В РОВСе с именем Кутепова связан так называемый «период активизма». До конца 1920-х годов российская эмиграция жила надеждой на «весенний поход», то есть на продолжение вооруженной борьбы с большевизмом. Но время шло, и надежда становилась все слабее. Генерал Кутепов был одним из первых руководителей РОВСа, понявших необходимость перехода на другой путь. Обращаясь к Белой эмиграции, он заявлял: «Наше дело там – в России. Наша обязанность – показать русскому народу, что и мы, сидя здесь в безопасности, не забываем своего долга перед Родиной… Наш долг – помогать Её дремлющим национальным силам. Надо раскачивать, толкать на борьбу, вести пропаганду, заражать своею жертвенностью»… «Нельзя ждать смерти большевизма, – говорил Кутепов офицерам, – его надо уничтожать».
Под руководством Кутепова на протяжении 1920-х годов осуществлялась систематическая отправка добровольцев на подпольную работу в Советский Союз. Десятки офицеров и представителей русской патриотической молодёжи обращались к прославленному боевому генералу с просьбами об отправке их через «зеленую границу» в Россию, но, не имея возможности удовлетворить все эти просьбы, Кутепов должен был установить своеобразную жеребьевку, при которой не более одной трети записавшихся были намечены для боевой работы.
Для материального обеспечения подпольной антибольшевицкой работы на территории России Кутепов основал «Фонд спасения Родины имени Великого Князя Николая Николаевича».
Работа кутеповцев в подсоветской России велась в двух направлениях. Первое заключалось в установлении связи с высшими чинами Красной Армии (в 1920-е годы среди них ещё было немало «военспецов» – бывших офицеров), выявлении единомышленников и подготовке совместно с ними вооруженного восстания. Второе представляло собой систему так называемого «среднего террора», при которой наносились удары по отдельным учреждениям компартии и ОГПУ.
Важно отметить, что тактика кутеповцев ни в коем случае не подразумевала террористических актов против мирного населения или лиц, не причастных к большевицкой партии и её карательным органам. Были случаи, когда кутеповским боевикам приходилось отказываться от проведения терактов из опасения, что при их осуществлении могут пострадать мирные люди. Это принципиально отличало тактику Белых подпольщиков от тактики, распространённой во второй половине ХХ века красными и исламскими террористами.
«Ответный террор против компартии! – вот лозунг, наиболее действенный в борьбе с палачами, – писал один из командиров кутеповских боевиков, капитан В.А. Ларионов. – В ночных кошмарах им, убийцам, ворам, садистам и растлителям духа народного, чудится грядущее возмездие. Хулители имени Бога на земле чуют, что час расплаты не может не прийти. Только действие – твёрдое, прямое, бьющее прямо в цель – способно положить конец бесчинствующей банде маньяков».[1]
Контрудар по деятельности РОВСа нанес печально известный «Трест» – провокаторская организация, созданная под непосредственным руководством председателя ВЧК Феликса Дзержинского. Под видом монархической внутрироссийской организации «Тресту» удалось установить контакт с русским Зарубежьем и отчасти ослабить его антибольшевицкую деятельность.
В ходе боевых операций на территории СССР – при переходах границы, в схватках с чекистами – русские патриоты несли большие потери. Среди погибших были: А.А. Шорин, С.В. Соловьев, П.М. Трофимов, Г.Н. Радкович, Н.П. Строевой (наст. фам. – Стрекаловский); В.А. Самойлов, А.Б. Болмасов, А.А. Сольский; А. фон Адеркас; Мария Захарченко-Шульц, руководившая одной из боевых групп, и другие.
Но, несмотря на дезорганизующую работу «Треста», руководимое Кутеповым подполье в неравной борьбе против ГПУ добилось определенных успехов. С самого начала чекистам не удалось втянуть в провокацию «Треста» генерала Врангеля, на что они рассчитывали: П.Н. Врангель с большим недоверием отнёсся к этой псевдоподпольной организации и отказался иметь с нею дело. А в 1927 году «Трест» был разоблачен. Не удалось чекистам и предотвратить ряда громких показательных террористических актов Белого подполья – взрыва в Центральном партийном клубе г. Ленинграда, успешно организованного группой капитана В.А. Ларионова (7 июня 1927 г.) и взрыва в здании Управления ГПУ на Лубянке, осуществлённого Георгием Радковичем и Дмитрием Мономаховым (6 июля 1928 г.).
* * *
В 1929 году на Китайской Восточной Железной Дороге (КВЖД) произошёл вооружённый конфликт – части Красной Армии столкнулись в кровопролитных боях с китайскими войсками. Казалось бы, для Белых наступил удобный момент для возобновления вооружённой борьбы против большевизма. И действительно, коммунистическая пропаганда много твердила об участии русских белогвардейцев в советско-китайском конфликте.[2] Однако за этими утверждениями проглядывал скорее страх большевиков перед «белогвардейской опасностью», нежели реальные факты. Участие Белых в событиях на КВЖД было весьма ограниченным и совсем не таким, каким оно могло бы быть при благоприятных условиях. Дело в том, что Председатель РОВСа генерал А.П. Кутепов считал полезным для русских интересов воздержаться от участия в войне между Китаем и СССР. Объясняя свою позицию, Кутепов писал:
«С одной стороны, желательно сражаться с властью красного Интернационала, но, с другой стороны, – нельзя бить по национальным интересам России. Такими интересами я считаю Восточно-Китайскую железную дорогу…» [3]
Генерал Кутепов желал получить от Китая особые гарантии в ненарушении китайцами национальных интересов России, а также реальную помощь в формировании самостоятельных русских отрядов для направления их на захваченную большевиками русскую территорию. Без этого он не мыслил участия РОВСа в войне между Китаем и Советским Союзом и в этом духе дал руководящие указания своему представителю на Дальнем Востоке генерал-лейтенанту А.С. Лукомскому.
Но Китай не давал никаких гарантий, преследовал лишь собственные захватнические цели и намеревался решить конфликт без создания самостоятельных русских частей. В итоге участие русских Белых в борьбе против советских войск на КВЖД было весьма ограниченным: Обще-Воинский Союз не препятствовал добровольцам принимать в ней участие, но при сложившихся обстоятельствах Председатель РОВСа рекомендовал Белым «воздержаться от участия в войне». Хотя враг был общий, общего языка между РОВСом и китайскими властями не было: китайцы думали только о захвате КВЖД, генерал же Кутепов – думал о интересах России и её освобождении. Таким образом, конфликт на КВЖД не стал, как того многие ожидали, толчком для начала освободительного похода. Кутепов искал других возможностей продолжения борьбы.
* * *
Стремясь обезглавить РОВС, ОГПУ разрабатывает план похищения генерала Кутепова. Замыслу чекистов способствовало то обстоятельство, что, сберегая средства РОВСа, Кутепов отказался от телохранителей.
26 января 1930 года в Париже неожиданно и бесследно генерал Кутепов исчез. Вышел днем из церкви и домой не вернулся… Предпринятое французской полицией расследование не дало никакого результата.
Лишь спустя тридцать пять лет в советской печати впервые прозвучало признание о том, что похищение генерала Кутепова, действительно, было делом рук советских спецслужб.[4] Подробности этого преступления не известны до сего дня. По одной из версий, похитившим Кутепова советским агентам удалось доставить генерала на борт советского судна, но по пути к Новороссийску он скончался. Согласно другой версии, генерал Кутепов оказал сильное сопротивление своим похитителям и был убит в завязавшейся схватке, а тело его якобы было тайно захоронено в частном гараже парижского пригорода Леваллуа-Перре (ныне район парижских новостроек). Наконец, согласно третьей версии, обнародованной в 1951 году на страницах журнала «Часовой», чекистам удалось захватить генерала Кутепова живым и доставить в подвал одного из домов, принадлежащих советской агентуре во Франции. Там генерала всю ночь допрашивали и требовали от него подписать бумагу о том, что белогвардейцы якобы готовили убийство президента Франции и что он, генерал Кутепов, приносит своё раскаяние и добровольно возвращается на родину. Но от генерала ничего не удалось добиться, его поместили в подвал с кляпом во рту, а к утру он скончался.[5]
Ни одна из версий убийства генерала Кутепова не является ни документально подтверждённой, ни документально опровергнутой.
Похищение А.П. Кутепова всколыхнуло всю русскую эмиграцию. По РОВСу был нанесён тяжёлый удар. Но Союз выстоял – пост Председателя Союза занял Генерального Штаба генерал-лейтенант Евгений Карлович Миллер.
* * *
Если время руководства РОВСом генералом Кутеповым называют периодом активизма, то годы председательствования в Союзе генерала Миллера можно назвать периодом интенсивной военной подготовки и работы с молодёжью.
При генерале Миллере деятельность РОВСа на территории Советского Союза стала постепенно замирать, хотя и не была полностью свёрнута. Причина этого крылась не только в исчезновении такой сильной личности, какой был Кутепов. Дело в том, что избранная генералом Кутеповым тактика подразумевала наличие в Красной Армии единомышленников из числа бывших офицеров, между тем в РККА постепенно происходила их замена на рабоче-крестьянские кадры, и расчеты на старые связи рушились.
Новый Председатель Обще-Воинского Союза генерал-лейтенант Е.К. Миллер особое внимание обратил на другую сторону работы – военную подготовку в рядах Союза к предстоящей борьбе с Красной Армией, совершенствование и пополнение знаний в области военной науки и техники. С этой целью при РОВСе стали открываться различные военно-учебные заведения, повторительные курсы и кружки, на которых чины РОВСа изучали опыт мировой и гражданской войн, следили за развитием военного дела, знакомились с организацией и подготовкой Красной Армии.
В этот период получила дальнейшее развитие и система высшего военного образования. В 1931 году, в дополнение к Высшим военно-научным курсам в Париже, было открыто отделение ВВНК в Белграде (Югославия), а также организовано заочное обучение для русских офицеров, живших вдали от Парижа и Белграда. До сентября 1939 года на Парижских Курсах училось около 400 офицеров, из коих 82 получили законченное высшее военное образование и были награждены нагрудными знаками Военной Академии.
Другой заботой генерала Миллера стало пополнение рядов РОВСа молодёжью. Хорошо понимая, что РОВСу и будущей Русской Армии нужны молодые, образованные офицеры, генерал Миллер обратился к эмиграции с призывом: «Молодёжь – под знамёна!» Этот призыв стал ответом РОВСа на похищение генерала Кутепова, и многие русские юноши, воспитанные вдали от Родины в истинно русском, патриотическом духе, откликнулись на него вступлением в ряды Обще-Воинского Союза.
В июне 1930 года было опубликовано «Положение о приёме в воинские организации РОВ Союза молодых людей, ранее в войсках не служивших», согласно которому в РОВС принимались молодые люди от 16 до 30 лет, физически годные для несения строевой службы.[6] Все они зачислялись рядовыми: окончившие полный курс кадетских корпусов – юнкерами, окончившие полный курс высшей или средней школы или получившие образование, соответствующее не менее 6 классам средней школы – вольноопределяющимися, остальные – охотниками.
Зачисленные в воинские организации молодые люди давали обязательство о сдаче, в определённые сроки, экзаменов на звание унтер-офицеров, а получившие общее образование не ниже шести классов среднего учебного заведения – и на первый офицерский чин. Унтер-офицерам из юнкеров и вольноопределяющихся, выдержавшим офицерский экзамен и получившим соответствующую аттестацию, Приказом Председателя РОВСа предоставлялись все права офицеров. «Само производство в офицеры, – отмечалось в Положении, – осуществляется Председателем РОВС, когда это будет признано возможным».
На повестку дня стало создание военно-учебных заведений, в которых русская молодёжь могла бы получить основательную военную подготовку. Для этого в РОВСе была создана целая сеть средних и низших военно-учебных заведений и школ.
В 1930 году в Париже, при Высших военно-научных курсах им. генерала Головина, были открыты Военно-училищные курсы, где молодые люди могли заниматься по программе военного училища и получить право на производство в офицерский чин. Все занятия проводились в свободное от работы время. Юнкера Военно-училищных курсов, после двух лет обучения и двух лагерных сборов, должны были сдавать экзамены по двенадцатибалльной системе по следующим предметам: тактика пехоты, тактика артиллерии, тактика кавалерии, тактика воздушных сил, общая тактика. Дополнительно в список экзаменов входили: артиллерия, военно-инженерное дело, броневое дело, стрелковое дело, топография, боевая химия, военная администрация, уставы и строевое обучение.[7] Выдержавшие экзамены, получали специальные «Свидетельства» и удостаивались к производству в офицеры и к занятию должностей младших офицеров в частях РОВСа.
Впоследствии такие же Военно-училищные курсы РОВСа были открыты в Риве (Франция), Софии (Болгария), Белграде (Югославия), Брюсселе (Бельгия) и на Дальнем Востоке (в Маньчжоу-диго).
Помимо названных выше учебных подразделений и военно-учебных заведений РОВСа, можно упомянуть и другие, например:
– Русскую стрелковую дружину им. генерала Врангеля в Брюсселе;
– Школу подхорунжих в Белище и Белом Монастыре (Югославия);
– Военное училище в Цинанфу (Китай);
– Русское морское училище в Шанхае;
– Гардемаринские курсы в Париже;
– Стрелковые курсы полковника, кн. И.И. Максутова в Белграде;
– Унтер-офицерские курсы в Ницце;
– Роту им. генерала А.П. Кутепова (Болгария);
– Роту допризывной подготовки подполковника М.Т. Гордеева-Зарецкого (Югославия).
Задачу начальной военной подготовки молодёжи выполняли также и разведческие (скаутские) и «сокольские» организации. Во Франции под покровительством РОВСа находилась Организация Русских Бойскаутов.[8] Заметную роль в военно-патриотической подготовке молодёжи играли Национальная Организация Российских Разведчиков (НОРР), тесно связанная с РОВСом, организация «Юный Доброволец» и другие.
| 
