Русская Православная Церковь въ пе­ріодъ большевицкой диктатуры пре­терпѣла суровыя гоненія, сопостави­мыя, быть можетъ, только съ событіями эпохи ранняго христіанства. Съ одинаковой жестокостью и неотвратимостью уничтожались іерархи, монахи и белое духовенство въ центрѣ и провинціи.

Воронежсая епархія, помнившая на своей каѳедрѣ святителей Митрофана и Тихона Задонскихъ, архіепископа Антонія II (Смирницкаго), чья канони­зація не свершилась изъ-за наступившихъ потрясеній, увидѣла истинное лицо новой власти уже въ январѣ 1918 г., когда былъ разстрѣлянъ кре­стный ходъ въ губернскомъ городѣ¹. Лѣтомъ 1919 г. въ мѣстной Чрезвы­чайной комиссіи были замучены иноки Митрофановскаго монастыря о. Нектарій, о. Серафимъ, о. Спиридонъ, свящ. Георгій Снесаревъ и другіе. Всего въ саду Губчека въ концѣ сентября (когда городъ на 3 недѣли былъ занятъ корпусомъ генерала А.Г. Шкуро), было отрыто 14 тѣлъ священнос­лужителей со слѣдами истязаній. Заупокойное богослуженіе совершалъ архіепископъ Тихонъ².

Сему Владыкѣ суждено было стать слѣдующей жертвой режима. На третій день Рождества Христова, 27 дек. 1919 г., архіепископъ Воронежскій и Задонскій Тихонъ (Василій Варсонофьевичъ Никаноровъ, р. 1855 г., управлялъ епархіей съ 1913 г.), участникъ Помѣстнаго собора и выборовъ патріарха, былъ повѣшенъ на царскихъ вратахъ Благовѣщенскаго мона­стырскаго собора³. Выяснить обстоятельства варварской расправы съ во­ронежскимъ первосвященникомъ пока не представляется возможнымъ.

Первая половина 1920-хъ гг. въ Воронежской епархіи протекала срав­нительно безкровно. Изъятіе церковныхъ цѣнностей, производившееся подъ маркой помощи голодающимъ, не вызвало противодѣйствія ни со стороны клириковъ, ни со стороны мірянъ. Власти перемѣнили тактику, сдѣлавъ ставку на разрушеніе Церкви изнутри, силами «обновленцевъ», которые утверждались въ одномъ приходѣ за другимъ. Въ рукахъ право­славныхъ въ городѣ оставалась едва ли четверть храмовъ. Въ маѣ 1922 г. губкомъ партіи и мѣстное ГПУ организовали собраніе духовенства Воро­нежа, на которомъ присутствовали 35 священниковъ. Они рѣшили выйти изъ повиновенія Патріарху. Сторонниками такой линіи являлись архіепископъ Воронежскій и Задонскій Тихонъ II (Василевскій) и епископы Фи­липпъ и Іоаннъ, служившіе въ уѣздныхъ городахъ Валуйкахъ и Задонскѣ⁴.

Направляющая роль ГПУ проявилась въ томъ, что предсѣдателемъ этого собранія, повернувшимъ его въ нужное русло, и одновременно ближай­шимъ совѣтникомъ архіепископа былъ секретный освѣдомитель орга­новъ, прот. Т.Д. Поповъ (1876-1962 гг.). Магистръ богословія, бывшій де­путатъ Государственной думы, онъ кончилъ свою жизнь профессоромъ Московской духовной академіи и удостоился некролога въ «Журналѣ Мо­сковской Патріархіи» (1962 г., N8 9).

Въ 1923 г. значительная часть духовенства и вѣрующихъ упросила Патріарха Тихона принять ихъ въ каноническое общеніе и утвердить во главѣ епархіи викарія (съ 1900 г.), епископа Острогожскаго Владиміра (Шимкевича)⁵. Ему былъ дарованъ титулъ митрополита Воронежскаго.

Престарѣлый митрополитъ не могъ противостоять натиску расколь­никовъ. Въ 1924 г. борьбу съ ними повелъ новоназначенный викарій, епи­скопъ Бутурлиновскій Митрофанъ (Поликарповъ, 1871-1934 гг.), которо­му споспѣшствовалъ архимандритъ Іона. Епископское послушаніе Мит­рофана было недолгимъ, вскорѣ онъ былъ арестованъ и высланъ на три года въ Оренбургъ⁶.

Въ такой ситуаціи во главѣ Воронежской епархіи оказался архіепископъ Петръ (Звѣревъ). Онъ былъ уже замѣтной фигурой послѣреволю­ціонной церковной жизни.
Василій Константиновичъ Звѣревъ родился 18 февр. 1876 г. въ Моск­вѣ въ семьѣ священника.

Въ 1895 г. Василій окончилъ гимназію, 3 года учился на филологиче­скомъ факультетѣ Московскаго университета, высшее образованіе полу­чилъ въ Казанской духовной академіи (1902 г.). Въ теченіе года препода­валъ въ Орловской духовной семинаріи, до 1906 г. несъ службу московска­го миссіонера. Вновь на 3 года возвратился въ семинарію, на этотъ разъ инспекторомъ въ Новгородъ. Въ 1909 г. въ жизни В.К. Звѣрева произо­шло событіе, опредѣлившее всю его дальнѣйшую жизнь: онъ принялъ мо­нашескій постригъ съ именемъ Петра и сразу сталъ настоятелемъ Спасо- Преображенскаго монастыря въ г. Бѣлевѣ, Тульской епархіи.

Въ 1917 г. Синодъ перевелъ о. Петра архимандритомъ тверского Ус­пенскаго монастыря. Въ первые же мѣсяцы послѣ октябрьскаго переворо­та о. Петру пришлось столкнуться съ карательными органами: въ декабрѣ тверская Губчека взяла его въ качествѣ заложника. Пока судьба была къ нему милостивой: пребываніе въ тюремной камерѣ оказалось кратковре­меннымъ.

Въ 1919 г. о. Петръ удостоился сана епископа Балахнинскаго съ резиденціей въ Нижнемъ Новго­родѣ. Тамъ черезъ годъ послѣ­довалъ новый арестъ по обви­ненію въ разжиганіи религіоз­наго фанатизма. Освобожде­ніе пришло безъ суда, по за­ступничеству вѣрующихъ. Въ 1921 г. епископъ Петръ вер­нулся въ Тверь уже въ каче­ствѣ главы епархіи, но нена­долго. Вскорѣ онъ былъ аре­стованъ и высланъ въ Туркестанъ на два года⁷. Въ 1924 г. ссылка кончилась, іерархъ возвратился къ ак­тивной дѣятельности. Какое-то время онъ управлялъ Московской епархі­ей, дважды наносилъ дѣловые визиты въ Воронежъ. Въ концѣ 1925 г. онъ пріѣзжалъ на похороны митрополита Владиміра. Церковныя службы вла­дыки Петра произвели благопріятное впечатлѣніе на вѣрующихъ, кото­рые добились избранія его главой Воронежской епархіи (присутствовали представители 7 изъ 24 приходскихъ церквей)⁸.

Человѣкъ твердыхъ религіозныхъ убѣжденій и моральныхъ устоевъ, владыка Петръ былъ прекраснымъ ораторомъ и проповѣдникомъ. Его истовыя богослуженія въ церкви Алексѣевскаго Акатова мужского мона­стыря собирали множество вѣрующихъ. Высокій авторитетъ архіепископа Петра повліялъ на то, что въ томъ же 1926 г. начался массовый отходъ бо­гомольцевъ отъ «обновленчества» и возвратъ приходовъ въ лоно патріар­шей Церкви. Въ этой миссіи владыкѣ сослужилъ, увѣщевалъ священниковъ- обновленцевъ и принималъ ихъ покаяніе о. Іоаннъ Андріевскій (1875-1961 гг.), позднѣе ушедшій въ Катакомбную Церковь⁹.

Предвидя скорый крахъ своихъ надеждъ на внутрицерковный расколъ, власти пред­принимаютъ отвѣтныя мѣры. Уже въ концѣ янв. 1926 г. владыку Петра вызываютъ въ милицію (пока еще не въ ГПУ) и распрашиваютъ о взаимо­отношеніяхъ съ различными группами вѣрующихъ. Владыка остался на свободѣ, это была превентивная мѣра. Однако, вѣрующіе создаютъ группу изъ 10-12 человѣкъ для охраны Владыки днемъ и ночью (онъ жилъ въ ча­стномъ домѣ, недалеко отъ монастыря), пытаются устроить манифеста­цію въ защиту его отъ административнаго произвола, добиваются встрѣ­чи съ предсѣдателемъ облисполкома Шаровымъ и начальникомъ мѣстна­го ГПУ Шевелевымъ съ требованіемъ «не безпокоить нашего архіеписко­па»¹⁰. При очередной попыткѣ въ августѣ допросить архіерея за нимъ слѣ­домъ пришли около 300 вѣрующихъ. Какъ свидѣтельствовалъ въ своемъ рапортѣ милиціонеръ Пустоваловъ, четверо изъ сопровождавшихъ втор­глись въ его кабинетъ. Попытки арестовать «зачинщиковъ» натолкнулись на яростное сопротивленіе женщинъ. Толпу разсѣялъ прибывшій конный резервъ милиціи. Выводъ Пустовало­ва: «Звѣревъ имѣетъ особый подходъ къ массѣ, будируетъ ее противъ адми­нистративныхъ органовъ». Въ послѣдующіе дни домъ его сталъ мѣстомъ паломничества паствы.¹¹16 и 17 окт. 1926 г., во время вызововъ Владыки Петра въ ГПУ, его вновь сопровожда­ли вѣрующіе, изъ толпы слышались крики: «по колѣно въ крови будемъ, а епископа не дадимъ». «Звѣревъ въ ГПУ держался вызывающе, говорилъ, что чекисты идутъ противъ народа, волнуютъ его и раздражаютъ, и что съ ними и говорить не будетъ: пускай они (чекисты) вывертываются какъ хотятъ передъ разгнѣваннымъ народомъ»¹². При выѣздѣ Петра по требованію вла­стей въ Москву на вокзалѣ его прово­жало столь огромное скопленіе вѣрую­щихъ, что «для предотвращенія безпо­рядковъ» была задѣйствована не только вся милиція, но и милицейская школа.

Послѣдней каплей, переполнившей чашу терпѣнія совѣтской охранки, стала телеграмма въ адресъ 15-й партконференціи, подписанная отъ име­ни вѣрующихъ 9 рабочими. Въ ней говорилось: «Черезъ мѣстное воро­нежское ГПУ Тучковъ¹³ требуетъ выѣзда въ Москву единственнаго, из­браннаго народомъ, нашего православнаго архіепископа Петра (Звѣрева). Православные Воронежской губерніи — 99% исключительно рабочихъ и крестьянъ. Вызовъ архіепископа волнуетъ вѣрующихъ рабочихъ, особен­но, вслѣдствіе распространяемыхъ обновленцами слуховъ о высылкѣ на­шего архіепископа. Для предотвращенія волненія вѣрующихъ рабочихъ и народа запросите Тучкова о причинахъ вызова архіепископа...»¹⁴. Надежда «подписантовъ» на то, что политическое руководство прислушается къ мнѣнію рабочихъ, была тщетной.

14 ноября 1926 г. на «широкой безпартійной конференціи рабочихъ» былъ разыгранъ спектакль осужденія авторовъ письма. Мѣстная газета тутъ же разразилась статьей подъ краснорѣчивымъ заголовкомъ: «Цар­скій слуга архіепископъ Петръ (Звѣревъ) пытался спровоцировать воро­нежскихъ рабочихъ. Широкая конференція рабочихъ требуетъ разслѣдо­ванія провокаторской дѣятельности Петра (Звѣрева)»¹⁵. На слѣдующій день мѣстное ГПУ, воодушевленное такой «подсказкой», арестовало архі­епископа Петра безъ санкціи прокурора. Вскорѣ взяли наиболѣе активныхъ его приверженцевъ¹⁶.

Допросы Владыки Петра велъ сотрудникъ секретно- политическаго от­дѣла А.В. Казанскій. Его Преосвященство «съ сообщниками» проходилъ по раздѣлу 58-6 УК РСФСР, который послѣ измѣненія въ іюнѣ 1927 г. Уго­ловнаго кодекса превратился въ печально памятную статью 58-10: «анти­совѣтская агитація и пропаганда».

Владыкѣ Петру ставилось въ вину распространеніе контреволюціонныхъ слуховъ, имѣющихъ цѣлью вызвать недовѣріе къ совѣтской власти и дискредитировать ее, и настраиваніе вѣрующихъ противъ власти. Зада­вались вопросы и объ отношеніи архіепископа къ покойному Патріарху Тихону и къ митр. Сергію: перваго не зналъ, со вторымъ переписывался, но позицію его не поддерживалъ. Упоминалъ Владыка Петръ о томъ, что мысли митр. Сергія о легализаціи Церкви и ея мирномъ сожительствѣ съ государствомъ раздѣляли митрополиты Назарій Курскій, Іосифъ Петро­выхъ (? – Ред.) и Серафимъ Чичаговъ, епископы Борисъ Рязанскій и Павлинъ Рыльскій. Самъ же онъ въ своей дѣятельности руководствовался совѣта­ми старца Нектарія изъ Оптиной пустыни (не признававшаго курса митр. Сергія — ред.)¹⁷.

Одновременно съ Владыкой Петромъ въ тюремной камерѣ оказались еще 10 человѣкъ, среди которыхъ былъ настоятель Алексѣевскаго мона­стыря, архимандритъ Иннокентій (Бѣда, Иннокентій Пантелеймоновичъ, 1882-1928 гг.). Архіепископъ былъ давно знакомъ съ архим. Иннокентіемъ и, переѣхавъ въ Воронежъ, пригласилъ его въ маѣ 1926 г. изъ Москвы. Те­перь имъ предстояло вмѣстѣ терпѣть лишенія.

Остальные арестованные были прихожанами, извѣстными своей бли­зостью къ главѣ епархіи, названными въ матеріалахъ слѣдствія «черносо­тенцами». Служившіе вмѣстѣ съ архіепископомъ въ храмѣ Покровскаго женскаго монастыря архимандритъ Нектарій (Венедиктовъ) и протоіерей Іоаннъ Веніаминовъ тоже лишились свободы, но дѣло ихъ разсматрива­лось изолированно отъ общаго.

А.В. Казанскаго прежде всего интересовало: кто сочинялъ телеграмму въ адресъ партійной конференціи и подписывалъ ее, кто организовывалъ петиціи и ходатайства въ защиту Владыки Петра, кто несъ его охрану и съ какой цѣлью.

Авторомъ телеграммы призналъ себя токарь Отроженскихъ желѣзно­дорожныхъ мастерскихъ Василій Сироштанъ, состоявшій въ 1919-21 гг. въ ВКП(б) и «вычищенный» за религіозныя убѣжденія. Оправдываясь въ томъ, что былъ главнымъ ходатаемъ передъ мѣстными властями за Вла­дыку Петра и создавалъ его охрану, онъ писалъ въ своихъ показаніяхъ 20 ноября 1926 г.: «Я лично всегда просилъ... чтобы намъ сказали, за какіе проступки его (архіепископа Петра. — А.А.) таскаютъ, если за нимъ есть какія-нибудь преступленія, то мы его у себя не станемъ держать не только 24 часа, а сейчасъ же въ 24 минуты вытряхнемъ, не посмотримъ, что онъ Петръ Звѣревъ и архіепископъ. Я лично все-таки порядочно поработалъ на пользу завоеванія и укрѣпленія своихъ пролетарскихъ правъ и работаю въ настоящее время, и мнѣ наши пролетарскія достиженія гораздо дороже всякихъ архіереевъ и поповъ»¹⁸.

Но клятвы въ вѣрности «пролетарскимъ достиженіямъ» мало кого трогали, и В.Е. Сироштанъ былъ отнесенъ къ числу основныхъ виновни­ковъ воронежскаго переполоха.

7 марта 1927 г. слѣдствіе завершилось, архіепископъ своей вины ни въ чемъ не призналъ. 13 марта Особое совѣщаніе при коллегіи ОГПУ заочно вынесло приговоръ. Служащій почтово-телеграфной конторы П.Т. Атама­новъ, архимандритъ Иннокентій, служащій Коммунтреста И.М. Немаховъ и маляръ желѣзнодорожныхъ мастерскихъ С.А. Цыковъ («бывшій слуша­тель Московской художественной школы, бывшій политссыльный») полу­чили по 3 года лагерей; послушницы Покровскаго дѣвичьяго монастыря, швея Марія Варченко и домохозяйка Анна Буданова высланы на 3 года въ Среднюю Азію; пекарь Г.И. Пушкинъ отправленъ на 3 года въ Казахстанъ. Еще 3 обвиняемымъ приговоръ вынесенъ позже: 22 марта 1927 г. В.Е. Си­роштанъ получилъ 5 лѣтъ лишенія свободы, а архіепископъ Петръ и Д.К. Москалевъ, замѣститель директора желѣзнодорожнаго политехникума по 10 лѣтъ¹⁹.

В.Е. Сироштанъ былъ живъ еще въ 1947 г., его въ тотъ моментъ «раз­рабатывало» управленіе МГБ по Воронежской области, для чего запроси­ло изъ архива старое слѣдственное дѣло. Д.К. Москалевъ работалъ на строительствѣ Бѣломоръ-балтійскаго канала, а въ серединѣ 1930-хъ гг. былъ переведенъ въ Медвѣжьегорскъ. П.Т. Атамановъ, С.А. Цыковъ, ар­химандритъ Иннокентій и архіепископъ Петръ отбывали срокъ на Соло­вецкихъ островахъ. Участь первыхъ двухъ неизвѣстна. О. Иннокентій, «спутникъ и сотрудникъ Петра Воронежскаго» (оба прославлены съ Новомучениками и Исповѣдниками россійскими — ред.), скончался въ канунъ Рождества Христова, 24 дек. 1927 г. (6 янв. 1928 г., какъ слѣдуетъ изъ офиціальной справки, присланной съ Соловковъ)²⁰.

О послѣднихъ дняхъ жизни Владыки Петра вспоминаетъ его соузникъ, писатель Олегъ Волковъ: «Участь ксендзовъ (отправленныхъ въ штрафной изоляторъ на Заяцкихъ островахъ. — А.А.) раздѣлилъ тогда и Петръ, епископъ Воронежскій. То была мѣстъ человѣку, поднявшемуся надъ суетой преслѣдованій и униженій. Неуязвимый изъ-за высоты нрав­ственнаго своего облика, онъ и съ метлой въ рукахъ, въ роли дворника или сторожа, внушалъ благоговѣйное уваженіе. Передъ нимъ тушевались сами вохровцы, натасканные на грубую наглость и издѣвку надъ заклю­ченными. При встрѣчѣ они не только уступали ему дорогу, но и не удер­живались отъ привѣтствія. На что онъ отвѣчалъ, какъ всегда: поднималъ руку и осѣнялъ еле очерченнымъ крестнымъ знаменіемъ. Если ему случалось проходить мимо большого начальства, оно, завидѣвъ его издали, от­ворачивалось, будто не замѣчая православнаго епископа — ничтожнаго «зека»... Начальники въ зеркально начищенныхъ сапогахъ и ловко сидя­щихъ френчахъ принимали независимыя позы: они пасовали передъ до­стойнымъ спокойствіемъ архипастыря. Оно ихъ принижало. И брала до­сада на собственное малодушіе, заставлявшее отводить глаза...
Преосвященный Петръ медленно шествовалъ мимо, легко опираясь на посохъ и не склоняя головы. И на фонѣ древнихъ монастырскихъ стѣнъ это выглядѣло пророческимъ видѣніемъ: уходящая фигура пасты­ря, словно покидающаго землю, на которой утвердилось торжествующее насиліе...

Епископа Петра схватили особенно грубо, словно сопротивляющаго­ся преступника. И отправили на тѣ же Зайчики.. ,»²¹.

Относительно даты кончины Владыки Петра въ публикаціяхъ суще­ствуютъ разночтенія, нерѣдко указывается 25 янв. 1928 г. («замороженъ и мученически скончался на Соловкахъ»)²². Изъ контекста книги О. Волкова слѣдуетъ, что это произошло годомъ позже. Офиціальная справка Управ­ленія Соловецкихъ лагерей, подшитая въ слѣдственномъ дѣлѣ В.К. Звѣре­ва, гласитъ, что онъ умеръ 7 февр. 1929 г. (новый стиль)²³. Это почти соот­вѣтствуетъ даннымъ Льва Регельсона, который ошибся всего лишь на одинъ день, назвавъ 26 вмѣсто 25 января 1929 г.²⁴ А.И. Солженицынъ приводитъ свидѣтельства, что архіепископъ Петръ былъ отправленъ умирать на островъ Анзеръ послѣ того, какъ заболѣлъ пятнистымъ тифомъ²⁵. Въ принципѣ, это не противорѣчитъ воспоминаніямъ О. Волкова, а уточня­етъ ихъ.

Трагическую судьбу архіепископа Петра раздѣлили и тѣ, кто послѣдо­валъ ему на воронежской каѳедрѣ: епископъ Алексій (Буй, 1892-1937 гг.) арестованъ въ 1929 г.; архіепископъ Захарія (Лобовъ, 1865 г. — послѣ 1936 г.) арестованъ въ 1935 г.; архіепископъ Петръ II (Соколовъ, 1863-1937 гг.) арестованъ въ 1936 г. Послѣ этого и до 1943 г. въ Воронежѣ не было главы епархіи, да и сама епархія практически не существовала.
Въ 1940 г. была закрыта послѣдняя церковь въ Воронежѣ, на свободѣ не осталось ни одного священника²⁶.

Александръ Акиньшинъ, кандидатъ историческихъ наукъ, доцентъ каѳедры исторіи Россіи Воронеж­скаго университета, Воронежъ, Россія., 27 апрѣля 1994 г.
«Православная Жизнь», № 10, 1994 г.

Примѣчанія къ статьѣ:
1.    Регельсонъ Левъ «Трагедія Русской Церкви 1917-1945 гг.», Парижъ, 1977 г. с. 229.
2.    «Воронежскій телеграфъ» 1919 г., 21 сент. (4 окт.), № 2; 22 сент. (5 окт.), № 3.
3.    Регельсонъ Левъ, указ, соч.с. 524; «Крестный путь церкви въ Россіи 1917-1987», Франкфуртъ на Майнѣ, 1988 г., с. 8.
4.    Центръ документаціи по новѣйшей исторіи Воронежской области (далѣе — ЦДНИ), ф. 1, оп. 1, д. 607. л. 46-47.
5.    См.: Авдіевъ И. «Воронежской епархіи — 300 лѣтъ», ЖМП № 6, 1983 г., с. 16.
6.    ЦДНИ. ф. 9353, оп. 1, д. 9062; ф. 1, оп. 1, д. 1058, л. 2.
7.    Л. Регельсонъ мѣстомъ ссылки Владыки Петра называетъ г. Перовскъ. Указ. соч. с. 536.
8.    ЦДНИ, ф. 9353, оп. 1, д. 19568, т. 2, л. 128.
9.    См.: Маргарита, монахиня. «Катакомбные исповѣдники», «Возвращеніе», СПб., 1993 г., № 2, с. 26-28.
10.    ЦДНИ, ф. 9353, оп. 1, д. 19568, т. 2, л. 13-15.
11.    Тамъ же, л. 95, 104.
12.    Тамъ же, т. 1, л. 110.
13.    Тучковъ Е.А. — начальникъ 6-го отдѣленія секретнаго отдѣла ОГПУ и одновре­менно секретарь Антирелигіозной комиссіи при Политбюро ЦК.
14.    Тамъ же, т. 2, л. 156.
15.    «Воронежская коммуна», 1926 г. 30 нояб. «Отклики» на эту публикацію появи­лись 2 и 3 дек. (нов. ст.).
16.    ЦДНИ, ф. 9353, оп. 1, д. 19568, т. 2, л. 2. Л. Регельсонъ ошибочно указываетъ, что Владыка Петръ арестованъ въ февралѣ 1926 г., указ, соч., с. 540, 542.
17.    ЦДНИ, ф. 9353, оп. 1,д. 19568, т. 2, л. 5-11.
18.    Тамъ же, л. 17.
19.    Тамъ же, т. 1, л. 94.
20.    Тамъ же, т. 2, л. 173.
21.    Волковъ, Олегъ «Погруженіе во тьму», М., 1989 г., с. 86-87.
22.    См.: «Крестный путь церкви въ Россіи» с. 11.
23.    ЦДНИ, ф. 9353, оп. 1, д. 19568, т. 2, л. 175.
24.    Регельсонъ Левъ, указ. соч. с. 453.
25.    Солженицынъ А.И. «Архипелагъ ГУЛАГ 1918-1956: Опытъ художественнаго изслѣдованія» т. 2., М., 1989 г. с. 45.
26.    Акиньшинъ А., «Церковь и власть въ Воронежѣ въ 1920-1930-е годы»: (процес­сы Петра Звѣрева и Алексія Буя), «Церковь и ея дѣятели въ исторіи Россіи», Воро­нежъ, 1993 г., с. 127-145; Онъ же: «Безропотно нести свой крестъ...»: Архіепископъ Петръ (Соколовъ), «Воронежскій курьеръ» 1993 г., 14 авг.; Онъ же; «Обновленцы въ Никольскомъ соборѣ», «Утро», Воронежъ 1993 г., 7 дек. 

http://pisma08.livejournal.com/399531.html