11 декабря (28 ноября) в Галлиполи был официально введен новый стиль

Генерал Кутепов продолжал следить за поддержанием строгой дисциплины. Но, несмотря на жестокие наказания отношение подчиненных к генералу Кутепову начало изменяться к лучшему. Солдаты и офицеры стали осознавать необходимость поддержания дисциплины и организованности для достижения в будущем более лучших условий жизни.

Ни на день не прерывалось строительство лагеря. Так, например, по воспоминаниям Раевского 12 декабря с утра строили новый (третий) барак, который поможет немного расселить переполненные палатки.



18 декабря 1920 года город Галлиполи посетили на французском броненосце Врангель и французский адмирал де Бон. В почетном карауле вместе с сенегальцами стояли и русские воины – юнкера и конногвардейцы.

19 декабря около трех часов дня генерал Врангель и адмирал де Бон прибыли в галлиполийский лагерь. Их встретили не жалкие беженцы, а сплоченная общей идеей и железной дисциплиной боеспособная армия. Стоял тусклый серенький день. Огромная масса офицеров и солдат нетерпеливо ждала своего вождя – Врангеля. Как-никак, только благодаря генералу Врангелю существует Армия или подобие армии. При мертвом молчании нескольких тысяч человек генерал произнес краткую, но сильную речь. Врангель остался доволен увиденным, а французский адмирал… французам эта армия была не нужна. Лишние хлопоты и расходы. Уже вечером стало известно, что все желающие могут уйти из лагеря, а всем оставшимся будет выплачиваться жалование. (Впрочем, уже на следующий день выяснилось, что всех желающих не отпустят. Можно будет уйти только пройдя через медицинскую комиссию.)

На вышеупомянутую комиссию по освобождению записались почти все офицеры пехоты. В артиллерии записалось до 50% личного состава (преимущественно солдаты). Комиссия стала пропускать не более 50% личного состава каждого подразделения. И с 28 декабря комиссия приступила к работе.

31 декабря 1920 года в лагере отслужили молебен в связи с наступлением Нового года. 1 января больших праздников в лагере не было. Погода была безветренная и солнечная. Солдаты и офицеры Русской армии отдыхали!



В повседневной жизни военного лагеря возрождались и полузабытые традиции офицерства по отстаивания поруганной чести – речь идет о возрождении и применении дуэльного кодекса. Командование Русской армии поддержало инициативу широких офицерских масс по применению в отдельных случаях поединков, учитывая, что возможность получить пулю будет сдерживать отдельных личностей от хамства, беспричинных ссор, подлостей. И наиболее подробно введение поединков в образ жизни галлиполийцев обосновывает следующий приказ генерала Врангеля:



Приказ Главнокомандующего Русской Армией



5 января 1921 года № 9



Во время напряженной борьбы русской армии в Крыму, когда все личное должно отойти на второй план перед лицом общего громадного ответственного дела, я ограничил право судов чести назначать поединки в случаях ссор в офицерской среде. Ныне святая борьба за благо и счастье родины, воспитывавшая всех в духе патриотизма и являвшая пример высокой доблести и героизма, вынужденно приостановлена, и армия вследствие этого особенно нуждается в поддержании военной дисциплины и укрепления моральных основ ее, дабы достойно перенести выпавшие на ее долю тяжелые испытания и сохранить свою силу и боеспособность.

Поэтому, учитывая воспитательное значение поединков, укрепляющих в офицерах сознание о высоком достоинстве носимого ими звания и требованиях рыцарства и воинской чести, я отменяю ранее установленные ограничения и приказываю всем судам чести для генералов, штаб - и обер-офицеров прибегать к вышеупомянутой мере во всех тех случаях, когда, по их мнению, это представляется необходимым для восстановления поруганной чести и попранного достоинства.



Генерал Врангель



Несмотря на отбор комиссией группы галлиполийцев, пожелавших покинуть лагерь, далее ими никто всерьез не занимался, пароход «Артемида» с этими беженцами так никуда и не был принят и 14 января 1921 года вернулся обратно – в Галлиполи. Возвращение беженцев (в основном, это были солдаты) подействовало очень отрезвляюще. С 23 января офицеры (больные и раненые) стали постепенно возвращаться в Галлиполи.

27 января (по другим источникам – 25 января) 1921 года состоялся парад войскам первого корпуса. Перед Кутеповым и приглашенными гостями проходили превосходно обученные войска. И, хотя обмундирование примерно 7/8 личного состава корпуса было оборвано и приобрело нестроевой вид, но посторонние зрители видели и слышали, как реяли многочисленные знамена, гремела музыка, лихо салютовали начальники. Словом, войска имели едва ли не более подтянутый вид, чем в России. Присутствующие на параде французы, греки и турки в очередной раз убедились, что жалкая толпа беженцев ушла в прошлое и перед ними – грозная русская армия, с которой надо считаться, и которую силой разгонять опасно.

Между тем союзники в открытую стали заявлять, что дальнейшее содержание русской армии для них очень обременительно (хотя получили в оплату корабли и военное имущество). Но, повторяю, силой кутеповский корпус разоружить было невозможно. Французы сократили паек и развернули масштабную пропагандистскую кампанию, рекомендуя переселяться в Бразилию или возвратиться обратно в Советскую Россию.

Несмотря на возникающие трудности жизнь в лагере протекала по установленному внутреннему распорядку. Руководство Русской армии всерьез занималось повышением военного мастерства, физической подготовки, общеобразовательного уровня личного состава. С января–февраля в Галлиполи функционировали шесть военных училищ (в которых к 1 октября числилось 1482 юнкера), гимнастическо-фехтовальная школа, художественные и театральные студии, библиотека, разнообразные мастерские, гимназия, семь храмов, детский сад.

По воспоминаниям Раевского, в феврале жизнь галлиполийцев еще более улучшилась. «Только хлеба мало (500 граммов), и в те дни, когда дует норд-ост, в палатках холодно. Впрочем, у всех теперь есть по два французских одеяла, шинели и, в конце концов, никто не простуживается. Последнее время появилось довольно много заболеваний возвратным тифом. В околотках и в лазаретах, кстати сказать, превосходно поставленных, не хватает мест. Из-за этого заболевающие по нескольку дней лежат в палатках и распространяют заразу. С точки зрения европейцев, вероятно, это «ужас», но когда вспоминаешь страшные эпидемии 1918–1920 годов, вокзалы, заваленные умирающими и от тифа, и от голода людьми, чуть ли не целые поезда мертвецов, трехсотверстное отступление от Ростова до Новороссийска (тифозных везли на подводах) – когда вспоминаешь все это, смешно становится от разговоров о теперешних «ужасах». По-моему, те, которые сейчас переболеют тифом в Галлиполи, могут благодарить судьбу».

Желание бывших союзников-французов расформировать Русскую армию не иссякало. 26 марта 1921 года поздно вечером все командиры частей были вызваны к начальнику дивизии, который сообщил о решении французов через две недели прекратить довольствие Армии. А все желающие могут уезжать в Совдепию. Остальным предоставляется либо ехать в Бразилию, либо устраиваться как кому угодно. Это предложение не нашло поддержки среди галлиполийцев. 27 марта с утра командиры частей объявляли перед строем «новости» и предлагали не ехать ни в Совдепию, ни в Бразилию. В ответ неслось «ура». В то же время находились желающие, особенно в среде солдат и казаков, переселиться (если им разрешат) в Сербию. Но 28 марта из Константинополя вернулся генерал Кутепов и сообщил следующее: французы взяли угрозу «не кормить» обратно, обещали к Пасхе увеличить довольствие. И в настоящее время ведутся переговоры о переселении галлиполийцев в Сербию, Грецию или на Дальний Восток.

Вскоре галлиполийцы получили неожиданную поддержку из-за океана. 6 апреля было получено сообщение о протесте Америки против насильственного выселения в Совдепию. Настроение в лагере стало более спокойным. Но в то же время следует признать (согласно воспоминаниям того же Раевского), что большую часть офицеров и солдат удерживало от распыления не патриотический порыв, а полное отсутствие возможности где-нибудь устроиться.



17 апреля 1921 года французское правительство выпустило «официальное сообщение». Не будем полностью приводить текст этого обширного документа, остановимся только на заключительных словах: «Все русские, находящиеся еще в лагерях должны знать, что армия Врангеля больше не существует, что их бывшие начальники не имеют больше права отдавать им приказания, что они совершенно свободны в своих решениях, и что впредь им не может быть предоставлено продовольствие». Стремление французского правительства к расформированию Русской армии очевидно. Кстати, они нашли поддержку и среди ряда представителей русской эмиграции.

Подобные стремления вызывали не дезорганизацию, а, напротив, консолидацию всех здоровых сил корпуса. Созидательная деятельность галлиполийцев продолжалась с еще большей энергией.

21 мая французы неожиданно прислали пароход и предложили желающим отправиться в Болгарию, не сообщив даже об этом нашему командованию. Из частей началось бегство офицеров и солдат.

В ответ на подобные действия французского правительства генерал Кутепов подписал приказ за № 323.



ПРИКАЗ

1-му армейскому корпусу

№ 323.



Я имею основание предполагать, что французское командование наме¬ревается продолжать отправление желающих ухать из Галлиполи. Воз¬можно, что будут предложения ехать в Сербию или Болгарию.

Главнокомандующий желает перевести в Сербию 1-й арм. корпус целиком, и потому отправление отдельных людей и групп ведет лишь к разложению частей...

В полном сознании своей ответственности перед Родиной я не могу допустить развала вверенного мне корпуса. Приказываю:

1) Всех, кто пожелает исполнить предложение французского командования и тем прикрывает свои личные шкурные интересы в тяжелые дни армии, - перевести на беженское положение и предоставить им сво¬боду отъезда.

2) Всех слабых духом, вносящих в ряды войск рознь, сеющих нелепые слухи - перевести на беженское положение...

... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... .... ... ... ...

6) Если после произведенной записи будут находиться желающие ехать самовольно, то таковых распоряжением начальников частей пре¬давать военно-полевому суду, ибо они остались в рядах армии, не руко¬водствуясь исполнением долга и любовью к Родине, а в целях разложения войск...

Только единением, дисциплиной и полнейшим порядком мы спасем Русское дело и сохраним незапятнанным светлое имя Русской армии...



Генерал-от-Инфантерии КУТЕПОВ.



После некоторых колебаний лагерь покинули ушло не больше 20–25% личного состава.

С 23 мая и до самого вывода войск из Галлиполи корпус представлял собой уже несокрушимым единый военным организмом.

Игорь Ваганов

Опубликовано в Литературно-общественный журнал "Голос Эпохи", выпуск 4, 2014 г.