«Наши улицы стали улицами безумного ужаса. Детей боимся выпускать: много пропадает детей безвозвратно... Сумерки, вечера, ночи - сплошное мучение. В 6 часов вечера люди боятся ходить по тротуарам, а стараются идти по середине дороги: на идущих по тротуарам «через заборы накидываются арканы и... Человек охотится за человеком. Человек боится человека как страшного зверя», - так писали Ленину крестьяне Самарской губернии в 1922-м году. Никогда ещё в своей истории Россия не переживала столь кошмарного голода.
Мором были охвачены даже всегдашние житницы государства. Официальные «Известия» в статье «Голод на Украине» сообщали следующие цифры: «На 1 мая (1922 г. - А.П.) всего числилось на... Украине 3.793.481 человек голодающих, из них 1.940.000 детей до 16-ти летнего возраста. К концу мая, по неполным сведениям, количество голодающих по всей Украине доходило уже до 4,218.270 чел. Таким образом, при общем количестве населения в голодающих губерниях 9.669.300 чел, голодает свыше 40 процентов всего населения этих губерний». На Тереке, как свидетельствует другое сообщение «обессилевшее от голода крестьянство и казачество пасется стадом по степи, ест мак… В некоторых местах Помголы, за отсутствием надлежащих продуктов питания, начали выдавать тот сорт жмыха, который обычно шел для топлива».
Украина, Крым, Кубань… Эти изобильные земли цвели и плодоносили даже в Гражданскую войну. И, вот, через два года большевистской власти Царь-Голод собирал здесь, равно как и по всей остальной России, страшную жатву. Люди вымирают целыми деревнями. Дороги завалены мертвецами, которых некому похоронить. Случаи людоедства становятся повсеместны. Но, несмотря на это, население удушается налогами, среди которых выделяется «голодный налог». Бессовестные «Известия» поясняют: «помощь голодающим есть не что иное, как самопомощь». На самом деле, налоги и пожертвования, поступающие со всего мира, идут, большой частью, отнюдь не голодающим. За счёт них живёт и процветает Коминтерн, на нужды которого будут употреблены, в частности, многие сокровища российских музеев.
Церковь, следуя призыву Патриарха, всеми силами старается помочь голодающим, жертвуя собранные за века ценности. Но власти подобная добровольная жертва не нужна. Она поднимает престиж церкви и мешает расправе с ней. Поэтому через считанные дни после воззвания Патриарха выходит постановление о принудительном изъятии церковных ценностей. Данное постановление имело целью спровоцировать верующих на выступление против власти. Поэтому и изымали посланные разорители не только неосвящённые предметы, которые Церковь и без того отдавала сама, но и освящённые, использование которых не для богослужебных целей строго воспрещено канонами, как святотатство.
Провокация удалась. Кое-где вспыхивают волнения. Правда, обходится без серьёзных столкновений. Самое громкое происходит в Шуе. Там в стычке с конной милицией и солдатами убиты четверо прихожан, защищавших свой храм. Это-то по меркам тех лет заурядное происшествие и вызывает ликование Ленина, вылившееся в его известном письме Молотову, в котором «самый гуманный человек» формулирует задачу: «Сейчас победа над реакционным духовенством обеспечена нам полностью. Кроме того, главной части наших заграничных противников среди русских эмигрантов за границей, т.е. эсерам и милюковцам, борьба против нас будет затруднена, если мы, именно в данный момент, именно в связи с голодом, проведём с максимальной быстротой и беспощадностью подавление реакционного духовенства. (…) На съезде партии устроить секретное совещание всех или почти всех делегатов по этому вопросу совместно с главными работниками ГПУ, НКЮ и Ревтрибунала. На этом совещании провести секретное решение съезда о том, что изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть проведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем больше число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».
Так началась новая фаза борьбы с Церковью. Вскоре фабрикуется т.н. «дело 54-х», по которому обвиняются 54 священнослужителя и мирянина, препятствовавшие изъятию церковных ценностей. Свидетелем по этому делу допрашивается сам Патриарх. В суде Святейший держится с таким достоинством, что даже советские газетчики не смеют писать о нём в неуважительных тонах. Так фельетонист Кольцов пишет в «Правде»: «Патриарх смотрит на бесцеремонный вызов и допросы его свысока. Он держится с достоинством. Но мы присоединимся к грубому святотатству Московского трибунала и вдобавок к судебным вопросам бухнем ещё один, ещё более неделикатный вопрос: откуда такое достоинство у патриарха Тихона?»
Вскоре Святитель Тихон был арестован вторично и заточён в Донской монастырь.

Е. Фёдорова. Пути Русской Церкви в век богоборчества