Из журнала "Кадетская перекличка" № 4
Когда больше чем полвека тому назад «трусость, ложь и измена» восторжествовали над «доблестью, добром и красотой», чернь заполнила и запакостила дворцы, замененный красной тряпкой — знаком крови и мятежа — наш трехцветный Русский флаг был повержен во прах.
Затоптанный сапожищами разнузданной солдатни, заплеванный подсолнечной шелухой уличных толп, он, казалось, олицетворял собою начало «российского Содома». Но если в Содоме не нашлось и двух праведников, к нашей чести, в России их оказались тысячи.
Этими «праведниками» были: лучшая часть Русского Офицерского Корпуса и Русская учащаяся молодежь. Поднятый белыми вождями, поверженный флаг, молодежь начисто омыла реками своей крови, пронеся его через огонь неопаленным, через грязь незапятнанным, пройдя под ним и за ним всю страду гражданской войны, и уйдя с ним и за ним в добровольное изгнание, оставаясь верной ему до последнего часа своей жизни, передавая его из рук в руки, подобно Олимпийскому огню, новым поколениям национальной русской антикоммунистической молодежи.
В те страшные годы лихолетья, перед учащейся молодежью, как перед Русским богатырем на распутье, было три дороги: остаться дома и выжидать, пользуясь своим положением невоеннообязанных и несовершеннолетних, или, по выражению Есенина «задрав штаны бежать за комсомолом», или же стать плечом к плечу со своими отцами и старшими братьями и с оружием в руках защищать поруганную честь Родины-России.
К чести молодежи этого времени надо сказать, что большая ее часть, пошла этим третьим, более трудным, но славным путем. Молодежь, в массе своей патриотически настроенная с начала Великой войны, после первых дней февральского угара начала отрицательно относиться к «завоеваниям революции», понимая, что эти «завоевания» ведут к гибели России. Отсюда, массовое влечение учащихся и даже женщин в «ударные батальоны смерти» в надежде, что это поднимет упавший дух и дисциплину армии и война будет доведена до победного конца.
Полный развал армии не останавливает порыва молодежи, а наоборот, усиливает его, в предвидении опасности для Родины, грозившей со стороны большевиков.
Уже в первые дни «Октябрьского бунта» молодежь была в первых рядах бойцов против изменников России и их приспешников. На улицах Петрограда, Москвы, Киева и других городов, борется главным образом молодежь: юнкера, кадеты, гимназисты, женский батальон, студенческие добровольческие отряды. В эти же дни молодежь платит и свою первую дань кровью.
Одурманенные демагогическими лозунгами большевиков, матросы, солдаты и красногвардейцы жестоко расправляются с защитниками марионеточного Временного Правительства, оставившего на милость победителей тех, кто имел более высокое чем они, понятие об исполнении долга.
Казалось бы, что довольно причин для того, чтобы убить патриотический порыв молодежи. Но, произошло совершенно обратное явление. На первую весть о том, что на Дону формируются отряды для борьбы с большевиками, молодежь стремится туда.
Уже 1 ноября 1917 года из юнкеров, кадет и других учащихся в Новочеркасске сформирован Юнкерский батальон. 1-я и 2-я роты были юнкерские, а 3-я рота, кадетская, состояла из кадет и других учащихся. В первом бою Добровольческой Армии, при освобождении Ростова 27. 11. 1917 года, этот батальон играет решающую роль. В этом бою молодежь получила первое боевое крещение, не давши врагу разбить себя, и сломить волю к дальнейшей беспощадной борьбе. В этом бою отличилась кадетская рота. В книге «Марковцы в боях и походах...» сказано: «при общем отступлении кадеты отходили в порядке, отстреливаясь».
Генерал Кисляковский справедливо замечает в своих воспоминаниях: «Молодежи принадлежит честь первых и последних выстрелов гражданской войны». Чтобы описать и перечислить все подвиги молодежи во время «Белой Борьбы» нужно бы было написать сотни томов. Об этом и написано много. «И сказки про них рассказали, и песни пропели о них».
Не говоря уже о «белых» писателях, как ген. Краснов, Родионов, ген. Туркул и др., также и писатели с другой стороны «идеологической стены» — некоторые с симпатией, как Булгаков в «Белой Гвардии» и Пастернак в «Др. Живаго», некоторые с ненавистью, как Шолохов в «Тихом Доне», но и одни и другие подчеркнули и выдвинули роль и самопожертвованность тех «... кто Белое, святое дело, твердо нес на худеньких плечах».
Не легко было, в особенности в первое время, пробираться из охваченных анархией и красным террором областей к очагам Белой борьбы. Но молодежь не знала преград.
Ген. Туркул в своей книге «Дроздовцы в огне» пишет:
«Мальчуганы умудрялись протискиваться через все фронты. Кадеты пробирались к нам со всей России. Русское юношество, без сомнения, отдало Белой Армии всю свою любовь, и сама Добровольческая армия есть прекрасный образ русской юности, восставшей за Россию. Сотни тысяч взрослых, здоровых, больших людей не отозвались, не пошли. Они пресмыкались по тылам, страшась только за свою, в то времена еще упитанную, шкуру. А русский мальчуган пошел в огонь за всех. Он чуял, что у нас правда и честь, что с нами Русская Святыня. Вся будущая Россия пришла к нам, потому что именно они, добровольцы — эти школьники, кадеты, гимназисты, реалисты — должны были стать творящей Россией, следующей за нами. Честная русская юность — все русское будущее — вся была с нами».
Если у старшего поколения были проблемы, как избежать фронта, у молодежи были проблемы, как попасть на фронт (из за молодости лет).
Ген. Туркул пишет:
«Кадеты, как сговорившись, объявляли, что им по семнадцати лет. «Но почему же ты такой маленький»? спросишь иной раз такого орла. «А у нас рослых в семье нет. Мы все такие малорослые».
Пастернак в «Др. Живаго» пишет:
«За спиною партизан была тайга, впереди открытая поляна, оголенное незащищенное пространство, по которому шли «белые», наступая. Они приближались и были уже близко. Доктор хорошо их видел, каждого в лицо. Это были мальчики и юноши из невоенных слоев столичного общества и люди более пожилые, мобилизованные из запаса. Но тон задавали первые, молодежь, студенты первокурсники и гимназисты, восьмиклассники, недавно записавшиеся в добровольцы .. .
Служение долгу, как они его понимали, одушевляло их восторженным молодчеством, ненуж- ным, вызывающим. Они шли рассыпанным, редким строем, выпрямившись во весь рост, превосходя выправкой кадровых гвардейцев, и бравируя опасностью, не прибегали к перебежке и залеганию на поле, хотя на поляне были неровности, бугорки и кочки, за которыми можно было укрыться. Пули партизан почти поголовно выкашивали их».
Молодежь своей кровью дорого заплатила за свою любовь к Родине. Я возьму пример моего выпуска. В октябре 1918 года, когда в последний раз построились наши 4 отделения 5 класса Владим. Киев. кад. корпуса, нас было около 120 человек. На фотографии снятой в октябре 1921 года в г. Сараево — Югославия, фигурируют только 20 человек, окончивших корпус. Среди них несколько ветеранов гражданской войны. Одних вихрь революции и гражданской войны разбросал кто знает куда и они без вести пропали. Другие лежали в госпиталях, лечась от ран, полученных в последних боях в Крыму, или же были в своих частях в Галлиполи или на Лемносе.
Но очень многие, имена же их Ты, Господи, веси, оставили свои молодые кости на полях чести. «Кресты не стоят над могилами павших, им ветер печальные песни поет».
В истории Русских Армии и Флота, не надо далеко ходить за примерами храбрости и доблести. Но молодежь гражданской войны выдвинула героев равных Архипу Осипову, майору Горталову, героям «Стерегущего».
В бою под Ростовом 27. 11. 1917 года, кадетская рота вела огонь стоя. На замечания начальников, вести огонь лежа или с колена, кадеты отвечали:
«Перед хамами не ляжем и не станем на колени».
Какой-нибудь советский пропагандист усмотрит, быть может, в этом кастовую ненависть, но на самом деле в этом сказывалось сознание собственного достоинства, сохранившееся в те подлые времена только у молодежи.
Генерал Туркул, описывая бой под Песчанокопской, пишет:
«Горящий бронепоезд подходил к нам. На развороченной железной площадке, среди обваленных и обгоревших мешков с землей, острых пробоин, тел в тлеющих шинелях, среди крови и гари, стояли почерневшие от дыма мальчики- пулеметчики и безумно кричали «ура». Разве это не герои, равные героям с тонущего миноносца «Стерегущего»?»
Дальше ген. Туркул пишет:
«Кадет Григорьев или гимназист Иванов — запишет ли кто и когда хотя бы некоторые только из тысяч всех этих детских имен?»
Сегодня мы, соратники, современники и прямые наследники этих кадет Григорьевых и гимназистов Ивановых, вспоминаем их и с пиететом склоняем наши головы перед их жертвенностью во имя России.
А бой кадет Одесского корпуса под колонией Кандель в 1920 году — разве это не эпопея, достойная сравнения с подвигом спартанцев под Фермопилами или войсками Багратиона под Шенграбеном?
Ледяной, Степной и Дроздовский походы, бои на улицах Киева и на Стратегическом мосту через Днепр в октябре 1919 года как и многие эпизоды гражданской войны — история их написана кровью Русского офицера и учащейся молодежи.
В конце 1919 года был издан главным командованием приказ, об откомандировании учащихся из воинских строевых частей в учебные заведения. Как и многие другие приказы, и этот не был приведен в исполнение. Но если бы приказ этот был исполнен точно, то я смело утверждаю, что численный состав частей Армии уменьшился бы по крайней мере на 40%.
Все, о чем я здесь говорил, я говорил не для представителей старшего, моего, поколения, пережившего все это и бывшего свидетелями этой страшной эпохи. Я говорил это для нашей молодежи. Не дай Бог ей пройти путь нами пройденный и пережить то, что мы пережили. Но если все же, судьба к ней будет так же немилостива, как была к нам — ей не трудно будет найти настоящий, честный путь, т. к. путь этот показан ей дедами и отцами.
Кроме того я говорил и для того, чтобы этими несколькими словами отдать должную честь тем нашим однокашникам и соратникам, которые на поле брани, за Веру, Царя и Отечество, живот свой положили. Я говорю: за Веру, Царя и Отечество, ибо хоть этот лозунг и не был провозглашен официально Белыми вождями, но молодежь идя на смерть, верила, надеялась и ждала, что «Царство тьмы, уступит свету, господству Белого Царя».
С. Якимович |
