1921–22 годы для многострадального народа России выдались особенно тяжелыми. Даже пролетарский вождь назвал свирепствовавший в стране голод «чудовищным». В этих непростых условиях патриарх Московский и всея Руси Тихон обратился ко всем православным христианам мира с просьбой оказать помощь русскому народу. По его благословению был создан Всероссийский церковный комитет помощи голодающим. Большевики на призыв Церкви ответили декретом об экспроприации из храмов всех драгоценных предметов «из золота, серебра и камней», в том числе предметов сакрального назначения.
Кампания по разорению началась
Прихожане Воскресенского собора решили выкупить церковные ценности и организовать добровольные пожертвования в пользу голодающих. Вопреки воле людей, Шуйский исполком постановил забрать церковные ценности насильственно. 13 марта комиссия по изъятию пришла в собор и в жесткой форме потребовала от настоятеля «очистить» храм от народа, чтобы заняться описью ценностей.
— Мы не уйдем, — раздались крики, — пускай они сами уходят, откуда пришли!
Видя, что работа по экспроприации невозможна, члены комиссии оставили собор, но предупредили, что вернутся через день. А 13 марта в Шуе было срочно введено чрезвычайное положение, и власть фактически была передана военным и милиции. Город замер в предчувствии беды.
С самого утра 15 марта к Воскресенскому собору стали стекаться люди. Чтобы не допустить беспорядков, начальник милиции Башенков во главе конного отряда принялся рассеивать толпу. Народ, вооружившись кольями, стал теснить милиционеров. Несколько мальчишек поднялись на колокольню бить в набат. Услышав тревожный звон колокола, сбежалась ребятня. С окрестных деревень к собору стекались крестьяне. Рабочие шуйских фабрик покинули работу и тоже направились на Соборную площадь.
Власть выслала два грузовика с пулеметами. В качестве устрашающей меры в сторону колокольни была дана очередь из пулемета, затем огонь был открыт поверх толпы. Военные оцепили площадь со стороны нынешней улицы З. Касаткиной, начались стычки. Отчаявшиеся люди ринулись на автомобили, вслед за этим прозвучали выстрелы. Были убиты прихожане храма Николай Малков, девица Анастасия, Авксентий Калашников и Сергей Мефодиев. Стрельбой, нагайками, лошадьми верующих перед храмом разогнали. Трупы убитых положили на паперть и никого не подпускали к ним. Со стороны верующих пострадало более двух десятков человек, из них 4 было убито. Из красноармейцев ни один не был убит или тяжело ранен. Москва признала действия шуйских властей «правильными, но недостаточно энергичными».
Делом занялось Иваново‑Вознесенское ГПУ. Из Москвы прибыл следователь по особо важным делам Верховного трибунала ВЦИК Яковлев. 17 марта отца Павла Светозарова вызвали на допрос в Иваново и арестовали. По распоряжению ВЦИК, были проведены массовые аресты, под стражу попали четыре священника: настоятель Воскресенского собора Святозаров, священник Крестовоздвиженского храма Шуи Смельчаков, Троицкого храма Лавров, палехского Крестовоздвиженского храма Рождественский и двадцать мирян, к суду по окончании следствия привлекли 19 человек. Были названы наиболее активные участники сопротивления — колбасник Гуреев, крестьянин Шаронов, стекольщик Сизов, крестьянка Суханова, мещанка Шахова, учителя Рябцев и Борисов. Секретарь Шуйского исполкома С. Эдельман указал в числе «возбуждавших настроение толпы» и бывших членов РКП (б) С. Молькова и О. Столбунову. К слову, насильственные методы изъятия церковного имущества способствовали росту антибольшевистских настроений. Так, заведующий Земельным отделом Лосев, осудив поведение исполкома, заявил о выходе из его состава и освобождении от занимаемой должности.
Вслед за шуянами выступления против несправедливых действий власти прошли в фабричных селах Лежнево и Тейково. Многолюдные собрания прихожан состоялись в Лухе и в селе Яковлево, в приволжских городах Кинешме и Наволоках, а также в Вичуге.
Политбюро ЦК РКП (б) направило в мятежную Шую специальную карательную комиссию в составе члена президиума П. Смидовича, командующего войсками Московского военного округа Н. Муралова и председателя ЦК Союза текстильщиков, члена президиума ВЦИК И. Кутузова. 23 марта Муралов провел показательное изъятие ценностей из Воскресенского собора. Экспроприацию обеспечивали сводная рота 146 полка, пулеметная команда, рота ЧОН, 6 конных милиционеров. Муралов ввел в собор взвод красноармейцев, чоновцев и слесарей с инструментами. Рабочие принялись расковывать и срубать серебро с престола, а члены комиссии снимали с икон дорогие ризы и драгоценные камни. Большая часть ценностей — 10 пудов серебра — была сдана в Уфинотдел, а самые дорогие предметы — в Гохран. А к 20 апреля, когда еще в 22 волостях не закончили изъятие, уездная комиссия рапортовала о результатах своей работы: из храмов изъято 48 пудов 28 фунтов серебра и 5 фунтов золота.
По следам шуйских событий
19 марта появилось письмо Ленина о событиях в Шуе и директива Троцкого об изъятии церковных ценностей, представляющая собой практический план проведения кампании изъятия храмовых ценностей. Под контрреволюционный заговор Ленин и Троцкий подвели все действия Церкви. Конфискацию золота Церкви большевистский вождь связал с голодом, поразившим Россию. «Для нас, — подчеркивал Ленин, именно данный момент … не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем 99‑ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей, на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением, какого угодно сопротивления».
Момент заставлял торопиться, при этом ни о каком использовании золота Церкви на покупку хлеба голодающим в письме не было ни строчки. «Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей», — указывал Ленин. А Троцкий впоследствии признался: «Главные церковные ценности уплыли за годы революции. Осталось громоздкое серебро». Куда уплыли — вопрос открыт.
Судебному процессу над арестованными шуянами придавалось большое пропагандистское значение. Обвиняемые были перевезены в Иваново‑Вознесенск. Троих священников: Павла Светозарова, Иоанна Рождественского и мирянина Петра Языкова — приговорили к расстрелу. 4 мая приговор был утвержден на заседании Политбюро. События в Шуе стали началом насильственных акций большевиков против Церкви. К кампании подключились штабы армий, начальники гарнизонов, армейские политорганы, реввоенсоветы и Генштаб. Началась полномасштабная война против тысячелетней православной России.
Галина АЛЕКСЕЕВА
На фото памятник расстрелянным священникам в г. Шуя.
|
