскую службу, и уже в 1893 г. получил первый офицерский чин. Как и его отец, Федор Винберг служил в кавалерии, и более того, по его собственному признанию, в течение 19 лет подряд состоял офицером лейб-гвардии Уланского Ее Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны полка, входившего в состав дивизии, которой командовал его отец.

В званиях поручика и штабс-ротмистра в годы революционной смуты 1905−1907 гг. в составе своего полка Ф. Винбергу довелось принять участие в карательных экспедициях в Прибалтийском крае. Как подчеркивал сам Винберг уже на обвинительном процессе, устроенном в 1918 г. большевиками, совесть его в этом отношении была совершенно чиста — «я этого прошлого не стыжусь, в противоположность вам [большевикам], так злобно говорящим о мщении и расплате <…> ни я, ни мои товарищи не относились [так] к побежденным революционерам: исполнив свой воинский долг, мы делали все возможное, чтобы не усугубить тяжести положения попадавших к нам революционеров».

В конце 1913 г., желая уделять больше времени жене и детям, Ф. Винберг покинул действительную строевую службу и вышел в запас. Поселившись в собственном имении «Сильковичи» он занялся ведением молочного хозяйства, но особенной его страстью стал созданный им при имении небольшой конный завод. Вместе со своей супругой Винберг также активно занялся просвещением местного крестьянства — он являлся попечителем нескольких школ, создал народную библиотеку для крестьян окрестных деревень, организовал на свой счет бесплатные завтраки для учащихся деревенских детей.

Кроме того, Федор Винберг стал еще и активным участником монархического движения. Он состоял членом Русского Собрания и Русского Народного Союза имени Михаила Архангела (РНСМА). Являясь близким знакомым одного из вождей черносотенного движения Владимира Митрофановича Пуришкевича, участвовал во многих инициативах лидера РНСМА — состоял членом комиссии по изданию «Книги русской скорби»; был среди членов-учредителей Всероссийского Филаретовского общества народного образования, ставившего своей целью «постановку образования по всей России на исконных началах преданности Церкви Православной, Самодержавию Царскому и народности Русской».

Однако справедливости ради следует отметить, что Самодержавная монархия не являлась для Винберга самоценной. С одной стороны, он отмечал: «Я, как Русский, являюсь убежденным поклонником идеи Русского Самодержавия, но не закрываю глаз перед действительностью и знаю, что совершенства на земле не бывает. А потому сознаю, что и при Самодержавном Строе много неправды творилось в России, много непорядков и внутренних недугов омрачало ее жизнь, много злых, несправедливых людей совершало беззакония и чинило обиды, по отношению к ближним своим. <…> Но я сознаю и уверен <…>, что без Царя, без Самодержавия, все эти отрицательные стороны русской жизни усугубляются по крайней мере в сто раз». И в тоже время он констатировал: «[Я] являюсь убежденным поклонником Английской конституции, всей истории этого царственного народа и всего строя его политической и общественной жизни, но для России настоящего времени монархизм понимаю иначе, ибо думаю, что нельзя „с суконным рылом лезть в калашный ряд“, и что, дабы иметь право и возможность жить по человечески, надо раньше очеловечиться».

Первая мировая война застала Винберга в деревне, откуда он тотчас поспешил в Петербург, чтобы вновь зачислиться в действующую армию. По мобилизации Винберг был назначен командиром запасного пехотного полка, т.к. родной его полк был уже отправлен на фронт. Поскольку назначение состоялось не в кавалерийскую часть, а в пехоту, с которой по собственному признанию Винберга он был «совсем мало знаком», он отправился в Петергоф, где коленопреклоненно просил Государыню Александру Федоровну, являвшуюся шефом гвардейского Уланского полка, в котором ранее служил Винберг, посодействовать его определению в кавалерию. Хорошо знавшая Винберга Императрица (Винберг являлся еще и шталмейстером Высочайшего Двора и неоднократно удостаивался приемов Государем и Государыней) удовлетворила его просьбу и уже через неделю, в должности командира 2-го конного Прибалтийского полка Винберг находился в действующей армии. Не осталась в стороне от нужд, вызванных войной и его жена, устроившая в имении Винбергов лазарет для раненных воинов.

На начало Февральской революции Винберг находился со своим полком под Ригой. Узнав об отречении Государя и не считая возможным изменить присяге, он оставил действующую армию и был зачислен в резерв чинов Петроградского военного округа. Хорошо характеризует Винберга, следующий эпизод. Получив однажды приказ произвести дознание по поводу пения в казармах нижними чинами гвардейского Преображенского полка Русского народного гимна «Боже, Царя храни», Винберг отказался его выполнять, отметив в рапорте, что «можно только приветствовать этот случай, и я сам бы пел „Боже, Царя храни“, если бы тогда был там». Благодаря доброжелателям в штабе, рапорт, угрожавший Винбергу арестом, был уничтожен, а расследование перепоручено другому офицеру.

В мае 1917 г. Винберг оказался среди организаторов и стал председателем Союза воинского долга, созданного с целью «восстановления благородного духа Русской армии», а также поддерживал связи с «Республиканским центром». Название последнего сильно смущало полковника-монархиста, однако, после заверений, данных Винбергу участниками организации, что ее название не определяет сути и что главная цель Центра — довести войну до победы, он согласился на сотрудничество, сохранив, однако, за собой полную самостоятельность в действиях. В августе 1917 г. Винберг принял участие в Корниловском мятеже — совместно с другими офицерами он должен был поддержать выступление генерала А.М.Крымова из Петрограда, однако в связи с полным провалом планов Корнилова, Винбергу не пришлось выступить в поддержку генерала.

Не прерывал Винберг и связей с В.М.Пуришкевичем, хотя стремительное полевение последнего в 1915—1917 гг., оттолкнуло от последнего многих черносотенцев. «Талантливый, блестяще даровитый, редко образованный и начитанный, большого ума и больших творческих способностей, одинакового со мной <…> политического склада мыслей, Владимир Митрофанович мне очень нравился, и я был горячим его сторонником, — так писал Винберг о своем отношении к Пуришкевичу до начала Мировой войны, в то же время отмечая, что «действия и линия Пуришкевича во время войны и революции меня уже от него отвращали».

Хотя Винберга уже многое возмущало в действиях Пуришкевича (участие в убийстве Г. Е.Распутина, злобная критика в адрес отрекшегося от Престола Государя и Государыни и др.) он продолжал с ним определенное сотрудничество. В сентябре 1917 г. он опубликовал несколько своих статей в газете «Народный трибун: орган Пуришкевича», а также, наряду с другими офицерами и деятелями монархического движения участвовал на политических собраниях, которые организовывал в то время В.М.Пуришкевич. Поэтому вскоре после захвата власти большевиками, 6 декабря 1917 г. Винберг был арестован по обвинению в принадлежности к т.н. «монархической организации В.М.Пуришкевича» и заключен в Трубецкой бастион Петропавловской крепости (19 декабря 1917 — переведен в «Кресты»).

В «Крестах» Винберг оказался в одной камере с черносотенцем Петром Николаевичем Поповым, более известным как П.Н.Шабельский-Борк (свою новую, более звучную фамилию, он взял в память о своей крестной матери видной деятельнице Черной сотни, Елизавете Александровне Шабельской-Борк) с которым близко сошелся и сохранял дружеские отношения до конца своей жизни. Попов также проходил по «делу Пуришкевича», как и Винберг он был боевым кавалерийским офицером — корнетом «Дикой дивизии», имел за годы войны три ранения и был награжден Георгиевским крестом.

На обвинительном процессе, устроенном большевиками в январе 1918 г. Винберг, несмотря на поступавшие ему предложения от защиты профессиональных адвокатов отказался, предпочтя защищать себя самостоятельно. Выдвинутых в его адрес обвинений в участии в «монархическом заговоре В.М.Пуришкевича» он не признал, отметив, что, будучи крайне возмущенным действиями Временного правительства, он непременно вступил бы в подобный заговор, если бы действительно видел наличие надежной организации. К тому же Винберг справедливо отмечал всю нелепость судебного процесса, поскольку захватившие власть большевики устроили суд над теми, кто, исходя из их обвинений, также пытался свергнуть Временное правительство, для установления в стране диктатуры. Ф. Винберг отклонил и выдвинутое против него обвинение в организации юнкерского восстания, отметив, что «если б я решился рисковать молодыми жизнями этих юношей, я почел бы своим долгом пойти вместе с ними умирать, а не стал бы из-за безопасного рубежа наблюдать за гибелью жертв моих: я полковник, но не полковник Полковников».

Однако на требование обвинителей изложить свои политические взгляды, Винберг честно и открыто заявил: «Я монархист: был им всегда и всегда останусь. <…> Я всю жизнь до сих пор прожил и прослужил в верноподданных чувствах к нашему Государю Императору, и чувства такие я хранил не потому, что так мне лично было выгодно, а вследствие вдумчивого понимания их и знания истории моей Родины. <…> Я теперь такой же убежденный монархист, как был и раньше. <…> Я сознательно и любовно признавал тогда власть Государя и был бы подлым рабом, если б теперь от Него отрекся». Признать перед большевиками какую-либо вину Винберг отказался, открыто заявив, что свое участие в карательных операциях 1905−1907 гг. и свою монархическую позицию, считает прямым выполнением офицерского долга. «Да, я не изменил своей Присяге, — я верен и в несчастии своему Царю. Голова моя может скатиться на Вашей плахе, но перед Вами не преклонится», — заявил Винберг в своей речи.

«…Никакой вины за собой не признаю. Говорил очень откровенно много правды о самом себе и знаю, что это может даже и повредить мне. <…> Но правду <…> я считал нужным сказать, и не «страха ради Иудейского» <…> и не под влиянием наших прокуроров, зловеще вызывавших перед нами кровавый призрак возможных самосудов, а прежде всего из уважения к себе самому, а затем также из уважения, которое я хочу сохранить к суду моей родной страны. <…> «Мне отмщение, и Аз воздам"…, сказал Господь Бог наш Иисус Христос, Спаситель мой и ваш, господа судьи, и Твой, мой несчастный, больной и истерзанный, обманутый и обольщенный, разоренный и расхищенный, преданный и проданный, Русский Народ!», — такими словами закончил полковник-монархист свое выступление на суде. Во время перерыва в заседании суда к Винбергу подошел один из адвокатов Пуришкевича Б.В.Бобрищев-Пушкин и сказал: «Приветствую вас за удивительно смелую и благородную речь; но должен сказать, что вы себя ею потопили…»

Тем не менее, решение Революционного трибунала было сравнительно мягким для всех участников «заговора Пуришкевича» — красный террор еще не начался и большевики некоторое время играли в законность, что и спасло жизни монархистов. Винберг был приговорен к принудительным общественным работам сроком на три года условно, с освобождением через год. Но уже в мае 1918 года, как и другие политические заключенные, Винберг неожиданно попал под амнистию, объявленную по случаю дня «международной пролетарской солидарности», однако освобожден был несколько позже остальных, поскольку наотрез отказался дать большевикам подписку, что отказывается от дальнейшей борьбы с ними.

Находясь в заключении, Винберг имел возможность близко узнать многих политических деятелей тогдашней России — от знакомых ему ранее монархистов (И.Г.Щегловитова, А.Н.Хвостова, С.П.Белецкого, В.А.Сухомлинова), до либералов (А.И.Коновалова, С.Н.Третьякова) и эсеров (В.Л.Бурцева, П.М.Рутенберга), яркие характеристики которых составил в своем тюремном дневнике «В плену у «обезьян». При этом, утешением в заключении для Винберга стали полученные им слова «Высочайшего привета и благодарности от Царственных узников из Тобольска».

После освобождения Винберг уехал на Украину, где под началом графа Ф.А.Келлера принял деятельное участие в формировании воинских подразделений для борьбы с «самостийниками». В октябре-декабре 1918 года Винберг командовал 4-м (по другим данным — 2-м) отделом офицерской дружины генерала Л.Н.Кирпичева. «В декабре 1918, — свидетельствовал позже полковник В.М.Андронников, — он отличается упорством и доблестной обороной Педагогического музея <…> при взятии Киева войсками Петлюры». После взятия города петлюровцами, Винберг, как и многие офицеры, был арестован, и заключен в Лукьяновскую тюрьму. Однако, как вспоминал позже сам Винберг, «почти накануне расстрела, я был спасен уезжавшими на родину немецкими войсками», вместе с которыми в 1919 году он эмигрировал в Германию.

Обосновавшись в Берлине, Винберг приступил к изданию монархической газеты «Призыв» и журнала «Луч света», которые издавал при активном участии П.Н.Шабельского-Борка. Название и кредо издаваемого им журнала Винберг пояснял следующим образом: «Все партии в России имеют право высказываться откровенно и выставлять свое «credo» краеугольным камнем своей деятельности, кроме монархистов, в большинстве случаев считающих нужным затаить свои чувства. <…> Нельзя молчать! Довольно молчали и скрывались! Наш народ, преступив все Заповеди Спасителя нашего Иисуса Христа, запятнавший себя подлой изменой и кровавыми злодеяниями, расхитивший и разоривший все достояние отцов своих, за тысячу лет скопленное, дошел до последних пределов своего наносного безумия и ныне находится на краю окончательной гибели. Он должен услышать правду и увидеть хотя бы проблески того Света, которого мы мечтаем быть верными носителями».

Хорошо знавший Винберга поэт-монархист Сергей Бехтеев, посвятил Федору Викторовичу стихотворение «Пойдем за ним!», в котором, в частности, были следующие строки:

«Он нас зовет к воздвиженью Престола,
Как Минин звал великих предков встарь.
Он нам гласит: «Изжила срок крамола,
И жив с Семьей Пресветлый Государь.
Ко мне, орлы! Ко мне, бойцы Царевы!
Да будет мне ниспослано судьбой
Сорвать с рабов кровавые оковы,
Для блага родины пожертвовав собой».

Настоящей сенсацией стала публикация в третьей книги «Луча света» (1920 г.) произведения С.А.Нилуса «Великое в малом», содержащего «Протоколы Сионских мудрецов». Винберг становится популяризатором «Сионских протоколов» и именно с его переиздания книги, «Протоколы» переводятся на немецкий, а затем и на другие европейские языки.

В марте 1920 г. Винберг, будучи в близких отношениях с немецкими монархистами, принял участие в капповском путче, однако в связи с провалом последнего был вынужден перебраться из Берлина в Мюнхен. Здесь Винберг вошел в состав Баварской монархической группы, делегатом от которой в мае-июне 1921 г. принял участие в работе монархического Рейхенгалльского съезда. Винберг был также тесно связан и с Высшим монархическим советом. В 1922 в Мюнхене выходит его книга «Крестный путь. Ч.1. Корни зла», в которой Винберг постарался объяснить причины происшедшей с Россией катастрофы, делая особый упор на еврейский и масонский факторы. В марте 1922 г. он стал одним из организаторов (совместно с П.Н.Шабельским-Борком и С.В.Табоицким) покушения на бывшего лидера кадетской партии П.Н.Милюкова, в ходе которого был застрелен другой кадет и масон — В.Д.Набоков, отец известного писателя. После ареста его ближайших сотрудников по изданию журнала «Луч света» Шабельского и Таборицкого, непосредственно участвовавших в покушении, Винберг переехал во Францию, где 14 февраля 1927 г. скоропостижно скончался от разрыва сердца и был погребен на кладбище г. Шель. В 1937 г. бывший лидер Союза Русского Народа и активный деятель монархического движения за рубежом Н.Е.Марков в своем докладе, по случаю 10-летия кончины Ф.В.Винберга отмечал: «Если бы все, как Винберг, не мудрствуя лукаво, выполняли свой долг, великая, мощная, цветущая Россия существовала бы и доныне…».

ИСТОЧНИКИ:
1. Бехтеев С.С. Пойдем за ним! // Грядущее. Стихотворения. СПб., 2002.
2. Винберг Ф.В. В плену у «обезьян». (Записки «контрреволюционера»). Киев, 1918;
3. Винберг Ф.В. Крестный путь. Ч.1. Корни зла. Мюнхен, 1922, СПб., 1997;
4. Винберг Ф.В. Перед рассветом // Луч света. Берлин, 1919. Кн. 1;
5. Винберг Ф.В. Fecit cui prodest (отрывок из дневника). Предисловие // Луч света. Мюнхен, 1922. Кн. 4;
6. Волков С.В. Офицеры российской гвардии. Опыт мартиролога. М., 2002;
7. Граф Г. К. На службе Императорскому Дому России. 1917−1941: Воспоминания. СПб., 2004;
8. Заговор монархической организации В.М.Пуришкевича // Красный архив. 1928. Т.1 (26);
9. Марков Н.Е. История еврейского штурма России. Доклад, прочитанный на собрании, посвященном памяти полковника Ф.В.Винберга в Берлине // Марков Н.Е. Войны темных сил. Статьи. 1921−1937. М., 2002;
10. Незабытые могилы. Российское зарубежье: Некрологи 1917−1977. Т. 1. М., 1999;
11. Фомин С. Винберг Федор Викторович // Святая Русь. Энциклопедия Русского Народа. Русский патриотизм. Гл. ред., сост. О.А.Платонов, сост. А.Д.Степанов. М., 2003.

Андрей Иванов